(Муженская Н. Е.) («Российский следователь», 2011, N 10)
ПЛЕНУМ ВЕРХОВНОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ОБ АКТУАЛЬНЫХ ВОПРОСАХ ПРОИЗВОДСТВА СУДЕБНОЙ ЭКСПЕРТИЗЫ ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ <*>
Н. Е. МУЖЕНСКАЯ
——————————— <*> Muzhenskaya N. E. Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation on topical issues of effectuation of judicial expertise on criminal cases.
Муженская Наталья Евгеньевна, ведущий научный сотрудник НИЦ N 8 по совершенствованию уголовного, уголовно-процессуального законодательства и исследованию проблем расследования преступлений.
Статья посвящена анализу положений Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации «О судебной экспертизе по уголовным делам». Показано, что эти положения не позволяют полностью реализовать права участников уголовного процесса на заявление отвода эксперта. Предложены изменения в УПК РФ об отводе эксперта.
Ключевые слова: уголовное судопроизводство, постановление Пленума Верховного Суда РФ, судебная экспертиза.
This article analyzes the provisions of the Decree of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation «On the judicial expertise in criminal cases». It is shown that their positions do not allow us to realize the rights of participants in the criminal process in the application for removal expert. Proposed changes to the Code of Criminal Procedure to challenge the expert.
Key words: criminal proceedings, the decision of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation, the judicial examination.
Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21 декабря 2010 г. N 28 «О судебной экспертизе по уголовным делам» <1> имеет целью разъяснение наиболее злободневных вопросов, возникающих у судов при применении норм уголовно-процессуального законодательства, регулирующих производство судебной экспертизы. ——————————— <1> Российская газета. 2010. N 296. 30 дек.
1. Одним из значимых, отвечающих назначению уголовного судопроизводства Российской Федерации положений Постановления Пленума можно считать разъяснение отдельных норм УПК РФ, связанных с обеспечением прав участников уголовного процесса, предоставленных в связи с производством судебной экспертизы (п. п. 7 — 9). В литературе обращалось внимание на необходимость соответствующего реагирования со стороны Верховного Суда РФ на допускаемые судами нарушения гарантированных Конституцией РФ и УПК РФ прав участников уголовного процесса, таких как неознакомление либо несвоевременное ознакомление с постановлением следователя о назначении судебной экспертизы, с правом на отвод эксперта и других <2>. ——————————— <2> См., например: Лазарева В., Лапузин А. Неознакомление защитника с постановлением о назначении экспертизы как основание признания заключения эксперта недопустимым доказательством // Уголовное право. 2009. N 1. С. 99 — 104; и др.
В связи с этим Пленум подтвердил уже не раз высказанную Конституционным Судом РФ позицию о необходимости ознакомления подозреваемого, обвиняемого, его защитника, потерпевшего с постановлением о назначении экспертизы до ее производства <3>, а также указал на необходимость ознакомления с этим постановлением лица, признанного подозреваемым, обвиняемым или потерпевшим после назначения судебной экспертизы, одновременно с признанием его таковым (п. 9). ——————————— <3> См., например: Определения Конституционного Суда РФ: от 18 июня 2004 г. N 206-О; от 21 декабря 2004 г. N 433-О; от 25 декабря 2008 г. N 936-О-О; от 29 января 2009 г. N 7-О-О // СПС «КонсультантПлюс».
Кроме того, разъяснено также, что суду следует обеспечить лицу, в отношении которого решается вопрос о применении принудительных мер медицинского характера, возможность участвовать в судебном заседании при решении вопроса о проведении в отношении его судебной экспертизы и самостоятельно реализовать права, предусмотренные ч. 1 ст. 198 УПК РФ, за исключением случаев, когда физическое и (или) психическое состояние не позволяет ему предстать перед судом (п. 7). 2. Справедливо обратив внимание на необходимость максимально возможного использования достижений науки и техники в целях объективного исследования обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу, Пленум отметил необходимость производства судебной экспертизы во всех случаях, когда требуется проведение исследования с использованием специальных знаний. Вместе с тем в Постановлении указано, что «если проведение исследования не требуется, то возможен допрос специалиста» (п. 1). В этом пункте Постановления Пленум затронул вопрос — о возможности производства специалистом исследования, который в последние годы после вступления в действие УПК РФ вызывает дискуссии в теории уголовного процесса и недопонимание у правоприменителей <4>. ——————————— <4> См., например: Давлетов А. Специалист в уголовном процессе: новые возможности и проблемы // Российская юстиция. 2003. N 9. С. 47 — 48; Статкус В. Ф. О функциях, правах и обязанностях специалиста в уголовном процессе // Вестник криминалистики. Вып. 3 (15). 2005. С. 56 — 61; Темираев О. Компетенция специалиста // Законность. 2005. N 6; Воробьев П. Процессуальный статус специалиста: нужны разъяснения Пленума Верховного Суда // Законность. 2005. N 11. С. 34 — 36; Соловьев А. Использование специальных познаний при доказывании по УПК РФ // Уголовное право. 2007. N 2. С. 95 — 99; Семенов Е. А. Заключение специалиста как источник доказательств // Адвокатская практика. 2010. N 2. С. 15 — 17; и др.
Подтвердив положения ряда норм УПК РФ об осуществлении специалистом возложенных на него прав и обязанностей (ч. 1 ст. 58, ч. ч. 1, 3 ст. 80), Пленум таким образом однозначно выразил свою позицию по указанному вопросу, признав невозможность проведения специалистом исследования, подобного тому, которое производится на уровне судебной экспертизы. В частности, было отмечено, что «специалист не проводит исследование вещественных доказательств и не формулирует выводы, а лишь высказывает суждение по вопросам, поставленным перед ним сторонами. Поэтому в случае необходимости проведения исследования должна быть произведена судебная экспертиза» (п. 20). В то же время небезупречной предстает точка зрения Пленума относительно понимания им сущности допроса специалиста. Так, в Постановлении указано, что «специалист, участвовавший в производстве какого-либо следственного действия, при необходимости может быть допрошен в судебном заседании об обстоятельствах его производства (выделено мной. — Н. М.) в качестве свидетеля» (п. 21). Данный тезис не согласуется с нормами УПК РФ, определяющими правовое положение специалиста в уголовном судопроизводстве. Необходимо учитывать, что главное предназначение специалиста в уголовном процессе заключается в использовании имеющихся у него специальных знаний при производстве с его участием процессуальных действий в целях содействия в обнаружении, закреплении и изъятии предметов и документов; при применении технических средств в исследовании материалов уголовного дела; при постановке вопросов эксперту, а также разъяснении сторонам и суду вопросов, входящих в его профессиональную компетенцию (ч. 1 ст. 58 УПК РФ). Отсюда, сущность допроса специалиста, как точно определено в законе, заключается в получении от него показаний (сведений) исключительно об обстоятельствах, требующих специальных познаний (ч. 4 ст. 80 УПК РФ). Очевидно, что сведения об «обстоятельствах производства» того или иного следственного действия, проводимого с участием специалиста, и сведения об «обстоятельствах, требующих специальных познаний» специалиста, — это разнопорядковые понятия, первое из которых более широкое. При этом первое из них может включать в себя помимо сведений об «обстоятельствах, требующих специальных познаний» специалиста, и сведения об «обстоятельствах производства» следственного действия, в котором участвовал специалист, как таковые. В свою очередь, последние могут включать в себя порядок участия в нем и самого специалиста, и следователя, и других участников уголовного процесса, иные обстоятельства и условия его производства (время, место его производства и т. д.). Представляется, что, приписывая суду право допрашивать специалиста об «обстоятельствах производства» следственного действия, в котором он принимал участие, Пленум не только по существу неверно толкует идею привлечения специалиста в уголовный процесс, но и фактически пытается расширить круг его прав и обязанностей, установленный уголовно-процессуальным законом, что недопустимо. Кроме того, данное разъяснение Пленума входит в прямое противоречие с запретом, возлагаемым на специалиста положением ч. 4 ст. 58 УПК РФ о неразглашении данных предварительного расследования, ставших ему известными в связи с его участием в производстве по уголовному делу в случае, если специалист был об этом заранее предупрежден. 3. Пленум, неудачно, на наш взгляд, разъяснил порядок действий суда (следователя), направленных на обеспечение «реализации участвующими в деле лицами их права на отвод эксперта». В частности, в Постановлении подтверждено предписание ч. 1 ст. 195 УПК РФ о необходимости указывать в определении (постановлении) о назначении судебной экспертизы наименование экспертного учреждения, в котором должна быть произведена экспертиза. И далее: «при невозможности производства экспертизы в этом учреждении — вновь выносить определение (постановление) о назначении экспертизы в другом экспертном учреждении» (п. 3). Однако достижение указанной цели — обеспечение реализации участникам уголовного процесса права на отвод эксперта — в предложенной Пленумом интерпретации и при существующей нормативно-правовой регламентации производства судебной экспертизы в уголовном процессе бесперспективно. Одно лишь упоминание в Постановлении о назначении судебной экспертизы наименования экспертного учреждения не позволяет установить необходимые сведения об эксперте, в случае производства судебной экспертизы в экспертном учреждении, который будет привлечен к непосредственному производству судебной экспертизы (назначен в дальнейшем руководителем экспертного учреждения). Отсутствие в п. 2 ч. 1 ст. 195 УПК РФ категорического предписания о необходимости указывать наряду с наименованием экспертного учреждения и фамилию, имя и отчество эксперта, которому поручается производство судебной экспертизы, а также сведения о его образовании, специальности, стаже работы и т. д., которые в соответствии с ч. 1 ст. 204 УПК РФ указываются в заключении эксперта, лишает участников уголовного процесса возможности заявить эксперту отвод практически по всем основаниям, содержащимся в ст. 70 УПК РФ. Очевидно, что, не располагая указанными сведениями, невозможно достоверно знать, имеет ли лицо, приглашаемое (назначаемое) в качестве эксперта, еще какой-либо статус в данном уголовном процессе; в каких отношениях (родства, свойства и т. д.) с иными участниками уголовного процесса находится данное лицо, насколько компетентным оно является и т. д. Кроме того, неосведомленность следователя в момент назначения судебной экспертизы относительно личности эксперта с указанных позиций ставит и самого следователя в нестабильное положение. Это же, очевидно, позволяет ему порой пренебрегать процедурой ознакомления участников уголовного процесса с постановлением о назначении экспертизы, а также их правами, предусмотренными ст. 198 УПК РФ, в том числе и правом на отвод эксперта, до ее производства. В то же время в соответствии с ч. 2 ст. 199 УПК РФ руководитель экспертного учреждения обязан уведомить следователя о поручении производства судебной экспертизы конкретному эксперту или нескольким экспертам из числа работников данного учреждения. Закон, однако, не обязывает руководителя экспертного учреждения указывать при этом сведения, подтверждающие компетентность эксперта (специальность, стаж и т. д.). Практика между тем свидетельствует о том, что во множестве случаев предписание закона об уведомлении следователя остается без исполнения. И без должной настойчивости следователя информация об эксперте, которому поручено производство судебной экспертизы, чаще всего так и остается скрытой от него до момента получения следователем заключения эксперта. До производства судебной экспертизы необходимые сведения о лице, приглашаемом в качестве эксперта, следователь в обязательном порядке получает лишь в случае, когда руководитель государственного судебно-экспертного учреждения, пользуясь имеющимся у него правом, установленным ст. 15 Федерального закона, ходатайствует о включении в состав комиссии экспертов лица, не работающего в данном экспертном учреждении. Закон предусматривает такую возможность в случае, когда для дачи заключения необходимы специальные знания именно этого конкретного лица. Кроме того, как уже указывалось, Пленум допускает возможность повторного вынесения постановления о назначении судебной экспертизы (п. 3). Однако это вряд ли обоснованно, поскольку очевидно, что его вынесение возможно только после получения отказа из экспертного учреждения, в которое было послано первое постановление. Понятно, что такого рода переписка потребует дополнительного времени, а это, что совершенно понятно, может вызвать затягивание сроков разбирательства по уголовному делу. Недопущению этого может способствовать только заблаговременное выяснение возможностей производства того или иного вида судебных экспертиз в конкретном экспертном учреждении. 4. Также небезупречным является разъяснение Пленума о том, что «по ходатайству указанных лиц дознаватель, следователь, суд обязаны сообщать фамилию, имя, отчество эксперта, которому руководителем государственного судебно-экспертного учреждения поручено производство экспертизы» (п. 3). Кроме того что закон не содержит категорического предписания о том, что только по ходатайству дознаватель, следователь, суд могут или обязаны сообщать фамилию, имя, отчество эксперта, заявление такого ходатайства по существу и не требуется, поскольку, как справедливо отмечает Конституционный Суд РФ, законоположения ч. 1 ст. 195 «не исключают необходимости… специального подтверждения квалификации эксперта и возможности отражения соответствующих данных в постановлении о назначении экспертизы. Это вытекает, в частности, из части первой статьи 57 УПК Российской Федерации и его статьи 70, согласно которой эксперт в случае его некомпетентности подлежит отводу. Соответственно, сторонам должна обеспечиваться возможность ознакомления с данными, свидетельствующими о надлежащей квалификации эксперта» <5>. ——————————— <5> Определение Конституционного Суда РФ от 18 декабря 2003 г. N 429-О // Вестник Конституционного Суда РФ. 2004. N 3.
5. Необходимо признать, что нормы ч. 1 ст. 201 УПК РФ чрезмерно лаконично определяют сущность комплексной экспертизы как экспертизы, «в производстве которой участвуют эксперты разных специальностей». Отсюда очевидна попытка Пленума разъяснить данную правовую норму. В то же время нельзя согласиться с положением Постановления Пленума о том, что, «если эксперт обладает достаточными знаниями, необходимыми для комплексного исследования, он вправе дать единое заключение по исследуемым им вопросам» (п. 12). Прежде всего, это противоречит нормам ст. 201 УПК РФ, которая, как уже отмечалось, предписывает, что в ее производстве участвуют эксперты разных специальностей. Формулируя данное положение, законодатель традиционно, а главное — исходя из интересов правосудия, отдал приоритет не специалисту-универсалу, а специалисту-«узкопрофильнику», что объективно совершенно оправданно. Кроме того, само разъяснение Пленума в том виде, в котором оно изложено в Постановлении, не является исчерпывающим, а нуждается в отдельном пояснении. Как, например, Пленум понимает комплексный характер судебной экспертизы и что следует понимать под «достаточными знаниями, необходимыми для комплексного исследования»? В чем выражается «достаточность знаний» у эксперта? И кто будет определять, достаточно ли знаний у эксперта для проведения того или иного исследования? Решая, однако, эти вопросы, следует учитывать, что в соответствии со ст. 13 Федерального закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» <6> государственным судебным экспертом может являться лицо, имеющее профессиональное высшее образование и прошедшее последующую подготовку по конкретной экспертной специальности в установленном порядке. Если допустить точку зрения Пленума, тогда получается, что эксперт, который претендует на право единоличного проведения комплексной судебной экспертизы, например, комплексной психолого-психиатрической экспертизы, должен иметь как минимум два профессиональных высших образования: психолога, получаемое в рамках гуманитарно-социальной специальности «Психолог» и психиатра, получаемое уже в рамках медицинских специальностей «Лечебное дело» или «Педиатрия» <7>. Очевидно, что на практике наличие специальных знаний в таких разных, по существу, сферах деятельности у одного конкретного специалиста (эксперта) может встретиться крайне редко. ——————————— <6> СЗ РФ. 2001. N 23. Ст. 2291. <7> См.: Приказ Минобразования РФ от 2 марта 2000 г. N 686 «Об утверждении государственных образовательных стандартов высшего профессионального образовании» (в ред. от 8 ноября 2000 г.) // Официальные документы в образовании. 2000. N 7.
Именно поэтому, очевидно, а также исходя из интересов правосудия, законодатель и установил соответствующие требования к регламенту производства комплексной судебной экспертизы. В то же время это не касается ситуации, когда необходимо провести, например, исследование документа с точки зрения установления подлинности имеющихся в нем подписи, что является предметом почерковедческой экспертизы, и оттиска печати, что является предметом технической экспертизы документов. Это, по существу, комплексное исследование вправе провести один эксперт, имеющий специальность эксперта-криминалиста, полученную в рамках специальности «Судебная экспертиза», и обладающий специальными знаниями как в почерковедении, так и в техническом исследовании документов <8>. ——————————— <8> См.: Там же.
Поэтому очевидно, что «достаточность знаний» у эксперта может определяться именно такими, установленными законом критериями, подразумевающими наличие у лица определенного профессионального высшего образования, а не субъективными представлениями того или иного лица о якобы обладании им некими «универсальными знаниями» в различных областях науки (например, химии и бухгалтерии), техники и т. д. Исходя из высказанных соображений, сложно согласиться с точкой зрения Е. Зайцевой, которая считает, что «Постановление Пленума разрешило важную для практики проблему», возникшую «из-за ограниченного нормативного установления, содержащегося в ст. 201 УПК, препятствовавшего поручать производство комплексной экспертизы одному «эксперту-универсалу» <9>. ——————————— <9> Зайцева Е. А. Пленум Верховного Суда РФ: судебная экспертиза по уголовным делам // Законность. 2011. N 3. С. 14.
6. Нельзя признать законным изменение Пленумом установленного в уголовно-процессуальном законе исчерпывающего перечня оснований назначения повторной судебной экспертизы: возникновение сомнений в обоснованности заключения эксперта или наличие противоречий в выводах эксперта или экспертов (ч. 2 ст. 207 УПК РФ). Между тем в Постановлении Пленума сказано, что «суд также вправе назначить повторную экспертизу, если установит факты нарушения процессуальных прав участников судебного разбирательства при назначении и производстве судебной экспертизы, которые повлияли или могли повлиять на содержание выводов экспертов» (п. 15). Во-первых, как уже было отмечено, закон не содержит указанного положения в качестве основания назначения повторной судебной экспертизы. А во-вторых, установление фактов нарушения процессуальных прав участников судебного разбирательства при назначении и производстве судебной экспертизы, которые, как указывает Пленум, «повлияли или могли повлиять на содержание выводов экспертов», не только не является основанием назначения повторной судебной экспертизы, но может и должно стать основанием признания заключения эксперта, полученного в результате ее проведения, недопустимым доказательством (ст. 75 УПК РФ). 7. Не основанным на законе следует признать и положение постановления Пленума, в котором говорится, что «для оказания помощи в оценке (выделено мной. — Н. М.) заключения эксперта и допросе эксперта по ходатайству стороны или по инициативе суда может привлекаться специалист» (п. 19). Во-первых, специалист в соответствии с предоставленными ему в ст. 58 УПК РФ правами и обязанностями не вправе осуществлять оценку каких-либо доказательств по уголовному делу и в том числе оценку заключения эксперта. Желание интерпретировать предоставленную специалисту обязанность разъяснять сторонам и суду вопросы, входящие в его профессиональную компетенцию, и проводить оценку заключения эксперта, т. е. содержание исследования и выводы, сделанные экспертом (ч. 1 ст. 80 УПК РФ), не имеет под собой оснований. Закон говорит именно о разъяснении вопросов, входящих в профессиональную компетенцию специалиста, которая, в свою очередь, определяется пределами специальных знаний, полученных им исключительно в ходе приобретения профессионального высшего образования, опыта и навыков. Во-вторых, оценка заключения эксперта, как и любого иного доказательства по уголовному делу, в соответствии с законом является прерогативой только субъектов доказывания: суда, прокурора, следователя, дознавателя (ст. 88 УПК РФ). Исходя из данной концепции законодателя представляется, что и сам термин «оценка заключения эксперта», как, впрочем, и термин «оценка», употребленный применительно к любому другому виду доказательств (ст. 74 УПК РФ), в принципе не должен быть использован в контексте ее (оценки) проведения участниками уголовного процесса, не являющимися субъектами доказывания по уголовному делу. В заключение представляется важным еще раз обратить внимание правоприменителей на небезупречность, а в некоторых случаях и ошибочность указанных выше, а также иных разъяснений, данных Пленумом Верховного Суда Российской Федерации в Постановлении от 21 декабря 2010 г. N 28 «О судебной экспертизе по уголовным делам».
