(Рыбак К. Е.) («Культура: управление, экономика, право», 2006, N 2)
ПРИНЦИПЫ МУЗЕЙНОГО ПРАВА (ИСТОРИКО-ПРАВОВЫЕ АСПЕКТЫ)
К. Е. РЫБАК
Рыбак К. Е., начальник юридического отдела Музеев Московского Кремля, кандидат философских наук.
Совокупность принципов международного музейного права — ядро, на котором зиждется нормотворческая деятельность (и вслед за ней правоприменительная практика) субъектов международного права. Значимость принципов международного музейного права очевидна, потому что они направлены на обеспечение общечеловеческих ценностей, поддержание культурной самобытности народов и защиту интересов собственника культурных ценностей, регламентацию деятельности субъектов международного права по защите, сохранению, уважению и информированности о состоянии культурного наследия. Вычленение принципов музейного права велось, сообразуясь с требованием максимально полного соответствия определению музейного права <*> и необходимости формализовать в них цели и задачи, которые постулируются в международных соглашениях, касающихся музейной деятельности. Из принципа системности вытекает, что совокупность принципов музейного права, выступая частью системы источников музейного права, также является системой. Система принципов музейного права состоит из принципов: защиты культурных ценностей, сохранения и поощрения многообразия культуры; свободного перемещения культурных ценностей; доступности к культурным учреждениям и публичности представления культурных ценностей; всеохватываемости и максимальной взаимности международного культурного сотрудничества; гармоничного равновесия между техническим и моральным прогрессом человечества (интеллектуальной и нравственной солидарностью общества). Рождение и развитие начал музейного права проистекает из принципов территориальной целостности государств; суверенного равенства государств; невмешательства во внутренние дела государств; уважения прав и основных свобод человека, равноправия и самоопределения народов. ——————————— <*> Музейное право — категория норм права, между которыми существуют устойчивые связи и которые регулируют возникающие между субъектами международного публичного права отношения, возникающие в связи с созданием, выявлением, сохранением, освоением, популяризацией и передачей будущим поколениям культурных ценностей во всех их проявлениях; созданием благоприятной среды для культурных обменов и расцвета творческих способностей граждан; обеспечением свободного доступа к возможностям художественного творчества, научно-техническим знаниям; формированием диалога между культурами и содействием международному взаимопониманию; реализацией идеи всеобщего равного образования.
В основе правовых норм, как известно, лежат те или иные моральные императивы и принципы. Начала принципов музейного права можно обнаружить в числе принципов и положений, закрепленных в различных этических кодексах, например Этическом кодексе Международного совета музеев, Моральном кодексе Ассоциации букинистов (США), Морально-этическом кодексе музеев (США), Международном кодексе этики дилеров культурных ценностей. Анализ этических и моральных кодексов профессий, в той или иной степени соприкасающихся с культурными ценностями, позволяет выделить моральный принцип, который лежит в основе принципов музейного права: музеи должны служить обществу и быть лояльными по отношению к нему. Развитие морального принципа проистекает в следующих направлениях: — признание того, что музейные экспонаты и коллекции представляют собой природное, естественное и культурное богатство; — музеи должны пропагандировать и распространять знание и понимание всех форм культурных ценностей во имя того, чтобы служить духовными источниками для человечества; — музеи должны сохранять, документировать и изучать предметы, находящиеся в их собраниях; — музеи должны выступать гарантом подлинности хранящихся в их собраниях предметов; — музеи не должны содействовать незаконному экспорту, импорту или транзиту культурных ценностей, незаконному обороту культурных ценностей внутри страны, а также вовлекаться в таковые действия. Рассмотрение принципа защиты культурных ценностей, сохранения и поощрения многообразия культуры строится в историческом аспекте. Выделяются периоды в развитии названного принципа: XVII — середина XIX в.; 1863 — 1919 гг.; 1920 — 1944 гг.; 1945 — 1971 гг.; 1972 — 1998 гг. и 1999 г. — настоящее время. Содержательные начала принципа приходятся на Античность и Новое время. К началу XVII в. взгляды о специфическом статусе произведений искусства, об особых обязанностях, возлагаемых на их собственника, приняли очерченные формы. Сложилось мнение, что правовыми нормами не урегулированы вопросы ответственности за посягательства на предметы искусства во время войны. 24 апреля 1863 г. в США был издан Генеральный приказ N 100, в котором впервые были определены обязательства воющих сторон по отношению к произведениям искусства. Приказ получил название Кодекса Либера, по имени его автора — доктора Колумбийского колледжа Френсиса Либера. Положения Кодекса легли в основу таких международных договоров, как Брюссельская декларация 1874 г., Оксфордское наставление (принятое Институтом международного права 9 сентября 1880 г.), Гаагские конвенции (1899, 1907 гг.). В положениях Кодекса Либера развиваются идеи, которые были высказаны Гроцием и которые оформляются в обязательства воюющих сторон: — сохранять и защищать культурные ценности; — в случае их захвата не отчуждать третьим лицам, как по возмездным, так и по безвозмездным сделкам; — по окончании войны путем заключения мирных соглашений урегулировать вопросы реституции культурных ценностей державам, с территории которых они были вывезены. К концу 1880-х гг. сложилось два аспекта защиты культурных ценностей, требующих взаимных действий воюющих сторон <*>. Первый — защищающаяся сторона принимает на себя обязательства сдерживаться от использования культурных ценностей в военных целях. Второй аспект — командир, вовлекаемый в наступательную операцию на удерживаемое врагом населенное место, должен знать места сосредоточения культурных ценностей. ——————————— <*> Parks H. Protection of cultural property from the effects of war / The law of cultural property and natural heritage. Evanston, 1998. P. 3-3-3-6.
Следующий этап формирования принципа защиты культурных ценностей пришелся на рубеж XIX — XX вв. и был связан с принятием Гаагских конвенций 1899 и 1907 гг. Положение Конвенции «О законах и обычаях сухопутной войны» (1907) впитало в себя идеи, высказанные на Брюссельской конференции (1874). Действительно, наблюдается отход от положений Кодекса Либера о безусловной защите культурных ценностей — состояние войны в некоторых случаях стало позволять разрушать культурные ценности. Новизна Конвенции 1907 г. состояла в осознании договаривающимися сторонами того, что всякий преднамеренный захват, истребление или повреждение учреждений, служащих науке, искусству, благотворительности, исторических памятников, произведений художественных и научных, воспрещаются и должны преследоваться. Эта идея положила начало институту ответственности в музейном праве. Убежденность субъектов международного права в необходимости уважать сокровища культуры и в том, что таковые ценности должны пользоваться защитой во время войны и в мирное время, стала причиной подписания в 1935 г. рядом государств Договора «О защите учреждений, служащих целям науки и искусства, а также исторических памятников», обычно называемого Пактом Рериха. В этом документе наблюдается новаторский (по отношению к прошлым документам) подход к делу защиты памятников и культурных учреждений. Во-первых, выдвигается принцип защиты памятников не только в военное, но и в мирное время, во-вторых, предлагается, чтобы во время военных действий исторические памятники и упомянутые выше учреждения пользовались не только защитой, но и уважением воюющих сторон. Последнее весьма интересно, потому что в уже описанных до этого международных договорах ничего не говорилось о праве исторических памятников на их уважение. Тем не менее идея об уважении памятников и культурных учреждений, высказанная в Пакте Рериха, не нова. Со времен Античности действует этический императив, заключающийся в уважении к местам религиозных культов, основанный на том, что поступки в защиту религии внушены высшим разумом. Положение об обязательности уважительного отношения к произведениям культуры восходит к религиозным установкам и через моральные принципы проникает в нормы международного права, показывая своей исторической трансформацией наличие тонкой, осязаемой на высоких уровнях теоретизации, связи норм музейного права с нормами этики и морали. В Пакте Рериха вводится идея о привилегии нейтралитета памятников и культурных учреждений (режима нейтралитета): «Исторические памятники, музеи и учреждения, служащие целям науки, искусства, образования и культуры, должны считаться нейтральными и пользоваться в качестве таковых уважением и защитой воюющих сторон» (ст. 1 Пакта Рериха). Другим достижением Пакта Рериха стало то, что в нем впервые были сведены в корпус правового пространства положения, которыми должны руководствоваться государства в отношении памятников и культурных учреждений во время военных действий и мирное время. Спустя 19 лет триединая связка «нейтралитет — защита — уважение памятников и культурных учреждений во время военных действий» — претерпела количественное изменение и вследствие этого качественную мутацию. Конвенцией о защите культурных ценностей в случае вооруженного конфликта (Гаага, 1954) она будет заменена понятием «защита культурных ценностей», в которое принцип уважения культурных ценностей будет включен в качестве одной из составляющих. Для уяснения содержания принципа защиты культурных ценностей, сохранения и поощрения многообразия культуры используется системный подход. Обратимся к положениям Европейской культурной конвенции (1954). Исследуемая система носит название «культурное достояние Европы» (S). Введем понятия прямых и обратных действий. Прямые действия — изучение языка, истории и культуры, передвижение ценностей из одного государства в другое (взаимные действия по обмену национальными вкладами). Обратные действия заключаются в том, что государство должно принимать надлежащие меры для защиты и обеспечения разумного доступа к предметам, имеющим культурную ценность для Европы, которые были переданы ей другой стороной. Обосновывается, что система S функционирует около точки оптимума, в случаях, когда достигается цель Конвенции — большее единство между европейскими государствами при учете сохранения и поощрения развития их национальных вкладов. Поэтому система S в окрестностях точки оптимума должна выполнять функцию развития и, более точно, функцию развития новых свойств <*> (ФРНС). На стадии выполнения системой S функции развития новых свойств не «затушевывается» индивидуальность ее элементов и их свойств; элементы сохраняют самостоятельность и вес. При всем этом наблюдается рождение новых качественных свойств системы, которые отсутствуют у ее элементов. ——————————— <*> Используется терминология модульного анализа.
Спецификой развития системы S обосновывается создание разрешительных, а не уведомительных процедур в отношении вывоза культурных ценностей из стран их происхождения. Реализуя идеи необходимости экспортного контроля культурных ценностей, как на внутригосударственном, так и на международном уровне, государства предохраняют себя от влияния инородных культур, способных «подточить» собственные культурные традиции. Если государство не принимает меры по ограничению вывоза за рубеж культурных ценностей, находящихся на его территории, это может привести к культурной экспансии государства на мировой арене (и культурном локале — мировом рынке антиквариата). Тем не менее экспансия будет иметь временный характер, и с течением времени вывезенные культурные ценности «размоются» в среде иных, чужеродных, культур либо будут появляться в виде «осколков» несохранившейся, обесцвеченной культуры. Возвращаясь к Европейской культурной конвенции 1954 г. отметим, что в этом договоре изменяется содержание принципа защиты культурных ценностей. Новое заключается в том, что культурная ценность должна находиться на территории своего происхождения или исторического бытования. В этой фразе обнаруживаются скрытые тенденции примата территории происхождения над волей собственника по свободному распоряжению культурной ценностью (сохранение ценностей in situ). Становится очевидным, что с середины XX в. принцип защиты культурных ценностей стал развиваться в направлении сдерживания действий, направленных на свободный вывоз собственником принадлежащих ему культурных ценностей. «Защита» уступает место «удержанию» культурных ценностей на территории государств — потенциальных экспортеров. Посредством включения в название принципа слов «сохранение и поощрение многообразия культуры» снимается многозначность термина «защита культурных ценностей». Принцип защиты культурных ценностей сводится к тому, что в процессе нормотворчества в области культуры нужно учитывать необходимость охранять и уважать культурные ценности. «Сохранение и поощрение многообразия культуры» означает, что для сохранения мира необходимо предпринимать действия, уменьшающие энтропийные тенденции. 16 ноября 1972 г. на XVII сессии Генеральной конференции ЮНЕСКО была принята Конвенция «Об охране всемирного культурного и природного наследия». В ст. 7 Конвенции дается определение понятия охраны всемирного культурного и природного наследия, под которой понимается создание системы международного сотрудничества и помощи для оказания государствам — сторонам Конвенции помощи в усилиях, направленных на сохранение и выявление этого наследия. Тем самым элемент принципа защиты культурных ценностей, сохранения и поощрения многообразия культуры является связующим звеном с принципом всеохватываемости и максимальной взаимности международного культурного сотрудничества. На XIX сессии Генеральной конференции ЮНЕСКО, проходившей в Найроби, была принята Рекомендация «Об участии и вкладе народных масс в культурную жизнь» (26 ноября 1976 г.). В Рекомендации провозглашаются два положения, имеющие значительный интерес. Первое — утверждение культурной самобытности не может привести к изоляции групп, а напротив, оно должно сопровождаться широким и частым общением между ними. Второе — связь принципов музейного права с общими принципами международного права. В преамбуле Рекомендации перечислены принципы, влияющие на культурную жизнь, — принципы уважения суверенитета государств и невмешательства во внутренние дела других стран, равенства в правах и право народов на свободное самоопределение. Генеральная конференция ЮНЕСКО на XX сессии, проходившей с 24 по 28 ноября 1978 г. в Париже, приняла Рекомендацию об охране движимых культурных ценностей. В преамбуле Рекомендации констатируется рост рисков, связанных с перевозками, увеличение в некоторых странах нелегальных раскопок, краж, незаконной торговли и актов вандализма в отношении культурных ценностей. Сказанное подтверждает предположение о том, что значительный интерес к культурным ценностям, проявляемый в создании многочисленных музеев, увеличении числа выставок, культурных обменов, приводит к распространению культурных ценностей вне среды их происхождения и, следовательно, может пагубно сказаться на идентификации национальных культур. Степень выраженности обратных действий по отношению к процессам международного культурного обмена должна зависеть от ценности предметов, в отношении которых принимаются меры по охране, и размеров рисков, которым ценности подвергаются. Делается вывод, что обратные действия состоят из защиты и обеспечения разумного доступа к культурным ценностям, направлены на предотвращение рисков в отношении культурных ценностей и представляют собой комплекс мер по документированию, регистрации культурных ценностей, созданию условий хранения, экспонирования, перевозки и охраны, принятию мер безопасности, обучению обслуживающего персонала и проч. Следующий этап развития принципа защиты культурных ценностей, сохранения и поощрения многообразия культуры пришелся на начало XXI в.: Конвенция об охране подводного культурного наследия (Париж, 2001), проект Декларации, касающейся преднамеренного разрушения культурного наследия (2003), Конвенция об охране нематериального культурного наследия (2003). Узловым в деле сохранения подводного культурного наследия является вопрос о праве собственности на затонувшее судно и находящееся на нем имущество <*>. Несмотря на то что во внутригосударственном праве не устанавливается в качестве оснований прекращения права собственности такое событие, как потопление судна, ряд прибрежных государств установили срок действия права собственности на суда, затонувшие в их территориальных водах. Этот срок исчисляется, исходя из того, как долго суда непрерывно находились на морском дне, и варьируется от трех до ста лет с момента затопления судна. Анализ Конвенций о территориальном море и прилежащей зоне (1958), о континентальном шельфе (1958), об открытом море (1958) позволяет прийти к выводу, что вопросу о подводном культурном наследии в них не было уделено должного внимания. Также обнаружена терминологическая неопределенность понятий, используемых к Конвенции о морском праве 1982 г. Особое внимание необходимо уделять тому, что следует понимать под «подводным культурным наследием», что такое «связи культурного, исторического или археологического характера» и «государства культурного, исторического или археологического происхождения». В Конвенции 2001 г. не применяется критерий экономической связи с подводным культурным наследием (связь собственника с принадлежащим ему имуществом) для установления правового титула. В связи с установлением титульного права на подводное культурное наследие особенно ярко проявляется принцип мирного решения споров, вследствие чего в п. 1 ст. 25 Конвенции 2001 г. отражено, что любой спор между двумя или более государствами-участниками относительно толкования или применения Конвенции подлежит урегулированию путем переговоров в духе доброй воли или иными мирными средствами по собственному выбору государств-участников. В Конвенции 2001 г. раскрываются связи принципа защиты культурных ценностей, сохранения и поощрения многообразия культуры с отраслевыми принципами международного морского права. К основным принципам, наиболее тесно связанным с анализируемым принципом музейного права, следует относить принципы суверенного равенства государств, сотрудничества государств и мирного разрешения международных споров. ——————————— <*> Более подробно об охране подводного культурного наследия см.: Рыбак К. Е. Международно-правовые вопросы охраны подводного культурного наследия и защиты культурных ценностей // Культура: управление, экономика, право. 2006. N 1.
Международная Конвенция об охране нематериального культурного наследия, принятая 17 октября 2003 г. в Париже, также представляет интерес при анализе принципа сохранения культурных ценностей. В преамбуле Конвенции 2003 г. признается, что процессы глобализации и социальных преобразований, создавая условия для возобновления диалога между сообществами, вместе с тем, как и явление нетерпимости, служат источниками серьезной угрозы деградации, исчезновения и разрушения, нависшей над нематериальным культурным наследием. Глобализация — квинтэссенция прямых действий по обмену и унификации информацией в различных ее формах, в то время как обратные действия реализуются в створе принятия мер с целью обеспечения жизнеспособности материального культурного наследия, включая его идентификацию, документирование, исследование, сохранение, защиту, популяризацию, повышение его роли, передачу, главным образом с помощью формального и неформального образования, а также возрождение различных аспектов такого наследия. Одна из тенденций к глобализации, прослеживающаяся в международных соглашениях, заключается в отказе с середины 1980 г. от привычной формулировки «культурные ценности» в названиях международных договоров и принятии обобщающего, интегративного термина «культурное наследие». Ориентация на замену частного (культурная ценность) общим (культурное наследие) показательна и закономерна. Движение глобализации, проявляющееся в принципах музейного права через стремление к связыванию, сочленению, воссоединению культурных ценностей в единое культурное пространство — культурное наследие — выражает собой проявление энтропийных процессов, в то время как действия, направленные на ограничение оборота, свободного перемещения культурных ценностей, ставят целью концентрировать материальные составляющие культуры на очерченной территории, тем самым снижая энтропийные проявления. Другими словами, стремление к навязыванию восприятия культурных ценностей различных социальных групп в единое общемировое культурное наследие и последующее оперирование исключительно этой категорией приводит к обесцвечиванию, рассредоточению, рассеиванию, смешению, упадку и смерти самобытных культурных проявлений. Завершающим (в хронологическом порядке) документом, в котором раскрывается принцип защиты культурных ценностей, сохранения и поощрения многообразия культуры, является проект Декларации, касающейся преднамеренного разрушения культурного наследия. Анализируя проект Декларации, особенно понятие преднамеренного разрушения, обнаруживается, что в нем отсутствует фактор «сознательности» деяния. Обосновывается, что преднамеренное разрушение культурного наследия в случае вооруженного конфликта может относиться к одному из военных преступлений и поэтому преднамеренное разрушение должно трактоваться как сознательный акт, который совершается с целью разрушить культурное наследие полностью или частично. Исследование принципа свободного перемещения культурных ценностей строится в ином порядке. Анализу подлежат: — подходы, лежащие в основе принципа свободного перемещения культурных ценностей; — фундаментальные права человека и перемещение культурных ценностей; — закрепление принципа свободного перемещения культурных ценностей в источниках международного права; — закрепление принципа свободного перемещения культурных ценностей в законодательстве Европейского Союза <*>; ——————————— <*> См. также: Рыбак К. Е. Законодательство Европейского Союза об экспорте культурных товаров (ценностей) // Культура: управление, экономика, право. 2005. N 3.
— некоторые судебные прецеденты, касающиеся аспектов свободного перемещения культурных ценностей. Раскрытие принципа свободного перемещения культурных ценностей сосредоточивается на проблеме возможности ограничения (или запрета) национальным законодательством экспорта культурных ценностей. По нашему мнению, выделенные Дж. Меррименом <*> пять идеологических подходов к тому, как должны рассматривать власти одного государства ограничения других стран на вывоз культурных ценностей, можно объединить по степени свободы перемещения культурных ценностей в три позиции: стран происхождения (недопущение экспорта культурных ценностей, сохранение ценностей in situ); свободной торговли культурными ценностями; культурных интернационалистов. ——————————— <*> Merryman J. H. The free international movement of cultural property. 31 N. Y.U. Int’l. L.-Pol. 1.1998. P. 10 — 13.
Первые две позиции разнополюсны во взглядах на оборот культурных ценностей, третья позиция занимает между ними среднее положение. Возникает вопрос, какое из перечисленных воззрений следует принять в качестве отправного в ходе конструирования принципа свободного перемещения культурных ценностей, в связи с чем необходимо выяснить, каким образом увязываются фундаментальные права и свободы человека с аспектами перемещения культурных ценностей. Анализ международных договоров позволил прийти к выводу, что право человека покинуть свою страну с принадлежащим ему имуществом (культурными ценностями) может быть ограничено, если это, во-первых, предусмотрено законом и, во-вторых, необходимо в демократическом обществе в интересах государственной безопасности или общественного спокойствия, для поддержания общественного порядка, предотвращения преступлений, охраны здоровья или нравственности или для защиты прав и свобод других лиц. Рассмотрение положений Закона РФ от 15 апреля 1993 г. «О вывозе и ввозе культурных ценностей» <*> показало, что согласно российскому законодательству ограничивается право частного собственника культурных ценностей покидать страну вместе с принадлежащими ему культурными ценностями, подпадающими под критерий столетней давности. Учитывая изложенное, полагаем, что установленное ст. 9 Закона от 15 апреля 1993 г. ограничение может допускаться только в развитие ст. 55 Конституции РФ: вследствие ограничения федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. Возникает вопрос, однозначно не раскрываемый в российском законодательстве: в какой степени ограничение свободного перемещения культурных ценностей, принадлежащих физическому или юридическому лицу (но не государству), способно нанести вред конституционному строю, нравственности, здоровью, правам и законным интересам других лиц, обороне и безопасности страны? ——————————— <*> Ведомости Съезда народных депутатов РФ и Верховного Совета РФ. 1993. N 20. Ст. 718.
Также было установлено, что полнота реализации принципа свободного перемещения культурных ценностей в национальном законодательстве в значительной степени зависит, во-первых, от того, является ли государство участником Соглашения о ввозе материалов образовательного, научного и культурного характера (ЮНЕСКО, 1950); Конвенции о мерах, направленных на запрещение и предупреждение незаконного ввоза, вывоза и передачи права собственности на культурные ценности (ЮНЕСКО, 1970); Конвенции по похищенным или незаконно вывезенным культурным ценностям (УНИДРУА, 1995). Во-вторых, насколько государство богато движимыми культурными ценностями, и в какой мере в нем развит рынок антиквариата. Учитывая тесные связи России и Европы (культурные, политические, исторические), отдельное внимание следует уделять законодательству Европейского Союза в отношении ввоза (вывоза) культурных товаров (ценностей). Выделены следующие проблемные места в законодательстве ЕС, как индивидуального характера, так и схожие с дискуссионными вопросами, имеющими место в Конвенции УНИДРУА 1995 г.: — интерпретация ст. 36 Римского договора, согласно которой ограничения или запрещения могут накладываться в обоснование «защиты национальных сокровищ, имеющих художественную, историческую или археологическую ценность». Каждое государство правомочно самостоятельно устанавливать критерии отнесения культурных ценностей к упомянутой категории, вследствие чего возможны ситуации, когда национальные режимы охраны культурных ценностей будут шире, нежели объемы требований, установленных ЕС; — «размывание» таможенных барьеров между государствами-членами, способно затруднить контроль над перемещением культурных ценностей; — определение значимости культурной ценности через ее стоимость может привести к тому, что в отношении ряда ценностей, имеющих несомненное археологическое, историческое значение, будет отказано в реституции по мотивам неприменения к ним Директивы Совета 93/7/ЕЕС (1993); — сфера действия Директивы Совета 93/7/ЕЕС ограничена государствами — членами ЕС, вследствие чего ее процедуры не будут применяться, если запрашивающее государство не является членом ЕС; — согласно Директиве Совета 93/7/ЕЕС бремя по выплате компенсации добросовестному владельцу должно нести запрашивающее государство, что вызывает сомнение. Полагаем, такое обязательство должен нести недобросовестный продавец или страховая компания. Заметим, что в Конвенции УНИДРУА 1995 г. была предпринята попытка вовлечь в процесс возмещения убытков приобретателю лицо, передавшее владельцу предмет или объект культуры. В связи с принципом свободного перемещения культурных ценностей представляют интерес дела, затрагивающие теоретические аспекты международного публичного и частного права. Учитывая роль США в формировании теории и практики музейного права, анализ судебных разбирательств, имевших место в США, обнажил проблемные вопросы: — возможность предъявления иска государством, с территории которого нелегально вывезена собственником культурная ценность, в суд государства, на территории которого эта ценность будет обнаружена; — возможность предъявления иска государством, с территории которого ценность похищена у собственника, а затем вывезена за границу, в суд того государства, на территории которого эта ценность обнаружена <*>; ——————————— <*> См. также: Merryman J. H. The free international movement of cultural property. New York University Journal of International Law and Politics. V.31. 1998. N 1.
— возможность признания государством «А» суверенного иммунитета государства «В» по искам граждан государства «А», предъявленным на территории государства «А» к государству «В», конфисковавшему принадлежащие гражданам культурные ценности; — возможность отказа государства от судебного иммунитета по искам к нему граждан, связанным с требованием возвратить принадлежащие им культурные ценности, конфискованные этим государством на территории другого государства. Опишем принципы доступности к культурным учреждениям и публичности представления культурных ценностей; всеохватываемости и максимальной взаимности международного культурного сотрудничества; гармоничного равновесия между техническим и моральным прогрессом человечества (интеллектуальной и нравственной солидарностью общества). Правомерно полагать, что принципы музейного права — сохранение и защита культурных ценностей; свободное перемещение культурных ценностей и публичное представление таковых — всецело относятся к культурным ценностям (прямые принципы), в то время как принципы всеохватываемости международного культурного сотрудничества и гармоничного равновесия между техническим и моральным прогрессом человечества опосредованно связаны с культурными ценностями (опосредованные принципы). Уделим внимание характеру проявления общесистемных принципов в системе принципов музейного права. Как известно, одними из системных принципов, действующих в строении систем любой природы, являются принципы иерархии и неравномерного развития частей. Установлено, что принцип защиты культурных ценностей, сохранения и поощрения многообразия культуры занимает верхний уровень в иерархии принципов музейного права и согласно закону доминирования целого определяет функционир ование нижележащих принципов (уровней иерархии), а именно — принципов свободного перемещения культурных ценностей; доступности к культурным учреждениям и публичности представления культурных ценностей; всеохватываемости и максимальной взаимности международного культурного сотрудничества; гармоничного равновесия между техническим и моральным прогрессом человечества. Следующий системный принцип — принцип неравномерного развития частей — означает, что в системе ее составляющие части развиваются неравномерно. В системе принципов музейного права неравномерное развитие ее частей обнаруживается в том, что одни принципы музейного права впитали в себя большее число источников, нежели другие принципы. Если принять за элементы в части системы принципов музейного права источники того или иного принципа музейного права, обнаружим достаточно высокое соответствие распределения размера частей закону Ауэрбаха. Выявлено, что закону соответствуют первые два принципа музейного права и в меньшей степени оставшиеся три принципа. Такое отклонение связано с тем, что последние два принципа музейного права, как отмечалось выше, имеют наименьшую связь с базисной категорией музейного права — «культурные ценности». Отклонение от эталонного распределения по закону Ауэрбаха связано также с неполнотой выборки источников музейного права (согласно теореме Геделя о неполноте, ни одна теория полностью не формализуема) и с тем, что сфера действия некоторых принципов музейного права шире его предметного поля. Учитывая принцип значимости, согласно которому в любой системе имеется «ядро» и «периферия», определяется, что принципы защиты и свободного перемещения культурных ценностей представляют собой «ядро» системы принципов музейного права, относительно которого располагаются (по направлению от центра к периферии) принципы публичного представления культурных ценностей; всеохватываемости культурного сотрудничества и гармоничного равновесия между техническим и моральным прогрессом общества. Так как наибольшие изменения протекают на периферических уровнях системы, основные изменения будут происходить именно в последних двух принципах музейного права и в меньшей степени в принципе доступности к культурным учреждениям. Из принципа значимости следует «принцип слабого звена», согласно которому надежность системы определяется надежностью самого слабого ее звена. Обоснованно, что надежность системы права зависит от того, насколько устойчивы к воздействиям правовые принципы, лежащие в ее основе. Соответственно надежность системы музейного права зависит от того, насколько устойчивы, надежны принципы, составляющие ядро принципов музейного права. Основы принципа доступности к культурным учреждениям и публичности представления культурных ценностей были заложены в Европейской культурной конвенции (1954), в ст. 4 которой провозглашался тезис о необходимости, насколько это возможно, содействовать передвижению и обмену предметами, имеющими культурную ценность, в целях осуществления положений по поощрению изучения языков, истории, культуры сторон Конвенции и культурных мероприятий, представляющих интерес для Европы. Общедоступность к культурным учреждениям (музеям) — интегративное понятие, реализуемое путем решения следующих задач: — доступ в музеи должен осуществляться без различия экономических или социальных условий; — понимание коллекций для публики должно облегчаться путем четкой организации экспозиций; — организация времени работы музея должна приниматься с учетом часов отдыха трудящихся; — необходимость обеспечения комфортности музеев (облегчение доступа в музей, создание примузейной инфраструктуры, не снижающей возможностей ознакомления с произведениями искусства); — стремление к обеспечению бесплатного входа в музеи либо, в противном случае, дифференциация платы за вход в зависимости от уровня доходов посетителей; — стимулирование государством повышения посещаемости музеев; — оказание государством материальной поддержки музеям; — усиление коммуникации между музеями и средствами массовой информации, школьными и дошкольными учреждениями, профессиональными организациями, союзами и проч. Принцип всеохватываемости и максимальной взаимности международного культурного сотрудничества, как и принцип доступности к культурным учреждениям, имеет комплексный характер и разворачивается в створе музейного дела и права, базируясь на презумпции того, что каждая локальная культура, вовлекаемая в международное культурное сотрудничество, должна быть уважаема и сохраняться; вовлечение локальных культур в международный культурный процесс должно быть направлено на создание общего достояния человечества. В тесной связи с принципом всеохватываемости и максимальной взаимности международного культурного сотрудничества находятся глобализационные процессы (как «прямая», так и «обратная» глобализация). Термином «обратной» глобализации можно назвать интеграционные процессы в противовес глобализации. Полагаем, что проблема «обратной» глобализации в аспекте реализации принципа музейного права о всеохватываемости и максимальной взаимности международного культурного сотрудничества сводится к следующим вопросам. В каком объеме могут сохранять свою культурную самобытность мигранты на территории других стран? Возможно ли внедрение одной институциональной матрицы в другую? В какой степени могут быть институционализированы символические коды культуры мигрантов в культуру государства, куда они прибыли? Насколько сильно принципы международного музейного права преломляются сквозь институциональную матрицу? Отметим, что С. Г. Кирдина вводит понятие институциональной матрицы как социологического понятия: «Это устойчивая, исторически сложившаяся система базовых институтов, регулирующих взаимосвязанное функционирование основных общественных сфер — экономической, политической и идеологической» <*>. ——————————— <*> Кирдина С. Г. Институциональные матрицы и развитие России. Новосибирск, 2001. С. 59.
Процесс реализации государством принципа всеохватываемости и максимальной взаимности международного культурного сотрудничества осуществляется посредством самостоятельной разработки и проведения собственной культурной политики, которая, с одной стороны, должна способствовать многосторонним культурным связям и уважать самобытности культур, а с другой — сдерживать негативные тенденции институционализации инородных символических кодов, способных привести к потере идентичности культур народов, исконно проживающих на территории государства. Все программы, которые принимает государство в развитие вышеназванного принципа, должны быть направлены на формирование и популяризацию у граждан этого государства и иных стран, с которыми установлены культурные связи, взглядов и установок, называемых в целом «культурой мира». Требование согласованности развития всех направлений социодеятельности во имя максимально полной реализации идеи сохранения, защиты, популяризации культурных ценностей привносит в систему принципов музейного права принцип гармоничного равновесия между техническим и моральным прогрессом человечества (интеллектуальной и нравственной солидарностью общества). Значимость этого принципа продиктована тем, что в настоящее время, как замечает А. С. Панарин, современная культура испытывает кризис <*>. По его мнению, во-первых, происходит насаждение инструментального (технологического) отношения к миру. Во-вторых, кризис затрагивает ценностно-мотивационную сторону культуры (вследствие чего необходимо обновление духовной сферы). В-третьих, кризис проник в нормативную сферу <**>. Как следствие этих проблем — в международных соглашениях звучит озабоченность разобщенностью, разнонаправленностью требований культурного (социального) и технического прогресса. Полагаем, стремления государств должны быть направлены на формирование многополюсного мирового порядка и сохранение государствами суверенитета и национальной самобытности. Это достигается путем когерентности научно-технического и культурного прогрессов. Развитие норм музейного права на основе принципа равновесия между техническим и моральным прогрессом человечества должно способствовать обновлению духовной сферы как одной из составляющих культурной реформации. ——————————— <*> Ильин В. В., Панарин А. С., Ахиезер А. С. Реформы и контрреформы в России. М., 1996. С. 359. <**> Ильин В. В., Панарин А. С., Ахиезер А. С. Реформы и контрреформы в России. М., 1996. С. 361.
В завершение рассмотрения принципов музейного прав обратимся к вопросу трансформации принципов международного музейного права в национальное право. Принципы всеохватываемости и максимальной взаимности международного культурного сотрудничества и принципы гармоничного равновесия между техническим и моральным прогрессом человечества в полной мере не отвечают распределению, исчисленному согласно закону Ауэрбаха. Для целей исследования они названы регулятивными принципами. Три оставшихся принципа музейного права именуются предопределяющими. Нами выявлена и описана эволюционирующая трансформация принципов музейного права: от предопределяющих принципов международного музейного права — к источникам национального музейного права; от регулятивных принципов, содержащихся в нормах внутригосударственного права — к принципам предопределяющим. Такого рода регенерационные процессы изменяют содержание принципов международного музейного права, причем интенсивность изменения зависит от характера взаимодействия технического и морального прогресса. Когда эти изменения происходили? С помощью вейвлет-анализа были установлены глубинные моменты перехода системы музейного права из одного режима функционирования к другому. Были определены рубежные даты — 1987, 1971 и 1955 гг. Именно в эти моменты менялось осмысление принципов международного музейного права, приводившее к обретению новых горизонтов в деле сохранения, обращения и популяризации культурных ценностей.
