А. Наумов, главный научный сотрудник Института государства и права РАН, доктор юридических наук, профессор.
Изучение материалов судебной практики по делам о незаконном обороте огнестрельного оружия свидетельствует о том, что некоторые аспекты этой проблемы вызывают серьезные трудности при квалификации определенных разновидностей таких деяний и решении вопроса об уголовной ответственности за их совершение. Неоднозначно они решаются и в юридической науке. Существует определенное расхождение и в законодательном регулировании этих вопросов в рамках уголовного и административного права. И наиболее острой в этом плане является проблема ответственности за незаконный оборот (хранение, ношение, приобретение, сбыт), а также изготовление и хищение гладкоствольного охотничьего оружия.
Начнем с противоречивости судебной практики. Органами предварительного следствия Б. обвинялся в том, что у неизвестного лица приобрел охотничье гладкоствольное ружье, перевозил и хранил его. Районным судом он был оправдан ввиду того, что (так указывалось в приговоре) изъятое ружье не является предметом уголовно наказуемого деяния, предусмотренного ч. 1 ст. 222 УК РФ. Судебная коллегия по уголовным делам краевого суда оправдательный приговор отменила и дело направила на новое судебное рассмотрение, обосновывая свое решение тем, что ст. 222 УК относит к огнестрельному оружию и гладкоствольное охотничье, которое ранее в соответствии со ст. 218 УК РСФСР не являлось предметом преступления. Президиум краевого суда отменил определение судебной коллегии и дело направил на новое кассационное рассмотрение, мотивируя тем, что охотничье ружье, изъятое у Б., относится к гладкоствольному огнестрельному оружию, которое в соответствии с ч. 1 ст. 6 Федерального закона 1996 г. «Об оружии» из гражданского оборота не изъято и в силу этого его приобретение, хранение, ношение, перевозка не являются уголовно наказуемыми деяниями. Заместитель Генерального прокурора РФ в протесте в порядке надзора просил отменить постановление президиума краевого суда как не соответствующее закону и дело направить на новое судебное рассмотрение. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ протест удовлетворила, указав, что в отличие от прежнего УК (ст. 218 УК РСФСР) в ч. 1 ст. 222 УК РФ предусмотрена уголовная ответственность за незаконное приобретение, передачу, сбыт, хранение, перевозку или ношение любого огнестрельного (а следовательно, и гладкоствольного охотничьего) оружия (Бюллетень Верховного Суда РФ. 1999. N 3. С. 14). Отметим, что и позиция инстанций, отрицающих наличие состава преступления в незаконном хранении гладкоствольного охотничьего оружия, и мнение противоположное, в том числе и высшей судебной инстанции, обосновывается ссылкой на Федеральный закон «Об оружии». Уместно при этом указать на то, что в своем решении по конкретному уголовному делу Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ заняла позицию, прямо противоположную позиции Пленума Верховного Суда, выраженную в неотмененном им постановлении от 25 июня 1996 г. «О судебной практике по делам о хищении и незаконном обороте оружия, боеприпасов и взрывчатых веществ», в соответствии с которым лицо не подлежит ответственности за незаконное ношение, хранение, приобретение, изготовление, сбыт или хищение таких образцов гладкоствольного охотничьего оружия, которые не изъяты из гражданского оборота.
Указанным спорам в судебной практике вполне адекватны и разъяснения на этот счет в доктрине уголовного права (комментарии к Уголовному кодексу, учебники по Особенной части уголовного права). Например, в Комментарии к Уголовному кодексу, подготовленном к изданию под грифом Генеральной прокуратуры РФ, охотничье длинноствольное гладкоствольное оружие не признается предметом рассматриваемого преступления (см. Комментарий к Уголовному кодексу РФ. М., 1996. С. 500). Напротив, в Комментарии с грифом Верховного Суда РФ такое исключение для охотничьего гладкоствольного оружия не делается (см. Уголовный кодекс РФ. Научно — практический комментарий. М., 1998. С. 462 — 463). Причем обе позиции также мотивируются со ссылкой на Федеральный закон «Об оружии».
Противоречивость судебной и доктринальной позиций усугубляется и тем, что ответственность за незаконный оборот огнестрельного гладкоствольного охотничьего оружия регулируется в настоящее время двумя отраслями права, т. е. двумя действующими Кодексами — уголовным и об административных правонарушениях, соответственно с резко отличающимися по строгости санкциями. В соответствии со ст. 172 КоАП РСФСР приобретение, хранение, передача другим лицам или продажа гражданами огнестрельного оружия без разрешения органов внутренних дел влечет наложение небольшого штрафа с конфискацией оружия или без таковой. Согласно же ч. 1 ст. 222 УК максимальное наказание за незаконный оборот огнестрельного оружия на несколько порядков строже — лишение свободы на срок от двух до четырех лет со штрафом в размере от 200 до 500 минимальных размеров оплаты труда. Налицо явная конкуренция норм различных отраслей права. Каким образом она должна преодолеваться? На этот счет в теории уголовного права сформулирован принцип предпочтения при квалификации правонарушения норме, предусматривающей более мягкую ответственность. Этого принципа придерживается и судебная практика, в частности по делам о хищении чужого имущества. Так, в соответствии с ч. 1 ст. 158 УК и примечанием 2 к данной статье уголовно наказуемой кражей является тайное хищение чужого имущества, совершенное не в крупном размере, т. е. на сумму, не превышающую пятьсот минимальных размеров оплаты труда (установленного на момент совершения преступления). Нижний порог стоимостного выражения такой кражи в УК не конкретизирован. В связи с чем для установления минимального предела кражи с чисто уголовно — правовых позиций следовало бы руководствоваться ч. 2 ст. 14 УК о том, что не является преступлением действие (бездействие), хотя формально и содержащее признаки какого-либо деяния, предусмотренного УК, но в силу малозначительности не представляющее общественной опасности. Однако если для других случаев такое уточнение (принципиального характера!) самого законодателя является «руководством к действию» (т. е. обязательным для квалификации), то применительно к установлению минимального размера уголовно наказуемой кражи оно не подходит. Не подходит потому, что в административном праве установлен «свой» максимальный предел размера хищения чужого имущества как административно наказуемого правонарушения («мелкого хищения чужого имущества»), лишь превышение которого влечет за собой квалификацию содеянного как уголовно наказуемые кражу, мошенничество, присвоение или растрату. В соответствии с пока еще действующим КоАП РСФСР (ст. 49) — это имущество, стоимость которого не превышает одного минимального размера оплаты труда, установленного законодательством Российской Федерации (максимальный размер мелкого хищения, на наш взгляд, существенно занижен). И в судебной практике на этот счет никогда не возникало вопросов. При конкуренции указанных уголовно — правовой и административно — правовой норм всегда применяется норма административного права. Таким образом, даже если законодатель при формулировании ст. 222 УК 1996 года и предполагал криминализировать незаконный оборот гладкоствольного охотничьего оружия (а это, по всей видимости, так: об этом косвенно может свидетельствовать невключение в ст. 222 УК РФ оговорки, содержащейся в ст. 218 УК РСФСР, о том, что ношение, хранение, приобретение, изготовление или сбыт гладкоствольного охотничьего оружия не является уголовно наказуемым), то практически этого у него не получилось. Не получилось потому, что в этом случае одновременно с введением в действие УК 1996 года необходимо было исключить из КоАП РСФСР ст. 172 об административной ответственности за нарушение порядка приобретения, хранения, передачи или продажи гражданами огнестрельного гладкоствольного охотничьего оружия. А раз это не было сделано, конкуренция уголовно — правовой и административно — правовой норм разрешается, как уже отмечалось, в пользу нормы об административных правонарушениях. Справедливости ради следует отметить, что к иному решению объективно может подтолкнуть явно неудачная формулировка ч. 2 ст. 10 КоАП РСФСР о том, что административная ответственность за правонарушения, предусмотренные этими нормами, наступает, если данные нарушения по своему характеру не влекут за собой в соответствии с действующим законодательством уголовной ответственности. Однако при решении рассматриваемого вопроса наука административного права занимает правильную, на наш взгляд, позицию о конкуренции уголовно — правовых и административно — правовых норм. Предметом рассматриваемого административного правонарушения (предусмотренного ст. 172 КоАП РСФСР) является только один из видов гражданского оружия — огнестрельное охотничье гладкоствольное. Незаконный оборот иного огнестрельного оружия является уголовно наказуемым деянием и квалифицируется по ст. 222 УК (Комментарий к Кодексу РСФСР об административных правонарушениях / Под ред. И. И. Веремеенко, Н. Г. Салищевой, М. С Студеникиной. М., 1997. С. 507).
Ну а как же быть с соотношением в этом плане формулировки ст. 222 УК РФ и Федерального закона «Об оружии» 1996 года? Противоречит ли предлагаемая нами трактовка разрешения конкуренции уголовно — правовой и административно — правовой норм о незаконном обороте гладкоствольного охотничьего оружия указанному Закону? Обратимся непосредственно к содержанию самого Закона.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ в постановлении по делу Б. (рассмотренному выше) исходила из того, что Закон «Об оружии» в ст. 3 к гражданскому оружию относит и оружие, предназначенное для использования гражданами Российской Федерации в целях самообороны, для занятия спортом и охоты, в том числе и огнестрельное гладкоствольное длинноствольное оружие, а следовательно, и таковое охотничье оружие. Однако из этого еще не вытекает, что ч. 1 ст. 222 УК предусматривает уголовную ответственность и за незаконный оборот любого гладкоствольного охотничьего оружия. Для решения этого вопроса необходимо обратиться к другой статье Закона «Об оружии» — к ст. 6, устанавливающей ограничения на оборот гражданского и служебного оружия. В соответствии с ней на территории Российской Федерации запрещается оборот в качестве гражданского и служебного оружия «огнестрельного длинноствольного оружия с емкостью магазина (барабана) более 10 патронов, имеющего длину ствола или длину ствола со ствольной коробкой менее 500 мм, а также имеющего конструкцию, которая позволяет сделать его длину менее 800 мм и при этом не теряется возможность производства выстрела». Оборот охотничьего гладкоствольного оружия других параметров не запрещен этим Законом, но запрещен Кодексом РСФСР об административных правонарушениях, нарушение специальной нормы которого о незаконном обороте гладкоствольного охотничьего оружия и должно влечь за собой не уголовную, а административную ответственность. В связи с этим Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ зря при квалификации действий Б. поступила вопреки приведенному толкованию этого вопроса в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 25 июня 1996 г. «О судебной практике по делам о хищении и незаконном обороте оружия, боеприпасов и взрывчатых веществ»: «Судам следует иметь в виду, что лицо не подлежит уголовной ответственности за незаконное ношение, хранение, приобретение, изготовление, сбыт или хищение таких образцов гладкоствольного охотничьего оружия, которые не изъяты из гражданского оборота. Вместе с тем лицо подлежит ответственности за указанные действия, связанные с запрещенным к обороту охотничьим огнестрельным оружием общей длиной менее 800 мм, а также имеющим конструкцию, которая позволяет его складывать, сдвигать, укладывать или разбирать, и при этом не теряется возможность производства выстрела». Сопоставление формулировок Закона об оружии и постановления Пленума Верховного Суда РФ свидетельствует о том, что они (эти формулировки) соответствуют одна другой.
Это соображение сугубо формально — юридического свойства. Необходимо, разумеется, привести и такие, которые связаны с социальным содержанием рассматриваемого вопроса. Незаконный оборот огнестрельного оружия — одна из «кричащих» проблем современной преступности (и не только нашей российской, но и международной). По данным официальной статистики, зарегистрировано случаев уголовно наказуемого оборота оружия: в 1997 году — 52914; в 1998 году — 59825; в 1999 году — 66536. Цифры впечатляют, но и они очень далеки от истины. Из средств массовой информации известно, что расползание огнестрельного оружия из районов ведения боевых действий в Чечне привело к созданию устойчивого подпольного рынка, предлагающего заинтересованным лицам оперативное получение и оперативную доставку огнестрельного оружия в любом количестве и любой разновидности (от раритетных наганов XIX века до современной бронебойной техники); рынка, подчас «контролируемого» сотрудниками органов внутренних дел, успешно «совмещающими» свою служебную деятельность с этим видом преступного бизнеса.
В этой ситуации принципиальная борьба наших «доблестных» правоохранительных органов и судов, например, с незаконным приобретением и хранением огнестрельного охотничьего оружия выглядит не столь уж наивной. Органам внутренних дел она дает возможность отчитываться об «успехах» на этом фронте, судам — доказать свою «непримиримость» к любым преступлениям. Для них реализация принципа неотвратимости уголовной ответственности лиц, совершивших такие деяния, стоит в одном ряду с их пониманием торжества «справедливости», выражающемся в том, что места лишения свободы заполняют несчастные, осужденные за кражу курицы, мешка картошки и всего того, стоимостная цена которого превышает один минимальный размер оплаты труда. В этом же ряду и успехи органов внутренних дел и правосудия по привлечению к уголовной ответственности и осуждению к лишению свободы больных наркоманов за приобретение разовой для них дозы сильного наркотика (что на языке известных рекомендаций является крупным размером!).
Для чего приобретается гладкоствольное охотничье оружие? Либо для охоты, либо для самообороны. Первая цель обычно достигается легальным способом. Вторая — нередко и незаконным: по причине неимоверной сложности законного оформления лицензии на приобретение такого оружия. Жизнь такова, что, например, купить автомат Калашникова на черном рынке, как говорится, «раз плюнуть». Оформить лицензию на охотничье ружье — проблема проблем. И сколько, например, фермеров, пытавшихся защитить свое «дело», имущество, свою семью, наконец, свою жизнь от настоящих преступников, вынуждены были выбрать второй — незаконный способ приобретения такого оружия. Сколько изломанных в связи с этим судеб! Объективно критикуемая нами судебная практика является попустительством настоящей преступности, организованному рэкету, препятствующему развитию фермерства и рыночных реформ в сельском хозяйстве.
Сотрудники органов внутренних дел и строгие на этот же счет судьи в подтверждение своей «принципиальной» позиции приводят обычно «убийственный» довод: охотничье ружье нередко выступает орудием убийств, совершаемых на бытовой почве (в чем они правы), и что в этом будто бы заключается опасность незаконного приобретения и хранения такого оружия. Да, такие случаи действительно не так уж редки. Однако статистически доказано, что примерно в половине бытовых убийств, совершаемых на почве ссоры собутыльников, орудием убийства являются столовый нож, вилка, табуретка и другие подвернувшиеся под «пьяную» руку предметы. Так от чего бы не сделать уголовно наказуемым незаконное приобретение или хранение вилки? Ведь в бытовых убийствах — это страшное орудие преступления!
Да, из охотничьего гладкоствольного ружья можно убить человека. Но для лица, специально и обдуманно намерившегося совершить такое преступление (вовсе не обязательно профессионального убийцы), — это очень неудобная для подобной цели вещь. Не случайно Пленум Верховного Суда РФ в цитировавшемся выше постановлении записал: «Изготовление обрезов из охотничьих ружей, в том числе и гладкоствольных, приводящее к утрате свойств охотничьего ружья, а также их хранение, приобретение или хищение влекут за собой уголовную ответственность за незаконный оборот или хищение огнестрельного оружия». И это справедливо, так как здесь охотничье ружье перестает быть таковым, перестает выполнять свои изначальные функции (из такого обреза трудно застрелить, например, утку или зайца), а превращается в разновидность боевого огнестрельного оружия.
