(Власова Н. В.) («Законодательство и экономика», 2012, N 4)
ПРОБЛЕМЫ КОЛЛИЗИОННОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ ПРЕДСТАВИТЕЛЬСТВА В МЕЖДУНАРОДНОМ КОММЕРЧЕСКОМ ОБОРОТЕ
Н. В. ВЛАСОВА
Статья младшего научного сотрудника отдела международного частного права Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ Н. В. Власовой посвящена рассмотрению проблем коллизионного регулирования отношений представительства в международном коммерческом обороте. Автор анализирует основные положения Гаагской конвенции 1978 г. о праве, применимом к агентским договорам, в сопоставлении с коллизионными нормами, содержащимися в Гражданском кодексе РФ и проекте изменений в ГК РФ, подготовленного в соответствии с Концепцией развития гражданского законодательства Российской Федерации.
Ввиду существующих значительных различий норм национального законодательства о коммерческом представительстве создание единообразных, унифицированных правил в данной области является необходимым условием обеспечения эффективного сотрудничества участников внешнеэкономических сделок. Однако в силу тех же причин создание унифицированного материально-правового регулирования отношений представительства в международном коммерческом обороте — достаточно проблематичная задача. Кроме того, унификация коллизионных норм о представительстве с юридико-технической точки зрения также представляет определенную сложность, что объясняется в первую очередь «устоявшимися национальными традициями использования определенных коллизионных привязок, стремлением каждого государства создать путем унификации такую коллизионную норму, которая бы максимально подчиняла отношения его праву, несовершенством многих привязок и т. д.» <1>. ——————————— <1> Коровина О. П. Методы унификации норм международного частного права (на примере международного частного морского права) // Торговое мореплавание и морское право. Вып. 13. М., 1986. С. 38.
Вместе с тем, как отмечается в литературе, первоначально предметом унификации стали коллизионные нормы <2>. Более того, «исторически начало организованного, целенаправленного многостороннего сотрудничества в данной области («международного движения по унификации частного права»), зародившегося в конце XIX века и затронувшего в первую очередь коллизионное право, связывают с Гаагскими конференциями» <3>. ——————————— <2> Международное частное право: Учебник: В 2 т. / Отв. ред. С. Н. Лебедев, Е. В. Кабатова. М.: Статут, 2011. Т. 1: Общая часть. С. 31. <3> Лебедев С. Н. Унификация правового регулирования международных хозяйственных отношений (некоторые общие вопросы) // Юридические аспекты осуществления внешнеэкономических связей. Труды кафедры международного частного и гражданского права МГИМО. М., 1979. С. 20.
Первые шаги по созданию унифицированных коллизионных норм о представительстве были сделаны Ассоциацией международного права. На 44-й Конференции Ассоциации международного права, проходившей в г. Копенгагене в 1950 г., рассматривался проект конвенции о праве, подлежащем применению к отношениям представительства (далее — Копенгагенский проект), который имел очень широкую сферу применения и охватывал все случаи представительства в международном частном праве, за исключением представительства по семейному праву и представительства недееспособных лиц <4>. Более того, Копенгагенский проект регулировал как «внутренние» аспекты представительства (отношения между представителем и представляемым), так и «внешние» (отношения между представляемым и третьими лицами), в связи с чем в его статьях были предусмотрены различные типы коллизионных привязок. В основу регулирования отношений между представителем и представляемым был заложен принцип автономии воли сторон: к отношениям по договору между представителем и представляемым подлежало применению право, выбранное сторонами договора. В отношениях между представляемым и третьим лицом к последствиям действий представителя подлежало применению право страны места совершения этих действий (lex loci actus). Как отмечается, данное положение подверглось критике в ходе обсуждения Копенгагенского проекта несмотря на факт, что отсылка к lex loci actus нашла широкое применение в международном частном праве стран континентальной и англо-американской систем права <5>. ——————————— <4> Kostromov A. V. International unification of the law of agency. Institute of Comparative Law McGill University, Montreal. November, 1999. P. 108. <5> Kostromov A. V. International unification of the law of agency. P. 109.
На 45-й Конференции Ассоциации международного права, состоявшейся в 1952 г. в г. Люцерне, был представлен переработанный проект Конвенции, содержащей коллизионные нормы о представительстве. Основное отличие нового проекта от предыдущего заключалось в сужении сферы его применения: он регулировал исключительно отношения представительства при международной купле-продаже товаров. Начиная с 1956 г. разработка унифицированных коллизионных норм о представительстве велась в рамках Гаагской конференции по международному частному праву (далее — Гаагская конференция) <6>. В 1975 г. для разработки проекта Гаагской конвенции о праве, применимом к агентским договорам (далее — Гаагская конвенция, Конвенция), была создана Специальная экспертная комиссия. За основу были взяты проекты, подготовленные в рамках Ассоциации международного права. Комиссия окончательно одобрила Гаагскую конвенцию 16 июня 1977 г. Первым государством, подписавшим ее 14 марта 1978 г., стала Франция. Конвенция была ратифицирована Аргентиной, Францией, Португалией и Нидерландами и вступила в силу 1 мая 1992 г. <7>. ——————————— <6> Schmitthoff C. M. Agency in International Trade. A Study in Comparative Law (1970) // Clive M. Schmitthoff’s Select Essays on International Trade Law / Edited by Chia-Jui Cheng. Kluwer Academic Publishers. 1988. P. 353. <7> Информация о статусе Конвенции получена с официального интернет-сайта Гаагской конференции по международному частному праву по состоянию на 2 января 2012 г.: http://www. hcch. net/upload/statmtrx_e. pdf. Текст Конвенции на русском языке см.: Вилкова Н. Г. Договорное право в международном обороте. М.: Статут, 2002. С. 435 — 443.
Гаагская конвенция затрагивает коллизионные вопросы отношений представительства, тесно связанных с международной куплей-продажей товаров. Глава I Конвенции определяет сферу ее применения. Глава II посвящена коллизионным вопросам отношений между представителем и представляемым. Глава III содержит коллизионные нормы, касающиеся отношений с третьим лицом. В главе IV содержатся общие положения, а в главе V — заключительные положения, носящие публично-правовой характер. Сфера применения Гаагской конвенции очерчена в статье 1 следующим образом: Конвенция определяет право, применимое к отношениям международного характера, возникающим, когда одно лицо (представитель) имеет право действовать, действует или намерено действовать в отношениях с третьими лицами за счет другого лица (представляемого). Следуя традициям системы общего права, разработчики Конвенции не ограничивают сферу ее применения только случаями коммерческого представительства, поскольку «система общего права не проводит различия между общегражданскими и коммерческими договорами и не выделяет коммерческое представительство в качестве особого вида представительства» <8>. ——————————— <8> Karsten I. G.F. Explanatory Report on the 1978 Hague Agency Convention. The Hague. 1978. P. 387.
К достоинствам Гаагской конвенции в литературе относят тот факт, что сфера ее регулирования охватывает не только «внешние», но также «внутренние» аспекты представительства, поскольку споры о выплате представителю вознаграждения, компенсации расходов, возмещении убытков со стороны представляемого (т. е. споры, возникающие из отношений между представителем и представляемым) наиболее часто встречаются в международной коммерческой практике по сравнению с другими аспектами представительства <9>. Положения Конвенции не применяются к сделке представляемого и третьего лица, совершенной при участии представителя. ——————————— <9> Hay P. & Moller-Freienfels W. Agency in the Conflict of Laws and The 1978 Hague Convention // 27 American Journal of Comparative Law. 1979. P. 39.
Представитель, согласно Гаагской конвенции, может быть уполномочен совершать не только юридические действия в интересах представляемого. Конвенция распространяется в том числе на такую деятельность представителя, которая состоит в получении и передаче предложений или в проведении переговоров за счет других лиц, т. е. на действия фактического характера, что является отличительной чертой агентских договоров в системе общего права. Конвенция применяется как в случаях, когда представитель действует от своего имени, так и когда он действует от имени представляемого (т. е. согласно континентальной правовой традиции распространяется на отношения прямого и косвенного представительства), а также если деятельность представителя носит случайный или обычный характер. Таким образом, Гаагская конвенция сочетает подходы англо-американской и континентальной правовых систем, что дает возможность для обращения к ней при заключении различных видов договоров, оформляющих как прямое, так и косвенное представительство (договоров поручения, комиссии, консигнации, агентских договоров и т. д.). Столь широкое определение представительства неизбежно должно было повлечь за собой целый ряд исключений из сферы действия Конвенции и оговорок к ней. Так, в соответствии со статьей 2 Конвенция не применяется к правоспособности сторон; требованиям в отношении формы документов; юридическому представительству по семейному праву, режиму собственности супругов и наследованию; представительству в силу решения судебной или административной инстанции или к представительству, осуществляемому под прямым контролем такой инстанции; представительству, связанному с судебной процедурой; представительству капитана судна при исполнении им своих обязанностей. Другое ограничение сферы применения Гаагской конвенции содержится в статье 18: любое государство в момент подписания, ратификации, принятия, одобрения или присоединения к Конвенции может сделать оговорку о неприменении ее к представительству, осуществляемому банком или группой банков в ходе банковских операций; представительству в сфере страхования; действиям публичного служащего, совершаемым при исполнении им своих функций за счет частного лица. Кроме того, положения главы II Конвенции, содержащей нормы об определении права, подлежащего применению к отношениям между представителем и представляемым, не применяются в случае, когда договор, на основании которого возникают отношения представительства, является трудовым договором (ст. 10). Исключение представительства по трудовому договору из сферы регулирования Гаагской конвенции «позволило избежать конфликта между положениями статьи 5 Конвенции (о выборе права) и императивными нормами трудового права различных национальных правопорядков» <10>. ——————————— <10> Kostromov A. V. International unification of the law of agency. P. 119.
Согласно статье 4 Гаагской конвенции право, определяемое в соответствии с ее положениями, подлежит применению независимо от того, является ли оно правом договаривающегося государства. Рассматриваемая Конвенция, как отмечает Н. Г. Вилкова, «явилась первым международно-правовым документом, который допускает согласование сторонами, принадлежащими к странам — участницам Конвенции, применения к их отношениям права государства, не имеющего отношения к Конвенции» <11>. Впоследствии это правило было отражено в статье 6 Гаагской конвенции о праве, применимом к договорам международной купли-продажи товаров, 1986 г. <12>, а также в статье 2 Римской конвенции о праве, применимом к договорным обязательствам, 1980 г. <13> и статье 2 заменившего ее Регламента N 593/2008 Европейского парламента и Совета Европейского союза «О праве, подлежащем применению к договорным обязательствам («Рим I»)» 2008 г. <14>. ——————————— —————————————————————— КонсультантПлюс: примечание. Монография Н. Г. Вилковой «Договорное право в международном обороте» включена в информационный банк согласно публикации — Статут, 2004. —————————————————————— <11> Вилкова Н. Г. Договорное право в международном обороте. М.: Статут, 2002. С. 116. —————————————————————— КонсультантПлюс: примечание. Монография Н. Г. Вилковой «Договорное право в международном обороте» включена в информационный банк согласно публикации — Статут, 2004. —————————————————————— <12> Заключена в г. Гааге 22 декабря 1986 г. В силу не вступила. Информация о статусе Конвенции получена с официального интернет-сайта Гаагской конференции по международному частному праву по состоянию на 2 января 2012 г.: http://www. hcch. net/upload/statmtrx_e. pdf. Текст Конвенции на русском языке см.: Розенберг М. Г. Контракт международной купли-продажи. Современная практика заключения. Разрешение споров. М.: Международный центр финансово-экономического развития, 1996. С. 209 — 220; Вилкова Н. Г. Указ. соч. С. 444 — 453. —————————————————————— КонсультантПлюс: примечание. Монография Н. Г. Вилковой «Договорное право в международном обороте» включена в информационный банк согласно публикации — Статут, 2004. —————————————————————— <13> Заключена в г. Риме 19 июня 1980 г. Вступила в силу 1 апреля 1991 г. Текст Конвенции на русском языке см.: Вилкова Н. Г. Указ. соч. С. 454 — 466. <14> Принят в г. Страсбурге 17 июня 2008 г., вступил в силу 24 июля 2008 г. Применяется к договорам, заключенным после 17 декабря 2009 г. Текст Регламента на русском языке см.: СПС «КонсультантПлюс».
Значительные расхождения подходов национальных правопорядков к регулированию представительства явились серьезным препятствием к выработке и согласованию унифицированных коллизионных норм о представительстве. В такой ситуации своего рода выходом для разработчиков Гаагской конвенции явилось предоставление представителю и представляемому свободы выбора права, подлежащего применению к их отношениям. Такой выбор должен быть явно выражен или должен с разумной уверенностью следовать из положений договора и обстоятельств дела. Если стороны не выбрали право, подлежащее применению к их отношениям, договор регулируется национальным правом государства, где на момент возникновения отношений представительства представитель имеет свое коммерческое предприятие <15>, а при его отсутствии — обычное место жительства (ст. 6). Однако к отношениям между представителем и представляемым подлежит применению национальное право государства, где представитель главным образом осуществляет свою деятельность, если в этом государстве представляемый имеет свое коммерческое предприятие, а при его отсутствии — обычное место жительства. Если представляемый или представитель имеют несколько коммерческих предприятий, надлежащим коммерческим предприятием является то, которое имеет наиболее тесную связь с отношениями по представительству. ——————————— <15> Термин «коммерческое предприятие» употребляется в ряде международных конвенций и характеризует место основой деятельности сторон, постоянное место осуществления деловых операций (place of business).
В соответствии со статьей 7 Гаагской конвенции, если создание отношений представительства не является единственной целью договора (смешанный договор), выбранное право применяется только в двух случаях: если основной целью договора является создание таких отношений; если отношения представительства отделимы от основной части договора. Независимо от права, подлежащего применению к отношениям представительства, в отношении способа исполнения должно учитываться право страны места исполнения (ст. 9 Конвенции). Выбранное на основании статей 5 и 6 Конвенции право регулирует заключение и действительность отношений представительства, обязательства сторон и условия их исполнения, последствия неисполнения и прекращение указанных обязательств. Это право применяется, в частности, к: — наличию, объему, изменению и прекращению полномочий представителя, а также последствиям их превышения или нарушения; — праву представителя назначать замещающего агента, субагента или дополнительного агента; — праву представителя заключать договор в пользу принципала при наличии возможного конфликта интересов представляемого и представителя; — оговоркам о недопущении конкуренции и о делькредере; — возмещению за клиентелу; — убыткам, которые могут быть покрыты за счет вознаграждения. Как замечает Н. Г. Вилкова, «такие чрезмерно широкие «уточнения» серьезно размывают основные принципы Конвенции и ведут к неопределенности положения сторон договора. Думается, в этом кроется не последняя причина того, что данная Конвенция подписана и ратифицирована лишь четырьмя государствами, причем тремя из них — Нидерландами, Португалией и Францией — после вступления для них в силу Римской конвенции 1980 г., в которой указанные вопросы урегулированы более четко» <16>. ——————————— —————————————————————— Монография Н. Г. Вилковой «Договорное право в международном обороте» включена в информационный банк согласно публикации — Статут, 2004. —————————————————————— <16> Вилкова Н. Г. Указ. соч. С. 117.
В российском законодательстве (раздел VI «Международное частное право» части третьей Гражданского кодекса РФ <17>) отсутствуют коллизионные нормы о представительстве. Вместе с тем в соответствии с Указом Президента РФ от 18 июля 2008 г. N 1108 «О совершенствовании Гражданского кодекса Российской Федерации» <18> Советом при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства был разработан проект Федерального закона «О внесении изменений в части первую, вторую, третью и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации, а также в отдельные законодательные акты Российской Федерации» (далее — проект изменений в ГК РФ) <19>. Согласно пункту 20 ст. 3 проекта изменений в ГК РФ в Кодекс предлагается включить статью 1217.1 «Право, подлежащее применению к отношениям представительства». Положения данной статьи будут применяться к добровольному представительству. ——————————— <17> СЗ РФ. 2001. N 49. Ст. 4552. <18> СЗ РФ. 2008. N 29 (ч. I). Ст. 3482. <19> См. на официальном интернет-сайте Высшего Арбитражного Суда РФ: http://www. arbitr. ru/press-centr/news/44088.html.
Статья 1217.1 содержит различные типы коллизионных привязок, применяемых к «внутренним» и «внешним» аспектам представительства. Отношения между представляемым и представителем в случае, если они основаны на договоре, определяются по правилам ГК РФ о праве, подлежащем применению к договору. Это означает, что основой регулирования отношений между представителем и представляемым является принцип автономии воли сторон. Так, согласно статье 1210 ГК РФ стороны договора могут при заключении договора или в последующем выбрать по соглашению между собой право, которое подлежит применению к их правам и обязанностям по этому договору. Из формулировки данной статьи следует, что стороны могут выбрать как национальную систему права какого-либо государства в целом, так и отдельные нормативные акты избранного правопорядка. Кроме того, стороны не обязаны выбирать национальное право какого-либо определенного государства, а могут сослаться на применение к их отношениям международных конвенций и иных актов межгосударственной унификации, вступивших в силу, даже если Россия в них не участвует. Соглашение сторон о выборе подлежащего применению права должно быть прямо выражено или должно определенно вытекать из условий договора либо совокупности обстоятельств дела. Таким образом, в соответствии с коллизионными нормами российского законодательства договорные отношения между представителем и представляемым также будут регулироваться на основе принципа автономии воли сторон, как это предусмотрено Гаагской конвенцией. Однако при отсутствии выбора подлежащего применению права российское законодательство, в отличие от Гаагской конвенции, предусматривает обращение к «гибким» коллизионным нормам: в данном случае к договору применяется право страны, с которой он наиболее тесно связан (ст. 1211 ГК РФ). Таким правом считается, если иное не вытекает из закона, условий или существа договора либо совокупности обстоятельств дела, право страны, где находится место жительства или основное место деятельности стороны, которая осуществляет исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора <20>. Это сторона, являющаяся, в частности: поверенным — в договоре поручения, комиссионером — в договоре комиссии, агентом — в агентском договоре. ——————————— <20> Согласно пункту 12 ст. 3 проекта изменений в ГК РФ пункт 2 ст. 1211 будет изложен в новой редакции: «Правом страны, с которой договор наиболее тесно связан, считается право страны, где на момент заключения договора находится место жительства или основное место деятельности стороны, которая осуществляет исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора».
Применительно к «внешним» аспектам представительства в Гаагской конвенции (ст. 11) предусмотрены иные коллизионные привязки по сравнению с регулированием «внутренних» отношений представительства. В отношениях представляемого с третьим лицом автономия воли сторон ограничена: они лишены свободы выбора подлежащего применению права. Взамен в Конвенции закрепляется несколько вариантов коллизионных привязок: — наличие и объем полномочий представителя, а также последствия его действий в отношении исполненного или подлежащего исполнению в соответствии с его полномочиями регулируются правом государства, где на момент совершения соответствующих действий представитель имел свое коммерческое предприятие; — подлежит применению право государства, в котором представитель осуществлял свои действия, если: представитель имеет в этом государстве свое коммерческое предприятие или при его отсутствии — обычное местожительство и действует от имени представляемого; третье лицо имеет в этом государстве свое коммерческое предприятие, а при его отсутствии — обычное место жительства; представитель действует на бирже или участвует в аукционе; представитель не имеет своего коммерческого предприятия. Если одна из сторон имеет несколько коммерческих предприятий, надлежащим коммерческим предприятием является имеющее наиболее тесную связь с отношениями представительства. Несмотря на то что в отношениях представляемого с третьим лицом стороны лишены свободы выбора права, подлежащего применению к их отношениям, статья 14 Гаагской конвенции устанавливает исключение из этого правила: если письменное предложение представляемого или третьего лица о праве, подлежащем применению по вопросам, предусмотренным в статье 11, принято другой стороной в явно выраженной форме, определенное таким образом право подлежит применению по указанным вопросам. Сопоставление данной нормы с нормой статьи 5 о свободе выбора права, подлежащего применению к отношениям между представителем и представляемым, дает наглядное представление о том, что ст. 5 не содержит требований в отношении формы соглашения о выборе права. Кроме того, согласно статье 5 такой выбор может быть как явно выраженным, так и следовать с разумной уверенностью из положений договора и обстоятельств дела. Для целей применения статьи 14 Конвенции под письменным предложением ее разработчики предлагают понимать, например, доверенность, выданную представляемым представителю. Со стороны третьего лица такая письменная форма считается соблюденной, если указание на выбор подлежащего применению права содержится в договоре между третьим лицом и представляемым, заключенном при посредстве представителя <21>. ——————————— <21> Karsten I. G.F. Explanatory Report on the 1978 Hague Agency Convention. P. 429.
Однако в литературе высказываются сомнения относительно целесообразности включения такого положения в текст Гаагской конвенции, поскольку неясным остается вопрос о последствиях сделанного на основе статьи 14 выбора подлежащего применению права без соблюдения письменной формы или явно выраженного согласия на такой выбор. «Подобный новаторский подход, закрепленный в ст. 14, в сравнении с традиционным подходом, закрепленным в ст. 5, представляется сомнительным достижением в развитии международного частного права» <22>. ——————————— <22> Badr G. M. Agency: Unification of Material Law and of Conflict Rules // Recueil des Cours. 1984-I. Vol. 184. P. 145.
В сферу регулирования Гаагской конвенции включены также «внешние» отношения между представителем и третьим лицом (ст. 15). Право, подлежащее применению в соответствии с правилами главы III Конвенции, регулирует также отношения между представителем и третьими лицами, вытекающие из действий представителя в рамках реализации своих полномочий, с превышением полномочий или без полномочий. Однако при обсуждении проекта Конвенции представителями США предлагалось исключить из сферы ее регулирования отношения между представителем и третьими лицами с тем, чтобы они в дальнейшем подчинялись нормам более общих конвенций о праве, подлежащем применению к договорным и внедоговорным обязательствам. Эта позиция не нашла поддержки у других разработчиков Конвенции, поскольку большинство из них не хотели откладывать решение данного вопроса на неопределенное будущее <23>. «Подчиняя регулирование взаимоотношений представителя и третьего лица коллизионным привязкам, регулирующим отношения между представляемым и третьим лицом, ст. 15 Гаагской конвенции предлагает единственно верное и обоснованное решение коллизионной проблемы» <24>. ——————————— <23> Hay P. & Moller-Freienfels W. Agency in the Conflict of Laws and The 1978 Hague Convention. P. 47. <24> Badr G. M. Op. cit. P. 153.
В целом в Конвенции закрепляется одинаковый подход к определению права, подлежащего применению как к отношениям между представителем и представляемым, так и к «внешним» отношениям: между представителем и третьими лицами, а также между представляемым и третьими лицами. Это выражается прежде всего в коллизионной отсылке к праву страны места нахождения коммерческого предприятия представителя. В российском законодательстве отношения между представляемым или представителем и третьим лицом регулируются в проекте изменений в ГК РФ (ст. 1217.1) следующим образом. Если иное не вытекает из закона, они определяются по праву страны, где находится место жительства или основное место деятельности представителя. Если третье лицо не знало и не должно было знать о месте жительства или основном месте деятельности представителя, то применяется право страны, где преимущественно действовал представитель в конкретном случае. Отношения между представляемым или представителем и третьим лицом определяются по праву, выбранному представляемым в доверенности, если о таком выборе были извещены третье лицо и представитель. Однако если полномочие предоставлено представителю для совершения сделки в отношении недвижимого имущества, и такая сделка либо возникновение, переход, ограничение или прекращение прав по ней подлежат обязательной государственной регистрации, подлежит применению право страны, где недвижимое имущество внесено в государственный реестр. Если полномочие предоставлено представителю для ведения дела в государственном или третейском суде, то применяется право страны, где проводится судебное или третейское разбирательство. Правом, подлежащим применению к отношениям между представляемым или представителем и третьим лицом, определяются, в частности: наличие и объем полномочий представителя; последствия осуществления представителем своих полномочий; требования к содержанию доверенности; срок действия доверенности; прекращение доверенности, в том числе последствия ее прекращения для третьих лиц; допустимость выдачи доверенности в порядке передоверия; последствия совершения сделки при отсутствии полномочий действовать от имени представляемого или при превышении таких полномочий, в том числе в случае последующего одобрения такой сделки представляемым. Если иное не вытекает из закона или существа отношений, при отсутствии в доверенности иных указаний считается, что в объем полномочий представителя входит определение порядка разрешения споров (передача споров в государственный или третейский суд), а также выбор права, подлежащего применению к сделкам, совершаемым представителем от имени представляемого. В Гаагской конвенции закрепляются определенные ограничения сферы действия ее норм. Несмотря на предоставленную свободу в выборе применимого права, согласно статье 16 Конвенции стороны связаны императивными нормами государства, с которым ситуация имеет тесную связь, если и поскольку согласно праву этого государства его предписания подлежат применению независимо от права, определенного на основании коллизионных норм. Н. Г. Вилкова отмечает: подобное исключение было включено в Гаагскую конвенцию впервые <25>. Конвенция затрагивает также оговорку о публичном порядке. Положения о публичном порядке являются общепризнанными в международном частном праве, закрепляются в международных конвенциях, содержащих унифицированные коллизионные нормы, а также в национальном законодательстве о международном частном праве. Согласно статье 17 Гаагской конвенции в применении права, определенного на основании ее положений, может быть отказано лишь в том случае, если такое применение явно несовместимо с публичным порядком. ——————————— <25> Вилкова Н. Г. Агентские договоры // Закон. 2000. N 7. С. 104.
Аналогичные исключения, как уже отмечалось, отражены и в национальном праве. Так, в ГК РФ порядку применения императивных норм и оговорки о публичном порядке посвящены соответственно статьи 1192 и 1193. Согласно пункту 1 ст. 1192 правила раздела VI ГК РФ не затрагивают действие императивных норм законодательства Российской Федерации, которые вследствие указания в самих императивных нормах или ввиду их особого значения, в том числе для обеспечения прав и охраняемых законом интересов участников гражданского оборота, регулируют соответствующие отношения независимо от подлежащего применению права. В соответствии с пунктом 2 ст. 1192 при применении права какой-либо страны согласно правилам раздела VI ГК РФ суд может принять во внимание импера тивные нормы права другой страны, имеющей тесную связь с отношением, если согласно праву этой страны такие нормы должны регулировать соответствующие отношения независимо от подлежащего применению права. При этом суд должен учитывать назначение и характер таких норм, а также последствия их применения или неприменения <26>. ——————————— <26> Согласно пункту 3 ст. 3 проекта изменений в ГК РФ наименование статьи 1192 «Применение императивных норм» будет изменено на «Нормы непосредственного применения». Кроме того, пункт 1 ст. 1192 будет дополнен словами «нормы непосредственного применения». В пункте 2 ст. 1192 слова «должны регулировать соответствующие отношения независимо от подлежащего применению права» будут заменены словами «являются нормами непосредственного применения».
Согласно статье 1193 ГК РФ норма иностранного права, подлежащая применению в соответствии с правилами ГК РФ, в исключительных случаях не применяется, когда последствия ее применения явно противоречили бы основам правопорядка (публичному порядку) Российской Федерации <27>. В этом случае при необходимости применяется соответствующая норма российского права. Отказ в применении нормы иностранного права не может быть основан только на отличии правовой, политической или экономической системы соответствующего иностранного государства от правовой, политической или экономической системы Российской Федерации. ——————————— <27> Согласно пункту 4 ст. 3 проекта изменений в ГК РФ процитированное предложение будет дополнено словами «с учетом характера отношений, осложненных иностранным элементом».
Подытоживая рассмотрение Гаагской конвенции — акта международно-правовой унификации коллизионных норм в сфере международного коммерческого представительства, подчеркнем ее значение для единообразного регулирования отношений участников международного коммерческого оборота. Хотя Гаагская конвенция ратифицирована незначительным числом государств, «ее значение для становления общих подходов и принципов в этом отношении трудно переоценить» <28>. Дело в том, что отдельные правила Гаагской конвенции 1978 г. о праве, применимом к агентским договорам, оказали влияние на принятые позже Римскую конвенцию 1980 г., Гаагскую конвенцию 1986 г., а также учитывались разработчиками раздела VI части третьей ГК РФ <29>. ——————————— <28> Вилкова Н. Г. Применимое право при разрешении споров из внешнеэкономических сделок // Хозяйство и право. 1995. N 11. С. 101. <29> Вилкова Н. Г. Агентские договоры. С. 104.
В основу коллизионных норм Гаагской конвенции заложен гибкий подход к поиску права, подлежащего применению к отношениям представительства, сочетающий традиции континентальной и англо-американской систем права. Конвенция содержит предсказуемые и сбалансированные нормы, которые основаны на коллизионных нормах, закрепленных в значительном числе национальных правопорядков. Также Гаагская конвенция регулирует как «внутренние», так и «внешние» отношения представительства и применяется к случаям прямого и косвенного представительства, раскрытого и скрытого представительства, представительства без полномочий или с их превышением, представительства, носящего случайный характер, и т. д. А самое главное достоинство этого документа заключается в том, что на сегодняшний день Гаагская конвенция — это единственная вступившая в силу, регулирующая отношения представительства. В любом случае ее разработка, принятие и вступление в силу доказывают, что нормы о представительстве могут стать предметом международной унификации.
Библиография
Вилкова Н. Г. Агентские договоры // Закон. 2000. N 7. —————————————————————— КонсультантПлюс: примечание. Монография Н. Г. Вилковой «Договорное право в международном обороте» включена в информационный банк согласно публикации — Статут, 2004. —————————————————————— Вилкова Н. Г. Договорное право в международном обороте. М.: Статут, 2002. Вилкова Н. Г. Применимое право при разрешении споров из внешнеэкономических сделок // Хозяйство и право. 1995. N 11. Коровина О. П. Методы унификации норм международного частного права (на примере международного частного морского права) // Торговое мореплавание и морское право. Вып. 13. М., 1986. Лебедев С. Н. Унификация правового регулирования международных хозяйственных отношений (некоторые общие вопросы) // Юридические аспекты осуществления внешнеэкономических связей. Труды кафедры международного частного и гражданского права МГИМО. М., 1979. Международное частное право: Учебник. В 2 т. / Отв. ред. С. Н. Лебедев, Е. В. Кабатова. М.: Статут, 2011. Т. 1: Общая часть. Розенберг М. Г. Контракт международной купли-продажи. Современная практика заключения. Разрешение споров. М.: Международный центр финансово-экономического развития, 1996. Badr G. M. Agency: Unification of Material Law and of Conflict Rules // Recueil des Cours. 1984-I. Vol. 184. Karsten I. G.F. Explanatory Report on the 1978 Hague Agency Convention. The Hague. 1978. Kostromov A. V. International unification of the law of agency. Institute of Comparative Law McGill University, Montreal. November, 1999. Hay P. & Moller-Freienfels W. Agency in the Conflict of Laws and The 1978 Hague Convention // 27 American Journal of Comparative Law. 1979. Schmitthoff’s Clive M. Select Essays on International Trade Law. Edited by Chia-Jui Cheng. Kluwer Academic Publishers, 1988.
