(Сиротина Т. А.) («Законодательство и экономика», 2008, N 11)
ФОРМИРОВАНИЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ О МЕРАХ ОПЕРАТИВНОГО ВОЗДЕЙСТВИЯ В ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ЦИВИЛИСТИЧЕСКОЙ ДОКТРИНЕ
Т. А. СИРОТИНА
Сиротина Т. А., соискатель кафедры правовых дисциплин Байкальского государственного университета экономики и права.
Зарождение в отечественной гражданско-правовой науке представлений о мерах оперативного воздействия датируется 70-ми годами XX в. Именно в этот период цивилистическая доктрина пополнилась исследованиями, посвященными осмыслению новелл гражданского и хозяйственного законодательства в области защиты гражданских прав и ответственности за нарушение хозяйственных договоров. Легальное закрепление в статье 6 Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик <1> категории «защита гражданских прав», а также дальнейшее совершенствование средств борьбы с неисполнением и ненадлежащим исполнением хозяйственных обязательств <2> инициировали целый ряд дискуссий о природе и соотношении таких понятий, как санкции, ответственность, средства защиты и проч., в ходе которых и были сформулированы основные подходы к пониманию явлений, обозначаемых терминами «меры оперативного воздействия», «оперативные санкции» и т. д. ——————————— <1> Основы гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик // Ведомости Верховного Совета СССР. 1961. N 50. Ст. 25. Положения статьи 6 Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик позднее были воспроизведены в статье 6 Гражданского кодекса РСФСР // Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1964. N 24. Ст. 407. <2> См., например: Постановление Совета Министров СССР от 23 июля 1966 г. N 471 «Об утверждении Положения об имущественной ответственности объединений «Сельхозтехника», а также колхозов, совхозов и других сельскохозяйственных предприятий и организаций за нарушение обязательств по заказам на сельскохозяйственную технику и иные материально-технические средства» // СП СССР. 1966. N 12. Ст. 118; Постановление Совета Министров СССР от 3 апреля 1967 г. N 280 «О мерах по дальнейшему улучшению кредитования и расчетов в народном хозяйстве и повышению роли кредита в стимулировании производства» // СП СССР. 1967. N 10. Ст. 56; Постановление Совета Министров СССР от 9 апреля 1969 г. N 269 «Об утверждении Положения о поставках продукции производственно-технического назначения и Положения о поставках товаров народного потребления» // СП СССР. 1969. N 11. Ст. 64; Постановление Совета Министров СССР от 24 декабря 1969 г. N 973 «Об утверждении Правил о договорах подряда на капитальное строительство» // СП СССР. 1970. N 2. Ст. 11.
По свидетельству Ю. Г. Басина и А. Г. Диденко, термин «оперативные санкции» употреблялся в советской гражданско-правовой литературе уже в начале 1950-х годов. Вместе с тем представление об оперативных санкциях как о самостоятельной правовой категории сформировалось лишь в 60 — 70-х годах <3>. Одним из первых содержательную характеристику оперативных санкций предложил С. С. Алексеев. ——————————— <3> См.: Басин Ю. Г., Диденко А. Г. Оперативные санкции как средство защиты гражданских прав // Избранные труды по гражданскому праву. СПб., 2003. С. 418.
Ученый классифицировал имущественные гражданско-правовые санкции на денежные (т. е. санкции, выражающиеся в требовании к правонарушителю уплатить (предоставить) другой стороне или государству определенную денежную сумму (имущественную ценность) в качестве неустойки или возмещения убытков) и оперативные (которые воздействуют на имущественную сферу правонарушителя таким образом, что ставят его в невыгодное организационно-имущественное положение либо возлагают на него тяготы, связанные с ликвидацией последствий правонарушения). К числу оперативных санкций первой группы С. С. Алексеев отнес односторонний отказ от договора, перевод на особые формы расчетов и т. д. Вторую группу оперативных санкций, по мнению ученого, образуют такие меры, как возложение обязанности устранить недостатки поставленной (проданной) продукции, возложение обязанности устранить дефекты в выполненной работе и проч. <4>. ——————————— <4> См.: Алексеев С. С. Гражданское право в период развернутого строительства коммунизма. М., 1962. С. 159, 163 — 165.
Обоснованная С. С. Алексеевым квалификация оперативных санкций как одной из разновидностей гражданско-правовых санкций (наряду с денежными) нашла большое число сторонников. Подобное подразделение санкций предлагалось, в частности, А. Г. Быковым <5>, В. М. Огрызковым <6>, Ц. Г. Юдашкиной <7> и др. <8>. Вместе с тем единогласие ученых в противопоставлении денежных и оперативных санкции отнюдь не свидетельствовало об идентичности их взглядов на существо последних. ——————————— <5> См.: Быков А. Г. Роль имущественных санкций в обеспечении социалистической законности // Советское государство и право. 1969. N 3. С. 76 — 82. <6> См.: Огрызков В. М. Правовое регулирование качества продукции. М., 1973. С. 140. <7> См.: Юдашкина Ц. Г. Об эффективности оперативно-хозяйственных санкций за нарушение условия о качестве поставляемой продукции // Экономико-правовые проблемы повышения эффективности народного хозяйства. Куйбышев, 1980. С. 54. <8> См.: Бриных Е. В. Оперативные санкции — форма гражданско-правовой ответственности // Советское государство и право. 1969. N 6. С. 65 — 70; Савичев Г. П. Предприятие и правовые санкции. М., 1981. С. 3, 19.
Так, если В. М. Огрызков <9> и Г. П. Савичев <10> полагали, что главной отличительной чертой оперативных санкций является возможность их односторонней (т. е. собственными действиями стороны в обязательстве без обращения к юрисдикционным органам) реализации, то Ц. Г. Юдашкина хотя и характеризовала оперативные (оперативно-хозяйственные, по терминологии автора) санкции как применяющиеся за рамками претензионно-искового порядка, тем не менее в числе субъектов, применяющих оперативные санкции, называла не только стороны хозяйственного обязательства, но и государственные органы, осуществляющие контрольные функции <11>. Аналогичным образом, если Е. В. Бриных <12> и И. Н. Петров <13> считали, что реализация оперативных санкций является разновидностью (формой) гражданской ответственности, то А. Г. Быков <14>, В. М. Огрызков <15> и Г. П. Савичев <16> придерживались мнения о необходимости разграничивать оперативные санкции и меры ответственности. ——————————— <9> См.: Огрызков В. М. Указ. соч. С. 151, 152. <10> См.: Савичев Г. П. Указ. соч. С. 19. <11> См.: Юдашкина Ц. Г. Указ. соч. С. 54. <12> См.: Бриных Е. В. Указ. соч. С. 67. <13> См.: Петров И. Н. Ответственность хозорганов за нарушения обязательств. М., 1974. С. 10. <14> Быков А. Г. Роль гражданско-правовых санкций в осуществлении хозяйственного расчета: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 1967. С. 4. <15> См.: Огрызков В. М. Указ. соч. С. 151, 152. <16> См.: Савичев Г. П. Указ. соч. С. 19.
Значительное влияние на становление и развитие представлений об оперативных санкциях оказали многочисленные работы Ю. Г. Басина и А. Г. Диденко <17>. Определяя существо оперативных санкций, цивилисты также исходили из разделения гражданско-правовых санкций как последствий правонарушения, мер, применяемых к нарушителю права, на имущественные (меры гражданско-правовой ответственности) и оперативные. По их мнению, критерием такого разделения должен являться характер применяемых санкций. Если меры гражданско-правовой ответственности всегда включают «элемент имущественного взыскания, налагаемого на правонарушителя», то оперативные санкции суть «меры организационного характера, не связанные непосредственным образом с имущественными взысканиями» <18>. Соответственно, если меры гражданско-правовой ответственности ограничиваются убытками, неустойкой и некоторыми иными мерами, то круг мер, признаваемых оперативными санкциями, гораздо шире и разнообразнее. Эти санкции могут выражаться в изменении содержания правоотношения (например, в изменении формы расчетов, последовательности исполнения), приостановлении или прекращении правоотношений, привлечении к исполнению обязанностей других лиц, принудительном исполнении обязанностей и т. д. <19>. ——————————— <17> См.: Басин Ю. Г. Основы гражданского законодательства о защите субъективных гражданских прав // Проблемы применения Основ гражданского законодательства и Основ гражданского судопроизводства Союза ССР и союзных республик. Саратов, 1971. С. 32 — 37; Басин Ю. Г., Диденко А. Г. Защита субъективных гражданских прав // Юридические науки. Вып. 1. Алма-Ата, 1971. С. 3 — 11; Они же. Дисциплинарное значение оперативных санкций // Советское государство и право. 1983. N 4. С. 52 — 58; Они же. Имущественная ответственность и оперативные санкции в системе хозяйственного механизма // Правоведение. 1984. N 3. С. 24 — 34; Они же. Оперативные санкции как средство защиты гражданских прав // Избранные труды по гражданскому праву. СПб., 2003. С. 418 — 426; Диденко А. Г. Гражданско-правовые формы борьбы с нарушением хозяйственных договоров: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Алма-Ата, 1971. <18> Басин Ю. Г., Диденко А. Г. Защита субъективных гражданских прав. С. 5. <19> См.: Там же.
Ю. Г. Басин и А. Г. Диденко признавали ошибочной квалификацию оперативных санкций как одной из форм гражданско-правовой ответственности и отмечали, что такой подход не только приводит к чрезмерно широкому пониманию ответственности, но и затушевывает специфику оперативных санкций. Ученые указывали на нецелесообразность выделения оперативных санкций в особую группу мер государственного принуждения по иным признакам, нежели их характер. Оперативные санкции невозможно обособить ни по порядку применения, поскольку одни и те же оперативные санкции (например, возврат уплаченных за продукцию сумм при поставке недоброкачественной или некомплектной продукции) могут применяться как самостоятельно (в безакцептном порядке), так и по решению суда (арбитража), ни по основаниям применения, поскольку закон, с одной стороны, допускает ответственность без вины, а с другой — прямо указывает на необходимость установления вины для применения некоторых мер, относимых господствующей доктриной к оперативным санкциям <20>. ——————————— <20> См.: Там же. С. 5, 6; Диденко А. Г. Указ. соч. С. 11, 12.
Ю. Г. Басин и А. Г. Диденко особо отмечали адекватность термина «оперативные санкции» для обозначения выделяемой ими группы санкций. «Такое понятие, — поясняли авторы, — позволяет охватить все меры государственного принуждения, применяемые к нарушителям гражданских прав, но не относящиеся к юридической ответственности; объединить эти меры именно по тому признаку, который является для них наиболее существенным и по которому они отличаются от ответственности — их организационный характер, что удачно отражается в самом наименовании понятия — «оперативный» <21>. На основе приведенных рассуждений Ю. Г. Басин и А. Г. Диденко следующим образом формулировали определение оперативной санкции: «Оперативная санкция — это организационная мера государственного принуждения, направленная на осуществление субъективного гражданского права и ликвидацию последствий его нарушения» <22>. ——————————— <21> Басин Ю. Г., Диденко А. Г. Защита субъективных гражданских прав. С. 5. <22> Там же.
Отдельно необходимо осветить позицию Ю. Г. Басина и А. Г. Диденко по вопросу о соотношении оперативных санкций и мер самозащиты. Не соглашаясь с В. П. Грибановым, ограничивавшим самозащиту лишь совершением управомоченным лицом дозволенных законом действий фактического порядка <23>, ученые полагали «вполне правомерным включить в категорию самозащиты также юридические акты, совершаемые управомоченным лицом в одностороннем порядке с целью защиты или восстановления нарушенного субъективного гражданского права» <24>. Под самозащитой права Ю. Г. Басин и А. Г. Диденко понимали «допускаемые законом односторонние действия заинтересованного лица, направленные на то, чтобы обеспечить неприкосновенность права, его осуществление и ликвидацию последствий его нарушения» <25>. Они особо отмечали следующее обстоятельство: «будучи санкционированными законом, меры самозащиты в полной мере сохраняют качество мер государственного принуждения», «самозащита — форма государственного принуждения» <26>. ——————————— <23> См.: Грибанов В. П. Пределы самозащиты гражданских прав // Вестник Московского университета. Сер. «Право». 1968. N 4. С. 3. <24> Басин Ю. Г., Диденко А. Г. Защита субъективных гражданских прав. С. 8; см. также: Басин Ю. Г. Указ. соч. С. 36, 37; Диденко А. Г. Указ. соч. С. 20. <25> Басин Ю. Г., Диденко А. Г. Защита субъективных гражданских прав. С. 9. <26> Там же. С. 9, 10.
Закономерным следствием обозначенного подхода к пониманию рассматриваемой категории стало следующее соотношение мер самозащиты с оперативными санкциями и мерами ответственности. «Во многих случаях, — утверждали авторы, — оперативные санкции и меры самозащиты совпадают. Нередко, однако, эти понятия являются различными. Нельзя отнести к оперативным санкциям такие способы самозащиты, как действия по необходимой обороне либо в состоянии крайней необходимости; в то же время изменение и расторжение договора, применяемое арбитражем в качестве оперативной санкции, не может быть названо мерой самозащиты. В исключительных случаях меры самозащиты сливаются с имущественной ответственностью нарушителя перед потерпевшим (оставление задаткополучателем у себя суммы задатка вследствие нарушения договора задаткодателем)» <27>. Далее Ю. Г. Басин и А. Г. Диденко указывали, что в одной плоскости рассматриваемые понятия «вообще трудно сопоставить, ибо оперативные санкции и ответственность выделяются по признакам, характеризующим применяемые меры, а самозащита — по признакам, характеризующим порядок применения мер» <28>. ——————————— <27> Там же. С. 10. <28> Там же.
Вопрос о порядке применения оперативных санкций являлся особенно актуальным в хозяйственном праве. В частности, В. Н. Хоменко, подразделяя санкции, применяемые в хозяйственных отношениях, на имущественные (неустойка, убытки и проч.) и оперативно-хозяйственные, указывал: в отличие от имущественных санкций, применяемых, как правило, в судебно-арбитражном порядке, оперативно-хозяйственные санкции всегда применяются в административном порядке <29>. В связи с этим удивительным представляется отнесение автором к числу оперативных санкций таких мер, как «отказ хозоргана-кредитора от дальнейшего исполнения хозорганом-правонарушителем в целом обязательства или одностороннее расторжение договора» и «одностороннее изменение хозорганом-кредитором условий хозяйственного договора» <30>. ——————————— <29> См.: Хоменко В. Н. Правовое регулирование ответственности хозорганов в хозяйственных отношениях: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Киев, 1975. С. 23, 36. <30> Там же. С. 23, 24.
Рассматривая период зарождения в отечественной доктрине представлений о мерах оперативного воздействия, необходимо упомянуть и выдвинутую Ю. С. Жицинским концепцию так называемых делегированных санкций. «Среди гражданско-правовых санкций, — отмечал автор, — особую группу составляют санкции, которые применяются не в результате действий какого-либо органа государства, находящегося вне данного нарушенного правоотношения, а непосредственно самим субъектом, чье право нарушено в силу уполномочения его на это законом» <31>. Такого рода санкции Ю. С. Жицинский предлагал именовать делегированными и указывал, что «по своей сущности они ничем не отличаются от санкций, применение которых составляет прерогативу суда, арбитража и иных государственных органов». К числу делегированных санкций автор относил такие санкции, как перевод неисправного иногороднего плательщика на аккредитивную форму расчетов, бесспорное (безакцептное) списание штрафов и убытков с неисправного должника, отказ кредитора от принятия просроченного исполнения, отказ от приемки и оплаты некачественной и некомплектной продукции и т. п. <32>. ——————————— <31> Жицинский Ю. С. Санкция нормы советского гражданского права. Воронеж, 1968. С. 71. <32> Там же. С. 72 — 74.
Обобщая изложенные взгляды на понятие и существо оперативных (оперативно-хозяйственных, делегированных) санкций, а также круг охранительных мер, относимых к их числу, можно заметить: все исследователи трактовали категорию «санкция» предельно широко. Например, Г. П. Савичев понимал под правовой санкцией «правоохранительное средство, отрицательное и неблагоприятное имущественное последствие для стороны, нарушившей закон или договор, меру воздействия на неисправного должника» и указывал: «Правовая санкция рассматривается как собирательное понятие, включающее в себя имущественную ответственность… и другие последствия неисполнения хозяйственных обязательств: перевод неисправного плательщика на аккредитивную форму расчетов, отказ от акцепта платежного требования и др.» <33>. По мнению С. С. Алексеева, «санкция — это широкая категория, которая характеризует всю систему средств правового принуждения» <34>. Ю. Г. Басин и А. Г. Диденко рассматривали санкцию как последствие правонарушения, меры, применяемые к нарушителю права <35>. ——————————— <33> См.: Савичев Г. П. Указ. соч. С. 3. <34> Алексеев С. С. Проблемы теории права: Основные вопросы общей теории социалистического права: Курс лекций в 2 т. Т. 1. Свердловск, 1972. С. 378. <35> См.: Басин Ю. Г., Диденко А. Г. Защита субъективных гражданских прав. С. 5; Диденко А. Г. Указ. соч. С. 10, 11.
Вместе с тем в советской доктрине высказывались мнения о том, что понятие «санкция» характеризуется гораздо меньшим объемом и охватывает лишь правоохранительные меры, применение которых обеспечивается государственным принуждением. Так, В. П. Грибанов указывал: в юридическом смысле санкция — это «определенная мера государственно-принудительного воздействия на правонарушителя» <36>. С. Н. Братусь отмечал: «Санкцией в точном смысле этого слова следует именовать лишь заложенную в юридической форме возможность (угрозу) принуждения по отношению к обязанному лицу на случай неисполнения им обязанности» <37>. О. Э. Лейст, рассматривая санкцию как необходимый атрибут каждой правовой нормы, понимал под ней «указание на меры государственного принуждения, применяемые в целях охраны права от нарушений» <38>. Аналогичные определения понятия санкции предлагались и другими исследователями <39>. ——————————— <36> Грибанов В. П. Пределы осуществления и защиты гражданских прав // Осуществление и защита гражданских прав. М., 2001. С. 89. <37> Братусь С. Н. Юридическая ответственность и законность. М., 1976. С. 130, 131. <38> Лейст О. Э. Санкции в советском праве. М., 1962. С. 10 — 12; Он же. Санкции и ответственность по советскому праву (Теоретические проблемы). М., 1981. С. 7, 18. <39> См.: Некрашас В. Понятие санкции применительно к советскому трудовому праву // Ученые записки высших учебных заведений Литовской ССР. Право. Т. XV. Вып. 2. Развитие гражданско — и уголовно-правовых наук в Литовской ССР. Вильнюс, 1980. С. 34; Рафиева Л. К. Понятие гражданско-правовой защиты чести и достоинства граждан // Ученые записки: Юридические науки: Вопросы гражданского права и процесса. Т. XXI. Часть 2. Владивосток, 1969. С. 91.
Ограничение понятия санкции лишь применяемыми к правонарушителям государственно-принудительными мерами (т. е., по существу, мерами ответственности) не могло не отразиться и на квалификации ряда мер, признаваемых в литературе оперативными санкциями. Так, В. К. Райхер, рассматривая предложенный О. Н. Садиковым перечень имущественных санкций, в число которых ученый включил помимо иных и требования об устранении дефектов в поставленной продукции или в выполненных работах, отказ от приемки ненадлежащего исполнения, отказ от акцепта платежного требования и т. п. <40>, указал, что «восполнение должником недостатков произведенного им исполнения или право кредитора отказаться от принятия и оплаты ненадлежащего исполнения, как бы ни были такие последствия «неблагоприятны» для должника, не может рассматриваться как применение к нему специфических гражданско-правовых санкций за нарушение обязательства» <41>. ——————————— <40> См.: Садиков О. Н. Имущественные санкции в хозяйственных договорах // Советское государство и право. 1957. N 4. С. 51. <41> Райхер В. К. Правовые вопросы договорной дисциплины в СССР. Л., 1958. С. 71, 72.
К аналогичным выводам приходили также О. Э. Лейст <42>, А. А. Орловский <43> и С. Н. Братусь. Последний, в частности, полагал: такие меры, как выполнение управомоченным лицом определенных работ, не исполненных обязанным лицом за его счет, задержка транспортной организацией выдачи груза до внесения причитающихся платежей, перевод неисправного плательщика на предварительную оплату продукции, перевод поставщика на оплату после приемки продукции по качеству, отказ от принятия ненадлежащего исполнения, отказ от встречного удовлетворения по причине ненадлежащего исполнения, отказ от договора и т. п., не могут признаваться ни мерами ответственности, ни санкциями <44>. ——————————— <42> См.: Лейст О. Э. Санкции в советском праве. С. 202 — 204. <43> См.: Орловский А. А. Понятие имущественной санкции в гражданском праве // Советское государство и право. 1976. N 4. С. 43 — 47. <44> См.: Братусь С. Н. Указ. соч. С. 27 — 29, 127 — 129.
Наиболее же последовательно позиция, отрицающая за вышеназванными охранительными мерами свойства гражданско-правовых санкций, была обоснована В. П. Грибановым <45>. Без преувеличения можно сказать, что как разработанная данным ученым классификация правоохранительных мер, так и предложенная им теоретическая модель мер оперативного воздействия во многом предопределили современное понимание данных институтов в теории гражданского права. ——————————— <45> См.: Грибанов В. Пределы применения мер оперативного характера при поставках продукции // Советская юстиция. 1968. N 7; Он же. Право на защиту как одно из правомочий субъективного гражданского права // Вестник Московского университета. Сер. «Право». 1968. N 3; Он же. Основные проблемы осуществления и защиты гражданских прав: Автореф. дис. … докт. юрид. наук. М., 1970; Он же. Пределы осуществления и защиты гражданских прав. М., 1972; Он же. Ответственность за нарушение гражданских прав и обязанностей. М., 1973 (последние две работы ученого цитируются далее по изданию: Грибанов В. П. Осуществление и защита гражданских прав. М.: Статут, 2001).
В. П. Грибанов выделил три группы правоохранительных мер, обеспечивающих осуществление управомоченным лицом возможностей, составляющих содержание права на защиту и применяемых к нарушителям гражданских прав и обязанностей: во-первых, применяемые управомоченным лицом при самозащите гражданских прав меры фактического характера; во-вторых, правоохранительные меры оперативного характера и, в-третьих, правоохранительные меры государственно-принудительного характера, применение которых входит в компетенцию государственных и общественных органов. Последняя группа мер подразделялась ученым на две подгруппы: гражданско-правовые санкции (меры гражданско-правовой ответственности) и меры государственно-принудительного характера, не составляющие ни гражданско-правовые санкции (поскольку не связаны с возложением на правонарушителя гражданско-правовой ответственности), ни меры оперативного воздействия (поскольку применяются органом, рассматривающим и разрешающим соответствующий гражданско-правовой спор) <46>. ——————————— <46> См.: Грибанов В. П. Пределы осуществления и защиты гражданских прав. С. 107, 108.
Что же касается непосредственно мер оперативного воздействия, то к их числу В. П. Грибанов относил такие меры, как перевод поставщиком плательщика на аккредитивную форму расчетов или на предварительную оплату продукции; отказ от недоброкачественного или просроченного исполнения; погашение управомоченным лицом сумм, причитающихся ему с должника, за счет средств, подлежащих выплате должнику; выполнение определенных работ, не выполненных должником, за счет последнего и др. Меры оперативного воздействия определялись ученым как «юридические средства правоохранительного характера, которые применяются к нарушителю гражданских прав и обязанностей непосредственно самим управомоченным лицом как стороной в гражданском правоотношении, без обращения за защитой права к компетентным государственным или общественным органам» <47>. ——————————— <47> Там же. С. 133. См. также: Грибанов В. П. Ответственность за нарушение гражданских прав и обязанностей. С. 301; Хозяйственное право / Отв. ред. В. П. Грибанов, О. А. Красавчиков. М., 1977. С. 467 — 468; Советское гражданское право: Учебник. Т. 1 / Отв. ред. В. П. Грибанов, С. М. Корнеев. М., 1979. С. 274.
В. П. Грибанов признавал не совсем точной квалификацию данных правовых средств в качестве санкций и выделял следующие особенности мер оперативного воздействия, позволяющие отграничить их от иных правоохранительных мер, в частности от гражданско-правовых санкций, являющихся, по мнению ученого, мерами гражданско-правовой ответственности. Во-первых, «в отличие от гражданско-правовых санкций, которые в советском гражданском праве носят эквивалентно-возместительный (а в установленных законом случаях также и штрафной) характер, правоохранительные меры оперативного характера имеют в значительной мере превентивное, предупредительное значение» <48>. Применение таких мер управомоченным лицом устраняет возникновение для него в будущем возможных убытков. Во-вторых, если применение гражданско-правовых санкций осуществляется компетентными государственными либо общественными органами в результате рассмотрения гражданских дел, то меры оперативного воздействия во всех без исключения случаях применяются к правонарушителю непосредственно самим управомоченным во внесудебном, внеарбитражном и т. п. порядке, т. е. без обращения к компетентным государственным либо общественным органам. В-третьих, в отличие от гражданско-правовых санкций, характеризующихся (за некоторыми исключениями) общими, едиными для всех случаев условиями применения, условия и границы применения тех или иных мер оперативного воздействия во многом специфичны и индивидуальны, а потому императивно определяются в законе. В-четвертых, неправильное применение мер гражданско-правовой ответственности может быть обжаловано или опротестовано в общем порядке, установленном для обжалования или опротестования решения органа, применившего санкцию, а необоснованное применение к лицу мер оперативного воздействия позволяет ему оспорить правильность применения данных мер в суде или в арбитраже. В-пятых, «если применение гражданско-правовых санкций влечет за собой непосредственные и неотвратимые невыгодные последствия для правонарушителя, то применение мер оперативного воздействия при необходимой положительной реакции на них со стороны обязанного лица может и не повлечь за собой невыгодных последствий либо значительно уменьшить их размер» <49>. В-шестых, в отличие от гражданско-правовых санкций, выполняющих в социалистическом обществе прежде всего функцию восстановления имущественной сферы потерпевшего, меры имущественного воздействия направлены главным образом на побуждение другой стороны к надлежащему исполнению своих обязанностей, а потому «обеспечение надлежащего исполнения и есть главная функция мер оперативного воздействия» <50>. ——————————— <48> Грибанов В. П. Пределы осуществления и защиты гражданских прав. С. 134. <49> Там же. С. 136. <50> Там же. С. 137.
Меры оперативного воздействия отграничивались В. П. Грибановым и от мер самозащиты гражданских прав: если меры оперативного воздействия рассматривались как юридические средства правоохранительного характера, то самозащита — как «совершение управомоченным лицом дозволенных законом действий фактического порядка, направленных на охрану его личных или имущественных прав и интересов» <51>. Кроме того, различие между мерами оперативного воздействия и самозащитой проводилось по области их применения. «В отличие от самозащиты гражданских прав, — писал ученый, — которая имеет своей целью охрану личности гражданина, права собственности или иных прав организаций и граждан, имеющих вещно-правовой характер, меры оперативного воздействия неразрывно связаны с обязательственными отношениями» <52>. ——————————— <51> Там же. С. 117. <52> Там же. С. 133.
Таким образом, к началу 80-х годов в отечественной гражданско-правовой науке была представлена красочная палитра во многом полярных суждений о существе и классификации мер, применяемых к нарушителям гражданских прав. Различия в исходных установках исследователей, прежде всего в интерпретации ими категорий «санкция», «самозащита», «ответственность», а также оценке целесообразности применения тех или иных критериев для группировки правоохранительных мер, предопределили такое положение, когда близкими по наименованию и смыслу терминами (например, «оперативные санкции» или «меры оперативного воздействия») обозначались вовсе не равные по объему группы мер, применяемых к нарушителям гражданских прав. Тем не менее далеко не всем сформулированным к концу 70-х и началу 80-х годов концепциям суждено было снискать значительное количество сторонников и тем более обрести статус господствующей доктрины.
