(Волосникова Л. М.) («Право и политика», 2006, N 5)
КОНЦЕПЦИЯ АКАДЕМИЧЕСКОЙ АВТОНОМИИ КАК ПРАВОВОЙ ПРИНЦИП В ТВОРЧЕСТВЕ С. И. ГЕССЕНА
Л. М. ВОЛОСНИКОВА
Одним из наиболее значительных продуктов рефлексии русской философии права начала ХХ века по поводу академических свобод является труд С. И. Гессена (1887 — 1950 гг.) «Основы педагогики. Введение в прикладную философию», написанный в разгар гражданской войны в 1920 году. По мнению В. Куренного, это произведение является наиболее харизматическим произведением в области русской философии права и образования ХХ века <*>. Гессен окончил юридический факультет Петербургского университета. Философское образование получил в Германии, в университетах Гейдельберга и Фрейбурга, где занимался под руководством Г. Риккерта, В. Виндельбанда, Б. Ласка. Гессен в связи с этим полностью воспринял немецкую (гумбольдтову) космополитическую теорию университета. В 1913 — 1917 гг. Гессен — приват-доцент Петербургского университета. В 1917 — 1920 гг. — профессор Томского университета. В 1922 г. Гессен покидает Россию и преподает в университетах Восточной Европы. ——————————— <*> Гессен С. И. Основы педагогики. Введение в прикладную философию. М., 1995.
Концепцию академической свободы С. И. Гессена характеризуют идеализм, трансцендентальность (рассмотрение проблем с позиций аксиологии — учения о ценностях), полнота, переведение идеи академической свободы в сферу jus и lex, то есть не только философии права, но и позитивного права. Глубоко усвоив принципы кантианского трансцендентализма, Гессен в своей философской антропологии и педагогической концепции (педагогика — прикладная философия) стремился связать принципы «критической» гносеологии с определенной онтологической системой. Личность обретается только через работу над сверхличными задачами, утверждал Гессен. «Могущество индивидуальности коренится не в ней самой, не в природной мощи ее психофизического организма, но в тех духовных ценностях, которыми проникаются тело и душа и которые просвечивают в них как задания ее творческих устремлений». По мнению Гессена, мир не исчерпывается физической и психической действительностью; кроме них, есть еще третье царство — царство ценностей и смысла. У Гессена изначально эмпирический субъект, приобщаясь к этим высшим ценностям, созидает себя как личность. Гессен выделил два вида ценностей: абсолютные, входящие в каталог культуры (являющиеся целью) и относительные (являющиеся средством достижения первых), «Культурные ценности ценны сами по себе, хотя могут быть орудием». Гессен относил к абсолютным ценностям культуру. Структура культуры у Гессена представлена следующим образом (см. рисунок).
Культура
Образованность Гражданственность Цивилизация Наука Государство Техника Религия Право Искусство Нравственность
Человек, чтобы стать социальным существом, должен «пропустить» через себя, переварить все культурные продукты, и этот процесс представляет собой огромный труд, усилие над собой. Как и Кант, он развивает трудовую теорию культуры. Приобщение к культуре, приобщение его к сверхличному осуществляется через образование, окультуривание человека. Образование выполняет не просто функцию приобщения человека к культуре, освоения ценностей, но и приобщение к науке, причем это задача не только общего, но и высшего образования. Образование также служит задаче нравственного воспитания. Целью образования является приобщение к знанию, культуре, науке. Отметим, что Гессен настаивает на фундаментальности образования, благодаря которой происходит наиболее полное усвоение индивидом достижений цивилизации. Выделим отличие позиции Гессена по сравнению с Чичериным. Если Чичерин настаивает на элитарности науки, по Гессену, каждый человек должен приобщаться к науке как абсолютной ценности уже на стадии общего образования <*>. ——————————— <*> Гессен С. И. Указ. соч. С. 24.
В чем заключается ценность науки? Гессен отвергает, как и все апологеты «чистого знания», прагматическое отношение к науке, а именно — тезис о том, что наука служит жизни. Он, разделяя науки на фундаментальные и прикладные, тем менее в духе давней платоновско-аристотелевской традиции утверждает примат фундаментальной науки, не ориентированной непосредственно на праксис, и отстаивает ценность знания самого по себе, его первичность по отношению к материальному бытию. Образование — это сфера свободы или принудительности? «Принудительное по необходимости образование должно быть свободным по цели». Для образования свойствен институциональный конфликт между свободой и принуждением. В области образования принуждение и свобода взаимно дополняют друг друга. Образование одновременно дисциплинирует человека и освобождает его. Дисциплина возможна только через свободу. Гессен уточняет содержание свободы в духе Канта, который утверждал «Свобода есть подчинение закону, который личность сама на себя наложила». Свобода, по Гессену, это не выбор, а творчество нового в несуществующем (духовном) мире. Быть свободным — значит, стремиться к более высокому, чем есть ты, это возвышение человека над собой. Гессен обосновал принцип академической свободы и автономии, исходя из научной теории университета, из различной природы высшего и общего образования. Он продолжил развитие свойственной для России научной миссии университета. Как известно, в России университет изначально рассматривался как научное учреждение. В официальной записке Министерства народного просвещения 1863 года подчеркивалось: «Наука читается в университетах для науки, и само свойство разных отраслей человеческого знания служит основанием разделения университетов на факультеты. Университетское преподавание может принести истинную пользу тем, кто ищет в храме науки только науку, т. е. знание, а не идет туда движимый материальными спекулятивными побуждениями» <*>. В России был воспринят элитарный тип университета, который не готовил из своих выпускников профессионалов-практиков. ——————————— <*> Захаров В. В. Факторы становления и развития юридического образования в России // Юридическое образование в России: в поисках новой модели. Саратов — Екатеринбург, 2005.
Гессен является апологетом научной модели университета, в котором преподаватель является ученым и больше никем. Он противопоставляет режим обучения в университете режиму обучения в специальной школе. Последний основан на регулярных учебных планах, систематических курсах, тренинге, приоритете работы в аудитории, профессионализации. Внедрение режима обучения специальных школ в университет губительно для науки. «Чем более определеннее и энциклопедичнее учебный план, тем менее научный характер носит преподавание». Университет отличается от специальной школы следующими признаками: — энциклопедизм в содержании обучения (студента надо учить всем наукам); — непрерывная научная деятельность преподавателя, единственная задача которого в отношении студента — вовлечение в процесс исследования; — индивидуализация обучения и свобода обучения (не произвол), ибо «принуждением учащихся в учебный поток не вовлечешь»; — свобода перехода студента с факультета на факультет, из университета в другой университет (академическая мобильность), наличие системы признания академических достижений, приобретенных в другом университете; — приоритет самостоятельной работы студента; — свобода преподавания; — неразрывная связь преподавания и исследования, отсюда необходимость приобщения к науке каждого студента. Единственный метод обучения, который признавал Гессен для университета — это метод научного исследования, вытекающий из главной особенности университета — единства преподавания и исследования. Гессен, декларируя принцип академической свободы как комплекса индивидуальных и корпоративных свобод — свободы обучения, свободы преподавания и исследования, свободы академической мобильности, самоуправления университета, логически выводит их из миссии университета как условие этой миссии: «Указанными принципами — полнота научного знания, свобода преподавания и учения, самоуправление — характеризует идеальное существо университета как очага научного знания, обеспечивающего непрерывность научного творчества через организацию преподавания и приобщения учащихся к исследовательской работе». Университет выполняет особую миссию, он является институциональной формой абсолютной ценности — научного знания. «Из существа университета как очага научного знания, свободно исследующего и преподающего истину, естественно вытекает его самопополняемость и самоуправление». Понятие «университет» вытекает из единства исследования и преподавания. Только университет отзывается на все новые и спорные теории. Университет — это поток знания, реализация науки в ее текущем состоянии» <*>. Он символизирует «вечность потока воплощенных в нем наук». ——————————— <*> Гессен С. И. Указ. соч. С. 315.
Существенный принцип университета отличает его от специальных школ и состоит в том, что он «проникнут духом свободы». Отметим, что Гессен, конечно же, конструирует идеальную модель университета; он оперирует идеальными категориями, при этом четко осознавая, что это — лишь идеал университета, и признавая существенное значение для университета иных факторов (сил культуры): хозяйства, государства, церкви: «Идеальное существо университета есть не сколько факт, сколько регулирующий принцип, тем более определяющий организацию университета, чем сильнее в нем научный дух». Признание университета как центра научного знания есть регулирующий принцип права. Так же как и Кант, Гессен строит эту модель, также исходя из идеальных представлений об университете, преподавателе, студенте не таких, каковы они есть, а какими они должны быть. Например, оно исходит из представления о студенте как человеке, обладающем «надлежащей научной подготовкой и его практической незаинтересованностью» в конечном результате, представления о преподавателе — как бескорыстном, преданном истине ученом. Но разве можно декларировать принципы права исходя из факта реального несовершенства человека, человечества, науки? В основе права лежит конституционно-правовая презумпция о человеке как разумном, дисциплинированном, культурном существе. В этом смысле конституционное право в качестве онтологических предпосылок своего существования имеет веру в разумную, моральную сущность человека вообще: «Человек, его права и свободы являются высшей ценностью». Отсюда вытекает предположение об изначально идеалистической основе конституций, их просветительско-культурологической базе. Самоуправление университета, по Гессену, вытекает из идеи университета как очага научного знания. Университет может существовать только как автономный союз ученых, а ограничения свободы будет вытекать из потребностей самой науки. Любое необоснованное ограничение академической свободы представляет собой «презумпцию зла». Самоуправление университета — это средство ограждения свободы исследования и преподавания. Самоуправление университета включает: — самопополняемость (самостоятельное формирование контингента студентов и преподавателей), — самостоятельное формирование учебных программ и учебных планов, — избрание профессоров и управляющих органов, — наделение степенями. Академическая свобода должна быть юстифицирована, возведена в правовое предписание, исходящее от государства. Следует акцентировать, что Гессен, в отличие от своих предшественников, будучи юристом, стремился к созданию наиболее надежных, а значит, правовых гарантий академической автономии: «Организация науки как таковая порождает момент права, предполагающий наличие права авторитета». Позитивное право должно признать юридическим языком авторитет университета в виде предоставления ему права самоуправления. Университет, его самоуправление должны материализоваться в виде корпорации: «Университет — это корпорация, наука, воплощенная в индивидуальное и объединенное в единое целое». Университет выступает как самостоятельная корпорация, институт гражданского общества, который вступает в договоры с другими корпорациями, и государство должно блюсти эти договоры, охраняя права этих воплощенных в корпорации реальных интересов». Гессен настаивает на правовом признании корпоративности университета, считая недостаточным юридическое признание свободы исследования и преподавания на субъективном, и это выделим, уровне. Для чего нужна корпоративность университета? Ведь корпорация представляет собой способ защиты совпадающих частных интересов. Отметим важную особенность позиции Гессена в вопросе о форме правовой институционализации академической свободы. На каком уровне она должна быть установлена — частном или публичном? Что такое академическая свобода — средство защиты абсолютных ценностей (не имеющих материального измерения) или все-таки средство защиты интересов, в основе которых лежит практическая заинтересованность? Право защищает ценности (Кант) или реальные интересы (Иеринг)? С одной стороны, университет, по Гессену, это не частное учреждение, правовая сущность которого может быть описана в рамках частноправовой ситуации: «Свобода преподавания и исследования не укладывается в рамки либерального понимания свободы как независимости от государственной власти» <*>. Университет — публично-правовой институт. Университет, наряду с идеальными задачами, должен иметь свой реальный интерес и стремиться к его юридическому закреплению — такова позиция Гессена. Она вытекает из презумпции о наличии постоянного (образовательного) конфликта между высокой культурой, с одной стороны, и, с другой, — иными факторами культуры (государством, обществом, церковью) <**>. ——————————— <*> Гессен С. И. Указ. соч. С. 325. <**> Гессен С. И. Указ. соч. С. 332.
«В лице университета наука вступает в правовое общение, как особый реальный интерес внутри культурного общества, требующий для себя такого же признания и такой же охраны со стороны права, как интересы частных лиц». Корпоративность университета — это не цель, а наиболее надежное правовое средство защиты интересов науки, ибо университет — это институционализированная в обществе наука. Поэтому Гессен призывает к интеграции усилий университетов в защите своих прав, приводя в пример созданную в 1900 году Ассоциацию американских университетов. Каковыми должны быть коммуникации между государством и университетом? Эти отношения двойственны. С одной стороны, университеты должны быть объединены, с другой, они должны быть свободны, ибо университет не признает над собой никакой, даже самой благожелательной власти. Государство учреждает и содержит университеты. Гессен был против приватных университетов, он критикует конституционную доктрину либерализма, которая воспринимала свободу высшего образования как право частных лиц открывать университеты: «Свобода высшего преподавания заключается не в праве каждого открывать университеты, в которых бы нарушалась свобода исследования и учения. А в такой организации университета, которая обеспечила бы внутри него указанные свободы, возможность его постоянного обмена с другими университетами. Свобода высшего образования не в том, чтобы рядом с государством возникали церковные университеты, а в том, чтобы университет оставался научным». Государство должно признать публично-правовое бытие университетов, так как оно всегда был публично-правовой корпорацией, и (выделим) ему принадлежит право суда над его членами. Гессен в принципе признает легитимность государственного патернализма и контроля в отношении университета с позиций реалий социума, хотя бы потому, что они должны быть, хотя и оставаясь свободными, объединены. Эту функцию — академический синойкизм — он не доверяет ни академии наук, ни церкви, а только государству, развивая канто-гегелевскую концепцию культурного государства. Гессен признает право государства ограничивать академическую автономию настолько, «чтобы предупредить вырождение автономии в произвол, предупреждение превращения цеха в орудие личных интересов». Контроль государства над университетами — устойчивая, в принципе положительная правовая традиция Западной Европы, утвердившаяся сразу после Реформации. Этот контроль должен осуществляться в рамках публичного права. Гессен отвергает сохранение национальной самобытности как цели образования. «Выдумывать или сочинять характер народа из его старых обычаев, старых действий, значит, хотеть продлить для него время детства; давайте ему общее человеческое…». Наука и высшее образование по своей сути наднациональны, считает Гессен; он критикует К. Д. Ушинского, который полагал, что у всех великих народов своя национальная система воспитания. Целью образовательной политики государства не могут быть национальные интересы. «Нация — это не антропологический факт, а форма творчества народа, направленная на разрешение общечеловеческих задач… Нация не есть предмет заботы, а есть плод усилий, направленный на достижение сверхнациональных задач… Развитие нации осуществляется через образовательный процесс». Образование только тогда подлинно национальное, когда оно — хорошее, когда оно удовлетворяет требованиям научности, художественности, нравственности. «Если, чтобы удовлетворить последним, оно должно быть наднациональным, то ради самой же нации оно должно быть таковым». Таким образом, квинтэссенцию позиции Гессена составляют идеи ценности науки и культуры, образования, свободы обучения, свободы преподавания и исследования, самоуправление университетов, академическая мобильность, юстификация этих принципов, наднациональный характер науки и образования. Идеи С. И. Гессена составляют основу современной либертарной философии образования, и кроме того, они образуют теоретический фундамент идеи академической свободы и автономии как регулирующего правового принципа отношений между наукой, университетом, с одной стороны, и, с другой стороны, государством.
