(Россинский Б. В.) («Административное право и процесс», 2013, N 1)
РЕЦЕНЗИЯ НА МОНОГРАФИЮ ПЕТРА ПАВЛОВИЧА СЕРКОВА «АДМИНИСТРАТИВНАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ В РОССИЙСКОМ ПРАВЕ: СОВРЕМЕННОЕ ОСМЫСЛЕНИЕ И НОВЫЕ ПОДХОДЫ» <*>
Б. В. РОССИНСКИЙ
——————————— <*> Серков П. П. Административная ответственность в российском праве: современное осмысление и новые подходы. М.: Норма; Инфра-М, 2012. 480 с.
Россинский Борис Вульфович, заслуженный юрист Российской Федерации, проректор, заведующий кафедрой административного и финансового права Российской правовой академии Министерства юстиции Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор.
На основе анализа положений монографии П. П. Серкова «Административная ответственность в российском праве: современное осмысление и новые подходы» рассматриваются проблемы и тенденции развития института административной ответственности.
Ключевые слова: административная ответственность, административная юрисдикция, административное правонарушение, производство по делам об административных правонарушениях.
Review of monograph of P. P. Serkov «Administrative responsibility in Russian law: contemporary understanding and new approaches» B. V. Rossinskij
On the basis of analysis of provisions of monograph of P. P. Serkov «Administrative responsibility in Russian law: contemporary understanding and new approaches» the author considers problems and tendencies of development of institute of administrative responsibility.
Key words: administrative responsibility, administrative jurisdiction, administrative violation, proceeding on cases on administrative-law violations.
В науке административного права произошло значительное событие. Вышла в свет фундаментальная монография, посвященная рассмотрению современных представлений об административной ответственности. В книге, изданной в год 10-летия со времени вступления в силу Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, на основе анализа накопленной за этот период юрисдикционной практики рассмотрены как материально-правовые, так и процессуальные аспекты административной ответственности. Особая ценность данной монографии, значительный интерес, который она вызывает у административно-правовой научной общественности, судей, должностных лиц органов исполнительной власти, связанных с осуществлением административно-юрисдикционного процесса, обусловлены тем обстоятельством, что книга написана не просто ученым, доктором юридических наук, специалистом в области административной ответственности, а человеком, который, пройдя все ступени судебной деятельности и обладая громадным практическим опытом, научные исследования совмещает с работой в качестве первого заместителя председателя Верховного Суда Российской Федерации. Интересна основополагающая глава книги «Общие положения», в которой автор рассматривает административную ответственность как предмет исследования и сущность правоотношений в связи с административной ответственностью. Данная глава 1 содержит ряд положений, с которыми в принципе нельзя не согласиться. Остановимся на двух из них. В § 1 главы 1 высказывается суждение о том, что в настоящее время отсутствует единая концепция изучения проблем административной ответственности. Как совершенно справедливо отмечает П. П. Серков, в основном анализируются отдельные стороны административной ответственности как самостоятельного правового института с различной степенью их детализации (чему, кстати, посвящено немало диссертаций), а вопросы взаимодействия элементов этого института, что, собственно, и обеспечивает его единое функционирование, остаются без должного внимания исследователей. Автор монографии говорит о необходимости реализации системного подхода, комплексного взгляда на проблемы административной ответственности, на направления ее развития. В § 2 этой же главы П. П. Серков, говоря об участниках производства по делам об административных правонарушениях, критикует построение главы 25 КоАП РФ, которая не относит к участникам производства должностных лиц, уполномоченных составлять протоколы об административных правонарушениях и другие материалы дела. Полностью поддерживая точку зрения автора о необходимости включения этих лиц в число участников производства по делам данной категории, полагаем, однако, что П. П. Серков, рассматривая данную проблему, не дошел до логического конца. Почему к участникам производства не причислить и судей, других лиц, уполномоченных рассматривать такие дела, т. е. тех, кому посвящена глава 23 КоАП РФ? Ведь, во-первых, по ряду составов административных правонарушений одним и тем же должностным лицам предоставлено право как составлять протокол о правонарушении, иные материалы по делу, так и рассматривать дело. И во-вторых, анализируя эту проблему, П. П. Серков сам обращает внимание читателей на то обстоятельство, что УПК РФ относит к участникам уголовного судопроизводства не только следователя и других лиц, но и суд. Правда, в рассуждениях автора по этой проблеме говорится обо всех представителях государства, участвующих в производстве по делам об административных правонарушениях, в том числе судьях, членах комиссий по делам несовершеннолетних и защите их прав, должностных лицах, названных в ст. 22.2 КоАП РФ (хотя, думается, более правильно говорить о должностных лицах органов, названных в ст. 22.1 КоАП РФ). Но, к сожалению, в соответствующем окончательном выводе, сформулированном на с. 27 монографии, говорится о необходимости отнесения к участникам производства по делу лишь лиц, уполномоченных на составление протоколов об административных правонарушениях и иных материалов по делу. Рассматривая в главе 2 монографии понятие административного правонарушения, П. П. Серков высказывает крайне интересные суждения о противоправности как признаке административного правонарушения. Особенно хотелось бы обратить внимание на мысль автора, которая на первый взгляд кажется второстепенной, но при более глубоком анализе текста воспринимается уже как фундаментальное положение: «Подчас для характеристики противоправности важен способ совершения противоправных действий (бездействия), а также возможные последствия. Тем самым противоправность поддается не только количественной, но и качественной оценке» (с. 62). Это суждение позволяет П. П. Серкову далее по тексту монографии сформулировать, на наш взгляд, новаторское видение вопроса, связанного с наличием опасности административного правонарушения. Он пишет: «В совокупности с различным набором негативных издержек данные критерии позволяют обществу определить степень опасности конкретного правонарушения. На начальном этапе происходит видовое распределение степени опасности противоправности: на уголовную, административную, дисциплинарную и т. д.» (с. 62). И далее: «…изменяется и характер опасности противоправности административных правонарушений. Она более опасна в первую очередь публичным интересам, сформулированным в нормах публичного права и правовых запретах, предусмотренных законодательством об административных правонарушениях» (с. 64). П. П. Серков продолжает свои рассуждения: «…степень опасности административных правонарушений отличается от противоправности в уголовных деяниях. Тем не менее она значительна, если исходить из того, что все случаи проявления административной противоправности прямо предусмотрены федеральным законодателем или законодателем субъекта РФ. Такой подход подчеркивает качественно иное содержание опасности по сравнению, например, с противоправностью дисциплинарных проступков» (с. 64). Многие годы в литературе высказывалась и до сих пор продолжает высказываться точка зрения, согласно которой административные правонарушения не являются общественно опасными деяниями. Например, Д. Н. Бахрах и Э. Н. Ренов писали о том, что «…степень вредоносности большинства административных правонарушений невелика, они не являются общественно опасными» <1>. Данные авторы первым признаком административного правонарушения признавали общественную вредность <2>. Хотя с годами эта позиция несколько смягчилась. Теперь Д. Н. Бахрах пишет: «…большинство административных правонарушений нельзя признать общественно опасными. Некоторые ученые вообще отрицают за административными проступками качество общественной опасности. Представляется, что и они не правы. Проступки, как правило, не обладают признаком общественной опасности. Но из общего правила есть ряд исключений» <3>. ——————————— <1> См.: Бахрах Д. Н., Ренов Э. Н. Административная ответственность по российскому законодательству. М.: НОРМА, 2004. С. 45. <2> Там же. С. 46. <3> См.: Бахрах Д. Н. Административное право России: Учебник. М.: ЭКСМО, 2010. С. 475.
Действительно, давая характеристику административным правонарушениям, законодатель в КоАП РФ не называет их, в отличие от преступлений, общественно опасными деяниями. Между тем рядом исследователей уже давно высказывалось мнение, что административные правонарушения тоже общественно опасны (хотя степень этой опасности меньше, чем у преступлений) <4>. Мы также всегда говорили об общественной опасности административных правонарушений <5>. Яркими примерами здесь могут быть административные правонарушения, посягающие на здоровье и санитарно-эпидемиологическое благополучие населения; в области охраны окружающей природной среды; в промышленности, строительстве и энергетике; на транспорте и в области дорожного движения и др. Но однозначного мнения у специалистов по данному вопросу до сих пор нет. ——————————— <4> См., напр.: Лукьянов В. В. Транспортные и другие техногенные преступления и проступки. Состав и квалификация. М.: Издательский дом «Центр Плюс», 1997. С. 74 — 86. <5> См., напр.: Россинский Б. В. Административная ответственность: Курс лекций. 2-е издание. М.: Норма, 2009. С. 13 — 14.
В этой связи обращение П. П. Серкова в своей монографии к проблеме общественной опасности административных правонарушений, его подходы к рассмотрению этой проблемы, соответствующие суждения и выводы автора весьма своевременны и ценны. Рассматривая в § 2 главы 2 книги состав административного правонарушения, автор определенное внимание уделяет вине юридического лица. Как известно, по данному вопросу много лет активно велась и продолжает вестись научная дискуссия <6>, однако единого решения пока не найдено. ——————————— <6> См., напр.: Бахрах Д. Н. Административное право: Учебник для вузов. М., 2000. С. 556; Овчарова Е. В. Административная ответственность юридических лиц: Дис. … к. ю.н. М., 2001. С. 93; Россинский Б. В. Административная ответственность: Курс лекций. 2-е изд. М.: НОРМА, 2009. С. 64 — 67; Сорокин В. Д. Комментарий избранных мест Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях // Юридическая мысль. 2002. N 4(10). С. 22 и др.
П. П. Серков пишет, что «несмотря на различные точки зрения, законодатель, формулируя ст. 2.1 КоАП РФ, вполне оправданно исходил из того, что к юридическому лицу неприменима формула, включающая понимание субъективной стороны через психическое отношение правонарушителя к содеянному. Здесь воля и сознание отдельного человека, в том числе руководителя юридического лица, не отражают в полном объеме весь характер противоправной деятельности (бездеятельности) юридического лица. По крайней мере, цель противоправного поведения у такого должностного лица не означает ее полного тождества с целью противоправного поведения юридического лица. Возможно, что они в чем-то похожи, но в последнем случае она всегда приобретает иные качественные очертания, окраску, в том числе мотивационные, так как нельзя объединить в одну стратегически сюжетную линию поведения деятельность руководителя юридического лица и деятельность самого юридического лица» (с. 92 монографии). Далее П. П. Серков отмечает: «Имеются некоторые трудности в понимании того, что у юридического лица имелась возможность для соблюдения правил и норм, за нарушение которых названным КоАП РФ или законами субъекта РФ предусмотрена административная ответственность, но данным должностным лицом не были приняты все зависящие от него меры по их соблюдению. Главным ориентиром в данном вопросе служит одно обстоятельство — непосредственное поведение юридического лица, предшествующее правоприменению» (с. 93). Мы столь подробно цитируем П. П. Серкова для того, чтобы объяснить, почему нас не всегда убеждают приведенные автором монографии аргументы. Нам непонятно, как это — «воля и сознание отдельного человека, в том числе руководителя юридического лица, не отражают в полном объеме весь характер противоправной деятельности (бездеятельности) юридического лица»? Задаемся вопросом, чья тогда воля отражает деятельность юридического лица? У него самого воли нет. А как можно осуществлять какую-либо деятельность без проявленной кем-либо воли? Не согласны с тем, что цель противоправного поведения должностного лица «не означает ее полного тождества с целью противоправного поведения юридического лица». Откуда у юридического лица самого по себе, без волевого вмешательства должностных лиц, может появиться цель противоправного поведения? Нам неясно сказанное П. П. Серковым, что «нельзя объединить в одну стратегически сюжетную линию поведения деятельность руководителя юридического лица и деятельность самого юридического лица»? Как может действовать юридическое лицо само по себе, без участия руководителя или других должностных лиц? П. П. Серков признает, что имеются трудности в понимании положений ч. 2 ст. 2.1 КоАП РФ, однако продолжает утверждать, что главным ориентиром в данном вопросе служит «непосредственное поведение юридического лица, предшествующее правоприменению». Опять возникает вопрос, как можно обеспечить какое-либо поведение без проявленной кем-либо воли? На наш взгляд, редакции приведенных выше положений монографии должным образом не аргументированы и недостаточно удачны. При переходе страны на новые методы управления возникла острая необходимость принять новый Кодекс об административных правонарушениях, который, в частности, отражал бы потребности государственного регулирования деятельности хозяйствующих субъектов в новых социально-экономических условиях. Как справедливо отмечал В. Д. Сорокин, «проблема ответственности юридических лиц, прежде всего хозяйствующих субъектов различной формы собственности, возникла под влиянием потребностей самой жизни, нарождающихся экономических условий, вызванных возвращением в стране частной собственности» <7>. ——————————— <7> Сорокин В. Д. Указ. соч. С. 26 — 27.
Необходимые мероприятия по выполнению многих положений норм и правил не только зачастую выходят за рамки основной деятельности юридических лиц, но, главное, требуют от них существенных материальных, трудовых и иных затрат, противоречат экономическим интересам этих организаций. Естественно, подобные нарушения юридических лиц нередки в процессе их предпринимательской и иной организационно-хозяйственной деятельности. Борьба с такими правонарушениями только за счет неукоснительного обеспечения возмещения в гражданском порядке юридическими лицами вреда, причиненного в результате их неправомерных действий, неэффективна. Во-первых, по оценкам экспертов, необходимые затраты юридических лиц на профилактические мероприятия, связанные с предотвращением тех или иных неправомерных деяний, в ряде случаев превышают возможные вредные последствия, причиняемые в результате их совершения. Организациям зачастую выгоднее возмещать причиненный вред в дальнейшем, чем заранее осуществлять профилактические затраты, причем иногда значительно большие, чем то, что потребуется возместить. Во-вторых, подобные правонарушения в большинстве случаев не приводят к возникновению вредных материальных последствий, а создают лишь опасность их наступления. Не случайно, что значительное число составов соответствующих административных правонарушений являются формальными. Установление государством административных наказаний за совершение подобных правонарушений призвано обеспечить соблюдение юридическими лицами необходимых норм и правил вопреки их экономическим интересам. Следует констатировать, что за годы существования КоАП РФ институт административной ответственности фактически приобрел новую природу. Административная ответственность юридических лиц в современных условиях становится мощным рычагом государственного регулирования деятельности хозяйствующих субъектов. Для реализации института административной ответственности юридических лиц следовало, прежде всего, определить, что является виной юридического лица? Здесь были возможны два пути. Первый связан с определением его вины через вину должностных лиц, осуществивших неправомерное действие (бездействие). Мы приветствуем подобный вариант. Исходя из приведенных выше положений монографии П. П. Серкова, в ней тоже не отрицается возможность развития института административной ответственности юридических лиц по такому пути (хотя сам автор прямо этого не признает). В любом случае соответствующие положения монографии заслуживают безусловного внимания и всяческой поддержки. Однако законодательный процесс пошел по второму возможному пути. Была сформулирована ч. 2 ст. 2.1 КоАП РФ, что, на наш взгляд, явилось решением не только крайне поспешным, но и не имеющим надлежащей теоретической проработки. Несмотря на определенные изъяны подобного подхода, эта норма на данном этапе развития законодательства об административных правонарушениях в целом устраивает как законодателя, так и правоприменительную практику. Ее применение во многом способствует дальнейшему развитию института административной ответственности юридических лиц, что соответствует потребностям государства регулировать деятельность хозяйствующих субъектов в современных социально-экономических условиях, реализовывать соответствующую фискальную политику <8>. По мере же изменения экономических условий в стране, совершенствования методов государственного регулирования деятельности хозяйствующих субъектов, после глубокого исследования вопроса о том, что же является субъективной стороной состава правонарушения, совершенного юридическим лицом, видимо, редакция ч. 2 ст. 2.1 КоАП РФ будет уточнена или в определенной степени пересмотрена. ——————————— <8> Подробнее см.: Россинский Б. В. Развитие положений Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, регламентирующих ответственность юридических лиц // Законы России. 2012. N 3. С. 9 — 13.
Интересны положения, содержащиеся в § 4 главы 2 монографии, посвященном составам административных правонарушений в диспозициях бланкетных норм об административных правонарушениях. В параграфе на основе анализа статистических данных, отражающих содержание бланкетных норм в Особенной части КоАП РФ, делается вывод о том, что во многих случаях административную противоправность полностью или частично формирует не законодательная власть, а органы исполнительной власти. Как справедливо отмечает П. П. Серков, очевидно определенное противоречие между ч. 1 ст. 1.1 КоАП РФ (согласно которой законодательство об административных правонарушениях состоит из данного Кодекса и законов субъектов РФ об административных правонарушениях) и реальной нормотворческой практикой в этой сфере. Ведь фактически положения многих нормативных актов, не являющихся законодательными, используются при формулировании противоправного деяния и определении объективной стороны состава административного правонарушения. В монографии также поднят вопрос, насколько соотносится использование бланкетных норм с положением ч. 3 ст. 55 Конституции РФ, утверждающей, что права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены только федеральным законом и только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. Ответа на этот вопрос, как справедливо отмечает П. П. Серков, в литературе нет. К сожалению, автор монографии не говорит о существующем также противоречии между ч. 1 ст. 1.1 КоАП РФ и ч. 3 ст. 55 Конституции РФ. Действительно, если допустить, что применение норм об административной ответственности всегда обусловливает нарушение прав и свобод человека и гражданина, то использование положений законов субъектов РФ об административных правонарушениях, исходя из смысла ч. 3 ст. 55 Конституции РФ, недопустимо. Эта серьезнейшая проблема требует исследований и законодательного разрешения. В § 5 — 8 главы 2 автором рассмотрены вопросы административного наказания как меры административной ответственности, приведены интересные статистические данные. Заслуживает внимания и обсуждения предложенное автором определение административного наказания. В § 9 — 11 главы 2 монографии исследуется интереснейшая проблема, связанная с соотношением государственного принуждения и административного наказания. Автор убедительно показывает, что представление о наказании как принуждении имеет упрощенный характер, ибо неблагоприятные для правонарушителя последствия в виде наказательных правоограничений характера государственного принуждения в себе не несут. Однако здесь, как предупреждает П. П. Серков, надо иметь в виду, что в силу действия государственного принуждения правоограничения в процессе производства по делам об административных правонарушениях должны обязательно наступать. Автора монографии, а вслед за ним и читателя к такому пониманию проблемы приводит анализ совокупности норм, регулирующих производство по делам данной категории и обязательно в той или иной степени отражающих психическое или физическое принуждение. В этой связи нельзя не согласиться с автором, что ч. 1 ст. 3.1 КоАП РФ достаточно правильно определяет понятие административного наказания, верно отражая его сущность в юридической ответственности карательного вида. Положения этих параграфов монографии должны заставить задуматься авторов учебников по административному праву, которые, излагая вопросы принуждения в административно-правовой сфере, в большинстве своем традиционно представляют его как институт, состоящий из трех либо четырех видов принудительных мер, в качестве одного из которых в обязательном порядке рассматриваются административно-наказательные меры. Крайне интересной по своим суждениям представляется глава 3 монографии, посвященная вопросам административного процесса и производства по делам об административных правонарушениях. И первое, и второе приобрели особую актуальность. Направление развития административно-правовой науки, необходимость создания в стране административного судопроизводства, совершенствование методов и форм работы органов исполнительной власти, других органов, осуществляющих исполнительную и распорядительную деятельность, наконец, явное наше отставание в этом вопросе от многих стран диктуют острую потребность в ускорении исследований административно-процессуальных проблем. Не случайно в ряде юридических вузов появились самостоятельные курсы административного процесса, издано немало соответствующих учебников, монографий, по-новому стала называться административно-правовая научная специальность в Номенклатуре научных специальностей ВАК — «Административное право, административный процесс». Понимая это и следуя направлению вектора развития административно-правовых исследований, а также глубоко зная как практик проблемы производства по делам об административных правонарушениях, П. П. Серков не мог не рассмотреть в своей монографии процессуальные проблемы. Соответствующая глава 3 книги фактически состоит из двух частей: в § 1 — 3 рассматриваются вопросы административного процесса в его широком понимании, а в § 4 — 6 исследуются частные проблемы, связанные с совершенствованием процессуального регулирования производства по делам об административных правонарушениях. Чтение § 1 — 3 интересно содержащимися в них глубокими суждениями и обобщениями и заставляет задуматься над многими процессуальными аспектами административного права. Однако возникает ощущение перегруженности монографии этими материалами, что во многом объясняется их косвенной связью с вопросами административной ответственности. Думается, автор должен развить свои суждения по данным вопросам в самостоятельной монографии. Во второй части главы 3 автор говорит, что в оценке деятельности должностных лиц органов исполнительной власти, уполномоченных на рассмотрение дел об административных правонарушениях, неоправданно делать акцент лишь на проверке работы тех должностных лиц, которые составляют протоколы об административных правонарушениях, хорошо аргументируя свою позицию (с. 335 — 336). Должностные лица органов исполнительной власти, рассматривающие дела об административных правонарушениях, наделены всеми необходимыми полномочиями и являются полноправными субъектами административной юрисдикции. Конечно, как отмечает П. П. Серков, такой подход «в концептуальном плане не согласуется с принципом организационного разделения государственной власти» (с. 336), но «рассмотрение дел об административных правонарушениях и назначение наказания должностными лицами органов исполнительной власти — это вынужденное решение государства, некий компромисс между объемом административных правонарушений и затратами на рассмотрение дел судами. В настоящее время затраты федерального бюджета по отправлению правосудия в судах общей юрисдикции на рассмотрение одного дела об административном правонарушении в среднем составляют 3500 тыс. руб. Экономические соображения не позволяют увеличивать число судей» (с. 336). Мы полностью солидарны с П. П. Серковым в этом вопросе. Принципиально, что подобное мнение высказано не просто ученым, глубоко вникшим в проблемы производства по делам об административных правонарушениях, а одним из руководителей Верховного Суда РФ. Следует заметить, что ряд ученых-теоретиков, не зная реальной практики производства по делам об административных правонарушениях, а исходя лишь из общего принципа разделения властей, высказывают диаметрально противоположную позицию о необходимости передать рассмотрение всех дел об административных правонарушениях судьям. Более того, социологические исследования свидетельствуют, что многие лица, привлеченные к административной ответственности, высказываются за передачу рассмотрения дел об административных правонарушениях судьям. Особенно интересно, что сами должностные лица, осуществляющие административно-юрисдикционную деятельность, нередко считают необходимым передать рассмотрение дел об административных правонарушениях из органов исполнительной власти судьям. При этом некоторые из этих должностных лиц достаточно объективно оценивают низкое качество своей работы. Мы же, поддерживая точку зрения П. П. Серкова и не считая необходимым, а главное — возможным, осуществление административной юрисдикции лишь судьями, по крайней мере в ближайшей перспективе, хотим добавить, что целесообразность сохранения за должностными лицами органов исполнительной власти полномочий по рассмотрению дел об административных правонарушениях диктуется и другим обстоятельством. Нельзя забывать о необходимости специализации судей, рассматривающих дела об административных правонарушениях. Судьи, не обладающие подобной специализацией, не в состоянии в достаточной степени знать весь комплекс необходимых правовых актов управления и в надлежащей мере ориентироваться в тонкостях обширного административного законодательства, которое к тому же постоянно изменяется и развивается. Особенно специфичными являются административные правонарушения, допускаемые юридическими лицами и должностными лицами в процессе осуществления предпринимательской и иной организационно-хозяйственной деятельности. Известно, что признаки этих правонарушений, как правило, могут быть выявлены только лицами, обладающими специальными знаниями, в том числе в области административного законодательства. Без таких специальных знаний нередко невозможно правильно и полно описать существо правонарушения, определить, какие правила, нормы и инструкции нарушены. Но главное, по большинству составов административных правонарушений подобными специальными знаниями должны обладать лица, уполномоченные рассматривать такие дела. В противном случае многие доказательства могут быть исследованы без надлежащей полноты и всесторонности и оценены недостаточно объективно. Можно привести немало примеров, когда постановления по делам об административных правонарушениях, вынесенные должностными лицами органов исполнительной власти, были значительно лучше аргументированы и обоснованы обстоятельствами, установленными при рассмотрении дела, чем постановления судей. Создание в стране корпуса специализированных судей — процесс крайне долгий и дорогой. В ближайшей перспективе это невозможно. В этой связи повторяем, что полностью согласны с высказанной в монографии и приведенной выше точкой зрения П. П. Серкова. Следует поддержать и положения монографии, касающиеся различий в рассмотрении дел об административных правонарушениях судьями судов общей юрисдикции и арбитражных судов, необходимости протоколирования судебного заседания при рассмотрении дел данной категории, недостаточно продуманной структуры процессуальных разделов КоАП РФ и ряда других вопросов. В главе 4 монографии П. П. Серков исследовал назревшую проблему о так называемой налоговой и бюджетной юридической ответственности. Показано, что особенность процедуры производства по нарушению в налоговой сфере <9> не является объективно обусловленной правовыми факторами. Как пишет П. П. Серков, «нет никаких данных о том, что ответственность за налоговое правонарушение не приемлет процедуру, предусмотренную КоАП РФ и основанную на принципе законности, публичности, объективности, состязательности и оперативности. В отличие от сформулированных в НК РФ она обеспечивает равные процессуальные права и юридическим лицам. При таких обстоятельствах нельзя говорить о том, что юридическая ответственность за налоговое правонарушение в материально-правовом и процессуальном отношениях представляет собой полноценный самостоятельный правовой институт налоговой ответственности» (с. 403). ——————————— <9> П. П. Серков использует здесь термин «налоговое правонарушение», как это и определено в НК РФ. Мы же оперируем понятием «нарушение в налоговой сфере», что нам представляется более правильным.
Полностью поддерживаем эту точку зрения (не случайно употребляем термин «нарушение в налоговой сфере», а не «налоговое правонарушение») и согласны с мыслью автора о том, что необходимы определенные изменения норм НК РФ и КоАП РФ «в целях обеспечения единого регулирования ответственности граждан, должностных лиц и юридических лиц за нарушение законодательства о налогах и сборах» (с. 403). К аналогичным, абсолютно правил ьным выводам приходит П. П. Серков и по вопросу об ответственности в бюджетной сфере. Проведя анализ законодательства, он отмечает, что «в БК РФ нет детального правового регулирования ответственности ни в материально-правовом, ни в процессуальном отношении», а «детальное исследование правового регулирования ответственности за нарушение бюджетного законодательства позволяет прийти к выводу, что фактически речь идет об административной ответственности в бюджетной сфере, что предопределяет необходимость внесения коррективов в БК РФ и в Особенную часть КоАП РФ» (с. 412). Нам особенно импонирует, что здесь П. П. Серков употребляет термин «административная ответственность в бюджетной сфере». В последней, пятой главе монографии «Понятие административной ответственности», резюмируя положения, содержащиеся в предыдущих главах книги, а также анализируя имеющиеся в литературе понятия юридической ответственности и административной ответственности, П. П. Серков формулирует свои определения и того и другого. Безусловно, идеальные дефиниции предложить сложно, тем более таких непростых институтов. Естественно, также трудно сразу всесторонне и объективно их оценить. Здесь потребуются время и размышления. Но уже сейчас ясно, что предложенные автором монографии определения в достаточной степени отвечают требованиям универсальности, отражают основные современные характеристики, присущие юридической и административной ответственности. Очевидно, что эти определения станут предметом споров в научных кругах, но прекрасно, что появился повод для размышлений и новых дискуссий. Монография П. П. Серкова «Административная ответственность в российском праве: современное осмысление и новые подходы» — крупный вклад не только в развитие вопросов административной ответственности, но и в науку административного права в целом. Книга читается с большим интересом, заставляет читателя задуматься над затронутыми в ней сложными проблемами, вместе с автором искать пути их решения. Нам книга понравилась и тем, что П. П. Серкову удалось избежать на ее страницах крайних суждений по проблемам, где мнения ученых и практических работников, осуществляющих административно-юрисдикционные полномочия, бывают полярными. Объяснение, видимо, кроется в том, что над автором — глубоким, вдумчивым ученым, который должен и способен брать под сомнение разумность тех или иных положений закона, постоянно довлеет судья, имеющий большой стаж не только судейской работы, но и руководства судебными органами, человек, для которого сомневаться в законе при осуществлении своих полномочий недопустимо. Но именно в этом противоречии кроется успех монографии в целом, которая, с одной стороны, полна новых, интересных идей, а с другой стороны, не является научным трактатом, оторванным от реальной жизни. Творческий полет теоретика сдерживается самоконтролем знающего, опытного практика, а желание ученого развивать научные идеи и на этой основе совершенствовать правоприменительную деятельность не позволяет судье закостенеть в своей работе. Блестящий симбиоз, который и обусловил удачу книги!
