(Сигалов К. Е.) («История государства и права», 2013, N 24)
ПОЛИЦИЯ И МЕХАНИЗМ ДЕЙСТВИЯ ГРАЖДАНСКОГО ОБЩЕСТВА
К. Е. СИГАЛОВ
Сигалов Константин Елизарович, профессор кафедры теории государства и права Московского университета МВД России, доктор юридических наук, доцент.
В статье раскрывается малоисследованный сегмент проблемы гражданского общества — саморегуляция общественных отношений в сфере полицейской деятельности. Автор обосновывает, что и борьба с уголовной преступностью, и форма ее организации в виде особых отрядов граждан для защиты общества от общественной трансгрессивности является атрибутивным свойством гражданского общества.
Police and the mechanism of action of the civil society K. E. Sigalov
In article reveals not investigated a segment of a problem of a civil society — self-control of public relations in sphere of police activity. The author proves, as struggle against criminal criminality, and the form of its or ganisation in the form of special groups of citizens for protection of a society from public transgresson is attributive property of a civil society.
Key words: a civil society, transgressons, police, taksis, kosmos, the Middle Ages, cities, the Great charter of liberties, the Magdebourg right, internal self-organising.
Как это часто бывает, многие феномены современного мира имеют давнюю историю. Многие феномены и проблемы, к которым мы привыкли, которые стали для нас привычными и даже банальными, имеют корни в западноевропейском Средневековье, и без полноценного понимания существа данного явления мы не сможем адекватно их оценить. Так происходит и с гражданским обществом. Его возникновение обусловлено тем, что в средневековой Западной Европе появилось новое радикальное движение — быстрый рост городов, которые по своему характеру уже сильно отличались от существовавших ранее. Этот подъем городов начался в западноевропейской зоне исторического пространства — единственной, где возник феодализм. Их нередко характеризуют как феодальные города, что неверно. Хотя эти города и существовали в феодальном обществе, феодальными они не были. Они базировались на ином, нежели феодальный, способе производства, который можно было назвать купеческо-бюргерским. В Средневековье горожан в Европе было менее двух процентов от общего населения, но именно в городах сформировались начала современного права, здесь — основы западных представлений о гражданском обществе, о свободе личности, о равноправии, о конституционном устройстве, разделении властей, об общественном самоуправлении. Возникновение городов положило начало созданию городского права. И хотя средневековый город обычно не был эффективно защищен от феодального насилия, тем не менее он был способен отстоять себя и выработать в своей среде правовые и материальные условия, в которых могла развиваться новая структура человеческой личности. Арон Гуревич отмечает: «Торгово-промышленная деятельность была немыслима без должного правового регулирования, и именно в городах складываются и развиваются новые юридические нормы и принципы, отвечавшие потребностям бюргерства. Эти принципы существенно отличались от принципов феодального права, и если в последнем преобладали вертикальные связи, отношения господства и подчинения, то в сфере действия городского права особую роль приобретали связи горизонтальные — правоотношения между согражданами» <1>. Великая хартия вольностей (1215 г.) гарантировала каждому свободному человеку защиту от незаконного посягательства на его личность или имущество и справедливость для каждого. Этим важнейшим правовым документом были подтверждены не только вольности феодалов, но и свободы городов. В 1220 г. в германском городе Магдебурге был разработан свод законов, основанный на свободе и самоуправлении. Магдебургское право признавалось так широко, что его приняли сотни вновь образованных городов в Центральной Европе, а судебные решения в них ссылались на решения магдебургских судей. ——————————— <1> Гуревич А. Я. Индивид и социум на средневековом Западе. М., 2005. С. 155 — 156.
Крупным феодалам так и не удалось подчинить себе города. Городской нобилитет в погоне за прибылями проявил не меньше отваги, чем рыцарство на войне. Борьба западноевропейских горожан за свои права вылилась в различные формы и методы борьбы с феодалами, пытавшимися подчинить города своей власти. Заинтересованные в извлечении городских доходов, феодалы довольно часто сами основывали города, стараясь привлечь население путем предоставления ему различных льгот: личной свободы, отмены барщин, замены всевозможных поземельных поборов, фиксированным денежным чиншем (свободное городское держание) и т. д. Но по мере развития ремесла и торговли реальная почва все более ускользала из-под сеньориального режима в городе. Развитие товарного производства и обращения требовало свободы личности и имущества ремесленника, купца, финансиста. Действовавший в сфере промышленного труда городской ремесленник, в отличие от феодально-зависимого крестьянина, был собственником средств производства и готового продукта и в процессе производства практически не зависел от сеньора-землевладельца. Эта экономическая независимость городского товарного производства и обращения от феодального крупного землевладения находилась в резком противоречии с режимом сеньориальной эксплуатации в городе, тормозившей его экономическое развитие и становившейся нетерпимой для горожан. Это послужило причиной разного рода коммунальных движений, результатом которых становилась муниципальная независимость. В этом же коренилась причина того, что именно в городах возникали крупнейшие антифеодальные еретические движения, передовые либеральные идеи, свободолюбивая оппозиционная городская литература. Борьба горожан против феодалов решала не столько конституционные и юридические задачи, сколько экономические и социальные: ликвидации системы феодальной эксплуатации ремесла и торговли, обеспечения свободного функционирования товарного производства и обращения. Юридически и политически обеспечить экономические и социальные завоевания горожан было призвано введение городского права, городского суда, городских воинских и полицейских формирований, городского самоуправления. Именно с городских республик начинается возрождение права в Европе. На эту чрезвычайно важную особенность западноевропейской истории указывал еще Гегель, отмечавший, что в городах-государствах «впервые начал устанавливаться правовой порядок» <2>. ——————————— <2> Гегель Г. В.Ф. Философия истории. СПб., 1993. С. 400.
Вся социальная жизнь может нормально функционировать только там, где есть всеобщая и равная мера свободы. В этой связи можно утверждать, что человек приходит к преобразованию социальной жизни в целом и хозяйственных отношений в частности, к экономике в ее развитом, цивилизованном виде именно потому, что с помощью разума открывает принципы и аксиомы юридического общения. Человек открывает и творит во взаимосвязи и взаимообусловленности с другими сферами человеческой жизнедеятельности. Ступени развития права и свободы суть ступени развития разума, разумной жизни. Поэтому будущее человечества связано не с отмиранием права, а напротив, с его упрочением, с господством права в социальной жизни, с реализацией правового, т. е. основанного на норме свободы, общения людей <3>. ——————————— <3> Зорькин В. Д. Право. Свобода. Демократия: (материалы круглого стола) // Вопросы философии. 1990. N 6. С. 21.
Политическая среда права обусловлена не столько нормативностью, сколько легитимацией самой нормативности. «Более того, в позитивном праве связь права с политикой становится лишь более отчетливой» <4>. Конфигурация политической среды права особенная, здесь право обретает свою власть, силу, жесткость, волю настаивать на своем. Политическую власть невозможно не признавать, невозможно игнорировать, невозможно от нее абстрагироваться. Эта власть постоянно присутствует и дает каждому понять свою значимость. Политическая среда права воплощена в государстве, государственной деятельности и обусловлена функционированием позитивного (государственного) права. Политика и государство, с одной стороны, и право — с другой, образуют сложнейшую взаимосвязь, над которой ломали голову многие мыслители. ——————————— <4> Малахов В. П. Философия права: идеи и предположения. М., 2012. С. 340.
Политическая среда права обеспечивает запрет для частных лиц на принудительное обеспечение справедливости, эту функцию берет на себя государство. Государство вполне обоснованно претендует на монополию на применение силы. Только государство является той силой, которое обладает правом на применение силы. Природа этого права такова, что как только возникает доминирующая сила, только она будет на деле пользоваться этим правом. «Дело в том, что это право включает право удерживать других от неправильного пользования этим правом, и только доминирующая сила будет иметь возможность использовать это право против всех остальных людей» <5>. На определенном этапе — при становлении государственной власти — авторитета и влияния народного собрания и совета старейшин уже стало не хватать. Поэтому один из центров власти — вождь (предводитель, князь, герцог), обладающий реальной силой в виде отряда вооруженных людей, присвоил себе право накладывать пени и наказывать физически своих менее удачливых соплеменников, а всем остальным запретил делать это. Так он подтвердил монопольную силу государственной власти, отняв ее у любого другого индивида или сообщества. Чем деспотичнее режим, тем выше монополия власти; при смягчении режима вождь вынужден делиться властью с другими общественными институтами, тем более что они генетически вполне могут властвовать, что и делали до того, когда племени понадобился вождь для координации всех усилий. Другой центр власти, исходящий от традиционных советов старейшин, советов племени, народных собраний и т. п., представлял собой зародыш гражданского общества. Сегодня под гражданским обществом подразумевают индивидуализированную форму существования социальности в ее противопоставлении политическому, фиксируя определенный уровень развития и степень зрелости общества в целом, его специфическую историческую форму и состояние. Возникновение гражданского общества обусловлено целым комплексом социальных, пространственных и темпоральных условий, в целом характеризующих состояние среды права как совокупности факторов и условий, которые придают праву характер социальной реальности. ——————————— <5> Нозик Р. Анархия, государство и утопия. М.: ИРИСЭН, 2008. С. 145.
Именно городское самоуправление стало импульсом к юридизации всей системы отношений в обществе. В основе этого, как отмечает Жан Ле Гофф, лежал «обычай прибегать к услугам юристов, законников, которые по большей части не обладали большой юридической культурой, — она появится позже, вместе с университетским образованием, — но все же получали теоретическую и практическую подготовку в городских школах, находившихся в гуще повседневных проблем горожан. Конечно, этот обычай породит крючкотворческую, бюрократическую Европу. Однако в нравах и обычаях утвердится результат грандиозных изменений в юриспруденции, которые в XII и XIII вв. приведут к перевороту в правовой системе христианского мира: начнется, во-первых, процесс обновления римского права, во-вторых, выработка канонического права (за ним останутся такие важные сферы жизни, как ростовщичество и вступление в брак) и, кроме того, будут зафиксированы на письме феодальные обычаи и вольности, существовавшие до того лишь в изустной форме» <6>. Именно в средневековой Западной Европе впервые в мире обратили внимание и стали бороться с государственной позиции с таким противозаконным явлением, как преступление, которое «отличается от насилия феодального мира, обусловлено появлением в монархиях полиции и, как правило, объясняется как реакция на возникновение государства Нового времени; параллельно институты подавления преступности увеличивают число документов и архивов, благодаря которым мы узнаем о вспышках насилия, и благодаря этим источникам у нас может сложиться впечатление, что их число выросло, хотя на самом деле прогрессировали сам механизм подавления преступных действий и техника их документирования» <7>. ——————————— <6> Ле Гофф Ж. Рождение Европы. СПб.: Alexandria, 2007. С. 164 — 165. <7> То же. С. 248.
Необходимость создания собственно полицейских структур как вооруженных формирований, охраняющих свободных граждан и свободных крестьян, защищающих их интересы, в России возникла достаточно поздно. Собственно, таких граждан и тем более свободных крестьян практически не было. Полиция возникла не как самодеятельный орган защиты населения, подчиненный праву и управляемый обществом, а как часть государственно-репрессивного аппарата, защищавший в первую очередь властные элиты. Борьба с преступностью своими силами, выделение из своих рядов особых отрядов для наведения внутреннего порядка гражданами — это способ установления собственной власти в этой сложнейшей сфере, на которую ранее власть практически не обращала внимания, а впоследствии старается полностью подмять под себя. Установление внутреннего порядка в гражданском обществе — следствие имманентных его характеристик. Когда нет единого организующего центра в управлении и в установлении порядка, общество развивается по одному сценарию, когда этот порядок дан свыше — по другому. Еще в античности для обозначения этих двух видов организации существовали два термина: таксис — для устроенного порядка и космос — для возникшего порядка (причем первоначально под этим термином понимался «правильный порядок в государстве и обществе»). Внутренняя самоорганизация — свидетельство синергетической составляющей гражданского общества, такой ее характеристики, которая принципиально отличает это «уродливое» общество от всех иных организованных государством обществ, совершенно по-иному устроенных, выстроенных по другим законам. Однако в разное время и в разных цивилизациях способы осуществления этой организации различны. Фридрих фон Хайек отмечает: «Здесь важно то, что всякий человек, воспитанный в рамках определенной культуры, владеет правилами и точно так же легко опознает, когда поведение людей соответствует или не соответствует различным правилам. Это, разумеется, вовсе не доказывает того, что эти правила врожденные или являются постоянной или неизменной частью «человеческой природы». Это доказывает то, что они являются частью культурного наследия, характеризующегося определенным постоянством, особенно до тех пор, пока правила не облечены в слова и, следовательно, не могут быть предметом сознательного анализа или обсуждения» <8>. ——————————— <8> Хайек Ф. А. фон. Право, законодательство и свобода: современное понимание либеральных принципов справедливости и политики. М., 2006.
Именно потому, что городской, гражданский правопорядок ближе к реальному человеку, справедливость здесь может носить не формальный, а многофакторный характер, принимающий в расчет конкретные жизненные обстоятельства и заслуги индивида. Особенности субъектов права состоят в свободе действовать определенным самим собой образом, а не только в жестких рамках установленного сверху порядка (таксиса). Это позволяет, установив свое право, более ответственно подходить к нему. Со временем государство стало приспосабливаться к гражданскому обществу и приспосабливать гражданское общество под себя. Государство берет на себя те функции по управлению общественными отношениями, которые ранее были ему не присущи, прямо или косвенно вмешивается в отношения между работодателями и наемными работниками, гражданами и государственными структурами, выполняя функции медиатора, стараясь везде и всегда достичь консенсуса в спорных ситуациях. Более того, гражданское общество немыслимо без государства: «В своей сущности гражданское общество всегда есть лишь определенная форма зависимости от государства. Эта форма зависимости, как ни парадоксально это звучит, состоит в свободе в пределах установленных, узаконенных, поддержанных государством. Степень рациональности, целесообразности и индифферентности к ориентации на власть и определяют степень независимости, самостоятельности гражданского общества. Степень рациональности отношения государства к гражданскому обществу определена тем, насколько посредством гражданского общества может быть реализована установка на общественное благо, демократию, право и пр.» <9>. ——————————— <9> Малахов В. П. Правовые свойства гражданского общества // История государства и права. 2010. N 4.
В свое время Аристотель полагал, что продуктивно именно консенсусное начало миропорядка: государство, право, справедливость — разные стороны государственного устройства, стремление к которому заложено у всех людей от природы <10>. Для советской трактовки марксизма ведущей тенденцией в «действии» механизма закона единства и борьбы противоположностей была именно борьба, а единство — символом соглашательства. Это позволяло Александру Блоку заметить: «Порядок мира тревожен, он — родное дитя беспорядка и может не совпадать с нашими мыслями о том, что хорошо и что плохо». ——————————— <10> Политика // Аристотель. Сочинения: В 4 т. М., 1984. Т. 4.
Различия городского права в Западной Европе и России были чрезвычайными. По образному и меткому выражению Т. В. Кашаниной, «если право западноевропейских городов выражало свободу горожан, то городское право России было его зеркальным отражением и выражало свободу государства (в лице великих князей, а затем царей), считавшегося единственным и безраздельным собственником земли» <11>. Говорить о свободе личности в России было невозможно, она была утеряна с началом монгольского порабощения <12>. ——————————— <11> Кашанина Т. В. Происхождение государства и права. М., 2004. С. 250. <12> «Кроме царя все холопы, до наипервейшего боярина» (Акунин Б. Алтын-Толобас).
Там, где полиция выполняет волю гражданского общества, мы видим и соответствующее к ней отношение, там порядок и хотя бы относительное спокойствие. Там, где полиция — банда вооруженных холопов, слепо исполняющая волю даже не государства, и даже не власти в целом, а какого-то представителя власти, вот там репрессии и все то, что мы знаем о не столь давних временах. «Механизм самосохранения, защищенности гражданского общества кроется в отчуждении власти и в возможности оппозиции ей» <13>. На вопрос Владимира Познера, повторившего давнее путешествие И. Ильфа и Е. Петрова по США, что значит быть американцем, окружной прокурор округа Геллап, индеец-метис из племени навахо ответил: «Я горд, что я американец. Но особенно я горжусь моими предками, которые боролись с федеральным правительством. Теперь у нас есть своя земля. Но у нас ее бы не было, если бы мы не боролись за наши права» <14>. ——————————— <13> Малахов В. П. Правовые свойства гражданского общества. С. 5. <14> Одноэтажная Америка / В. В. Познер, Б. Кан, И. А. Ургант. М.: Зебра Е, 2008. С. 292.
Необходимость стать правовым для гражданского общества (в прошлом общества свободных горожан) — это: а) выработать собственное право; б) приспособить уже имеющееся право под свои потребности; в) убедить горожан-граждан, что следует руководствоваться тем правом, теми правилами, которые сами горожане-граждане установили конвенционально, и тем правом, теми правилами, которые, опять же, конвенционально установлены с государственной властью. Потому что отношения с властью для горожан — это всегда был торг, договор, конвенция. Они договаривались с королем против феодалов, с феодалами против епископов, с епископами против рыцарей, с рыцарями против корсаров, с корсарами против других городов — и так до бесконечности. Так было в Средневековье, только так возможно и сейчас. Мировая практика разрешения конфликтов свидетельствует о правильности этого положения. Права всегда были сопряжены с обязанностями. Право только тогда и может быть правом, когда в нем прописано и то, что человеку положено получить от общества, корпорации, других людей и государства, и то, что он обязан сам дать обществу, корпорации, другим людям, государству. Права и обязанности, точнее, их баланс и соответствие возникают лишь в правовом обществе. Тогда у каждого человека есть свой круг прав, свой круг обязанностей. Причем, как правило, круг основных прав равен, ибо наличествует равноправие, круг обязанностей различен, и из этого вытекает круг дополнительных прав как соответствие их вкладу в общественное достояние. Когда же общество неправовое, то исходя из внутренней логики этого общества, происходит то же самое, только на долю одних достаются только одни права, на долю других — только одни обязанности. Причем каждая из сторон полагает, что на их долю достается и то и другое, а наличие их обусловлено завоеванным социальным статусом <15>. ——————————— <15> Средневековые западноевропейские рыцари полагали, что турниры и пиры — их прямая обязанность, русские дворяне совершенно не отделяли «светский» образ жизни (балы, приемы, охоту и т. д.) от «обязанностей», присущих их классу. Правом других было обслуживание рыцарей и дворян, растить хлеб, строить дома, заниматься ремеслами и торговлей, выполнять другую «черную» работу. Это было именно право, ибо отними его у купца, ремесленника, крестьянина — и он выпадает из социальной жизни и погибает.
На самом деле, реальные обязанности, т. е. конкретный вклад индивида в общее дело, когда каждый знает, чем конкретно он должен заниматься, что он конкретно должен делать — не меньшее благо, нежели права. Отсутствие обязанностей у личности может привести к произволу со стороны общества, государства, более сильных или богатых сограждан. Гражданское общество оказалось как бы внутри общегосударственного устройства и стало постепенно расширять свой ареал, пока не заняло почти все пространство в нем, находя новые способы управления и установления порядка в нем.
Список литературы
1. Аристотель. Сочинения: В 4 т. М., 1984. Т. 4. 2. Гегель Г. В.Ф. Философия истории. СПб., 1993. 3. Гуревич А. Я. Индивид и социум на средневековом Западе. М., 2005. 4. Зорькин В. Д. Право. Свобода. Демократия: (материалы круглого стола) // Вопросы философии. 1990. N 6. 5. Кашанина Т. В. Происхождение государства и права. М., 2004. 6. Ле Гофф Ж. Рождение Европы. СПб.: Alexandria, 2007. 7. Малахов В. П. Правовые свойства гражданского общества // История государства и права. 2010. N 4. 8. Малахов В. П. Философия права: идеи и предположения. М., 2012. 9. Нозик Р. Анархия, государство и утопия. М.: ИРИСЭН, 2008. 10. Одноэтажная Америка / В. В. Познер, Б. Кан, И. А. Ургант. М.: Зебра Е, 2008. 11. Хайек Ф. А. фон. Право, законодательство и свобода: соврем. понимание либерал. принципов справедливости и политики. М., 2006.
