НРАВСТВЕННЫЙ ПОТЕНЦИАЛ И ПРАВОПОРЯДОК В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ
О. П. САУЛЯК
Сауляк О. П., кандидат юридических наук, доцент, заместитель заведующего кафедрой Российского государственного торгово-экономического университета.
Вопросы функционирования правопорядка традиционно находятся в фокусе внимания отечественной юридической науки <1>. Правопорядок — нервный узел, болевая точка пересечения различных проблем, с которыми сталкивается общество. Обеспечить должный правопорядок раз и навсегда — принципиально невозможная задача. Его образ, который еще недавно представлялся безупречным, сегодня уже может не отвечать потребностям текущего момента. Достижение правопорядка — эта вечная головоломка, за разрешение которой каждое очередное поколение, живущее в специфичной для него сетке пространственно-временных и социально-культурных координат, вынуждено браться снова и снова. ——————————— <1> См., например: Борисов В. В. Правовой порядок развитого социализма. Саратов, 1977; Шамба Т. М. Советская демократия и правопорядок. М., 1985; Казаков В. Н. Правопорядок в юридической науке и практике: Дис. … докт. юрид. наук. М., 2003; Виссаров А. В. Правопорядок и субъекты его обеспечения: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2004; Назаров П. С. Правопорядок в условиях формирования правового государства: Дис. … канд. юрид. наук. Саратов, 2005 и др.
Реальный уровень правопорядка, сложившегося в конкретном социуме, обусловлен сложным характером взаимодействия множества факторов, хитросплетениями разнообразных детерминант. Методология требует учитывать в процессе правовых преобразований не только объективные закономерности общественного реформирования, работающие подобно часовому механизму, но и социально-культурные реалии и традиции, господствующие в рамках конкретного социума. Правопорядок всегда имеет конкретно-исторический смысл. Отсюда правильным представляется тезис: «Каково общество — таков и правопорядок». В известной мере верно и обратное утверждение: «Каков правопорядок — таково и общество». Такое видение правопорядка позволяет преодолеть юридический романтизм, получивший в последние годы широкое распространение в теории и практике государственно-правового строительства, согласно которому можно изменить характеристики правопорядка, опираясь лишь на систему юридических методов и средств. В действительности же его качественные параметры, вопреки сложившимся постулатам догматической юриспруденции, во многом определяются метаправовыми причинами и условиями. Одним из таких факторов является нравственный потенциал общества — показатель морального состояния последнего социума, определяющий способности людей к общению и коллективным действиям. Исследование роли нравственного потенциала общества в совершенствовании правопорядка позволяет в определенной мере прогнозировать динамику последнего, определить наиболее уязвимые места, выработать меры, необходимые для его защиты и укрепления. Эти проблемы представляются особенно значимыми для нашей страны. Идеология рыночного фундаментализма, основанная на свойственных ей ценностях, постулирует веру в безграничные возможности механизмов рынка, способных разрешить все проблемы, с которыми сталкивается общество, включая и обеспечение подлинно демократического правопорядка, согласование интересов различных социальных групп, торжество закона и социальной справедливости. Насколько реалистичны и жизнеспособны новые нравственные ориентиры? «Чувственные» нормы этики, как показал опыт современной России, едва ли способны консолидировать общество. В своем реальном проявлении они крайне противоречивы, поскольку находятся в зависимости от субъективных пристрастий индивидов и социальных групп. «То, что одна группировка объявляет добром, — писал П. А. Сорокин, — другая клеймит как зло… Каждый становится для себя своим собственным законодателем и судьей, считая свой собственный поведенческий образец столь же прекрасным, как и чей-либо еще» <2>. Привнесение в мир моральных ценностей принципа безграничного релятивизма крайне негативно сказывается на состоянии правопорядка, девальвирует его нравственные основы, зачастую генерирует ненависть, агрессию, превращая грубую силу в эрзац-право. ——————————— <2> См.: Сорокин П. А. Кризис этики и права // Человек. Социализация. Общество. М., 1992. С. 502.
Не будет преувеличением сказать, что сегодня деньги правят жизнью людей в большей степени, чем когда-либо раньше…» <3>. Богатство ассоциируется в сознании ряда социальных групп с известностью, влиянием, магическим ощущением власти, в том числе над нравами и законами, и зачастую отождествляется, как тонко подметил О. де Бальзак, с правом на дерзости <4>. Конкуренция — это движущая сила, заставляющая рыночную экономику работать. Однако для того, чтобы она оказывала положительное воздействие на развитие социально-экономических процессов, необходимо наличие целого ряда других условий. ——————————— <3> См.: Сорос Дж. Кризис мирового капитализма. М., 1999. С. 126 — 127. <4> См.: Бальзак О. Шагреневая кожа // Избранные соч. в 3 т. Т. 2. М., 2001. С. 124.
Прежде всего развитая система государственного регулирования, включая прогнозирование экономики, определение приоритетов в научно-техническом развитии и образовании, проведение жесткой антимонопольной политики. Кроме того, позитивный эффект конкуренции возможен только там, где хозяйствующие субъекты готовы соблюдать юридические правила экономической игры и накладывать нравственные цепи на собственные аппетиты, где побеждает мораль честной наживы, стремление к справедливости оказывается сильнее жадности, а здравое мышление выше тщеславия и самонадеянности. В противном случае, когда правовые и нравственные аксиомы, принципы и нормы участниками конкурентной борьбы предаются забвению, ее результаты могут быть губительны для правового и социального порядков. Конкуренция изначально предполагает столкновение интересов, что неминуемо ведет к возрастанию напряженности в человеческих отношениях, перерастающих порой в открытые конфликты. Нередко, как подчеркивает П. Бурдье, «возникает настоящая борьба всех против всех, уничтожающая всякие ценности солидарности и человечности. Те, кто сетует на цинизм, который, по их мнению, ежедневно демонстрируют мужчины и женщины нашей эпохи, должны, по меньшей мере, видеть и связь этого цинизма с экономическими и социальными условиями, делающими его необходимым и даже вознаграждающими его» <5>. Вот почему абсолютизация регулятивного потенциала конкуренции и конкурентоспособности, игнорирующая все многообразие реальности, ведет лишь к деструкции правопорядка. ——————————— <5> См.: Бурдье П. Негарантированность повсюду // Статьи разных лет. М., 2006. С. 132.
Опыт человечества свидетельствует: когда государство сознательно уклоняется от регулирования социальных процессов, а моральные ограничения все в большей степени носят условный характер, никем и ничем не сдерживаемые рыночные силы лишь углубляют неравенство и увеличивают разрыв между процветающими и бедствующими слоями населения. Такую тенденцию сегодня можно наблюдать как в мире в целом, так и внутри отдельных обществ. Согласно данным Доклада о развитии человека, подготовленного международными экспертами в 2006 г. в рамках Программы развития ООН (ПРООН), за чертой бедности сегодня в мире проживает более 1 млрд. человек. На беднейшие 20% населения планеты — тех, кто живет менее чем на 1 долл. США в день, — приходится 1,5% мирового дохода. На долю 40% населения Земли, чей прожиточный минимум не превышает 2 долл. США в день, приходится лишь 5% мирового дохода. В то же время 500 самых богатых людей имеют доход более 100 млрд. долл. США (без учета оценки их имущества). Эта величина превышает совокупный доход 416 млн. беднейших жителей планеты <6>. ——————————— <6> См.: Доклад о состоянии развития человека, 2006 г. М., 2006. С. 269.
Весьма показателен в этом плане и опыт постсоветских реформ в нашей стране. Результаты радикальных преобразований, с которыми многие связывали надежды на подъем национальной экономики и улучшение уровня жизни, вследствие отсутствия четкой государственной стратегии и низкого качества управления в начальный период реформ оказались крайне далеки от первоначальных ожиданий. Провал шоковой терапии обернулся не только падением экономического потенциала страны, вынужденной догонять свои прежние достижения, но и резким снижением качества жизни населения. Сегодня по такому показателю, как индекс развития человеческого потенциала (ИРЧП), Российская Федерация занимает в мировом рейтинге лишь 65-е место из 175 стран. Впечатляют прежде всего масштабы абсолютной бедности в нашей стране. Ее уровень, как и в странах Восточной Европы, принято измерять с помощью показателя, отражающего долю населения, живущего на 2,15 долл. США в день. К числу абсолютно бедных сегодня могут быть отнесены почти 18,8% российских граждан. Если же «пороговое напряжение» прожиточного минимума поднять хотя бы до 4,3 долл. США в день, то доля россиян, проживающих за опасной чертой обездоленности, составит 53% <7>. ——————————— <7> Там же.
Низкий уровень дохода лишает человека возможности полноценно питаться, лечиться и получать образование. Люди, волею судеб оказавшиеся у порога нищеты, нередко рассматриваются как «отработанный» (с социально-экономической точки зрения) материал. Однако подобный взгляд едва ли является верным. Возможно, что действенным конструктивным потенциалом постоянно пополняющиеся группы маргиналов и не обладают, но отрицательных эмоций и переживаний по поводу справедливости существующего правопорядка у них более чем достаточно. К тому же не следует забывать известную истину: нужда, по меткому замечанию И. Гете, часто оказывается сильнее, чем закон. Увеличение масштабов бедности, отбрасывающей все более широкие слои населения на обочину жизни, провоцирует устойчивый рост противоправного поведения и ситуативной преступности <8>. ——————————— <8> Весьма показательны в этом плане последние три года. Так, в 2005 г. было зарегистрировано более 3554,7 тыс. преступлений, что на 22,8% больше, чем в 2004 г. Рост криминальной волны в 2005 г. был отмечен в 84 субъектах Российской Федерации. В 2006 г. стабилизировать ситуацию в стране не удалось. Напротив, согласно данным МВД РФ прошедший год стал рекордным по числу официально зарегистрированных преступлений за весь постсоветский период — 3855,373 тыс. Рост регистрируемых преступлений в 2006 г. был отмечен в 68 субъектах Российской Федерации, снижение — лишь в 20 регионах страны. Около 28% преступлений относятся к категориям тяжких и особо тяжких. Более половины всех зарегистрированных преступлений составляют хищения чужого имущества, совершенные путем кражи, грабежа, разбоя.
Существенной характеристикой нравственного потенциала являются принципы, лежащие в основе межличностных связей. Особенностью нашего времени является так называемая гибкость форм социального взаимодействия. Реально, как указывает Р. Сеннетт, это находит одно из своих проявлений в том, что подвижные формы объединений и ассоциаций представляются современному человеку более полезными, чем долгосрочные связи <9>. Краткосрочные контакты идут на смену длительным отношениям. Поэтому очень точной является характеристика современного социума как общества, основанного на сделках. В этих условиях даже узы партнерства рассматриваются как вещи, которые следует потреблять, а не производить; они подчиняются тем же критериям оценки, что и другие предметы потребления. Союзы людей, которые когда-то были заключены под условием — «пока не разлучит нас смерть», превращаются во временные по определению и замыслам контракты, действующие до тех пор, «пока испытывается удовольствие». Достигнутые договоренности, по мнению З. Баумана, легко нарушаются, как только один из партнеров сочтет для себя более выгодным выйти из игры <10>. ——————————— <9> См.: Сеннетт Р. Коррозия характера. М., 2004. С. 119. <10> См.: Бауман З. Индивидуализированное общество. М., 2005. С. 147.
Это замечание верно не только в отношении работы (бизнеса, трудовых отношений), но и даже такой социальной общности, как семья. Вступая в отношения, социальные субъекты обычно стремятся минимизировать объем принятых на себя обязательств, а те обязательства, что уже приняты, рассматриваются ими не в качестве «активов», а как «обременения», от которых следует избавляться как можно быстрее и под любым предлогом. Нередко подобная модель поведения прослеживается и в действиях институтов власти различного уровня, которые также не желают брать на себя лишнюю нагрузку. Краткосрочная ментальность, идущая на смену долгосрочной, — явление для правопорядка далеко не безобидное, как может показаться на первый взгляд. Ориентация на краткосрочность как принцип построения отношений разъедает доверие, верность и взаимную преданность <11>. Между тем роль такого фактора, как доверие, в жизни современных обществ переоценить крайне сложно. «Доверие, — как точно подметил Н. К. Рерих, — нельзя выразить никакими наставлениями, а тем более указами. Его надо почувствовать. Или оно имеется налицо, или его нет. Если оно не зародилось, то ничем и никак вы его не надстроите». Доверие образует прочный и надежный фундамент человеческих отношений, если же такой «фундамент не сложился, то вся постройка будет на сыпучем песке и не принесет ничего, кроме огорчения» <12>. ——————————— <11> См.: Сеннетт Р. Указ. соч. С. 121. <12> См.: Рерих Н. К. Доверие // Избранное. М., 1990. С. 388.
С точки зрения обеспечения правопорядка доверие может оказаться не менее значимым фактором, нежели экономические и людские ресурсы. Там, где отсутствует доверие, как предупреждал Р. Патнэм, будущее коллективного действия выглядит мрачно. «Во многих бывших коммунистических странах, — писал он, — гражданские традиции были слабы еще до прихода коммунизма, а тоталитарные режимы подорвали и тот скудный запас социального капитала, который имелся. Без норм взаимопомощи, без сетей ассоциативности и гражданской ответственности аморальная семейственность, клиентелизм, беззаконие, неэффективная власть и экономический застой окажутся более вероятным исходом, чем действительная демократизация и развитие экономики. Будущим Москвы может оказаться Палермо» <13>. ——————————— <13> См.: Патнэм Р. Чтобы демократия работала. М., 1996. С. 227 — 228.
Наличие доверия — необходимое условие обеспечения правопорядка. Например, конституционный принцип сменяемости власти в результате выборов никогда не будет реализован, если правящая партия не уверена, что оппозиционная партия, ставшая правящей, а затем проигравшая выборы, откажется от власти. Широко известно, что в странах молодой демократии ключевым моментом являются не первые выборы, а тот момент, когда партия, выигравшая первые выборы, должна уступить власть. Обсуждая эту, отнюдь не второстепенную для нашей страны, проблему, профессор Оксфордского университета Д. Миллер пишет: «От доверия к людям, которые получат власть в том случае, если мы ее отдадим, зависит то, готовы ли мы рискнуть и отдать бразды правления нашим оппонентам» <14>. ——————————— <14> См.: Миллер Д. Политические учения. Краткое введение. М., 2007. С. 159.
Сегодня российское общество испытывает острый дефицит доверия. «Никому не помогай», «Не бери на себя общую ношу» — это те принципы, которые нередко исповедует ныне среднестатистический россиянин. Нет ничего удивительного в том, что такие негативные явления, как уклонение от исполнения конституционных обязанностей, недоверие к политическим и общественным институтам и даже друг к другу, экономическая стагнация, неэффективное управление, во многом определяют современный уклад жизни российского общества, отрицательно воздействуют на состояние правопорядка. Видимо, говоря о современном нравственном потенциале общества, нельзя заменять миф об историческом детерминизме, который 70 лет господствовал в нашей стране, другим, не менее опасным мифом — о невидимой руке рынка, способной выработать такую мораль, которая может стать нравственной основой эффективного правопорядка. Наряду с рынком необходимы другие регуляторы общественных отношений, обеспечивающие осуществление на практике принципов морали, основанных на 10 известных библейских заповедях. Необходимо осознание того факта, что без участия институтов государства и гражданского общества, авторитетных органов самоуправления, граждан невозможно обеспечить тот нравственный потенциал, без которого желаемый правопорядок так и останется несбыточной мечтой. Российскому обществу, отказавшемуся от тоталитарных и авторитарных механизмов управления, безусловно, следует учитывать опыт других государств, сказавших: «Да» — рыночной экономике; «Нет» — рыночному обществу.
