О. Аксенов, доцент Южно — Российского гуманитарного института, кандидат юридических наук.
В Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 25 июня 1996 г. «О судебной практике по делам о хищении и незаконном обороте оружия, боеприпасов и взрывчатых веществ», исходя из положений Закона Российской Федерации «Об оружии», действовавшего с 1 января 1994 г., разъяснено, что к огнестрельному оружию относятся «винтовки, карабины, пистолеты и револьверы, автоматы и пулеметы, минометы, гранатометы, пушки, иные виды огнестрельного оружия независимо от калибра» (п. 3). Вместе с тем с 1 июля 1997 г. в силу вступил Федеральный закон «Об оружии» от 13 декабря 1996 г., сузивший объем понятия «огнестрельное оружие». В нем (ст. ст. 2, 5) в качестве вида оружия названо не «боевое», а «боевое ручное стрелковое и холодное». По смыслу ст. 3 («Гражданское оружие») и ст. 4 («Служебное оружие») в них также подразумевается ручное оружие, т. е. предназначенное для ношения вручную, без использования каких-либо средств транспортировки.
Приоритет законодательного определения в сравнении с разъяснением Пленума Верховного Суда Российской Федерации вне сомнений. Однако в результате возникают проблемы правовой оценки деяний, запрещенных ст. ст. 222, 223, 226 УК РФ. Так, в случае кражи крупнокалиберного пулемета, артиллерийского орудия или тяжелого миномета, совершенной без отягчающих обстоятельств после 1 июля 1997 г., действия виновного следует квалифицировать по ч. 1 ст. 158 УК, поскольку перечисленные предметы преступления не относятся к боевому ручному стрелковому оружию. Но похищение пистолета Макарова подлежит квалификации по ч. 1 ст. 226 УК. Санкция ч. 1 ст. 158 УК предусматривает наказание в виде лишения свободы на срок до трех лет, а ч. 1 ст. 226 УК — от трех до семи лет. Однако ясно, что общественная опасность кражи артиллерийского орудия неизмеримо выше, чем пистолета, хотя бы вследствие значительно более эффективных поражающих свойств первого.
В Уголовном кодексе, к сожалению, отсутствуют нормы, устанавливающие ответственность за корыстные посягательства, предметами которых выступают тяжелые виды вооружений (танки, самолеты, вертолеты и др.), находящиеся в распоряжении министерств обороны, внутренних дел, других ведомств, имеющих воинские формирования. Поэтому подобные посягательства в форме кражи, мошенничества, присвоения или растраты, грабежа, разбоя, вымогательства подлежат квалификации по статьям, входящим в гл. 21 УК («Преступления против собственности»), хотя такая правовая оценка не отражает подлинного объекта деяний, ибо они, в первую очередь, причиняют вред общественной безопасности и лишь затем — собственности.
Сложившееся положение не соответствует потребностям общества и государства, заинтересованных в обеспечении общественной безопасности, предотвращении преступлений, совершаемых с применением оружия, в том числе различными преступными сообществами. В этой связи предлагаю внести в действующее законодательство ряд дополнений и изменений.
В ст. 5 Федерального закона «Об оружии» следует конкретизировать понятие боевого ручного оружия, подразделив его, в частности, на неавтоматическое и автоматическое, что позволило бы подчеркнуть существенное различие в их поражающей способности и органически связанную с ней степень общественной опасности при использовании этих видов оружия в преступных целях. Существующее соединение в одной уголовно — правовой норме в качестве предметов посягательства огнестрельного оружия с разными боевыми возможностями (ч. 1 ст. 226 УК) нельзя признать обоснованным. Целесообразно изменить редакцию ст. 226 УК: в ч. 1 установить ответственность за хищение либо вымогательство неавтоматического стрелкового оружия, комплектующих деталей к нему, боеприпасов, взрывчатых веществ или взрывных устройств, в ч. 2 — за хищение либо вымогательство автоматического стрелкового оружия, комплектующих деталей и боеприпасов к нему.
Танки, боевые самолеты и вертолеты, соединяющие в себе транспортные средства, огнестрельное и ракетное оружие, превосходят по боевой мощи ранее названные виды огнестрельного оружия и вместе с артиллерийскими орудиями, минометами и т. п. должны составлять самостоятельную группу предметов преступного посягательства. За их хищение либо вымогательство следует предусмотреть ответственность в отдельной статье — 226.1 УК. Хищение либо вымогательство ядерного, химического, биологического или других видов оружия массового поражения, а равно материалов или оборудования, которые могут быть использованы при создании оружия массового поражения (ч. 2 ст. 226 УК), также выделить в самостоятельную статью (226.2 УК), поскольку данные виды посягательств наносят ущерб не только общественной безопасности, но и обороноспособности России, а предмет преступления отличается наивысшей поражающей мощью. Квалифицирующие и особо квалифицирующие признаки в перечисленных составах предусмотреть аналогично закрепленным в ч. ч. 3 и 4 ст. 226 УК (в действующей редакции). При этом санкции за хищение либо вымогательство всех видов оружия необходимо ужесточить, усилив тем самым их превентивную роль.
Кроме того, в настоящее время в законодательстве не раскрыто содержание понятий взрывчатых веществ и взрывных устройств, тогда как они являются признаками объективной стороны составов преступлений, предусмотренных ст. ст. 222, 223, 225, 226 УК. Определения можно было бы ввести в Федеральный закон «Об оружии».
Считаю, что реализация законодателем изложенных в статье предложений позволит полностью обеспечить существующие бланкетные нормы гл. 24 УК правовыми актами, приводящими их в действие, а также устранит возникшие в уголовном законе пробелы.
