В опубликованной в N 12 журнала за 2000 г. статье профессора Х. Аликперова «Государственное обвинение: нужна реформа», безусловно, правильно отмечено, что на современном этапе, в изменяющихся условиях правосудия уже недостаточно того, что делалось до сих пор, что нужны принципиально новые решения, новые, более действенные меры.
Чтобы разработать и успешно осуществить их, необходимо прежде всего уяснить, чем именно вызывается новый подход к поддержанию государственного обвинения, какими причинами он обусловлен.
Во-первых, конституционное положение об осуществлении судопроизводства на основе состязательности, следующее из этого освобождение суда от обвинительных функций возлагают всю ответственность за доказывание обвинения на участвующего в судебном разбирательстве прокурора. Прокурор уже не может, как в недавнем прошлом, надеяться, что если он и не справится в полной мере со своими задачами государственного обвинителя, его поддержит суд, который вместе с прокуратурой и следствием, как принято было говорить, «в единой упряжке» борется с преступностью.
Об этом много говорилось и писалось в последние годы. Осознать это очень важно, но само по себе недостаточно. Нужны практические выводы. Чтобы суд действительно считался с прокурором, прислушивался к его мнению, прокурор должен уметь четко обосновать предъявленное подсудимому обвинение, представить, проанализировать подтверждающие его доказательства, убедить судей в своей правоте.
В нынешних условиях поддержание государственного обвинения, да и вообще разрешение в суде многих уголовных дел, становится делом значительно более трудным. Растущая профессионализация преступности, увеличение числа преступлений, совершаемых организованными группами, тщательно подготовленных, замаскированных; активное противодействие правосудию со стороны преступников и других лиц, заинтересованных в исходе дела, — все это усложняет не только раскрытие и расследование подобных преступлений, но и судебное рассмотрение дел о них.
Преодолеть возникающие трудности, доказать обоснованность обвинения (если, конечно, оно действительно нашло подтверждение в суде) может только прокурор, всесторонне подготовленный к деятельности государственного обвинителя, овладевший, так сказать, секретами профессионального мастерства.
Если прокурор не сумеет доказать обоснованно предъявленное обвинение, если не будут за счет этого созданы предпосылки для постановления законного и обоснованного приговора, а значит, суд не сможет вынести такой приговор, вся предшествующая, нередко длительная, сложная и трудоемкая работа по раскрытию преступления, собиранию доказательств может оказаться напрасной, не даст ожидаемых результатов в борьбе с преступностью.
Нельзя забывать и о другом, весьма важном аспекте значения государственного обвинения. Из всех отраслей деятельности прокуратуры оно носит наиболее открытый, публичный характер. По выступлению прокурора в суде люди в значительной мере судят об уровне работы прокуратуры вообще. Причем не только по тому, сумел ли прокурор отстоять обвинение, как пишет Х. Аликперов, но и насколько он, прокурор, строго следует закону, соответствует ли его выступление, вся его деятельность в процессе требованиям объективности, правовой и общей культуры, нравственным нормам. Именно от этого, а вовсе не от общих деклараций, зависит престиж прокуратуры, который сегодня, к сожалению, недостаточно высок.
Весьма важно создать для государственного обвинителя процессуальные условия, позволяющие ему наиболее эффективно выполнить свои обязанности. В этом смысле многого можно ожидать от нового УПК. В ст. 317 проекта этого Кодекса, в которой более последовательно проводится принцип состязательности судебного разбирательства, предусматривается совершенно иной, по сравнению с действующим, порядок исследования доказательств: он определяется судом исходя из позиций стороны обвинения относительно очередности исследования доказательств обвинения и позиции стороны защиты относительно очередности исследования доказательств защиты. Причем сторона обвинения первой представляет доказательства, в частности, первой допрашивает потерпевших и свидетелей, вызываемых по списку, приложенному к обвинительному заключению. Что касается суда присяжных, то аналогичные правила допроса уже действуют в соответствии со ст. 446 УПК РСФСР.
Такой порядок позволяет обвинителю продуманно, планомерно, логически последовательно представлять доказательства, подтверждающие обвинение, а суду — сохранять необходимую объективность и беспристрастность.
На очереди разрешение ряда организационных вопросов, отнюдь не новых, но до сих пор не решенных.
Главный из них — нормализация нагрузки прокуроров, выступающих в качестве государственных обвинителей. Пока прокурор вынужден иногда выступать по нескольким уголовным делам в день, не успевая толком изучить ни одно из них, продумать свою позицию, аргументацию, его деятельность неминуемо приобретает характер ремесленничества, а участие в процессе будет формальным. В подобных случаях любые призывы к повышению качества государственного обвинения останутся лозунгом, не ведущим ни к каким практическим результатам. Давно уже пора разработать научно обоснованные нормативы нагрузки государственных обвинителей, которые имели бы официальное значение, как это сделано в отношении судей.
Прокуратура должна готовиться к тому, что в скором времени государственное обвинение придется поддерживать по каждому рассматриваемому судом уголовному делу. Это, несомненно, потребует увеличения штатной численности прокуроров. Но возможности такого увеличения не беспредельны, и это не единственный путь решения проблемы. Немалую роль может сыграть предлагаемая в проекте УПК норма о поддержании обвинения по делам, рассматриваемым мировыми судьями, представителями органов дознания или частными обвинителями. Это позволило бы высвободить прокуроров для участия в рассмотрении более сложных дел, требующих высококвалифицированного поддержания обвинения.
Еще один вопрос организации работы — своевременное назначение государственного обвинителя, чтобы он имел возможность без «авралов» распланировать свое время и тщательно подготовиться к участию в судебном процессе. Что касается особо громоздких и сложных дел, целесообразно использовать уже накопленный в некоторых прокуратурах опыт назначения обвинителя еще до окончания расследования по делу. Тогда прокурор получает возможность не только всесторонне изучить дело, но и способствовать обеспечению полноты следствия, устранению возможных пробелов и нарушений закона. Разумеется, такой метод не должен применяться слишком широко, чтобы не снимать ответственность с прокуроров, осуществляющих надзор за расследованием, и не связывать государственного обвинителя заранее высказанной позицией.
Самое главное, конечно, значительное повышение квалификации государственных обвинителей. Публично выступая в судебном процессе, участвуя в живом и подчас остром споре с защитой, прокурор может особенно ярко проявить свои знания, умение, творческие способности. Вместе с тем такое выступление предъявляет к нему повышенные требования. Государственному обвинителю необходимо не только знать законодательство, прежде всего уголовное и уголовно — процессуальное, судебную практику, но и освоить, так сказать, технологию поддержания государственного обвинения, прежде всего — методику исследования доказательств в судебном разбирательстве и анализа их в обвинительной речи.
Жизнь показывает, что это самое уязвимое место в деятельности государственных обвинителей. Многие их неудачи объясняются, в первую очередь, неумением ориентироваться и находить правильные решения в сложных процессуальных ситуациях, в частности, когда возникает необходимость восполнять в суде неполноту предварительного следствия, устранять существенные противоречия между доказательствами, исследовать доказательства (чаще всего — показания обвиняемых, потерпевших и свидетелей), изменившиеся в суде по сравнению с предварительным следствием или впервые представленные в суде. Этому нужно начинать учить уже в вузе, тем более сейчас, когда создаются благоприятные условия такого обучения в учебных заведениях, специально готовящих кадры для прокуратуры.
Наряду с профессиональным мастерством государственный обвинитель должен обладать такими качествами, как: высокий уровень правосознания, уважения к закону; принципиальность, твердость в отстаивании своего убеждения, умение противостоять любым посторонним влияниям и в то же время — самокритичность, способность подчинить самоконтролю мышление и всю свою деятельность, пренебречь в интересах дела ложным самолюбием и отказаться от версии, оказавшейся ошибочной; настойчивое творческое стремление к отысканию истины; непримиримость к преступлению и вместе с тем непредвзятое отношение к подсудимому, осторожность при решении вопроса о его виновности; гуманность, уважение к человеческому достоинству; чувство меры, скромность, отсутствие самолюбования.
Для создания соответствующего столь высоким требованиям корпуса государственных обвинителей необходимы: во-первых, научно обоснованный профессиональный отбор (как абитуриентов юридических вузов, так и кандидатов на работу на том или ином участке прокурорского надзора), а во-вторых, обучение и воспитание государственного обвинителя на всем протяжении его профессиональной деятельности.
Это постоянный, непрерывный процесс, который должен начинаться еще в вузе и продолжаться в системе повышения деловой квалификации прокуроров и во всей практической деятельности государственного обвинителя. Причем главное — самостоятельная работа, самообразование, критический анализ результатов своих выступлений в суде, внедрение в практику оправдавших себя, оказавшихся удачными приемов и вместе с тем устранение выявившихся ошибок, самосовершенствование. Рискну утверждать, что научить высокопрофессионально поддерживать обвинение — трудно, но этому можно научиться (разумеется, с помощью опытных специалистов), если прокурор ставит перед собой такую цель.
Конечно, вырастить государственного обвинителя, соответствующего современным требованиям, дело нелегкое. Не все необходимые условия (прежде всего — стабильность кадров прокуроров, выступающих в судах по уголовным делам, особенно в низовом звене прокуратуры) сегодня есть. Но видеть перед собой такую задачу, постепенно добиваться ее разрешения обязательно: другого пути просто нет.
В качестве одного из главных направлений реформы государственного обвинения Х. Аликперов предлагает организационно выделить государственных обвинителей по всей системе прокуратуры, сверху донизу, в отдельную структуру; обособить их даже от специализированных подразделений прокуратуры, занимающихся вопросами участия прокуроров по уголовным делам во всех судебных инстанциях, — вплоть до введения самостоятельной должности государственного обвинителя.
Это предложение вызывает серьезные сомнения, его нужно тщательно обсудить.
Прежде всего, государственный обвинитель — не должность. Это прокурор, выполняющий определенную процессуальную функцию. Такое понимание подтверждается как Законом о прокуратуре, согласно которому все сотрудники, осуществляющие прокурорский надзор, независимо от того, в какой отрасли надзора они действуют, именуются прокурорами, так и УПК РСФСР, в частности ст. 248, в соответствии с которой «прокурор поддерживает перед судом государственное обвинение».
Далее. Сейчас в вышестоящих прокуратурах вопросами поддержания государственного обвинения занимаются управления (отделы) по надзору за законностью судебных постановлений по уголовным делам, деятельность которых курирует обычно соответственно один из заместителей Генерального прокурора РФ, прокурора субъекта Федерации. Вряд ли можно рассчитывать, что дело пойдет лучше только потому, что этого заместителя назовут Главным государственным обвинителем и при нем будет создан аппарат, выделенный из названного управления (отдела). Скорее можно ожидать противоположного результата.
Государственное обвинение невозможно совершенствовать отдельно, изолированно от других форм участия прокурора в суде. Известно, что один из основных критериев качества обвинения — результаты рассмотрения дел, по которым в суде первой инстанции выступали прокуроры, в кассационном и надзорном порядке. Сейчас, когда руководство деятельностью прокуроров во всех судебных инстанциях сосредоточено в одном подразделении прокуратуры, есть благоприятная возможность своевременно замечать недостатки и ошибки, допускаемые государственными обвинителями, и оперативно принимать меры для их устранения. Стоит разделить указанные функции — и делать это станет значительно труднее.
Что касается поддержания государственного обвинения непосредственно в областных и соответствующих им судах, то во многих прокуратурах субъектов Федерации в составе указанных выше управлений созданы отделы государственных обвинителей. Туда приходят опытные, уже сложившиеся специалисты, как правило, прошедшие школу выступлений в суде на протяжении многих лет, способные квалифицированно поддерживать обвинение по особо сложным делам, в частности, в суде присяжных. Здесь, очевидно, менять ничего не нужно.
Но по основной массе дел обвинение поддерживают сотрудники районных и городских прокуратур. Можно ли осуществить предлагаемую реформу на этом уровне?
Учитывая сравнительно небольшую (за редким исключением) штатную численность таких прокуратур, даже при условии некоторого ее увеличения выделить в них штатных государственных обвинителей в таком количестве, чтобы они могли своими силами поддержать обвинение по каждому уголовному делу, невозможно. А все другие работники прокуратуры, включая прокурора и заместителя прокурора (если последний не назначен государственным обвинителем), по мысли Х. Аликперова, выступать в суде уже не смогут (кстати, это относится также к прокурору и заместителю прокурора области, края, республики). Такое положение неминуемо приведет к еще большему увеличению нагрузки государственных обвинителей со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Конечно, нельзя поручать выступление в суде прокурорам, не подготовленным к такой деятельности. Но разве среди сотрудников прокуратуры, помимо тех, кого предполагается назначить государственными обвинителями, даже среди ее руководителей, нет таких, которые обладают необходимыми квалификацией и опытом?
Вопрос имеет и другую сторону. Кадры помощников районных и городских прокуроров, из которых в основном и формируется корпус государственных обвинителей, постоянно пополняются работниками, не имеющими опыта прокурорской деятельности, в том числе выступлений в судах, да к тому же, главным образом, молодыми специалистами. Назначить такого работника на должность государственного обвинителя, даже если он окончил краткосрочные курсы, конечно, нельзя. Он еще не приобрел необходимого опыта, не получил практического представления ни об одной из отраслей прокурорского надзора. Не ясно даже, работа в какой из этих отраслей ближе ему и к какой более пригоден он. Кстати, направлять нового работника на специализированные курсы повышения квалификации следует уже после того, как он пройдет необходимую практическую школу, когда будет сделан выбор его узкой специальности.
Преждевременная специализация начинающего прокурора в качестве государственного обвинителя, когда он еще не получил ясного представления о других обязанностях прокуратуры, не проникся идеей ее правозащитной функции, чревата профессиональной деформацией, выработкой своего рода привычки обвинять.
Но если, так сказать, не попробовать молодого специалиста в деле, не дать ему выступить в суде сначала по несложным делам, с помощью более опытных коллег (но не ограничиваясь только этим участком работы), как же определить, пригоден ли он к деятельности в качестве государственного обвинителя? А сделать это, как я понимаю Х. Аликперова, нельзя, поскольку он не назначен штатным государственным обвинителем.
Против одного предложения автора статьи, по моему мнению, следует решительно возражать. Учитывая возрастающее значение обоснованности отказа прокурора от обвинения, который, как правило, влечет прекращение судом дела, предлагается установить в ведомственном акте Генеральной прокуратуры РФ, а лучше в УПК, такой порядок, «при котором отказ прокурора от дальнейшего поддержания перед судом обвинения возможен только с согласия прокурора, утвердившего обвинительное заключение».
Это предложение не согласуется со ст. 71 УПК РСФСР, согласно которой прокурор, как и другие профессиональные участники процесса, оценивает доказательства, руководствуясь законом, по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном и объективном рассмотрении обстоятельств дела в их совокупности. Что касается государственного обвинителя, его выводы основываются на результатах судебного следствия, которых прокурор, утвердивший обвинительное заключение, не знал и предугадать не мог.
Не случайно в приказе Генерального прокурора РФ от 24 ноября 1998 г. N 82 «О задачах прокуроров, участвующих в рассмотрении судами уголовных дел» прокурорам предложено «строго соблюдать принцип процессуальной самостоятельности государственного обвинителя, позиция которого не связана выводами обвинительного заключения и должна быть основана на результатах исследования обстоятельств дела в судебном заседании».
Возникает вопрос: как быть, если в результате судебного следствия обвинитель придет к выводу, скажем, о недоказанности обвинения, а прокурор, утвердивший обвинительное заключение, с ним не согласится? На этом этапе заменять прокурора нет правовых оснований. Что же, он должен отстаивать обвинение вопреки собственному убеждению?
В ст. 127 УПК установлены гарантии независимости следователя, который в случае несогласия не обязан выполнять указания прокурора, относящиеся к разрешению дела по существу. Почему же государственный обвинитель должен быть бесправен?
Такой подход способен породить лишь безответственность выступающих в судах прокуроров, отсутствие у них собственной позиции, приучить слепо следовать обвинительному заключению. Да, отказ от обвинения должен быть обоснованным (как и поддержание обвинения). Средства, обеспечивающие то и другое, одинаковы: всемерное повышение квалификации государственного обвинителя и его ответственность за законность и обоснованность избираемой позиции.
Разумеется, если у государственного обвинителя в ходе судебного разбирательства возникли трудности, сомнения по тем или иным вопросам, ничто не мешает ему обсудить эти вопросы с руководителем, другими работниками прокуратуры, следователем. Такое обсуждение полезно, иногда даже необходимо для выработки правильной позиции. Но решение государственный обвинитель принимает сам.
