Порядок назначения и проведения разбирательства по фактам нарушений воинской дисциплины

(Трофимов Е. Н.)

(«Закон и армия», 2005, N 8)

ПОРЯДОК НАЗНАЧЕНИЯ И ПРОВЕДЕНИЯ РАЗБИРАТЕЛЬСТВА

ПО ФАКТАМ НАРУШЕНИЙ ВОИНСКОЙ ДИСЦИПЛИНЫ

Е. Н. ТРОФИМОВ

Трофимов Е. Н., помощник начальника Екатеринбургского высшего артиллерийского командного училища военного института по правовой работе — начальник юридической службы, подполковник юстиции.

Среди различных способов средств укрепления воинской дисциплины важное место занимают меры государственного принуждения, разновидностью которых является дисциплинарная ответственность. В связи с этим большое значение имеет законное и правомерное применение дисциплинарных взысканий за нарушение воинской дисциплины (совершение дисциплинарного проступка). Воинский дисциплинарный проступок — это противоправное и виновное нарушение (невыполнение или ненадлежащее выполнение) военнослужащим установленных законами, воинскими уставами и другими нормативными актами возложенных на него обязанностей по службе, если содеянное не образует преступления либо административного правонарушения. Совершение воинского дисциплинарного проступка влечет привлечение военнослужащего к дисциплинарной ответственности, которая реализуется посредством применения к военнослужащим дисциплинарных взысканий. Принятию решения о наложении взыскания должно предшествовать разбирательство, которое проводится в целях установления виновных лиц, выявления причин и условий, способствующих совершению проступка. В ст. 86 Дисциплинарного устава определены форма выяснения обстоятельств дисциплинарного проступка — разбирательство, цели проведения разбирательства и обстоятельства, подлежащие выяснению в ходе его проведения.

Иногда в правовых актах не делается различий между разбирательством и административным расследованием.

Для того чтобы разобраться в общих чертах и в отличиях этих двух понятий, необходимо разобраться в их содержании, которое отражено в определениях. Определение административного расследования дано в пункте 94 Наставления по правовой работе в Вооруженных Силах Российской Федерации (Приказ Министра обороны РФ от 31 января 2001 года N 10). В соответствии с указанным пунктом административное расследование — это деятельность командира (начальника) по установлению фактических обстоятельств совершения военнослужащим, гражданским персоналом проступков (правонарушений), а также наступления иных событий и фактов, не имеющих признаков преступления, с целью принятия по ним законного и обоснованного решения. Определение разбирательства в нормативных документах не дано. Однако исходя из целей и задач разбирательства, основываясь на определении административного расследования, приведенном выше, разбирательство можно определить как деятельность командира (начальника) по установлению фактических обстоятельств совершения дисциплинарного проступка военнослужащим либо гражданским персоналом воинской части (учреждения) в целях принятия законного и обоснованного решения о привлечении виновных лиц к дисциплинарной ответственности.

В юридической литературе часто предлагается вместо «разбирательства» применять термин «служебное расследование». (В частности, Ю. Н. Туганов, кандидат юридических наук, судья Восточно-Сибирского окружного военного суда. Некоторые проблемные аспекты процедуры привлечения военнослужащих к дисциплинарной ответственности // Право в Вооруженных Силах. 2005. N 5. С. 22 — 24.) Однако в нормативных правовых документах, в том числе и в Дисциплинарном уставе, применено понятие «разбирательство». Разбирательство применимо как к дисциплинарным проступкам военнослужащих, так и к дисциплинарным проступкам лиц гражданского персонала воинских частей (учреждений). Так, порядок применения дисциплинарных взысканий, определенный статьей 193 Трудового кодекса РФ есть не что иное, как порядок проведения разбирательства с целью всестороннего выяснения обстоятельств и причин правонарушения, установления степени вины работника. Указанной статьей Трудового кодекса установлена и форма такого разбирательства: истребование от работника объяснения в письменной форме. Важно иметь в виду, что установленные статьей 193 Трудового кодекса РФ правила применения дисциплинарных взысканий являются безусловно обязательными для работодателя. Несоблюдение требований по получению от работника объяснения в письменной форме либо несоставление соответствующего акта в случае отказа работника от дачи письменного объяснения при обжаловании решения о применении дисциплинарного взыскания может повлечь отмену такого взыскания.

Порядок наложения дисциплинарных взысканий, определенный статьей 86 Дисциплинарного устава, также обязателен для командира (начальника), принимающего решение о наложении дисциплинарного взыскания. Но в отличие от статьи 193 Трудового кодекса РФ форма проведения разбирательства в этом случае Уставом не определена. Такое разбирательство может быть как в письменной, так и в устной форме. При определении формы разбирательства подлежат учету прежде всего объем и сложность задач по установлению обстоятельств проступка.

Существующая судебная практика по вопросам применения дисциплинарных взысканий показывает, что в случаях, когда дисциплинарные взыскания влекут существенные для военнослужащего последствия (лишение каких-либо дополнительных выплат, представление к досрочному увольнению и т. д.), целесообразно проводить разбирательство в письменной форме с соблюдением порядка и правил, характерных для административного расследования. Это упрощает процесс доказывания вины военнослужащего в совершении дисциплинарного проступка в случае обжалования решения о привлечении его к дисциплинарной ответственности.

Разбирательство и административное расследование отличаются друг от друга по ряду признаков, в том числе по кругу субъектов, имеющих право проводить разбирательство и проводить административное расследование, а также по срокам их проведения. В частности, круг командиров (начальников), имеющих право назначать административное расследование, уже, чем круг командиров (начальников), имеющих право проводить разбирательство, предусмотренное Уставом. Назначать административное расследование имеют право не все командиры (начальники). Такое право предоставлено командирам (начальникам), занимающим должности не ниже командиров отдельных батальонов, в том числе командирам отдельных батальонов и командирам полков (кораблей 1 и 2 ранга) (ст. ст. 91, 124 УВС ВС РФ).

В соответствии с п. 1 ст. 7 Федерального закона «О материальной ответственности военнослужащих» от 12 июля 1999 г. N 161-ФЗ административное расследование для установления причин ущерба, его размера и виновных лиц назначает командир (начальник) воинской части, т. е. право назначать административное расследование имеют командиры воинских частей.

Право назначения административного расследования предоставлено также начальникам учреждений, военно-учебных заведений, предприятий и организаций Министерства обороны Российской Федерации, военным комиссарам и вышестоящим командирам (начальникам).

В число должностных лиц, которые имеют право назначать административное расследование, входит начальник гарнизона. Он вправе назначать административное расследование проступков военнослужащих, не проходящих службу в воинских частях данного гарнизона (ст. 20 УГ и КС ВС РФ). В данном случае необходимо под проступками понимать как дисциплинарные проступки, так и иные правонарушения, не содержащие признаков преступления.

Для проведения административного расследования законодательством установлен более длительный срок, чем для проведения разбирательства. По общему правилу на проведение административного расследования отводится срок до одного месяца. В отличие от разбирательства законодательством допускается продление срока административного расследования (ст. 7 Федерального закона «О материальной ответственности военнослужащих» от 12 июля 1999 г. N 161-ФЗ, ст. 107 Наставления по правовой работе в Вооруженных Силах Российской Федерации, утвержденного Приказом Министра обороны РФ от 31 января 2001 года N 10).

Принятию решения командиром (начальником) о наложении на подчиненного дисциплинарного взыскания обязательно должно предшествовать выяснение обстоятельств совершения дисциплинарного проступка. По смыслу Дисциплинарного устава ВС РФ не допускается наложение дисциплинарного взыскания без выяснения указанных обстоятельств (ст. ст. 48, 86 Устава). Из ст. ст. 48 и 86 Устава следует, что проведение разбирательства в целях установления обстоятельств дисциплинарного проступка является не только правом, но и обязанностью командира (начальника). Разбирательство может не проводиться лишь в том случае, если лица, виновные в совершении дисциплинарного проступка, а также причины и условия, способствовавшие его совершению, установлены компетентными государственными органами в ходе иной предусмотренной законодательством деятельности процессуального характера: судом либо в результате ревизии, проверки, дознания, следствия или административного расследования. Следовательно, круг командиров (начальников), имеющих право проводить разбирательство, шире, нежели круг командиров (начальников), имеющих право назначать административное расследование.

Из смысла ст. 86 Дисциплинарного устава можно сделать вывод, что разбирательство обязан проводить лично командир (начальник). Однако личное проведение разбирательства командиром (начальником) не исключает возможности привлечения им подчиненных к участию в осуществлении деятельности по разбирательству.

В Дисциплинарном уставе не определен прямо срок проведения разбирательства. Вывод о его продолжительности можно сделать путем толкования норм Устава в их взаимосвязи. Так, в соответствии со ст. 88 Устава наложение дисциплинарного взыскания на военнослужащего, совершившего проступок, производится не позднее 10 суток с того дня, когда командиру (начальнику) стало известно о совершенном проступке. Следовательно, разбирательство должно быть закончено не позднее 10 суток с того дня, когда командиру (начальнику), имеющему право налагать дисциплинарные взыскания на данного военнослужащего, стало известно о совершенном им проступке. Возможность продления срока разбирательства Уставом не предусмотрена.

В ходе разбирательства в соответствии со статьей 86 Дисциплинарного устава Вооруженных Сил РФ устанавливается:

— действительно ли имел место проступок;

— где, когда, при каких обстоятельствах и с какой целью он был совершен;

— в чем он выразился;

— наличие вины в действии (бездействии) конкретных лиц и степень вины каждого в случае совершения проступка несколькими лицами;

— каковы последствия проступка;

— обстоятельства, смягчающие и отягчающие ответственность виновного лица;

— причины и условия, способствовавшие совершению проступка. Установление того, в чем выразился проступок, и наличие причинно-следственной связи представляет собой выявление признаков объективной стороны дисциплинарного проступка. Установление внешнего проявления проступка предполагает решение вопроса о его противоправности. Действия (бездействие) военнослужащего могут быть признаны противоправными в том случае, если ими нарушены нормы права. При этом важно точно установить, какие конкретно нормы правовых актов нарушены. В этой связи важно четко указать какие статьи, пункты, положения того или иного нормативного документа были нарушены действиями (бездействием) военнослужащего. При изучении дисциплинарной практики часто встречаются случаи, когда дисциплинарное взыскание накладывается за совершение проступка без указания конкретного нарушения, а с общей формулировкой. Например, «за халатное исполнение служебных обязанностей», «за халатность», «за низкую дисциплинированность». Такие формулировки допустимы при производстве записей в служебных карточках. Однако в этом случае целесообразно иметь материалы разбирательства в письменной форме с указанием в них нарушений конкретных норм, установленных нормативными документами.

Существенным при проведении разбирательства является установление вины в действиях (бездействии) военнослужащего и степени вины. Вина — это психическое отношение правонарушителя к своему противоправному деянию и его последствиям. Она может быть в форме умысла или неосторожности. При определении формы вины целесообразно обратиться к правовым актам, содержащим определения форм вины, в том числе к Уголовному кодексу РФ (ст. ст. 25 и 26) или Кодексу Российской Федерации об административных правонарушениях Российской Федерации (ст. 2.2). Форма вины подлежит учету при принятии решения о наложении дисциплинарного взыскания.

При решении вопроса о привлечении военнослужащего к дисциплинарной ответственности и определении тяжести налагаемого взыскания важно установить обстоятельства, смягчающие и отягчающие ответственность. В Дисциплинарном уставе прямо не определено, какие обстоятельства могут рассматриваться в качестве смягчающих и отягчающих ответственность, в отличие от иных правовых актов, в том числе Уголовного кодекса Российской Федерации (ст. ст. 61 и 63) и Кодекса об административных правонарушениях Российской Федерации (ст. ст. 4.2 и 4.3). Поэтому решение о признании обстоятельств дисциплинарного проступка смягчающим или отягчающим ответственность вправе принимать в каждом конкретном случае командир (начальник), налагающий дисциплинарное взыскание. При этом необходимо учитывать соответствующие положения ст. 87 Дисциплинарного устава, Перечня грубых дисциплинарных проступков военнослужащих (приложение 5 к ст. ст. 83, 100 Устава), в части определения грубых дисциплинарных проступков, а также правовых актов, в которых приводятся обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание.

Так, в соответствии со ст. 81 Наставления по правовой работе в ВС РФ, применяя поощрение или налагая дисциплинарное взыскание, командиры и начальники должны учитывать данные, характеризующие личность военнослужащего: общий уровень развития и подготовки, психические качества, продолжительность военной службы и т. п. Указанный перечень не является исчерпывающим и в каждом конкретном случае могут быть иные заслуживающие внимания обстоятельства. Вывод о прежнем поведении виновного может быть сделан путем ознакомления с его служебной карточкой, в которую согласно ст. 106 Устава заносятся все поощрения и дисциплинарные взыскания. Однако ограничиваться сведениями о прежнем поведении виновного, полученными из его служебной карточки, не следует, иначе подход к выяснению прежнего поведения виновного приобретает формальный характер, тем более что в служебной карточке отражаются не все правовые средства, используемые для обеспечения воинской дисциплины, которые применялись к военнослужащему.

Целесообразно в максимально возможной степени расширить представление о прежнем поведении виновного, в частности, путем проведения бесед с его непосредственным начальником и сослуживцами, иными лицами, которые могут непредвзято охарактеризовать виновного.

К отягчающим ответственность обстоятельствам относятся совершение дисциплинарного проступка повторно, участие в групповом нарушении воинской дисциплины и общественного порядка, совершение дисциплинарного проступка при исполнении обязанностей военной службы, в нетрезвом состоянии, существенное нарушение установленного порядка (абзац 2 ст. 87 Дисциплинарного устава ВС РФ).

Обстоятельства, которые принимаются во внимание при определении вины и меры дисциплинарного взыскания, устанавливаются в ходе разбирательства.

Данные обстоятельства по своему содержанию могут быть объединены в следующие группы:

1)обстоятельства, относящиеся непосредственно к проступку;

2)обстоятельства, относящиеся к его последствиям;

3)обстоятельства, характеризующие виновного.

Характер проступка обуславливается, прежде всего, степенью его общественной опасности, причиненным им вредом общественным отношениям, которые регулируются правилами воинской дисциплины, или отношениям в сфере общественного порядка.

В ст. 87 Дисциплинарного устава указывается на то, что при определении вины и меры дисциплинарного взыскания за проступок принимаются во внимание именно его последствия. При этом принимаются во внимание лишь те последствия, причинно-следственная связь которых с проступком установлена разбирательством.

Согласно абзаца 2 ст. 87 Дисциплинарного устава существенное нарушение порядка в результате проступка также является обстоятельством, увеличивающим строгость дисциплинарного взыскания. Данное обстоятельство относится к последствиям проступка. В отличие от рассмотренных ранее обстоятельств, увеличивающих строгость дисциплинарного взыскания, оно имеет оценочный характер. Следовательно, для обоснования вывода о том, что проступок повлек существенное нарушение порядка или не повлек его, необходимо не только достоверно установить последствия конкретного проступка, но и оценить с применением определенных критериев эти последствия как существенно нарушившие порядок или не являющиеся таковыми. В каждом конкретном случае такая оценка входит в компетенцию командира (начальника), налагающего дисциплинарное взыскание.

При применении дисциплинарных взысканий необходимо, как правило, соблюдать последовательность (постепенность). Например, за впервые совершенный незначительный дисциплинарный проступок на военнослужащего не следует налагать строгое дисциплинарное взыскание.

Содержание и последовательность действий при разбирательстве определяются командиром (начальником), проводящим его. Путем анализа законодательства и практики можно выделить следующие стадии разбирательства дисциплинарных проступков:

— назначение разбирательства;

— установление фактических обстоятельств проступка;

— рассмотрение собранных доказательств и принятие решения;

После принятия решения непосредственно разбирательство можно считать завершенным и наступают стадии:

— исполнения решения;

— обжалования и пересмотра решения.

При проведении разбирательства необходимо учитывать, что в целях выполнения задач разбирательства не могут проводиться следственные действия (например, допрос) и составляться процессуальные документы (например, протокол осмотра). Необходимые сведения при проведении разбирательства получаются иным способом: получением объяснений, тем же осмотром места происшествия, но без составления процессуального документа в соответствии с требованиями Уголовно-процессуального кодекса. При этом могут составляться схемы, может быть применено фотографирование и так далее.

В ходе разбирательства не допускаются сбор, хранение, использование и распространение информации о частной жизни военнослужащего без его согласия. Такое требование следует из положения п. 1 ст. 24 Конституции Российской Федерации.

Право возбуждения уголовного дела в случае, если проступок военнослужащего содержит признаки состава преступления, имеет командир воинской части, являющийся органом дознания (ст. 40 УПК РФ; ст. ст. 76, 91 Устава внутренней службы ВС РФ).

При необходимости возбуждения уголовного дела, назначения дознания и при его производстве командиру воинской части следует руководствоваться нормами УК РФ, УПК РФ и Инструкции органам дознания Вооруженных Сил Российской Федерации, других войск, воинских формирований и органов, в которых законом предусмотрена военная служба.

——————————————————————

«Судебные решения и некоторые определения Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации, вынесенные в феврале 2005 г.»

(Редакционный материал)

(«Право в Вооруженных Силах», 2005, N 7)

СУДЕБНЫЕ РЕШЕНИЯ И НЕКОТОРЫЕ ОПРЕДЕЛЕНИЯ

ВОЕННОЙ КОЛЛЕГИИ ВЕРХОВНОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ,

ВЫНЕСЕННЫЕ В ФЕВРАЛЕ 2005 Г.

Судебные решения Военной коллегии

Статья 67 Положения о денежном довольствии военнослужащих Советской Армии и Военно-Морского флота признана недействующей.

Решение Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 16 февраля 2005 г. N ВКПИ04-127 по заявлению З.

З. обратился в Верховный Суд Российской Федерации, считая, что статья 67 Положения о денежном довольствии военнослужащих Советской Армии и Военно-Морского флота, введенного в действие приказом Министра обороны СССР от 14 августа 1978 года N 075, противоречит Федеральному закону «О статусе военнослужащих» от 27 мая 1998 года N 76-ФЗ, Указу Президента РФ «Вопросы прохождения военной службы» от 16 сентября 1999 года N 1237, поскольку устанавливает запрет на возможность выплаты военнослужащим, допущенным к временному исполнению вакантных и невакантных должностей в другой воинской части, окладов по временно исполняемым должностям.

На основании изложенного заявитель просил суд признать указанную норму недействующей.

Военная коллегия Верховного Суда Российской Федерации пришла к следующим выводам.

Положение о денежном довольствии военнослужащих Советской Армии и Военно-морского флота введено в действие приказом Министра обороны СССР от 14 августа 1978 года N 075, то есть является нормативным документом бывшего Союза ССР.

Нормативные правовые акты СССР, официально не отмененные, действуют на территории Российской Федерации в части, не противоречащей Конституции Российской Федерации, законам и иным нормативным правовым актам Российской Федерации. Это правило следует из норм п. 2 раздела II Конституции Российской Федерации и Закона РФ от 24 октября 1990 года N 263-1 «О действии актов органов Союза ССР на территории РСФСР».

На основании ч. 1 ст. 57 Закона РФ от 11 февраля 1993 года N 4455-1 «О воинской обязанности и военной службе» в переходный период до принятия нормативных актов Российской Федерации по вопросам, регулируемым этим Законом, сохраняют свою силу до полной отмены уполномоченными на то органами соответствующие нормативные акты, действовавшие в СССР, РСФСР, Российской Федерации, в части, не противоречащей указанному Закону и принятым на основании его нормативным актам.

Согласно п. 2 Постановления Верховного Совета РФ от 22 января 1993 года N 4339-1 «О порядке введения в действие Закона Российской Федерации «О статусе военнослужащих» Правительству РФ было предложено привести свои нормативные правовые акты в соответствие с указанным Федеральным законом.

Таким образом, Положение о денежном довольствии военнослужащих Советской Армии и Военно-морского флота, введенное в действие приказом Министра обороны СССР от 14 августа 1978 года N 075, должно применяться в части, не противоречащей действующему законодательству.

В соответствии со ст. ст. 1, 3, 4 Федерального закона «О статусе военнослужащих» от 27 мая 1998 года N 76-ФЗ военнослужащие обладают правами и свободами человека и гражданина с некоторыми ограничениями, установленными данным законом, а также иными законами.

Для военнослужащих устанавливается единая система правовой и социальной защиты, а также материального и иных видов обеспечения с учетом занимаемых воинских должностей, присвоенных воинских званий, общей продолжительности военной службы, в том числе и в льготном исчислении, выполняемых задач, условий и порядка прохождения ими военной службы.

Правовые и социальные гарантии военнослужащим, включая меры их правовой защиты, а также материального и иных видов обеспечения, предусмотренные этим Федеральным законом, не могут быть отменены или снижены федеральными законами, иными нормативными правовыми актами Российской Федерации иначе как путем внесения, изменений и дополнений в этот Федеральный закон.

На основании ч. 1 ст. 12 этого же Федерального закона денежное довольствие военнослужащих состоит из месячного оклада в соответствии с занимаемой воинской должностью и месячного оклада в соответствии с присвоенным воинским званием, которые составляют оклад месячного денежного содержания военнослужащих, месячных и иных дополнительных выплат.

В соответствии со ст. 12 Положения о порядке прохождения военной службы, утвержденного Указом Президента РФ от 16 сентября 1999 года N 1237, на военнослужащего может быть возложено временное исполнение обязанностей по равной или высшей воинской должности, которую он не занимает.

Ни Федеральный закон «О статусе военнослужащих» от 27 мая 1998 года N 76-ФЗ, ни Положение о порядке прохождения военной службы не устанавливают какого-либо ограничения на выплату военнослужащим окладов по временно исполняемым ими вакантным или невакантным должностям в другой воинской части.

Более того, в соответствии с пунктом 2 Правил выплаты военнослужащим, проходящим военную службу по контракту, премии за образцовое выполнение воинского долга, пунктом 2 Правил оказания военнослужащим, проходящим военную службу по контракту, материальной помощи, утвержденных Постановлением Правительства РФ от 14 июля 2000 года N 524, пунктом 2 Инструкции о размере и порядке выплаты надбавки за сложность, напряженность и специальный режим военной службы военнослужащим, проходящим военную службу по контракту, утвержденной Приказом Министра обороны РФ от 28 июня 2002 года N 245, выплата премии, материальной помощи, а также надбавки за сложность и напряженность производится военнослужащим, допущенным в установленном порядке к временному исполнению вакантных воинских должностей, исходя из окладов по этим воинским должностям.

Таким образом, ст. 67 Положения о денежном довольствии военнослужащих Советской Армии и Военно-морского флота, введенного в действие приказом Министра обороны СССР от 14 августа 1978 года N 075, вошла в противоречие с действующим законодательством. При этом, как достоверно установлено в ходе судебного заседания, в силу неотмененности и одновременно исходя из своего содержания, она позволяет себя применять в ходе практической деятельности органов военного управления. Поэтому суд приходит к выводу, что правовая норма, содержащаяся в ст. 67 Положения о денежном довольствии военнослужащих Советской Армии и Военно-Морского Флота, введенного в действие приказом Министра обороны СССР от 14 августа 1978 года N 075, необоснованно ограничивает права заявителя и других военнослужащих и требует своего судебного пресечения.

Оклады по временно исполняемой невакантной воинской должности выплачиваются лишь в случае ее исполнения непрерывно более 60 суток.

Решение Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 14 февраля 2005 г. N ВКПИ05-4 по заявлению В.

В. обратился в Верховный Суд Российской Федерации с требованием признать недействующей ст. 59 «Положения о денежном довольствии военнослужащих Советской Армии и Военно-Морского флота», введенного в действие приказом Министра обороны СССР от 14 августа 1978 года N 075, в части, устанавливающей ограничение на выплату оклада по временно исполняемой воинской должности для лиц, исполняющих должность непрерывно не более 60 дней, с момента вступления в силу Конституции Российской Федерации, то есть с 25 декабря 1993 года.

При этом в заявлении он указал, что является начальником учебного отдела Военного финансово-экономического университета Министерства обороны Российской Федерации, а в отсутствие заместителя начальника университета по учебной и научной работе неоднократно исполнял его обязанности. В течение последнего года работы он обязанности заместителя начальника университета неоднократно исполнял в общей сложности более пяти месяцев, однако ни разу исполнение обязанностей не продолжалось более 60 суток.

Верховный Суд Российской Федерации отказал в удовлетворении заявления В. по следующим основаниям.

В силу ст. 2 Федерального закона Российской Федерации «О системе государственной службы Российской Федерации» военная служба является видом государственной службы. В соответствии с п. 2 ст. 3 названного правового акта реализация принципов построения и функционирования системы государственной службы обеспечивается федеральными законами о видах государственной службы.

Принятый в соответствии с Конституцией Российской Федерации Федеральный закон Российской Федерации «О статусе военнослужащих» определяет права, свободы, обязанности и ответственность военнослужащих, устанавливая тем самым государственные гарантии в области правовой и социальной защиты этой категории граждан, в том числе порядок реализации ими права на труд.

Из изложенного следует, что заявителем оспаривается противоречие ст. 59 «Положения о денежном довольствии военнослужащих Советской Армии и Военно-Морского Флота» вышеуказанному Закону, а также другим нормативным правовым актам Российской Федерации, регулирующим порядок обеспечения военнослужащих денежным довольствием.

Согласно п. 3 ст. 12, п. п. 9 и 10 ст. 13 Федерального закона «О статусе военнослужащих» порядок обеспечения военнослужащих денежным довольствием определяется Министерством обороны Российской Федерации. При этом кроме выплат, установленных данным Законом, и в пределах ассигнований Министром обороны РФ могут устанавливаться надбавки и другие дополнительные выплаты, причем дифференцированно в зависимости от нахождения в подчинении военнослужащих личного состава, сложности, объема и важности выполняемых ими задач. Кроме дополнительных выплат, предусмотренных ст. 13, сохраняются другие дополнительные выплаты, ранее установленные нормативными правовыми актами Российской Федерации.

В соответствии со ст. 12 Положения о порядке прохождения военной службы, в связи со служебной необходимостью на военнослужащего может быть возложено временное исполнение обязанностей по невакантной (занятой) воинской должности — в случае временного отсутствия занимающего ее военнослужащего или отстранения занимающего ее военнослужащего от должности (временное исполнение обязанностей). В этом случае военнослужащий освобождается от исполнения обязанностей по занимаемой воинской должности, но от занимаемой воинской должности не освобождается.

При этом законодателем не предусмотрено какого-либо особого порядка производства выплат военнослужащим, допущенным к временному исполнению обязанностей по невакантной должности. Такой порядок содержится лишь в ст. 59 «Положения о денежном довольствии военнослужащих Советской Армии и Военно-Морского Флота», введенного в действие приказом Министра обороны СССР от 14 августа 1978 года N 075.

Таким образом, оспариваемая заявителем норма не противоречит изданным в соответствии с Конституцией Российской Федерации Федеральным законам Российской Федерации, регулирующим условия и порядок прохождения военной службы, а также государственные гарантии в област и правовой и социальной защиты военнослужащих.

Определение по гражданскому делу

Срок обращения в суд за защитой нарушенных прав исчисляется со дня, когда заявителю стало известно о нарушении его прав.

Определение Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 15 февраля 2005 г. N 5н-297/04 по гражданскому делу в связи с заявлением Д.

Д. обратился в гарнизонный военный суд с заявлением о признании незаконными действий командира воинской части по невыплате ему денежных средств за нахождение в командировках в периоды: с 10 ноября по 31 декабря 1998 года, с 10 мая по 30 июня и с 14 ноября по 31 декабря 1999 года, с 11 мая по 30 июня и с 14 ноября по 31 декабря 2000 года, с 14 мая по 8 июля 2002 года.

Черняховский гарнизонный военный суд 15 мая 2003 года требования заявителя удовлетворил, обязав произвести Д. выплату командировочных расходов за периоды нахождения его в командировках в размерах, установленных для данной выплаты на день вынесения решения.

Президиум Балтийского флотского военного суда 21 августа 2003 г. названное судебное решение отменил, принял новое решение, отказав в удовлетворении требований заявителя.

В надзорной жалобе Д. утверждал, что суд надзорной инстанции необоснованно отказал в удовлетворении его заявления, посчитав, что им пропущен срок на обращение в суд, поскольку о нарушении своего права ему стало известно лишь при окончательном расчете в марте 2003 года в связи с увольнением с военной службы.

Суд первой инстанции, выясняя вопрос о моменте, с которого Д. стало известно о нарушении права на возмещение командировочных расходов, установил, что командование не отказывало ему в указанных выплатах, а просило подождать в связи с недостаточным финансированием.

Военная коллегия отменила судебные постановления и направила дело на новое рассмотрение по следующим основаниям.

В соответствии с п. п. 1, 3 ст. 12 и ст. 13 Федерального закона «О статусе военнослужащих» выплаты на командировочные расходы являются дополнительными выплатами, входят в состав денежного довольствия, порядок обеспечения которым определяется Министерством обороны Российской Федерации.

В силу ст. 133 Положения о финансовом хозяйстве воинской части Советской Армии и Военно-Морского флота, введенного приказом Министра обороны СССР от 30 марта 1973 года N 80 и Приказа Министра обороны «О дополнительных денежных выплатах военнослужащим при переездах на новое место военной службы в другой населенный пункт, направлении в служебные командировки и выполнении задач вне места постоянной дислокации воинской части» от 10 августа 1999 года N 355, перед убытием военнослужащего в служебную командировку ему выдается соответствующая сумма под отчет, о чем делается запись в командировочном удостоверении. После прибытия из командировки военнослужащий в трехдневный срок обязан сдать в финансовую часть командировочное удостоверение с приложенными к нему документами, подтверждающими понесенные расходы, после чего с ним производится окончательный расчет по командировке.

В судебном заседании бесспорно установлено, что Д. в различные периоды 1998, 1999, 2000, 2001 годов и с 14 мая по 8 июля 2002 года находился в командировках.

Согласно действовавшей на момент рассмотрения дела судом ст. 256 ГПК РФ, гражданин был вправе обратиться в суд с заявлением в течение трех месяцев со дня, когда ему стало известно о нарушении его прав и свобод. Причины пропуска срока выясняются в предварительном судебном заседании или судебном заседании и могут являться основанием для отказа в удовлетворении заявления.

В соответствии с п. 16 ст. 34 Положения о порядке прохождения военной службы военнослужащий, уволенный с военной службы, на день исключения из списков личного состава воинской части должен быть полностью обеспечен установленным денежным довольствием.

Вопреки названному требованию, положенные Д. денежные средства на момент исключения его из списков личного состава части, 6 марта 2003 г., ему выплачены не были. Согласия на увольнение без окончательного расчета заявитель не давал.

Из материалов дела видно, что с заявлением об оспаривании действий командира части, связанных с невыплатой командировочных расходов в периоды нахождения в командировках, Д. обратился в суд 5 мая 2003 г.

Установление момента, когда заявителю стало известно о нарушении своего права, имеет существенное значение для правильного разрешения дела.

Вместе с тем, принимая решение по делу, суд первой инстанции ограничился показаниями заявителя о том, что командование не отказывало ему в производстве полагающихся выплат. Однако позиция заинтересованного в деле лица по данным обстоятельствам судом осталась не выясненной.

Таким образом, следует прийти к выводу о том, что судом допущено существенное нарушение гражданского процессуального закона, что в соответствии со ст. 387 ГПК РФ является основанием для отмены или изменения судебных постановлений.

Аналогичное определение вынесено Военной коллегией Верховного Суда РФ 15 февраля 2005 года N 5н-298/04 и по заявлению Т.

Постановление Президиума Верховного Суда РФ

Приговор отменен в связи с неправильным избранием народных заседателей.

Постановление Президиума Верховного Суда Российской Федерации от 16 февраля 2005 г. N 1-053/00 по уголовному делу в отношении Я. и Т.

Президиум Верховного Суда Российской Федерации отменил приговор Московского окружного военного суда от 15 ноября 1999 года и определение Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации по следующим основаниям.

Участвовавшие в рассмотрении уголовного дела народные заседатели К. и П. избраны 28 сентября 1999 года в порядке, установленном ст. 6 Положения о военных трибуналах 1980 года, открытым голосованием военнослужащих воинской части.

Однако на тот момент действовал Федеральный конституционный закон от 23 июня 1999 года N 1-ФКЗ «О военных судах Российской Федерации», вступивший в силу 29 июня 1999 года.

В соответствии со ст. 28 этого Федерального конституционного закона статус народных заседателей военных судов и порядок их привлечения к осуществлению правосудия устанавливается федеральными конституционными и федеральными законами.

Согласно ст. 45 этого же Закона с момента вступления его в силу признается недействующим Положение о военных трибуналах 1980 года.

Федеральный закон «О народных заседателях федеральных судов общей юрисдикции» принят 2 января 2000 года, а вступил в силу 6 января 2000 года.

Следовательно, в период с 29 июня 1999 года по 6 января 2000 года отсутствовали правовые основания для проведения выборов народных заседателей военных судов в прежнем, установленном Положением о военных трибуналах 1980 года, порядке.

В силу указанных требований ст. ст. 28 и 45 Федерального конституционного закона от 23 июня 1999 года N 1-ФКЗ «О военных судах Российской Федерации» не мог быть по аналогии применен и порядок довыборов народных заседателей, предусмотренный Указом Президента РФ от 22 марта 1995 года N 299 «О продлении срока полномочий народных заседателей районных (городских) судов».

Определения по уголовным делам

Несоблюдение требований, предъявляемых к оценке судом доказательств, повлекло отмену постановления судьи об освобождении от уголовной ответственности и применении принудительных мер медицинского характера.

Определение Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 15 февраля 2005 г. N 6-67/04 по уголовному делу в отношении Т.

Постановлением судьи Ленинградского окружного военного суда Т. освобожден от уголовной ответственности за совершение в состоянии невменяемости запрещенных уголовным законом деяний, предусмотренных п. «к» ч. 2 ст. 105, ч. 1 ст. 131, ч. 1 ст. 132 УК РФ.

Этим же постановлением к Т. применены принудительные меры медицинского характера в виде направления его на принудительное лечение в психиатрический стационар специализированного типа с интенсивным наблюдением.

Как следует из постановления, запрещенные уголовным законом деяния совершены при следующих обстоятельствах.

Около 3-х часов 13 ноября 2003 г. Т. с целью убийства напал на гражданку Ш., обхватил ее сзади рукой за шею и стал душить. Затем он изнасиловал и совершил в отношении ее насильственные действия сексуального характера. Удовлетворив свои сексуальные потребности, Т. вытащил из одетой на нем форменной куртки шнур, накинул его на шею Ш. и затянул обеими руками.

Убедившись, что потерпевшая еще подает признаки жизни, Т. нанес ей несколько ударов ногами по голове и вновь совершил насильственные действия сексуального характера, а затем нанес ей бритвенным лезвием несколько порезов шеи и скрылся с места происшествия.

От совокупности полученных повреждений — тупой сочетанной травмы шеи и органов малого таза, осложнившейся развитием механической асфиксии и воздушной эмболии сердца, Ш. скончалась на месте происшествия.

Военная коллегия нашла постановление судьи подлежащим отмене по следующим основаниям.

При вынесении постановления судом дана односторонняя оценка собранным доказательствам и не учтены все обстоятельства, которые могли существенно повлиять на его решение.

Из материалов дела видно, что на предварительном следствии в отношении Т. с 10 декабря 2003 г. по 30 января 2004 г. проведена амбулаторная комплексная сексолого-психолого-психиатрическая экспертиза, а в ходе судебного заседания — повторная стационарная комплексная психолого-сексолого-психиатрическая экспертиза от 20 августа 2004 г. Однако заключения каждой из этих экспертиз противоречат друг другу.

Вывод же суда о предпочтительности заключения экспертов от 20 августа 2004 г. и его обоснованности сделан без всестороннего учета установленных в судебном заседании фактических обстоятельств дела.

Судом тщательно не проверено и не дано надлежащей оценки этим диаметрально противоположным заключениям экспертов. Суд положил в основу постановления заключение от 20 августа 2004 г. лишь в связи с тем, что последнее обследование Т. проведено в стационарных условиях и высококвалифицированными врачами-экспертами, что само по себе не является достаточно убедительным. Несогласие с выводами заключения амбулаторной экспертизы от 30 января того же года суд в приговоре не мотивировал.

При проведении с 10 декабря 2003 г. по 30 января 2004 г. амбулаторной комплексной сексолого-психолого-психиатрической экспертизы, эксперты пришли к следующим выводам.

Т. в период совершения инкриминируемого ему деяния и на момент обследования каким-либо психическим заболеванием, иным расстройством психической деятельности и слабоумием не страдал и не страдает. Об этом свидетельствуют данные анамнеза и проведенного освидетельствования, а также материалы уголовного дела, из которых следует, что Т. рос и развивался нормально, на учете у психиатра не состоял, характеризуется как спокойный, адекватный, во время учебы справлялся с программой обучения, был признан годным к военной службе, с окружающими поддерживал ровные отношения, жалоб не предъявлял.

В период совершения инкриминируемых ему деяний он находился вне какого-либо состояния временного расстройства психической деятельности, а был в состоянии простого (непатологического) алкогольного опьянения и мог осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими. Из материалов уголовного дела и данных самоотчета следует, что у него в период совершения правонарушения отсутствовала психотическая продукция, он был правильно ориентирован в собственной личности и окружающем, его действия носили последовательный и целенаправленный характер, был сохранен речевой контакт, испытуемый в период исследуемой ситуации употреблял спиртные напитки.

Индивидуально-психологические особенности личности Т. определяются общительностью, демонстративностью, высокой активностью, эмоциональной возбудимостью, склонностью к непосредственной реализации своих побуждений, агрессивностью, тенденцией к силовому решению жизненных проблем и конфликтов, а также снижением эмпатических способностей. Указанные особенности обуславливают возможность проявления им значительной степени агрессивности, поскольку его агрессивные проявления в слабой степени регулируются чувством жалости и сопереживания окружающим.

В состоянии Т. в момент правонарушения не выявлено признаков, свидетельствовавших бы о нахождении его в каком-либо исключительном эмоциональном состоянии, оказавшем существенное влияние на его способность к смысловой оценке совершаемого и произвольной регуляции своих действий.

В момент совершения инкриминируемых деяний он в состоянии аффекта (физиологического) не находился. Его поведение в указанный период не противоречило имеющимся у него индивидуально-психологическим особенностям.

Т. в период совершения инкриминируемых ему деяний мог правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и в дальнейшем давать о них правильные показания. В настоящее время он также может отдавать отчет своим действиям и руководить ими.

Как не страдающий психическим заболеванием, иным расстройством психической деятельности, слабоумием, алкогольной и наркотической зависимостью он не нуждается в применении к нему принудительных мер медицинского характера, равно как и в направлении на стационарную судебно-психиатрическую экспертизу.

В ходе проведения повторной стационарной комплексной психолого-сексолого-психиатрической экспертизы (заключение от 20 августа 2004 года) эксперты пришли к следующим выводам.

Т. страдает хроническим психическим расстройством в форме шизотипического расстройства, гебоидного синдрома. Из анамнеза усматривается, что у него с подросткового возраста отмечались колебания настроения с поведенческими нарушениями, негативистическими реакциями, дисформаническими переживаниями, эмоциональная холодность, жестокость, агрессивные действия к окружающим, в том числе к близким родственникам, животным. В дальнейшем на фоне пониженного настроения отмечались повышенная раздражительность, эмоциональная напряженность, недовольство собой и окружающими с идеями самоуничижения, частое возникновение агрессивных влечений, патологическое фантазирование агрессивно-садистического содержания с визуализацией образов. При стационарном обследовании выявлена аффективная неустойчивость, расстройство мышления в виде паралогичности, разноплановости, резонерства, дисформанические переживания, стойкие идеи самоуничижения, эмоциональная холодность, отгороженность, монотонность, выраженные агрессивно-садисткие тенденции с нарушением критических и прогностических способностей, что лишает его в настоящее время способности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими.

В период инкриминируемого Т. деяния он также страдал вышеуказанным расстройством в форме шизотипического расстройства, гебоидного синдрома, мотивы правонарушения носили болезненный характер, он не мог осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими. Признаков патологического опьянения в период инкриминируемого ему деяния у подэкспертного не выявлялось.

В связи с выраженной аффективной неустойчивостью, агрессивно-садистическими тенденциями, нарушением критических способностей как представляющему опасность для себя и для окружающих ему рекомендовано принудительное лечение в психиатрическом стационаре специализированного типа с интенсивным наблюдением, противопоказаний к которому нет. По психическому состоянию не годен к военной службе.

Проанализировав два заключения экспертов и оценив их в совокупности с другими собранными по делу доказательствами, Военная коллегия приходит к следующим выводам.

Анализ информации, содержащейся в заключениях амбулаторной и стационарной экспертиз, позволяет решить, что выводы экспертов не отвечают основополагающим принципам экспертного заключения — непротиворечивости и научной достоверности.

По мнению экспертов, проводивших амбулаторную комплексную сексолого-психолого-психиатрическую экспертизу с 10 декабря 2003 г. по 30 января 2004 г., материалы уголовного дела свидетельствуют только о том, что «Т. рос и развивался нормально, на учете у психиатра не состоял, характеризуется как спокойный, адекватный, во время учебы справлялся с программой обучения, был признан годным к военной службе, с окружающими поддерживал ровные отношения, жалоб не предъявлял».

Вместе с тем не подверглись клиническому анализу показания отца и сестры Т., свидетельствующие о патологии развития подэкспертного: беременность у матери протекала на фоне выраженной интоксикации, Т. с рождения развивался не очень хорошо, отставал в физическом развитии, с детства у него отмечалось плохое поведение, находился на стационарном лечении в связи с черепно-мозговой травмой.

Не оценены экспертами и анамнестические сведения об имевшихся у Т. с детства расстройствах влечений в виде «немотивированной жестокости» по отношению к сестре, бессмысленных убийств животных, побегов из дома, ранней алкоголизации.

В материалах уголовного дела также имеются данные, свидетельствующие о выраженных аффективных нарушениях в психической сфере Т., которые в совокупности с приведенными выше сведениями о нарушении раннего развития и расстройствах влечений, ставят под сомнение утверждение экспертов о том, что «признаки патологического расстройства личности» у него отсутствуют.

Напротив, такие признаки обнаружены при экспериментально-психологическом исследовании и отражены в заключении экспертов-психологов, где указывалось, что индивидуально-психологические особенности личности Т. определяются «демонстративностью, высокой активностью, эмоциональной возбудимостью, склонностью к непосредственной реализации своих побуждений, агрессивностью, тенденцией к силовому решению жизненных проблем и конфликтов, а также снижением эмпатических способностей».

Степень влияния указанных особенностей на осознанно-волевую регуляцию поведения в процессе совершения преступления не подверглась серьезному клиническому анализу.

Эксперты указали, что у Т. в период совершения правонарушения отсутствовала психотическая продукция, он был правильно ориентирован в собственной личности и окружающем, его действия носили последовательный и целенаправленный характер, был сохранен речевой контакт.

Между тем, не получили оценки внезапность возникновения, немотивированность и импульсивность желаний Т., их незамедлительная реализация в агрессивные действия, последующие садистического характера манипуляции над телом потерпевшей.

Таким образом, заключение амбулаторной комплексной сексолого-психолого-психиатрической экспертизы от 30 января 2004 года не содержит полноты и всесторонности клинического анализа материалов уголовного дела, имевшихся в распоряжении экспертов.

Эксперты, проводившие повторную стационарную комплексную психолого-сексолого-психиатрическую экспертизу, в заключении от 20 августа 2004 года отдали предпочтение субъективному анамнезу, то есть известному со слов Т., не дав должной оценки объективным данным, имеющимся в материалах уголовного дела.

Сообщенные Т. сведения принимались ими как истина без соотнесения с реальными фактами, установленными следствием и имеющимися в показаниях свидетелей.

Так, никак не прокомментированы противоречия между показаниями Т. о том, что в части его избивали, унижали, он всех ненавидел, если было бы оружие в руках, то расстрелял бы всех, которые положены в основу выводов экспертов, и пояснениями свидетелей, сослуживцев Т. о его нормальной адаптации к военной службе.

До проведения стационарной экспертизы 20 августа 2004 года он ни в ходе предварительного следствия, ни в судебном заседании в течение девяти месяцев не заявлял о достаточно серьезных психопатических феноменах, между тем внезапность их предъявления, а также их неподтверждение ни свидетельскими показаниями, ни объективными клиническими проявлениями экспертами сомнению не подверглись.

Данное заключение содержит несогласованные, противоречивые мнения различных специалистов.

Так, согласно заключению в ходе экспериментально-психологического исследования Т. показал удовлетворительную работоспособность, средний темп психической активности, устойчивое внимание, мышление с доступностью категоральных обобщений. В ходе сексологического обследования он был спокоен, отвечал на вопросы адекватно.

Однако в выводах эксперты-психиатры указали, что у Т. было обнаружено «разноплановое, паралогичное, резонерское мышление, аффективная неустойчивость, тревожность, напряженность, раздражительность», что лишало его возможности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими.

Сообщенные им сведения о том, что одноклассники его обсуждали, шептались, считали не таким, как все, его недовольство собственной внешностью, желание выровнять зубы, выдвинуть вперед подбородок были истолкованы экспертной комиссией исключительно как «стойкие идеи самоуничижения» и как «дисформанические переживания» и положены в основу диагностических выводов и последующей экспертной оценки его психического состояния как на момент совершения преступления, так и на период проведения исследования.

Между тем конкретные описания этих идей и переживаний имеются только по отношению к подростковому возрасту, то есть к достаточно давнему периоду жизни Т. и содержание указанных психопатологических феноменов экспертами в их заключении не раскрывается.

В заключении экспертов отсутствует необходимое для правильной клинической диагностики детальное и полное описание его психического состояния на момент совершения преступных деяний и сразу после содеянного.

Кроме того, эксперты в своем заключении от 20 августа 2004 года не дали ответа на вопрос, поставленный судьей в постановлении, о том, в какой части и по каким основаниям они не подтверждают выводы амбулаторной экспертизы, что является нарушением ст. 204 УПК РФ.

Таким образом, заключение повторной стационарной комплексной психолого-сексолого-психиатрической экспертизы от 20 августа 2004 года, выводы которой судья положил в основу постановления, в нарушение требований ст. 8 Федерального закона от 31 мая 2001 года N 196-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в РФ», дано экспертами на основании неполного, невсестороннего и необъективного исследования, и оно не основывается на положениях, дающих возможность проверить обоснованность и достоверность сделанных выводов.

Согласно п. 2 ст. 207 УПК РФ и Инструкции о производстве судебно-психиатрической экспертизы, в случае необоснованности заключения эксперта или сомнения в его правильности может быть назначена повторная экспертиза, проведение которой поручается другому эксперту или другим экспертам, а в особо сложных случаях — Центральному научно-исследовательскому институту судебной психиатрии имени профессора Сербского.

Кроме того, как видно из материалов дела, в заключениях амбулаторной и стационарной экспертиз отсутствуют медицинские и другие документы, которые могли бы объективно подтвердить данные анамнеза, выдвинутого экспертами в обоих заключениях, который сводится к показаниям Т. и свидетелей о характере его поведения и состоянии здоровья.

В частности, в деле отсутствуют медицинские документы, отражающие физическое развитие и состояние здоровья Т. в детском возрасте, подтверждающие факт получения им черепно-мозговой травмы, а также нахождения в связи с этим на лечении. Ни органами следствия, ни судом не истребовалась история болезни Т. в связи с этой травмой. Отсутствует какая-либо объективная информация, характеризующая состояние его здоровья до военной службы и за период ее прохождения: медицинские документы до призыва на военную службу, его медицинская книжка из войсковой части, где он проходил службу.

С учетом изложенного Военная коллегия пришла к выводу, что постановление судьи Ленинградского окружного военного суда от 28 сентября 2004 года в отношении Т. не соответствует требованиям п. 1 ч. 1 ст. 379 и п. п. 2 и 3 ст. 380 УПК РФ и подлежит отмене с направлением дела на новое судебное разбирательство в тот же суд, но в ином составе судей.

Указание в постановлении о назначении предварительного слушания об оставлении меры пресечения обвиняемому без изменения признано законным.

Определение Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 10 февраля 2005 г. N 4-2/05 по уголовному делу в отношении С.

Судья Западно-Сибирского окружного военного суда, назначая предварительное слушание по делу, указал в постановлении об оставлении в отношении С. меры пресечения — заключения под стражу без изменения.

В кассационных жалобах С. и его защитники просили изменить меру пресечения на подписку о невыезде.

Военная коллегия нашла, что постановление судьи о назначении предварительного слушания не подлежит отмене либо изменению.

В соответствии со ст. 227 УПК РФ по поступившему уголовному делу судья принимает одно из следующих решений:

1) о направлении уголовного дела по подсудности;

2) о назначении предварительного слушания;

3) о назначении судебного заседания.

Решение судьи о назначении предварительного слушания оформляется постановлением, при принятии которого на основании статьи 228 УПК РФ, помимо иных вопросов, судья выясняет, подлежит ли отмене или изменению избранная в отношении обвиняемого мера пресечения.

Из постановления о назначении предварительного слушания по делу видно, что меру пресечения в отношении С. — заключение под стражу судья оставил без изменения.

При этом все обстоятельства, на которые указывают кассаторы в своих жалобах, были известны судье при изучении дела и учтены при принятии решения. Каких-либо оснований полагать, что оно противоречит положениям уголовно-процессуального закона, не имеется.

Невыполнение судом первой инстанции требований ст. 62 УК РФ повлекло смягчение наказания.

Определение Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 25 февраля 2005 г. N 4-04/05 по уголовному делу в отношении М.

По приговору Западно-Сибирского окружного военного суда М. был осужден к лишению свободы по п. «д» ч. 2 ст. 105 УК РФ на 18 лет, по ч. 1 ст. 335 УК РФ на один год 6 месяцев, по ч. 1 ст. 158 УК РФ на один год 6 месяцев, а по совокупности преступлений на 20 лет.

Снижая наказание по ст. 105 УК РФ до 15 лет, а по совокупности преступлений до 17 лет лишения свободы, Военная коллегия исходила из следующего.

При назначении наказания М., как это видно из приговора, суд учел в качестве обстоятельств, смягчающих его ответственность, активное способствование раскрытию совершенного им особо тяжкого преступления и розыску похищенного имущества, его семейное положение и выполнение служебно-боевых задач в Чеченской Республике.

В соответствии со ст. 62 УК РФ, при наличии смягчающих обстоятельств, предусмотренных п. «и» части первой ст. 61 УК РФ, и отсутствии отягчающих обстоятельств, что также имеется по делу, срок наказания не может превышать трех четвертей максимального срока наиболее строгого вида наказания, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части Уголовного кодекса.

Однако суд первой инстанции это требование закона не выполнил, в связи с чем приговор подлежит изменению в части назначенного М. наказания по ст. 105, ч. 2, п. «д», УК РФ и, соответственно, по совокупности преступлений.

——————————————————————