ПРАВОВЫЕ ОСОБЕННОСТИ ОБРАЗОВАНИЯ КАЗАЧЬЕГО ЗЕМЛЕВЛАДЕНИЯ НА КУБАНИ (КОНЕЦ XVIII — ВТОРАЯ ПОЛОВИНА XIX ВЕКА)
С. В. МУШЕГЯН
Мушегян Самвел Ваняевич — начальник юридического отдела ООО «Диннефть».
Со стороны государства начало законодательного регулирования отношений землевладения казачества на Кубани положено жалованной грамотой Екатерины II черноморскому казачеству от 30 июня 1792 года <1>. Грамота определила правовой статус черноморского казачества, оформила фактические права землевладения. ——————————— <1> Дмитриенко И. И. Сборник исторических материалов по истории Кубанского казачьего войска. Т. 2. СПб., 1896. С. 2.
Черноморское казачество на тот период обеспечивало охрану открытых южных рубежей Российского государства, а земледелие было экономической необходимостью для укрепления войска. В своей основе черноморское казачество было образовано из казаков Запорожской Сечи. Неспроста на установленном в честь основания города Екатеринодара памятнике Екатерине II, восстановленном в 2006 году, на одной из сторон пьедестала помещена скульптура Т. Г. Шевченко — «летописца» жизни Запорожской Сечи. Правовой основой создания Черноморского казачьего войска послужил Указ Екатерины II «Об образовании войска черноморских казаков» от 14 января 1788 года <2>. ——————————— <2> ПСЗРИ. Т. 22. 1784 — 1788. Ст. 16605.
Для полноты характеристики образования казачьего землевладения как предмета правового регулирования необходимо отметить, что казачество руководствовалось установившимися обычаями в большей степени, нежели нормами права. Это объясняется тем, что подавляющей части казаков не было необходимости разбираться в тонкостях правового статуса казачества в целом и правовой регламентацией землепользования в частности, они несли исправную военную службу и вели крепкое хозяйство, что было более чем выгодно государству. Так называемые сечевые порядки определяли, что вся земля казачьего войска является коллективной собственностью и порядок его использования решается на основе устоявшихся обычаев. Некоторые обычаи, например существовавший порядок ежегодного избрания казачьих старшин (старшины определяли порядок непосредственного землепользования), представляли собой институт народовластия, соответствующий современным стандартам демократии. Но на Кубани старшины были уже невыборные. Эти обстоятельства предопределили особенности правовой регламентации отношений по вопросам землевладения казачества на Кубани. С правовой точки зрения очень интересен объем прав на землю, предоставленный жалованной грамотой Екатерины II. Согласно первой части грамоты, в интересах «благосостояния» и «доставления способов к благополучному пребыванию» Черноморскому войску жалуется в «вечное владение» остров Фанагория со всей землей, лежащей на правой стороне реки Кубань. Далее определяются ее точные границы. Одновременно с передачей в вечное пользование земли, все «состоящие» на пожалованной земле угодья, на водах рыбная ловля остаются в «точном» и «полном» владении и распоряжении войска Черноморского. Также грамотой поручается совместно с землеустроителями и соседствующими губерниями произвести определение на месте границ, то есть произвести межевание. Судя по прямому указанию императрицы, и тогда землеустроительные дела двигались не особо быстро. Жалованная грамота Екатерины II как государственный акт, имевший на тот период наивысшую юридическую силу, закрепляя в «вечное владение», фактически закрепил в собственность казачества пожалованные земли. Фактическая передача в собственность заключается в том, что «вечное владение» свойственно только собственнику. Наряду с правом «вечного владения» землей казачеству было предоставлено право «полного» и «точного» владения и распоряжения угодьями и рыбной ловлей. Можно отметить, что наличие права владения и право распоряжения предполагают наличие права пользования, что, в свою очередь, подтверждает присутствие всех трех элементов права собственности. Это мнение выработано одним из основных исследователей истории Кубани и казачества Ф. А. Щербиной: «…законодательная власть ясно и определенно понимала то право на земельную собственность, которое она предоставила казачеству» <3>. ——————————— <3> Щербина Ф. А. Земельная община кубанских казаков. Екатеринодар, 1891. С. 31.
Мнение об образовании казачьей собственности на землю является неоднозначным. Современные авторы, в частности К. В. Гавозда, указывают: «Жаловалась земля в «вечное владение», а не в собственность, т. е. без права распоряжения» <4>. С позиций современности это мнение обоснованно ввиду нескольких обстоятельств. Во-первых, само предоставленное право «вечного владения» предоставлено не конкретному кругу лиц, то есть данное право предоставлено всему казачеству, но конкретно у казака не было права собственности на обрабатываемый земельный участок, он принадлежал в составе всех остальных земель всему войску. Иными словами, существовала коллективная собственность без определения долей каждого в составе общего имущества. Во-вторых, само по себе Черноморское казачье войско было на сто процентов государственным образованием, руководителя (атамана) которого не выбирали, а назначало государство. В-третьих, весь объем прав по принятию решений по владению, пользованию и распоряжению землями и угодьями принадлежал не рядовым казакам, а командному составу, но и им не принадлежало право отчуждения жалованных земель в части либо полностью. ——————————— <4> Гавозда К. В. Землевладение на Кубани в конце XIX — XIX — начале XX века: Историко-правовой анализ // Правоведение. 2001. N 3. С. 21.
Но все же на тот период времени жалованные права казачества на землю соответствовали существовавшим правомочиям собственника земли. Другое дело, что в полном объеме правомочиями собственника земли обладало только государство. При всей широте жалованных прав на землю у казачества не было права собственности, а было право владения, которое можно определить как бессрочное. После жалованной грамоты Екатерины II были изданы два законодательных акта по тому же предмету регулирования. Это грамоты императоров Павла I от 16 февраля 1801 г. <5> и Александра I от 31 мая 1803 г. <6>. В грамоте Павла I говорится, что жалуется и подтверждается «вечное владение» черноморскими казаками заселенного ими острова Тамань во всех «трех пределах», переданных им 30 июня 1792 г. и «разграниченных губернским начальством». Все состоящие на пожалованных землях всякого рода угодья, на водах рыбная ловля находятся в точном и полном владении и распоряжении войска Черноморского. Столь подробное описание текста жалованной грамоты Павла I необходимо для того, чтобы отразить полное правопреемство с жалованной грамотой Екатерины II. Это подтверждает, что первоначально жалованные казачеству широкие права на землю не были ошибочными, и эти права были подтверждены в полном объеме. ——————————— <5> Дмитриенко И. И. Сборник исторических материалов по истории Кубанского казачьего войска. Т. 2. СПб., 1896. С. 5. <6> Там же. С. 6.
Можно сказать, что окончательное закрепление жалованных казачеству прав на землю произошло по указанной жалованной грамоте Александра I. Право «вечного владения» было дополнено ее «неотъемлемостью». Право «полного» и «точного» распоряжения угодьями и рыбной ловлей дополнено тем, что передается «навсегда». Все три указанные грамоты как высшие законодательные акты государства исключали противоречивость и разного рода толкования по ограничению прав казачества на землю и подтвердили всю полноту первоначальных предоставленных прав на землю. Эти расширенные права казачества на землю являются подтверждением их необходимого значения для государства. Право казачества на землю на тот период стало сравнимым с правом дворянского сословия на землю. Заключительным законодательным актом, оформившим образование казачьего землевладения на Кубани в XVIII веке, явился наказ войскового правительства Черноморского казачьего войска «О введении управления в этом войске» от 1 января 1794 года <7>, получивший большую известность как «Порядок общей пользы». В соответствии с пунктом 20 наказа было установлено право казачьих старшин на поселение на казачьих землях третьих лиц. Пунктом 23 наказа было предусмотрено предоставление «открытых листов» как правоудостоверяющих документов на земельный участок, природные ресурсы. Подобным образом стали выделяться в натуре земельные участки с фактическим оформлением права собственности. Это внесло эскалацию в противостояние между казачьим чиновничеством и рядовым казачеством, которое впоследствии только усиливалось. ——————————— <7> Хрестоматия по истории Кубани / Под редакцией В. П. Малышева. Краснодар, 1975. С. 32.
Противостояние обозначилось в том, что казачье чиновничество стремилось к выделению лучших земель себе, что было отходом от традиций казачества. Интересно мнение редких советских исследований по вопросу казачьего землевладения: «Через всю историю черноморского казачества тянется эта борьба из-за панских хуторов и заимок, а потом, кроме того, из-за хуторов и заимок вообще богачей, — борьба, в которой столкнулись индивидуалистические стремления с коллективным правом казачества на землю» <8>. Само по себе подобное расслоение в среде казачества нарушало традиционные основы казачьего землевладения и приводило к появлению безземельных и бедных казаков. Но одновременно с этим индивидуализация собственности на землю более соответствует как историческим, так и правовым традициям человечества. А сословное деление соответствовало существовавшему государственному устройству. В то же время создание индивидуальной собственности приводит к стремлению ее рационального использования. ——————————— <8> Гольдентул И. Земельные отношения на Кубани. Краснодар, 1924. С. 12.
Борьба общинного казачьего землевладения с индивидуальным наиболее ярко проявлялась в борьбе общин с хуторами. Первопричиной образования хуторов явилась необходимость отселения от станичных общин казаков, занимающихся скотоводством, которым необходимы значительные земельные угодья для пастбищ и сенокошения, постепенно от стоянок хутора пришли к фактическому образованию населенного пункта со всей свойственной на тот период времени инфраструктурой. Хутора образовывали отделившиеся от общины семьи казаков, как правило, из числа войсковой знати. В целом в России право крестьян на выход из общины и образование хутора появилось с проведением Столыпинской реформы, а у кубанского казачества хутора появились практически одновременно с заселением области. Данное обстоятельство позволило впоследствии достигнуть высокой производительности сельскохозяйственного производства. В современном понимании хуторское землепользование казачества в определенной степени соответствует организации личного подсобного хозяйства («личное подсобное хозяйство — это форма непредпринимательской деятельности по производству и переработке сельскохозяйственной продукции» <9>) с тем изъятием, что на современном этапе вопрос о необходимости натурального хозяйства не стоит. С правовой точки зрения хуторскому казачьему землевладению, конечно, более соответствует понятие фермерского хозяйствования, но надо учитывать, что земледелие казачеством осуществлялось, как ранее указывалось, не в качестве основного занятия, а в свободное от войсковой службы время. ——————————— <9> Калинин Н. И., Удачин А. А. Постатейный комментарий к Федеральному закону «О личном подсобном хозяйстве».
Все же необходимо поподробнее остановиться на исторических моментах противостояния коллективного казачьего землепользования (общинного) с индивидуальным (хуторским) для ознакомления с правовыми механизмами взаимного воздействия. Одной из основных причин указанных противоречий между общественным и личным интересом казачества является то, что образовавшийся хутор фактически выходил из-под влияния казачьей общины. Основным условием существования и образования хуторов было ненарушение интересов общины. Именно это право и позволяло общине влиять на хутора. Решения общины по порядку землепользования хутора выносилось в форме так называемого приговора. Вполне естественно было принятие общинами различных куреней, станиц, приговоров о целесообразности создания новых хуторов, об ограничении в правах существующих хуторов и о необходимости их упразднения, переселения, соединения с другими хуторами для образования общинного населенного пункта. Яркие примеры всяческой борьбы с хуторами приводит Ф. А. Щербина: «Общество ст. Старотиторовской, ввиду того что жители стали заводить хутора около Ахтанизовского лимана, на местах, отведенных под сады и огороды, порешило сломать устроенные здесь коши и постройки. Точно так же и общество ст. Анастасиевской постановило в приговор о снесении хуторов по р. Кубань и Кубанка, предоставив жителям иметь здесь только одни рыболовные обзаведения. Из приговора ст. Сторджерлиевской видно, что два офицера и 11 казаков завладели «вербовыми лесами», образовавшимися естественно по течению р. Кубани. Устроили здесь хутор, стали ловить рыбу, распахивать леса и пр. Общество порешило поэтому обложить этих хуторян особым налогом и пригласило их на сход для соглашения по этому предмету; но часть хуторян не захотела подчиниться решению станичного схода, не явилась на самый сход и отказалась платить налог, считая свои обзаведения «потомственною собственностью». Вследствие чего общество обратилось с просьбою к начальству или принудить ослушников платить налог в доход общества, или же разрешить снести хутора. Староминское общество приговорило перенести три хутора в станицу и отдать здесь самих хуторян под присмотр соседей на том основании, что они — люди неблагонадежные и сомнительной репутации. Общество ст. Платнировской постановило несколько приговоров о переселении в станицу только тех хуторов, которые находились в местности, предназначенной под распашку, так как одни эти хутора стесняли жителей при пользовании общинными угодьями и травили часто скотом поля благодаря своему положению» <10>. ——————————— <10> Щербина Ф. А. Земельная община кубанских казаков. Екатеринодар, 1981. С. 65.
Перечисленные исторические свидетельства деятельности общин по регулированию землепользования хуторов подтверждает право общин на переселение хутора, на его снос, на изменение используемых наделов в натуре, на налогообложение хуторов и прочее ограничение по порядку землепользования хуторов. Как видно из приговора общин, со стороны хуторов имеются перегибы с обеспечением индивидуальных прав хуторян в ущерб общественности в виде ограничения водопоя скота. Но и в приговорах общин прослеживается слишком широкое толкование общественных интересов для притеснения хуторов в землепользовании. Требования об исполнении приговоров обеспечивались штрафами, обращениями к начальству. В целом как такового массового противостояния между хуторами и общиной на тот период не могло существовать в принципе, так как хутора создавались общинами для освоения пустующих земель и за счет средств хуторов разрешались многочисленные общественные задачи. И при увеличении численности казаков эти хутора присоединялись к существующим населенным пунктам, либо на основе хутора создавался населенный пункт. Перенесенные на Кубань общинные порядки казачества по вопросу организации землевладения наряду со сложившимися традициями и обычаями требовали дополнительной регламентации, так как состав войска был достаточно велик, занимаемая территория тоже, и государству требовалось усиление военного начала войска для дальнейшего освоения. С учетом того, что хутора в основе своей создавались казаками из командного состава войска, вполне естественным можно считать принятие в 1842 г. войскового положения. Данное положение фактически закрепило действовавшее землевладение войсковой знати. Это, по сути, был переломный момент на пути к индивидуализации прав на землю в составе казачьего войска на Кубани. Одновременно с индивидуализацией прав на землю положение 1842 г. закрепило неравноправие и установило различную земельную долю для казаков в зависимости от воинского звания: рядовой казак — 30 десятин, младший офицерский состав — 200 десятин, старший офицерский состав — 400 десятин, генерал — 1500 десятин. Как видно, разница в размерах долей в коллективной общинной собственности на землю в некоторых соотношениях больше и в десять раз. Как отмечал Ф. А. Щербина: «Правда, положением земля отдавалось в таком размере панству только в пожизненное пользование, т. е. до тех пор, пока не умирал последний из живых наследников лица, получившего в пользование участок» <11>. Предоставление земельного участка в пожизненное пользование отвечало общинным традициям казачества, направленного на поощрение боевых заслуг казаков в виде воинских званий и, соответственно, земельных наделов. Но в то же время само по себе предоставление в пожизненное пользование земельного участка ограничивало других казаков в землепользовании. ——————————— <11> Фелицин Е. Д., Щербина Ф. А. Кубанское казачье войско. Репринтное издание. Краснодар, 1996. С. 99 — 100.
Таким образом, в конце XVIII — середине XIX века законодательно государством вполне ясно закреплены права землевладения Черноморского (в последующем Кубанского) казачьего войска на земли образовывавшейся Кубанской области. Правовое закрепление землевладения казачества содержало определенные противоречия, вызванные неопределенностью правомочий по землевладению, границ землепользования каждого казака, порядка и условий предоставления и изъятия земельных участков. Кроме того, одновременно с казачьим землевладением со стороны государства было необходимо регулирование учреждения землевладения других категорий лиц и вопросы изъятия земель у прежних пользователей. Но, как известно, ни одно законодательство не может всеобъемлюще регулировать отношения, в особенности земельные, что подтверждается современными земельными отношениями и их регулированием.
