Миронов В. И., доктор юридических наук, профессор, член НЭПС.
По собственному желанию работника может быть расторгнут как трудовой договор с неопределенным сроком, так и срочный трудовой договор.
Правовая консультация по вопросу расторжения срочного служебного контракта по инициативе государственного служащего в связи с выходом на пенсию.
Решением Ленинского районного суда г. Санкт-Петербурга от 23 мая 2011 г., оставленным без изменения кассационным определением от 27 июля 2011 г., отказано в иске Красавцевой Т. Б. о восстановлении на работе, оплате времени вынужденного прогула, компенсации морального вреда.
В НЭПС поступило ходатайство отдела защиты трудовых прав человека Уполномоченного по правам человека в РФ на предмет оценки представленных документов.
На основании ст. 80 ТК РФ по инициативе работника может быть прекращен как срочный трудовой договор, так и договор с неопределенным сроком действия. В связи с этим вид заключенного трудового договора в рассматриваемом случае не имеет значения. Довод о написании заявления об увольнении по собственному желанию под воздействием нанимателя, который в случае отказа имел возможность прекратить служебные отношения по истечении срока служебного контракта, также не имеет правового значения, поскольку получил соответствующую оценку в суде первой инстанции. Дать иную оценку этому доводу действующее законодательство не позволяет.
Полагаю, что в рассматриваемом случае работник сделал выбор между основаниями увольнения, что не противоречит требованиям законодательства, регламентирующего увольнение по собственному желанию независимо от вида заключенного с работником трудового договора.
——————————————————————
Интервью: Трудовые отношения — дело специалистов
(«Трудовое право», 2012, N 4)
ТРУДОВЫЕ ОТНОШЕНИЯ — ДЕЛО СПЕЦИАЛИСТОВ
В. И. МИРОНОВ
Миронов В. И., доктор юридических наук, профессор, член НЭПС, один из самых известных и авторитетных экспертов в сфере трудового права России.
— Можете дать определение общих тенденций и прокомментировать сегодняшнюю ситуацию на поле трудового права?
— Про трудовое право надо говорить на нескольких уровнях. Федеральный уровень, где действуют Трудовой кодекс и масса нормативно-правовых актов, в том числе и бывшего Союза. На уровне субъекта Российской Федерации, на уровне органа местного самоуправления, на локальном уровне. Сейчас прошли конференции, которые посвящены десятилетию Трудового кодекса, так вот, там прозвучала информация, что 70% вопросов трудового права решаются на локальном уровне в конкретной организации. Поэтому, я думаю, что то, что принимается вверху, далеко не всегда доходит до локального уровня. Тем более что на локальном уровне можно заключать любые договоры, которые улучшают положение работника. А поскольку сам работник и сам работодатель считают, какие положения улучшают его положение, тенденция к тому, что у нас значение федерального уровня, уровня субъектов РФ, органов местного самоуправления, — их сфера влияния сужается в пользу локального регулирования. Это основная тенденция, и, я думаю, что это основное направление.
— Подведите итоги года: состояние трудового права, трудовых отношений.
— Тенденция к тому, что появляются новые субъекты в урегулировании трудовых конфликтов. Это и медиация в трудовых отношениях, которая провозглашена. У нас сейчас происходит создание сети трудовых арбитражных судов по коллективным спорам при трехсторонних комиссиях по урегулированию социально-трудовых отношений. То есть фактически у нас создается система органов, являющихся прообразом трудовых судов. Но только не государственных судов, а судов негосударственных, которые призваны урегулировать конфликты.
С точки зрения конфликтов у нас официальных забастовок как таковых — ноль, идет снижение количества трудовых споров в судах. И самое поразительное для меня: на прошлой неделе опубликован доклад Уполномоченного по правам человека в РФ, какой раздел там отсутствует? Там отсутствует раздел «Защита трудовых прав». То есть Уполномоченный считает, что трудовых прав нет и защищать их не надо. Это официальная позиция. На федеральном уровне всячески уходить от ответственности за работодателя на локальном уровне, то есть работники должны решать проблемы со своим работодателем. Никто из Москвы не приедет и не скажет: «Мы сейчас приедем и зарплату вам заплатим». Центр тяжести урегулирования переходит на локальный уровень. Давайте в этом помогать людям, чтобы это было квалифицированно.
— А кто людям должен помогать, как вы считаете?
— Я думаю, что все-таки специалисты, которые живут не одно десятилетие в трудовом праве.
— Раньше были профсоюзы. Теоретически они должны были людям помогать либо быть медиаторами определенными? Сейчас мы о них почти не говорим. Реально мы их не видим, по крайней мере у нас в России. На Западе их миллион, они пытаются к нам «прорваться» со сборочными производствами.
— Давайте говорить на федеральном уровне. Федерация независимых профсоюзов России — уважаемый орган, который все знают, который участвует везде и всюду, и в разработке Кодекса, и Комитет по труду и социальной политике возглавляет представитель Федерации. То есть на федеральном уровне все нормально. Я думаю, на уровне субъектов РФ никаких проблем не возникает, поскольку там есть областные советы профсоюзов, наверное, обкомы тоже работают неплохо. А ведь все решается на локальном уровне. Можем мы сами сказать, что в каждой организации есть профсоюз ФНПР, который защищает интересы работников? И здесь уже возникают вопросы. То есть, как мы говорим, на вышестоящих уровнях вроде бы все нормально, у нас профсоюзы есть, причем довольно-таки авторитетно они с властью работают. А на локальном проблема.
— А как вы считаете, в новых условиях, в новых реалиях, скажем, берем современную IT-компанию, где программисты в Москве в среднем получают 120 — 250 тыс. руб. У них рабочий день по 16 часов. Кто их должен защищать?
— Я думаю, что и государство здесь не должно стоять в стороне, потому что все-таки здесь производство, опасное для жизни и здоровья. Потому что работодатель, он как лопату использовал, лопата сломалась и выбросил. А потом государство должно платить, если это профессиональное заболевание, уже государство должно будет нести ответственность перед этим работником и платить ему страховое возмещение. Поэтому здесь все-таки интерес государства есть, чтобы работник как можно дольше работал и доходил до пенсионного возраста в более или менее приличном состоянии, чтобы он не требовал от государства социальных выплат. Конечно же, профсоюзы должны защищать. Но дело в том, что я не верю, что эти работники защищены даже при 16-часовом рабочем дне. Достаточно, с точки зрения даже заработной платы. И к нам из таких компаний обращаются. Проблема очень проста, на мой взгляд. Эта заработная плата, которая, на первый взгляд, в цифрах выглядит привлекательно, состоит из нескольких составляющих. Маленькая доля, я думаю, что это 20 — 25% — гарантированный оклад работнику. А все остальное — премиальное вознаграждение. Поэтому за малейшую провинность работник этого премиального вознаграждения не получает. То есть это практически 70%. А теперь посмотрите, сколько гарантировано — 20 — 25% от всей суммы? 30 — 40 тыс. — это достойная заработная плата за 16 часов работы? Опять-таки, кто этот конфликт должен разрешать? Думаю, что надо там, внутри организации.
— Что еще интересного за год произошло?
— Потрясений не было. Экономика позволила платить заработную плату, хотя задолженность по заработной плате уменьшилась, но она есть все равно. Что такое задолженность по заработной плате? Это принудительный труд по нашему с вами законодательству. То есть люди у нас выступали в качестве рабов, которые не получали заработную плату. Кто-нибудь их споры урегулировал? Смог добиться того, что людям была выплачена заработная плата? Поэтому проблема автоматически перешла на этот год. Можно эту проблему решить, сидя здесь в Москве? Никто этим заниматься не будет, никакого бюджета не хватит. В чем контроль должен быть, и профсоюзный, и локальный, внутри организаций? Чтобы прибыль, которая есть, она прежде всего шла на то, чтобы перед работниками была погашена задолженность по заработной плате. Это основное требование.
— Как живет ваша идея третейских судов?
— Идея живет и, мне кажется, побеждает. Прежде всего, у нас третейский трудовой арбитраж был в г. Москве. Сейчас уже аналогичные органы по закону создаются. Были внесены изменения в ТК — создаются органы при Комиссии по урегулированию социально-трудовых отношений. В каждом субъекте РФ будет создан фактически такой же трудовой арбитраж, который будет рассматривать пока только коллективно-трудовые споры. В качестве посредника при урегулировании индивидуально-трудовых споров тоже самое. Уже Закон о медиации у нас принят (сокращенное название). У нас уже появляется фигура медиатора. Должна появляться в трудовых отношениях. Мне кажется, что журнал «Трудовое право» и мы сейчас должны были бы приложить усилия к тому, чтобы стать органом, который готовит и третейских судей, и медиаторов и как-то помогает им работать. То есть, если возникают у них вопросы, — чтобы мы выступали для них в качестве экспертов, которые помогают разрешить конкретные ситуации, возникающие на локальном уровне. Но чтобы у нас был штат уже своих третейских судей и медиаторов, которые работают в конкретных организациях, которые с нами контактируют.
— Финансирование как вы предполагаете?
— Финансирование только за счет работодателя. Мы с вами ничего другого не придумаем. Я сомневаюсь, что профсоюз нам даст какие-то деньги.
— В каком соотношении? За каждого работника или как-то по-другому?
— За каждый спор. Если работодатель подготовил третейского судью и медиатора, то он у него работает постоянно. Если этот третейский судья и медиатор разрешают конфликты и спор не выходит за рамки организаций, пожалуйста. Но как только этот спор выходит за рамки организации, люди обращаются к нам и говорят: «Мы не смогли решить этот спор на локальном уровне». Тогда мы говорим: «Платите третейский сбор за то, что мы будем работать».
— Как медиатор будет взаимодействовать с традиционным медиатором по имени «кадровик» или юристом предприятия? Вы предполагаете нового типа создавать юристов или в противовес существующим?
— Медиатор не обязательно юрист, это должен быть человек, который пользуется доверием в организации. Это может быть и юрист, и работник отдела кадров. Все зависит от того, кого организация изберет и пришлет к нам на обучение. Наша задача этого человека подготовить, чтобы у него были профессиональные навыки, чтобы он мог на пальцах объяснить, как надо доказывать в этой ситуации. Какое должно быть решение, чтобы оно было понятно человеку. И выносить такое решение либо рекомендовать такое решение как разрешение возникшего конфликта. Если человека не устраивает это, то он должен идти к нам как в вышестоящую инстанцию, чтобы урегулировать споры. И за это уже работодатель должен платить, поскольку его сотрудники не смогли решить споры. Поэтому никакой подушной оплаты не надо. Кстати, сейчас то же самое происходит в судах. Работодатель обязан госпошлину платить за судебные расходы.
— Вопрос цены, сопоставимости? Ведь споры могут быть разные — длится год, месяц, день.
— Споры мы должны рассматривать квалифицированно и быстро. За счет этого зарабатывать. За счет своей квалификации мы помогаем людям разрешить как можно большее количество возникающих споров. Чтобы люди понимали, что действует закон, а не произвол. Поэтому идея третейских судов должна жить.
— Трудовые книжки. Их вроде как нет, но в то же время они есть. Скажем, для получения загранпаспорта, вы обязаны представить выписку из трудовой книжки. Как вы думаете, вопрос разрешится или будет еще «висеть» 10 лет?
— Вопрос, на первый взгляд, не болезненный, а если вглубь копнуть… болезненный знаете, для кого? Для людей, которые работают во вредных и опасных условиях труда. Потому что трудовая книжка является единственным документом, который подтверждает стаж работы в этих условиях. Да, я понимаю, что аттестация рабочих мест, имеются карты. Но запись в трудовой книжке как раз и подтверждает ту трудовую функцию.
— Свидетели еще подтверждают.
— Это уже крайние меры, когда уже в суд люди пошли. Кстати, опять-таки про третейский суд. Что выгоднее? Пойти в государственный суд, который экономить средства должен бюджетные или попробовать сказать, что давайте мы здесь заключение примем: законно это или незаконно? Поэтому мое предположение, что пока мы имеем вредные и опасные факторы на производстве столько, что не счесть им числа, трудовая книжка как раз эти факторы будет фиксировать.
— Ю. П. Орловский год назад, на конференции в ВШЭ, предлагал должность главного бухгалтера в частных предприятиях утверждать и назначать человека с помощью государственного органа. Как вы к этому относитесь?
— Думаю, сейчас это не пройдет. Потому что у нас две стороны в трудовых отношениях — работник и работодатель. И здесь третий лишний. Даже с точки зрения ст. 15 ТК это излишне. С другой стороны, я студентам все время привожу пример. Что такое был юрист в советское время и во что превратился юрист теперешний. Раньше, например, юриста совхоза «50 лет октября» назначал вышестоящий орган, допустим, управление сельского хозяйства области. А юриста управления сельского хозяйства области назначало министерство. И теперь мы с вами посмотрим, вот этот юрист, он на кого работал? На орган, где он состоял в трудовых отношениях, на вышестоящий орган, который его мог назначать и снимать? Поэтому это был независимый человек, который здесь был, действительно, оком государевым, который смотрел за соблюдением в том числе и трудового законодательства. Сейчас уже времена невозвратные. Столько организаций, кто это будет согласовывать? Поэтому мы говорим про двухсторонние трудовые отношения. Что, мы трехсторонние будем делать? Государство — третья сторона? Так не бывает.
— Не так давно в Общественной палате был круглый стол, на котором обсуждались недоработки и отсутствие норм и проектов в области ТП касательно дистанционной работы. Так как сейчас множество людей работает дистанционно. Как вы к этому относитесь? Как ее можно решить?
— Насколько мне известно, уже законопроект подготовлен и скоро будет принят. На самом деле проблем никаких нет в ТП. Как договорились, так и работают. Проблема совершенно в другом. Проблема, где деньги платить будут, налоги. Если работодатель находится в Москве, а ему надо иметь своего представителя на Дальнем Востоке. Где он должен платить налоги? Дальний Восток говорит, что, раз у него находится рабочее место, значит, он должен платить у меня. Москва говорит: «Вы что, из столицы деньги выводите»? Поэтому проблема в том, что люди фактически могут нести двойное налогообложение — здесь и там.
— А там как они несут налогообложение?
— Там приходит налоговый инспектор, который говорит: «Платите нам, потому что рабочее место находится в нашем населенном пункте. Поэтому вы нарушили налоговое законодательство, будем штрафовать». Потому что рабочее место находится на территории юрисдикции налогового органа. Дистанционный труд как раз предполагает организацию рабочего места. За организацию рабочего места над его состоянием несет ответственность работодатель. А если это рабочее место необходимо организовать в другой местности?
— Конфликт в основном идет с двух сторон. Работодатель жалуется, что работник не работает какое-то время, но требует зарплату, а работник часто жалуется, что он работал три месяца, но ему не платили заработную плату. Кто должен обращаться в третейский суд: работник или работодатель? Как вы думаете, они будут решать эти конфликты по поводу удаленного труда?
— Законопроект, то есть закон, он обяжет работодателя отвечать за организацию рабочего места, узаконивая дистанционный труд.
— А локальные акты какие-то тоже могут быть?
— Вот как раз локальные акты с точки зрения конфликтов, в том числе с инспекцией труда, могут быть, если прописывается с работником порядок медиативного и (или) третейского разрешения.
— А где, кстати, нужно решать трудовые споры? По месту жительства?
— Одно из положений было — «разрешить обращаться в суд по месторасположению рабочего места». Сейчас система третейских судов начинает развиваться. В районных центрах уже есть третейский суд, и, если работодатель с работником договорятся, что они доверяют этому суду, тогда он будет рассматривать спор.
— А какие споры сейчас чаще всего рассматривают третейские суды?
— Предпринимательские, экономические. По трудовым спорам это единичные споры. Причем критикуют, утверждают, что все незаконно, что это ущемляет права работника. Каждый работник сам решает. Таких споров у нас рассмотрены единицы. С точки зрения разрешения арбитражной практики это все в зачаточном состоянии. Потому что тоже самое как с дистанционным трудом — он есть фактически. Все ждут узаконения. На самом-то деле закон разрешает делать все, что не запрещено. Поэтому я думаю, что все это должно развиваться и в этом надо людям помогать.
— Какие вы бы еще подали идеи для законодателя для изменения трудового законодательства?
— В качестве идеи я бы выдвинул идею наложить мораторий на изменение трудового законодательства. Хватит нам уже заниматься тем, что мы планируем на федеральном уровне, как надо себя вести в компании с численностью 15 человек. Невозможно это сделать для каждой компании в 15 человек. Зачем принимать закон, который на локальном уровне будет сводиться к нулю? Я думаю, тут, наоборот, надо заниматься исследованием локального регулирования. И смотреть, что в организациях возникает, как решаются конфликты, как люди работают. Брать, действительно, разную численность организаций. Какие действуют локальные акты, какие там правила трудовой деятельности. И как эти правила соотносятся с международными нормами. Только тогда давать этой организации правила, как ей жить дальше. А так мы с вами можем принимать законы, которые для инспекции труда будут поводом для того, чтобы приходить и проводить каждый день проверки. Поскольку устранить все нарушения законодательства по нашим законом просто невозможно.
На мой взгляд, две проблемы, которое трудовое право не решает и не собирается решать: соотношение премиальной и основной заработной платы (оно должно быть 50 x 50).
«Например, руководителю Администрации Президента РФ установлен оклад 7200 руб., а ежемесячное вознаграждение — 14 основных окладов». То есть мы понимаем, это 1/15 часть — что гарантированный оклад. А остальные 14 частей на усмотрение работодателя. И примерно это транслируется в каждой организации. Работник должен знать, где та часть заработной платы, к которой работодатель не может притронуться.
Второе: соотношение зарплаты топ-менеджеров и сотрудников основного персонала. Когда разница в сотни раз, то понятно, каждый будет ходить и смотреть, чем он там занимается, получая в 100 раз больше меня. Эту задачу трудовое право не решает.
