(Березко В. Э.) («История государства и права», 2008, N 8)
АВТОРИТАРИЗМ КАК ЮРИДИЧЕСКАЯ КАТЕГОРИЯ ГОСУДАРСТВЕННО-ПРАВОВОЙ ИДЕОЛОГИИ ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКОГО МАРКСИЗМА
В. Э. БЕРЕЗКО
Рабочие не имеют отечества.
К. Маркс и Ф. Энгельс
Березко В. Э., кандидат юридических наук, преподаватель МГИМО(У) МИД России.
Западноевропейский марксизм, теоретические взгляды его основателей — К. Маркса и Ф. Энгельса на государство и право оказали определяющее практическое влияние на формирование идеологии государства и права в России после октябрьского переворота 1917 г. Теоретики марксизма создали свою, особенную точку зрения, с которой оценивали все явления в сфере, охватываемой наукой о государстве и праве. И определенным результатом их изысканий стало появление такого феномена, как государственно-правовая идеология, оценка государственно-правовых явлений с жестко ограниченных позиций теоретического классового сознания, с позиций непримиримой борьбы классов. Исследователи отмечали, что «с позиций марксизма можно говорить о праве как об идеологическом, т. е. прошедшем через сознание людей, выражении определенных социально-экономических отношений» <1>. ——————————— <1> Туманов В. А. Буржуазная правовая идеология. М., 1971. С. 240.
Государственно-правовая идеология марксизма основывается в первую очередь на экономическом детерминизме, предполагающем, что государство и право возникают исключительно из материальных (экономических) отношений <2>. Соответствующий отпечаток уровня экономического развития несет на себе и государство. Отсюда — взгляд на государство и право как надстроечное явление, возникающее на определенном экономическом базисе. По мнению отдельных ученых, в силу этого реальное государство и право в марксизме смешивается с политической и правовой идеологией. А само право рассматривается как определенная, «нужная» правовая теория <3>, т. е. как идеология. ——————————— <2> См., например: Маркс К. Критика Готской программы // Маркс К. и Энгельс Ф. Сочинения. 2-е изд. Т. 19. С. 16. Также Маркс писал: «Право никогда не может быть выше, чем экономический строй и обусловленное им культурное развитие общества» (Там же. С. 19). О государстве как надстройке Маркс писал и в других своих работах. См., например: Маркс К. Гражданская война во Франции // Маркс К. и Энгельс Ф. Сочинения. Т. 17. С. 339. <3> See: Kelsen H. The Communist Theory of Law. New York, 1955. P. 12 — 13.
Но прежде чем непосредственно перейти к изложению государственно-правовой идеологии марксизма, полагаю, следует остановиться еще на одном источнике ее формирования — немецком гегельянстве. Однако философию права, разработанную Г. В.Ф. Гегелем, Маркс критикует в специальной работе. В ней отдельные ключевые положения, разработанные Гегелем, Маркс подгоняет под нужды собственного государственно-правового учения. Ключевой момент: основной областью, определяющей процесс развития истории, Маркс считает не государство, а гражданское общество. В соответствии с принятой Марксом презумпцией определяющего значения для исторического развития гражданского общества он отмечает: «…Государство есть нечто абстрактное. Только народ есть нечто конкретное» <4>. ——————————— <4> Маркс К. К критике гегелевской философии права // Маркс К. и Энгельс Ф. Сочинения. Т. 1. С. 250.
Отношение к государству как к абстракции приводит Маркса к следующему логическому построению. Так, он писал: «В монархии мы имеем народ государственного строя, в демократии — государственный строй народа. Демократия есть разрешенная загадка всех форм государственного строя. Здесь государственный строй не только в себе, по существу своему, но и по своему существованию, по своей действительности все снова и снова приводится к своему действительному основанию, к действительному человеку, к действительному народу и утверждается как его собственное дело. Государственный строй выступает здесь как то, что он есть, — как свободный продукт человека» <5>. ——————————— <5> Там же. С. 251 — 252.
Понятно, что при подобном подходе существующие формы государства, и в первую очередь монархии, представляются Марксу своего рода реликтами, которые должны освободить историческую сцену для новых, прогрессивных способов государственного устройства — для демократии. Он писал: «В демократии государственный строй, закон, само государство, поскольку оно представляет собой определенный политический строй, есть только самоопределение народа…» <6>. Очевидно, что здесь взгляды Маркса перекликаются с политико-правовыми воззрениями Руссо. ——————————— <6> Маркс К. К критике гегелевской философии права // Маркс К. и Энгельс Ф. Сочинения. Т. 1. С. 253.
Особое внимание Маркс при формировании государственно-правовой идеологии уделяет обоснованию тождества между революцией и прогрессом, а также права народа на свержение законной власти <7>. Он подчеркивал, что «в целом ряде государств строй менялся таким образом, что постепенно возникали новые потребности, старое подвергалось разложению и т. д., но для установления нового государственного строя всегда требовалась настоящая революция» <8>. Возможность эволюционного развития государственных форм классик отвергает в принципе. Именно за это он и критикует философию права Гегеля: «Категория постепенного перехода, во-первых, исторически неверна и, во-вторых, ничего не объясняет» <9>. По мнению Маркса, «необходимо, чтобы движение государственного строя, его прогрессивное движение стало принципом государственного строя, следовательно, чтобы принципом государственного строя стал действительный носитель государственного строя — народ. Самый прогресс и есть тогда государственный строй» <10>. И дальше Маркс замечает: «У неразумного народа не может вообще быть речи о разумной государственной организации» <11>. Иными словами, достаточно признать государственную форму, например монархию, «неразумной», и уже легко вывести отсюда тезис о «неразумности» какого-либо народа, о его «контрреволюционности» и отсутствии стремления и способности к историческому прогрессу. Данные принципиальные положения в последующих работах классиков марксизма примут уже более жесткие и непримиримые формы. ——————————— <7> См.: Там же. С. 284. <8> Там же. С. 283. <9> Там же. С. 283. <10> Там же. С. 284. <11> Там же. С. 285.
Основную роль в государстве, по мнению Маркса, играет власть законодательная. Он отмечал: «…Стремление гражданского общества проникнуть в законодательную власть всей массой, по возможности целиком, стремление действительного гражданского общества поставить себя на место фиктивного гражданского общества законодательной власти — это не что иное, как стремление гражданского общества достигнуть политического бытия, или сделать политическое бытие своим действительным бытием» <12>. Из истории уже известно, что мечта Маркса и также главного его последователя в России — Ленина об участии «всех» в процессе управления государством так и осталась утопией, нереализованной фантазией. Но практико-политический смысл данного тезиса, берущего свое начало в учении Руссо, заключается, на мой взгляд, в наличии в нем определенного разрушительного потенциала для систем управления монархических государств, и в первую очередь России. Именно этот потенциал разрушения, а не мифическое участие «всех» в законодательной власти привлекает внимание Маркса и его соратников, именно отсюда и следуют революционные импульсы для «контрреволюционных» народов и государств. ——————————— <12> Маркс К. К критике гегелевской философии права // Маркс К. и Энгельс Ф. Сочинения. Т. 1. С. 357.
Экономический детерминизм приводит классиков марксизма к собственному пониманию хода исторического процесса, в котором одно из главных мест занимает непримиримая классовая борьба, битва между угнетателями и угнетенными. Свою борьбу угнетенный класс направляет против господствующего класса. И тем самым посредством социальной революции уничтожаются классы вообще. Противостоящие друг другу антагонистические классы — буржуазия и пролетариат. То, что последний класс — угнетенный, для классиков марксизма практически является аксиомой <13>. ——————————— <13> См.: Маркс К. Нищета философии // Маркс К. и Энгельс Ф. Сочинения. Т. 4. С. 184.
Но настоящим призывом пролетариев к жестокой классовой борьбе по праву считается одно из основных политических произведений классиков марксизма — «Манифест Коммунистической партии». «Манифест Коммунистической партии» по своей политико-правовой сути является, на мой взгляд, настоящим манифестом гражданской войны, классового расизма. Так, авторы писали: «История всех до сих пор существовавших обществ была историей борьбы классов… Помещик и крепостной, мастер и подмастерье, короче, угнетающий и угнетаемый находились в вечном антагонизме друг к другу, вели непрерывную, то скрытую, то явную борьбу, всегда кончавшуюся революционным переустройством всего общественного здания или общей гибелью борющихся классов» <14>. ——————————— <14> Маркс К. и Энгельс Ф. Манифест Коммунистической партии // Маркс К. и Энгельс Ф. Сочинения. Т. 4. С. 424.
Текст работы проникнут ненавистью к буржуазии как классу <15>. Подобное чувство к антагонистическому классу перемешано в «Манифесте» с тезисом о космополитичности буржуазии, об исчезновении национальной промышленности и национальной культуры <16>. ——————————— <15> См.: Там же. С. 426. <16> См.: Там же. С. 428.
Классики марксизма особо подчеркивали, что любая борьба классов является прежде всего политическим сражением, т. е. борьбой за власть в государстве. Рабочий, или пролетарий, как его изображают Маркс и Энгельс, — это человек, лишенный практически всего. У него отсутствует собственность, «его отношение к жене и детям не имеет более ничего общего с буржуазными семейными отношениями» <17>. И самое главное, пролетарий — это человек, утративший собственный национальный характер. Своеобразный гражданин мира, мечтающий «все поделить». По мнению авторов «Манифеста», национальный характер был «стерт» с пролетария всем ходом исторического развития. И в первую очередь — промышленным трудом. ——————————— <17> Там же. С. 434.
Подобная позиция влечет за собой и логическое продолжение, когда Маркс и Энгельс говорят об отношении пролетария к государству и праву. Они писали: «Законы, мораль, религия — все это для него не более как буржуазные предрассудки, за которыми скрываются буржуазные интересы» <18>. Из истории уже известно, как подобные индивидуумы желали поражения собственной стране — России — в Первой мировой войне, как потом привели ее к хаосу и величайшей смуте, к потере значительной части завоеванных русским оружием и русской дипломатией территорий. ——————————— <18> Там же. С. 434.
Хотелось бы отметить, что государственно-правовая доктрина западноевропейского марксизма явила собой миру особый тип государственно-правовой идеологии, жестко отрицающей как преемственность истории, так и изначальность, самоценность права и устойчивого, стабильного государства. Право в данной идеологии жестко увязано с определенной конструкцией общества и уровнем экономического развития <19>. И парадоксальным образом учение об «освобождении труда» и самого угнетенного из всех существующих классов обернулось нарушением элементарных юридических прав населения. Причина, на мой взгляд, заключается в том, что революционный путь развития — это всегда стихия, хаос, смута, когда соблюдение закона становится практически невозможным, становится нереальным. Именно поэтому столь очевидна для классиков марксизма мысль о том, что после революции на месте разрушенного «старого» государства следует установить диктатуру. ——————————— <19> В «Манифесте Коммунистической партии» Маркс и Энгельс писали, критикуя «буржуазные» взгляды на право: «Ваши идеи сами являются продуктом буржуазных производственных отношений и буржуазных отношений собственности, точно так же, как ваше право есть лишь возведенная в закон воля ВАШЕГО (выделено мной. — В. Б.) класса, воля, содержание которой определяется материальными условиями жизни вашего класса» // Маркс К. и Энгельс Ф. Сочинения. Т. 4. С. 443.
Удивительным образом в Манифесте Коммунистической партии переплетаются политико-правовое наследие классического либерализма и тезисы, которые больше подошли бы для великих тиранов прошлого, нежели для просвещенных борцов за «всемирную» демократию и свободу — Маркса и Энгельса. Вполне в духе либералов Маркс и Энгельс заявляют, что «свободное развитие каждого является условием свободного развития всех» <20>. А несколькими строками ранее у них можно найти следующее определение власти: «Политическая власть в собственном смысле слова — это организованное НАСИЛИЕ (выделено мной. — В. Б.) одного класса для подавления другого. Если пролетариат в борьбе против буржуазии непременно объединяется в класс, если путем революции он превращает себя в господствующий класс и в качестве господствующего класса силой упраздняет старые производственные отношения, то вместе с этими производственными отношениями он уничтожает условия существования классовой противоположности, уничтожает классы вообще, а тем самым и свое собственное господство как класса» <21>. ——————————— <20> Маркс К. и Энгельс Ф. Манифест Коммунистической партии // Маркс К. и Энгельс Ф. Сочинения. Т. 4. С. 447. <21> Там же. С. 447.
Но между капитализмом и коммунизмом имеется переходная фаза. И, по мнению Маркса, «государство этого периода не может быть ничем иным, кроме как революционной диктатурой пролетариата» <22>. Парадоксальным образом в марксистской теории диктатура преподносится как необходимое условие свободы. А «промышленные армии» — как свободный труд. С точки зрения логики довольно сложно совместить указанные понятия. ——————————— <22> Маркс К. Критика Готской программы // Маркс К. и Энгельс Ф. Сочинения. Т. 19. С. 27.
Следует подчеркнуть, что теоретически Маркс признавал принцип разделения властей. Но, анализируя государственный опыт Парижской коммуны, Маркс уже отвергает данный демократический принцип <23>. ——————————— <23> См.: Маркс К. Гражданская война во Франции // Маркс К. и Энгельс Ф. Сочинения. Т. 17. С. 342.
Следует также признать, что в описании управленческой конструкции Парижской коммуны Маркс выдвигает ряд тезисов, которые с практической точки зрения просто невыполнимы. Например, ликвидация постоянной армии и полиции. Кроме того, уравнение заработной платы на общественной службе с заработной платой рабочего <24>, ликвидация чинов и отмена представительских денег. ——————————— <24> См.: Там же. С. 342.
Полагаю, здесь следует упомянуть еще об одном противоречии в государственно-правовой идеологии западноевропейского марксизма. Одно из ключевых положений, выработанных Марксом, — государство является орудием угнетения подчиненного класса <25>. А между тем, по определению Энгельса, государство предстает как сила, которая стоит над обществом, а следовательно, и над классами <26>. ——————————— <25> См., например: Там же. С. 340. <26> См.: Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства // Маркс К. и Энгельс Ф. Сочинения. Т. 21. С. 170.
Затем Энгельс пытается обосновать тезис о государстве как орудии подавления <27>. Но, на мой взгляд, указанное выше противоречие все-таки не устраняется. Либо государство является силой, которая стоит над обществом и, следовательно, над классами, либо это «машина классового господства». У классиков марксизма и их последователей в России тезис о том, что государство выступает неким «примирителем» классов, вызывал всегда резко отрицательную оценку. И прежде всего, потому, что подобная точка зрения логически могла привести к выводу о возможности эволюционного развития государства, в противовес подходу, где главным и основополагающим принципом была «насильственная революция». Именно поэтому и Маркс с Энгельсом в «Манифесте Коммунистической партии», и Ленин в «Государстве и революции» (а также в других своих работах) нещадно критикуют подобный подход к ключевым проблемам исторического процесса. Следует признать, что в противном случае основное оружие интернационального марксизма — учение о насильственной революции оказалось бы попросту лишним… ——————————— <27> См.: Там же. С. 171 — 172.
