В. Балакшин, доктор юридических наук, Уральская государственная юридическая академия.
Межотраслевые и внутриотраслевые коллизии законодательства — одна из причин судебных ошибок и нередко низкой эффективности применения закона. Это, прежде всего, относится к процессуальному законодательству, поскольку нормы процессуального права применяются значительно чаще, а точнее — постоянно, в отличие, например, от норм материального права. Особенно нежелательны коллизии в УПК, ибо последствиями таковых могут быть незаконные решения органов предварительного расследования и суда, что, в свою очередь, зачастую влечет ущемление прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства.
Анализ норм УПК РФ, регламентирующих участие государственного обвинителя в судебном разбирательстве, свидетельствует о том, что они не лишены такого дефекта. Они уже были предметом обсуждения, однако речь шла в основном об очевидных коллизиях. В частности, между ч. 6 ст. 37 УПК РФ и нормами, содержащимися в пп. 1 — 4 ст. 35 и ст. 54 Закона о прокуратуре.
Как известно, в соответствии с ч. 6 ст. 37 УПК помощники и старшие помощники прокуроров районов, городов, начальники отделов, управлений и некоторые другие работники прокуратур субъектов Российской Федерации не включены в перечень должностных лиц, которые вправе поддерживать государственное обвинение. В то же время согласно ст. 54 Закона о прокуратуре такое право указанных и других должностных лиц прокуратуры бесспорно и никаких сомнений не вызывало. Однако само по себе указанное противоречие послужило основанием поставить под сомнение законность приговоров, постановленных с участием помощников и старших помощников прокуроров районов и городов.
Немало вопросов могут породить скрытые коллизии. К сожалению, в УПК РФ сегодня есть и таковые. Одна из них выражается в следующем.
Действующий уголовно-процессуальный закон четко разграничил обвинение на государственное и частное, определив при этом, кто является государственным, а кто может быть частным обвинителем.
Согласно п. 6 ст. 5 УПК государственный обвинитель — это поддерживающее от имени государства обвинение в суде по уголовному делу должностное лицо органа прокуратуры, а по поручению прокурора и в случаях, когда предварительное расследование произведено в форме дознания, также дознаватель либо следователь. По общему правилу участие в судебном разбирательстве обвинителя обязательно (ч. 1 ст. 246 УПК). При этом участие государственного обвинителя обязательно в судебном разбирательстве не всех уголовных дел, а только дел публичного и частно-публичного обвинения (ч. 2 ст. 246 УПК). По уголовным делам частного обвинения, согласно ч. 3 ст. 246 УПК, обвинение в судебном разбирательстве должен поддерживать потерпевший.
Казалось бы, эти требования закона достаточно четко определяют и категорию дел, и участников процесса, на которых возлагается поддержание обвинения. Однако такое мнение меняется, если проанализировать нормы, являющиеся специальными по отношению к указанным, и связанные с ними.
Так, в соответствии с ч. 4 ст. 321 УПК обвинение в судебном заседании по делам, подсудным мировому судье, поддерживают: 1) государственный обвинитель — в случаях, предусмотренных ч. 4 ст. 20 и ч. 3 ст. 318 УПК; 2) частный обвинитель — по уголовным делам частного обвинения.
Обращаясь сначала к ч. 4 ст. 20, а затем к ее чч. 2 и 3, приходим к выводу, что государственный обвинитель в определенных случаях обязан поддерживать обвинение не только по делам публичного и частно-публичного обвинения, но и по делам частного обвинения.
В соответствии с ч. 4 ст. 20 и ч. 3 ст. 318 УПК это имеет место в случаях, если дело возбуждено прокурором, когда потерпевший в силу беспомощного состояния или по иным причинам не мог защищать свои права и законные интересы, и после производства расследования направлено в суд. Это требование закона с точки зрения участия государства в обеспечении прав и законных интересов своих граждан представляется вполне справедливым и логичным. В то же время очевидно, что оно противоречит требованиям ч. 3 ст. 246 УПК.
Однако в этом вопросе есть коллизия и другого порядка. Как следует из п. 1 ч. 4 ст. 321 УПК, государственное обвинение по делам, рассматриваемым мировым судьей, поддерживается в случаях, предусмотренных ч. 4 ст. 20 УПК. Анализ ч. 4 ст. 20 УПК позволяет заключить, что к таковым относятся, во-первых, дела частного обвинения, а во-вторых — частно-публичного обвинения, перечисленные в ч. 3 этой статьи. Однако не все из них, а только возбужденные прокурором или следователем, дознавателем с согласия прокурора при отсутствии заявления потерпевшего, если указанное в ч. 3 ст. 20 УПК преступление совершено в отношении лица, находящегося в зависимом состоянии или по иным причинам не способного самостоятельно воспользоваться принадлежащими ему правами.
Если же, следуя буквальному смыслу анализируемых норм, уголовное дело возбуждено в порядке, предусмотренном ст. 147 УПК, т. е. на основании заявления потерпевшего, не находящегося в зависимом состоянии и способного самостоятельно пользоваться принадлежащими ему правами, то в соответствии с п. 1 ч. 4 ст. 321 УПК обвинение в судебном заседании государственный обвинитель поддерживать не может.
Он лишен такого права в силу приоритета специальной нормы, каковой является требование п. 1 ч. 4 ст. 321, по отношению к ч. 2 ст. 246 УПК. Между тем перечень уголовных дел, возбуждаемых в порядке ст. 147 УПК и подсудных мировому судье, включает 4 состава преступления. Это — ч. 1 ст. 137 УК (нарушение неприкосновенности частной жизни); ч. 1 ст. 138 (нарушение тайны переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных или иных сообщений); ч. 1 ст. 139 (нарушение неприкосновенности жилища) и ст. 145 (необоснованный отказ в приеме на работу или необоснованное увольнение беременной женщины или женщины, имеющей детей в возрасте до трех лет).
Сказанное означает, что потерпевшие, чьи права ущемлены в результате нарушения неприкосновенности их частной жизни, тайны переписки, телефонных переговоров и в других названных выше случаях, в судебном заседании могут лишиться профессиональной и моральной поддержки со стороны государственного обвинителя. Более того, требования п. 1 ч. 4 ст. 321 УПК ставят под сомнение правомерность участия государственного обвинителя и по рассматриваемым мировыми судьями уголовным делам публичного обвинения, так как ст. 321 ограничивает его (государственного обвинителя) участие определенным перечнем дел частно-публичного и частного обвинения.
Устранить коллизию можно путем внесения изменений в п. 1 ч. 4 ст. 321 УПК, изложив его в следующей редакции:
«4. Обвинение в судебном заседании поддерживают:
1) государственный обвинитель — по всем делам публичного и частно-публичного обвинения, а также по делам частного обвинения в случаях, предусмотренных частью четвертой статьи 20 и частью третьей статьи 318 настоящего Кодекса».
