О НЕКОТОРЫХ ПРОБЛЕМАХ НОВОГО ФЕДЕРАЛЬНОГО ЗАКОНА «О ПОТРЕБИТЕЛЬСКОМ КРЕДИТЕ (ЗАЙМЕ)»
В. М. КУКУШКИН
Кукушкин Владимир Михайлович, доцент кафедры финансового права Уральской государственной юридической академии. Кандидат юридических наук, доцент. Научная специализация — финансовое право, банковское право, гражданское право, предпринимательское право. Родился 15 января 1971 г. в г. Свердловске. В 1994 г. окончил Уральскую государственную юридическую академию.
Статья посвящена основным нововведениям в связи с принятием Федерального закона «О потребительском кредите (займе)».
Certain problems of the new Federal Law «On consumer credit (loan)» V. M. Kukushkin
The article is devoted to major innovations in connection with the Federal Law «On consumer crediting (loan)».
Key words: law, credit, consumer, agreement.
В конце 2013 г. законодательный массив, регулирующий банковскую деятельность, пополнился новым законодательным актом — Федеральным законом от 21 декабря 2013 г. N 353-ФЗ «О потребительском кредите (займе)» (далее — Закон). Закон имеет длительную историю его подготовки, за время которой в литературе было высказано много различных, в том числе полярных, мнений о необходимости такого Закона, об отдельных его положениях. В пояснительной записке к проекту Закона устанавливалось, что его целью «…является регулирование отношений, возникающих между заемщиками (физическими лицами) и кредиторами (кредитными организациями) при предоставлении потребительского кредита, установление прав заемщиков на получение полной и достоверной информации об условиях потребительского кредита, обеспечение иных гарантий и прав заемщиков при получении, использовании и возврате потребительского кредита, создание правовых условий снижения кредитных рисков кредиторов при предоставлении потребительского кредита» <1>. ——————————— <1> URL: http://asozd2.duma. gov. ru/main. nsf/%28SpravkaNew%29?OpenAgent&RN;=136312-5&02.
Предполагалось, что Закон должен разрешить ряд вопросов, которые неоднозначно решались на практике, по которым не сложились единообразные подходы в судах, которые не имели надлежащего правового регулирования. К числу таких вопросов, например, относятся вопросы о порядке формирования доходов банка от потребительского кредитования — процентной ставки и комиссионных доходов, о коллекторской деятельности. Многие вопросы к настоящему времени перестали между тем носить статус проблемных, в том числе по причине активно формировавшейся в последнее время судебной практики <2>. И вот Закон принят. Проанализируем, что достигнуто благодаря его появлению. ——————————— <2> См., например: информационные письма Президиума ВАС РФ от 13 сентября 2011 г. N 146 «Обзор судебной практики по некоторым вопросам, связанным с применением к банкам административной ответственности за нарушение законодательства о защите прав потребителей при заключении кредитных договоров», от 13 сентября 2011 г. N 147 «Обзор судебной практики разрешения споров, связанных с применением положений Гражданского кодекса Российской Федерации о кредитном договоре».
Первое, на что следует обратить внимание, — это юридическая конструкция договора потребительского кредита (займа) (далее — договор), который согласно ч. 1 ст. 5 Закона состоит из общих условий и индивидуальных условий. Закон не определяет состав общих условий, ограничившись указанием на то, что они устанавливаются кредитором в одностороннем порядке в целях многократного применения (ч. 3 ст. 5 Закона). Из всех шестнадцати пунктов индивидуальных условий значение могли бы иметь лишь пункт о возможности запрета уступки прав (требований) по договору (п. 13 ч. 9 ст. 5 Закона) и пункт о согласии заемщика на дополнительные услуги (п. 15 ч. 9 ст. 5 Закона). Применительно к запрету уступки надо отметить, что это просто фикция. Как правило, кредитор заинтересован в этом, заемщик — нет, и решение вопроса об уступке на самом деле не будет зависеть от волеизъявления заемщика, просто помимо прочего от этого будет зависеть решение о предоставлении кредита, и даже специально предусмотренная процедура заключения договора, предусмотренная ст. 7 Закона, повлиять на это не сможет. Остановимся теперь более подробно на регулировании вопроса об оказании дополнительных услуг. В пункте 16 ч. 4 ст. 5 установлено, что в составе сведений об услугах по кредитованию, которые кредитор обязан публично разместить, должна присутствовать «…информация об иных договорах, которые заемщик обязан заключить, и (или) иных услугах, которые он обязан получить в связи с договором потребительского кредита (займа), а также информация о возможности заемщика согласиться с заключением таких договоров и (или) оказанием таких услуг либо отказаться от них». Мы привели этот пункт полностью, поскольку это имеет принципиальное значение. Помимо того что данный пункт сформулирован неточно, поскольку не указан контрагент заемщика — кредитор или третье лицо, усматриваются и противоречия. Так, в ч. 7 этой же статьи устанавливается, что общие условия не могут содержать «…обязанность заемщика заключить другие договоры либо пользоваться услугами кредитора или третьих лиц за плату», что противоречит указанному в п. 16 ч. 4 той же статьи. Далее, в п. 9 ч. 9 ст. 5 при перечислении индивидуальных условий называются «…указание о необходимости заключения заемщиком иных договоров, требуемых для заключения или исполнения» договора, а в п. 15 — «услуги, оказываемые кредитором заемщику за отдельную плату и необходимые для заключения» договора. В части 13 устанавливается, что в договоре (непонятно, в какой его части) не могут содержаться «…условия, устанавливающие обязанность заемщика пользоваться услугами третьих лиц в связи с исполнением денежных обязательств заемщика» по договору за отдельную плату, что опять не согласуется с п. 9 ч. 9 ст. 5 Закона. В части 18 ст. 5 Закона определено, что «…условия об обязанности заемщика заключить другие договоры либо пользоваться услугами кредитора или третьих лиц за плату» в целях заключения или исполнения договора включаются в индивидуальные условия только при условии выражения такого согласия в заявлении о предоставлении кредита с развитием этого правила в ч. 2 ст. 7 Закона. Системно проследив вышеуказанные нормы, мы видим, что хорошая идея, заключающаяся в том, чтобы оградить заемщика от навязывания ему дополнительных услуг, реализована крайне неточно, давая повод для различных интерпретаций всех рассмотренных выше норм. Есть и оригинальный пункт (п. 17 ч. 4 ст. 5), где содержится тезис о том, что изменение курса валюты в прошлом не свидетельствует о ее изменении в будущем. Подобного же характера сомнительная норма закреплена и в ч. 3 ст. 9, она устанавливает обязанность кредитора проинформировать заемщика о том, что «…изменение значений переменной величины в прошлых периодах не свидетельствует об изменении значений этой переменной величины в будущем». Сомнительное содержание для нормы права. Нуждается ли законодательный акт в подобных декларациях? Кроме новой конструкции договора Закон предусмотрел обязанность кредитора разместить в местах оказания услуг информацию о кредитовании по перечню, указанному в ч. 4 ст. 5, и в силу ч. 11 той же статьи индивидуальные и общие условия должны соответствовать данной информации. По существу, это достаточно стандартные сведения, которые банки, как правило, доводят до своих клиентов через свои интернет-сайты, но теперь это должно быть не только в Интернете, но и в операционных подразделениях. Среди состава данной информации присутствует и стандартная форма договора. В соответствии с ч. 6 ст. 7 Закона договор считается заключенным, если между сторонами достигнуто согласие по всем индивидуальным условиям договора, указанным в ч. 9 ст. 5 Закона. Итак, такая законодательно закрепленная конструкция договора вызывает некоторое недоумение. Безусловно, противоречий с действующим законодательством здесь не возникает, поскольку согласно ст. 432 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее — ГК РФ) [1] договор считается заключенным, если между сторонами в требуемой в подлежащих случаях форме достигнуто соглашение по всем существенным условиям договора, под которыми понимаются условия о предмете договора, условия, которые названы в законе или иных правовых актах как существенные или необходимые для договоров данного вида, а также все те условия, относительно которых по заявлению одной из сторон должно быть достигнуто соглашение. Для чего потребовалось отдельно выделять общие и индивидуальные условия в договоре? Ведь они — и общие, и индивидуальные — есть абсолютно в любом договоре, к ним всегда относится информация, индивидуально характеризующая данную конкретную сделку, в том числе любой кредитный договор всегда содержит индивидуальную для сторон информацию о сумме, сроке, ставке, способах обеспечения исполнения обязательства. Представляется, что индивидуальные условия выделили, по существу, для того чтобы показать, что по ним, действительно, достигается согласие, в первую очередь согласие заемщика, и особо это подчеркнуть. Разве без такой структуры договора согласие не требуется для его заключения? При заключении договора в форме присоединения (что Закон теперь прямо оговаривает лишь для общих условий) также требуется согласие, что и подчеркнуто в п. 14 ч. 9 ст. 5 Закона. Представляется, что вся эта конструкция — простая фикция, потому что никакого особого порядка заключения договора в сфере массового потребительского кредитования не появится, будет просто внешне формально соблюдаться новая форма договора. Так, достиг ли закон своей цели, установив специальную конструкцию договора? Статья 7 Закона посвящена порядку заключения договора. Вопрос о порядке заключения договора — один из самых важных и принципиальных. Правило о бесплатном рассмотрении заявления заемщика, декларируемое в ч. 3 ст. 7, уже как факт принято судебной практикой, которая давно запретила взимать подобные комиссии. Предусмотренный в ч. 4 документ о дате приема заявления к рассмотрению не имеет никакого значения, поскольку не установлены сроки для такого рассмотрения, но и эти сроки устанавливать вряд ли стоит. Формулировка ч. 5 о том, что законом может быть предусмотрена обязанность кредитора мотивировать отказ в выдаче кредита, заставляет задуматься о соответствующих планах законодателя. Представляется, что такой подход скорее ошибочный по характеру последствий, которые могут возникнуть на финансовом рынке. Порядок заключения договора, предусмотренный ч. ч. 6 — 9 ст. 7, влечет не появление у заемщика какой-то особой защищенности, а просто усложнение процедуры, которая теперь должна включать обязательную фиксацию предоставления, получения документов, что всякий раз будет сопровождаться соответствующим подтверждением каждой из сторон, в противном случае обязательно возникнут споры о датах и пр. Это также усложнит, несмотря на ч. 14, возможности использования при предоставлении кредита технических средств, когда при отсутствии электронной подписи будет сложнее получить необходимые подтверждения. Несколько частей статьи посвящены вопросам страхования как способа обеспечения исполнения обязательств заемщика. Можно было не декларировать в ч. 10 право кредитора потребовать от заемщика такой вид обеспечения, как страхование, поскольку нет ни запрета, ни сомнений в правомочности такого требования, но возложение на кредитора обязанности по формированию продуктовой линейки кредитов с наличием страхования и без него представляется чрезмерным. Закрепленные в ч. 12 последствия неисполнения заемщиком обязанности по страхованию вступают в противоречие со ст. 813 ГК РФ, где такие последствия в виде досрочного расторжения предусмотрены, при этом не требуется никаких тридцатидневных сроков. Последствия нарушения целевого использования кредита предусмотрены ст. 814 ГК РФ, и нет необходимости это повторять в ч. 13 ст. 7 Закона. Между тем следует одобрить ч. 11 о возможности повышения ставки в случае невыполнения заемщиком обязанности по страхованию, а также ч. 15 о необходимости графика платежей. Попытка установить особый порядок заключения договора скорее не будет иметь положительного итога. Что хотел достичь законодатель, устанавливая этот порядок? Несомненно, цель была — сделать положение заемщика более защищенным. Однако достижение этой цели с использованием указанных норм сомнительно, а процедура предоставления кредита в любом случае усложняется. Статья 9 Закона регулирует вопросы определения процентной ставки. Главное в содержании данной статьи — это установление порядка использования переменной процентной ставки, и эти нормы, несомненно, нужны. Статья 11 Закона посвящена праву заемщика на отказ от кредита и на досрочный его возврат. Содержание статьи не бесспорно, и главной причиной является несогласованность с ГК РФ. Попытка согласовать Закон и ГК РФ путем внесения в его ст. 807 п. 3 <3>, согласно которому особенности предоставления займа под проценты заемщику-гражданину в целях, не связанных с предпринимательской деятельностью, устанавливаются законами, совершенно недостаточна. Несогласованность проявляется в дублировании норм, а также в установлении в Законе норм, которые по существу прямо противоречат ГК РФ. ——————————— <3> Федеральный закон от 21 декабря 2013 г. N 363-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации и признании утратившими силу отдельных положений законодательных актов Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона «О потребительском кредите (займе)».
Часть 1 ст. 11 Закона практически полностью копирует п. 2 ст. 821 ГК РФ, согласно которому заемщик вправе отказаться от получения кредита полностью или частично, уведомив об этом кредитора до установленного договором срока его предоставления, если иное не предусмотрено законом, иными правовыми актами или кредитным договором. То же касается и ч. 6 ст. 11 Закона, которая повторяет п. 4 ст. 809 ГК РФ о начислении процентов по день досрочного возврата суммы кредита. Только представляется, что в ГК РФ данная норма корректнее сформулирована через право кредитора, а не как обязанность должника, как в Законе. Видимо, это может иметь значение и для вопросов налогообложения. В остальном наблюдаются противоречия. ГК РФ в п. 2 ст. 810 устанавливает следующий режим досрочного возврата кредита заемщиком-гражданином: такой возврат возможен лишь при условии уведомления кредитора не менее чем за тридцать дней, если более короткий срок не предусмотрен договором, а все иные случаи — только с согласия кредитора. Закон, полностью повторив указанную норму ст. 810 ГК РФ в ч. 4 ст. 11 Закона, допускает возможность досрочного возврата без предварительного уведомления по ч. 2 — в течение четырнадцати дней, а по ч. 3 — в течение тридцати дней по целевому кредиту. Представляется, что это прямое противоречие. Следовало бы также для корректного изложения норм либо во всех случаях говорить о возврате процентов и не создавать в Законе отдельную ч. 6 ст. 11, либо при наличии последней про проценты тогда нигде не упоминать. Помимо новой формы договора и нового порядка его заключения, Закон установил ряд правил, согласно которым кредитор должен направить заемщику соответствующие уведомления и (или) предоставить информацию, что приведет к достаточно большому объему нормативных и технологических изменений в деятельности кредитора. Если постараться суммировать подобные действия по всему тексту Закона, картина будет выглядеть примерно следующим образом. Кредитор обязан уведомить заемщика: о рисках при сумме кредита 100 тыс. руб. и более (ч. 8 ст. 5); об изменении условий договора (ч. 16 ст. 5); о способе бесплатного исполнения денежного обязательства (ч. 22 ст. 5); в случае если тарифы, используемые для расчета полной стоимости кредита, не учитывают индивидуальные особенности заемщика (п. 5 ч. 4 ст. 6); о досрочном расторжении договора при неисполнении обязанности по страхованию (ч. 12 ст. 7); о сроке, в течение которого заемщик может заключить договор на предложенных условиях при использовании интернет-технологий (ч. 14 ст. 7); о возможности изменения процентной ставки при использовании переменной процентной ставки и о том, что «…изменение значений переменной величины в прошлых периодах не свидетельствует об изменении значений этой переменной величины в будущем» (ч. 3 ст. 9); об изменении переменной процентной ставки, полной стоимости кредита и графика платежей (ч. 4 ст. 9); о наличии просроченной задолженности в порядке и в срок (но позднее семи дней с даты возникновения задолженности), которые предусмотрены договором (ч. 4 ст. 10); о расчете в связи с досрочным возвратом в течение 5 дней с даты уведомления заемщика (ч. 7 ст. 11); об уточнении полной стоимости кредита и графика при досрочном возврате (ч. 8 ст. 11). Как правило, все уведомления бесплатны для заемщика. Статья 10 Закона специально посвящена вопросам предоставления информации кредитором заемщику, однако после ее прочтения остаются вопросы. В части 1 ст. 10 указано, что после заключения договора и в предусмотренном им порядке кредитор должен предоставить сведения (обеспечить доступ) о размере текущей задолженности, датах и размерах произведенных и предстоящих платежей заемщика. При этом ч. 3 устанавливает, что после предоставления кредита такую информацию заемщик имеет право получить один раз в месяц бесплатно и любое количество раз за плату. Исходя из указанных формулировок ч. 1 и ч. 3 неясно, что имел в виду законодатель, используя различные формулировки: после заключения договора и после предоставления кредита. Возникают также вопросы: предоставляется ли указанная информация лишь по запросу заемщика или кредитор должен предоставлять такую информацию без запроса, каков уровень компетенции договора при определении данного порядка? В целом идея о повышении информированности заемщика верная, но не во всех случаях достаточно точно реализованная. Следующий вопрос — это давно дискутируемая тема о возможности участия организаций, специализирующихся на взыскании задолженности (коллекторов), в кредитных отношениях. В Законе данный вопрос решен своеобразно. Статья 12 посвящена уступке прав (требований). Итак, законодатель окончательно закрепил спорное право кредитора на уступку по договору любому третьему лицу, если иное не предусмотрено Законом или договором. Но Закон содержит помимо этого и ст. 15, которая регламентирует порядок действий при взыскании задолженности во внесудебном порядке, осуществляемых как самим кредитором, так и лицом, с которым кредитор заключил агентский договор, предметом которого является возврат задолженности. Применительно к самому порядку нет особых замечаний, поскольку все эти правила, в том числе пределы, за которые не могут выходить взыскатели, обсуждаются давно. В этой ситуации интерес вызывает совершенно иное. Законодатель теперь предоставил кредиторам возможность разрешать вопрос с просроченной задолженностью как с использованием договора уступки прав (требования), так и агентского договора, заключая их с любыми третьими лицами. Созданная конструкция, когда в договоре может быть установлен запрет на уступку права (требования), лишь на первый взгляд направлена на защиту интересов заемщика-потребителя, поскольку никто и ничто не может запретить кредитору использовать агентский договор, а юридические тонкости таких различий не будут иметь значения для заемщика в его взаимоотношениях с коллектором. Однако интересно не только это. Законодатель считает (ч. 3 ст. 12 Закона), что при уступке права (требования) происходит передача информации, составляющей банковскую тайну, а персональные данные должны передаваться с соблюдением законодательства Российской Федерации о персональных данных. Долгое время в рамках дискуссии о правомерности уступки по кредитным договорам в юридической литературе, в судебной практике внимание на вопросе о банковской тайне особо не концентрировалось, вероятно, этот вопрос не считался важным. Более того, обосновывая правомерность осуществления уступки по кредитному договору в пользу нового кредитора, не являющегося кредитной организаций, и в литературе, и в судебной практике утверждалось, что так делать можно, поскольку сама по себе уступка — это не банковская операция, а лицензируемая деятельность в связи с выдачей кредита уже прекращена <4>. Таким образом, можно говорить о том, что проблемы с банковской тайной в этом случае не существует. Однако теперь законодатель все же решил по-другому? При этом в специальной статье о банковской тайне — ст. 26 Федерального закона «О банках и банковской деятельности» — не произошло никаких изменений, что, конечно, нарушает системные взаимосвязи законодательства. ——————————— <4> Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 30 октября 2007 г. N 120 «Обзор практики применения арбитражными судами положений главы 24 Гражданского кодекса Российской Федерации».
Необходимо отметить, что ст. 7 Федерального закона от 21 декабря 2013 г. N 363-ФЗ были внесены изменения в Федеральный закон «О персональных данных», и теперь обработку персональных данных, конкретнее — их передачу при уступке по договору, можно осуществлять без согласия их субъекта. При этом законодатель опять забыл добавить в тот же п. 5 ч. 1 ст. 6 Федерального закона «О персональных данных» упоминание о залогодателе, чтобы оно присутствовало наравне с выгодоприобретателем и поручителем, поэтому уступка по договору залога все равно будет невозможна при отсутствии специального согласия залогодателя. Несмотря на то что Федеральный закон от 21 декабря 2013 г. N 363-ФЗ внес изменения в Федеральный закон от 16 июля 1998 г. N 102-ФЗ «Об ипотеке (залоге недвижимости)», ст. 47 которого теперь (с 1 июля 2014 г.) изложена в новой редакции, где указано, что в связи с осуществлением уступки прав (требований) по договору об ипотеке или по обеспеченному ипотекой обязательству (основному обязательству) залогодержатель передает персональные данные заемщика и (или) залогодателя — физического лица в соответствии с Федеральным законом от 27 июля 2006 г. N 152-ФЗ «О персональных данных», этого изменения все равно недостаточно, поскольку, как указано выше, в Федеральном законе «О персональных данных» ничего не сказано про залогодателя. Возникает вопрос: при агентских отношениях разве не происходит ознакомление агента с банковской тайной и разве здесь не требуется соблюдение законодательства Российской Федерации о персональных данных? В данном случае необходимо признать, что если законодатель принял решение о возможности таких операций, надо было изложить эти нормы предельно ясно и исчерпывающе. Пока же возникает ощущение, что в Законе будто специально создали возможности для будущих споров и обсуждений. И последняя статья, которую мы обсудим, — это ст. 14, регулирующая вопросы о последствиях нарушения заемщиком условий исполнения денежного обязательства. В части 1 данной статьи констатируется возможность наступления ответственности в силу Закона или договора в случае нарушения заемщиком срока исполнения денежного обязательства, а также повторяется норма п. 2 ст. 811 ГК РФ о праве кредитора в этом случае на досрочное истребование всей суммы долга. Однако в части 2 ст. 14 законодатель разрешает кредитору потребовать досрочного возврата долга и (или) расторжения договора, только если просрочка составляет более 60 дней в течение последних 180 дней. Таким образом, невозможно потребовать досрочного возврата раньше чем через полгода, а также совершенно неясно, как исчислять 60-дневный срок, например, при наличии перерыва течения данного срока. Представляется, что ч. 2 ст. 14 Закона прямо противоречит указанному п. 2 ст. 811 ГК РФ, которая дает кредитору право на досрочный возврат долга уже при нарушении заемщиком срока, установленного для возврата очередной части займа. Дискуссионным вопросом являются правила, которые ограничивают ответственность заемщика — ч. 21 ст. 5 Закона и размер полной стоимости кредита — ч. 11 ст. 6. Есть в Законе и различные «мелочи», которые также снижают качество Закона. Например, исходя из текста п. 3 ч. 1 ст. 3 Закона получается, что кредитная организация заключает как договоры займа, так и кредитные договоры, а содержащееся в ч. 19 ст. 5 Закона понятие «имущественное благо» не соотносится со ст. 128 ГК РФ об объектах гражданских прав. Положение ч. 10 ст. 5 Закона о том, что перечень индивидуальных условий является открытым и может быть дополнен, следовало бы включить последним пунктом в ч. 9, где эти условия перечисляются, что было бы более правильно, учитывая положение ч. 6 ст. 7 Закона, которое устанавливает, что договор считается заключенным при достижении согласия по всем индивидуальным условиям, указанным в ч. 9 ст. 5 Закона. В итоге приходится констатировать, что Федеральный закон «О потребительском кредита (займе)» оказался нормативным актом с достаточно низким качеством, что было проиллюстрировано выше. Самое главное — цель данного Закона, ради которой он и принимался, достигнута, представляется, не будет. Конституционный Суд РФ указывал, что граждане являются экономически слабой стороной и нуждаются в особой защите своих прав, а законодатель «… должен предоставлять определенные преимущества экономически слабой и зависимой стороне, с тем чтобы не допустить недобросовестную конкуренцию в сфере банковской деятельности» <5>. ——————————— <5> Постановление от 23 февраля 1999 г. N 4-П «По делу о проверке конституционности положения части второй статьи 29 Федерального закона от 3 февраля 1996 года «О банках и банковской деятельности» в связи с жалобами граждан О. Ю. Веселяшкиной, А. Ю. Веселяшкина и Н. П. Лазаренко».
Защита слабой стороны все же должна осуществляться путем установления четких правил поведения, которые будут выполняться не формально, а в действительности будут оказывать положительное влияние на регулирование соответствующих отношений. Конечно, не должны допускаться различного рода коллизионные ситуации. Закон же в большей степени создает фикцию. Несомненно, присутствуют в Законе и хорошие, качественные, необходимые нормы, которые действительно направлены на защиту интересов заемщиков. Здесь можно назвать нормы о бесплатности услуг, связанных с открытием и ведением банковского счета, необходимость которого предусмотрена договором (ч. 17 ст. 5), о праве кредитора увеличить процент в случае невыполнения заемщиком предусмотренной договором обязанности по страхованию (ч. 11 ст. 7), о переменной процентной ставке (ст. 9), взаимосвязанные положения о графике платежей (ч. 15 ст. 7, ч. 4 ст. 14). Полезными являются нормы (по всему тексту Закона), устанавливающие порядок информирования клиента, об изменении территориальной подсудности по искам кредитора к заемщику: подтверждено право сторон на изменение территориальной подсудности, при этом установлены границы такого изменения (пределы субъекта Российской Федерации по месту нахождения заемщика), что совершенно справедливо, обоснованно и исключает возможности злоупотребления правом (ст. 13). Для того чтобы разрешить несколько значимых моментов в регулировании потребительского кредитования, не увлекаясь законодательным опытом иностранных государств (что видно из пояснительной записки к законопроекту), для того чтобы действительно защитить слабую сторону в правоотношении — заемщика, достаточно было внести эти немногие положения в ГК РФ и Федеральный закон «О банках и банковской деятельности» в соответствующих случаях (например, про полную стоимость кредита и ранее были положения в Законе), что исключило бы ненужные коллизии, не усложнило бы ни нормативную базу, ни процедуры кредитования. Принятие данного Закона в очередной раз заставляет задуматься о направлении развития банковского законодательства и выработке соответствующей концепции, что, судя по всему, сегодня отсутствует.
Список литературы
1. Гражданский кодекс Российской Федерации. Ч. 1. Принят Государственной Думой 21 октября 1994 г. // СПС «КонсультантПлюс».
