ОСОБЕННОСТИ ОДНОСТОРОННИХ ПРАВОПРЕКРАЩАЮЩИХ СДЕЛОК <*>
М. А. ЕГОРОВА
——————————— <*> Статья подготовлена с использованием материалов СПС «КонсультантПлюс».
Егорова Мария Александровна, заместитель главного редактора журнала «Юрист», доцент кафедры предпринимательского и корпоративного права юридического факультета им. М. М. Сперанского ФГБОУ ВПО «Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ», член Российской академии юридических наук (РАЮН), кандидат юридических наук, доцент.
В статье исследуются особенности односторонних сделок, направленных на прекращение обязательственных отношений. Односторонние сделки анализируются как юридические факты, рассматриваются принципы использования односторонних сделок в динамике обязательства, уделяется внимание наиболее интересным, с точки зрения автора, моделям односторонних волеизъявлений, направленных на прекращение обязательства.
Peculiarities of unilateral rightsterminating transactions M. A. Egorova
Egorova Mariya Aleksandrovna, Deputy editor-in chief of the journal «Lawyer», assistant professor of the Chair of Entrepreneurial and Corporate Law of the M. M. Speranskij Law Faculty of the Federal State Budgetary Educational Institution of Higher Professional Education «Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration», candidate of juridical sciences, assistant professor, member of Russian Academy of Juridical Sciences.
The article studies peculiarities of unilateral transactions aimed at termination of binding relations. Unilateral transactions are analyzed as juridical facts, the author considers the principles of use of unilateral transactions in dynamics of the obligation, draws attention to the most interesting, in the author’s opinion, patterns of unilateral declarations of intent aimed at termination of the obligation.
Key words: transaction, unilateral transaction, obligation, termination of the obligation, dissolution of the contract, unilateral repudation of dissolution of the contract, unilateral substitution of execution, unilateral set-off.
Все виды односторонних правопрекращающих (ремиссионных) сделок классифицируются по признаку их принадлежности к модели и способу прекращения обязательств. Односторонний отказ от исполнения обязательства императивно запрещен ст. 310 ГК РФ в качестве общего правила. Поэтому право на прекращение обязательства любой природы и любым из способов, предусмотренных законом, в одностороннем порядке следует расценивать как дозволение на фоне общего запрета. Это означает, что право на прекращение обязательства путем совершения одностороннего действия должно быть недвусмысленно установлено законом. Однако все ремиссионные односторонние сделки имеют ряд общих признаков. Прежде всего, их отличает особенность их правовой сущности как юридических фактов. В отличие от договорных оснований прекращения обязательств односторонние правопрекращающие сделки не имеют свойств индивидуального регулятора. В большинстве случаев они выполняют функцию «голых» юридических фактов, правовая цель которых состоит в прекращении правовой связи. Эта особенность позволяет юридической литературе относить такие сделки к разряду вспомогательных, «вызывающих изменение или прекращение существующих правоотношений» <1>. Эти сделки в силу их одностороннего характера характеризуются тем, что их содержание составляет содержание волеизъявления, которое направлено на прекращение обязательства. Эта особенность вытекает из сущности любой односторонней сделки, содержание которой в соответствии с п. 2 ст. 154 ГК РФ заключается в выражении воли одного лица. При совершении односторонних ремиссионных сделок волеизъявление управомоченного субъекта предстает в виде действия по прекращению обязательства, т. е. направлено на динамику обязательственного правоотношения. Устанавливаемые законом различные виды позитивных обязываний и иных ограничений права на совершение односторонних правопрекращающих сделок в виде действий по обеспечению условий их применения (например, условий применения одностороннего зачета, установленных ст. 410 ГК РФ), по исполнению позитивных обязываний (например, уплате фактически понесенных расходов при одностороннем отказе от исполнения договора возмездного оказания услуг (п. 1 ст. 782 ГК РФ)), соблюдению сроков (например, срока извещения контрагента при одностороннем отказе от исполнения договора аренды, заключенного на неопределенный срок (п. 2 ст. 610 ГК РФ)), соблюдению интересов других лиц, не являющихся субъектами обязательства (например, лиц, заинтересованных в сохранении или увеличении имущества кредитора (ст. 415 ГК РФ), а также требования к правосубъектности субъектов обязательства (как в законодательстве о несостоятельности, фактически определяющем специальную правоспособность несостоятельного должника) совершенно необходимы не для осуществления динамики правоотношения, а в целях обеспечения действительности сделки и создания правомерных правовых последствий ее совершения. ——————————— <1> Иоффе О. С. Обязательственное право. М.: Юрид. лит., 1975. С. 779. См. также: Чистяков К. Е. Изменение и расторжение гражданско-правового договора: Дис. … канд. юрид. наук. Томск, 2002. С. 58.
Другим признаком, объединяющим все односторонние ремиссионные сделки, является их правовая цель — прекращение обязательства. Наличие подобной правовой цели вообще составляет отличительную особенность всех ремиссионных сделок вне зависимости от их правового основания. Однако специфика односторонних сделок сводится к тому, что возможность их осуществления в относительных правоотношениях не связана с необходимостью установления новой программы взаимоотношений субъектов обязательства. Этим объясняется невозможность прекращения обязательств с использованием способов, опосредующих модель замены исполнения (отступное, новация), односторонним волеизъявлением одного из их участников. Поэтому любые способы прекращения обязательств путем замены исполнения могут быть осуществлены только посредством согласованных волеизъявлений (соглашений), содержание которых должно отражать общую согласованную сторонами такого соглашения программу замены первоначального исполнения на новое. Отсутствие необходимости в установлении новой программы отношений субъектов обязательства приводит к возможности его прекращения путем отмены исполнения. Такая отмена исполнения может быть осуществлена в одностороннем порядке, что, однако, совершенно не исключает и двухсторонний вариант волеизъявления, направленного на прекращение обязательства путем отмены его исполнения. Отмена исполнения права требования кредитора формирует основание прощения долга, отмена исполнения обязанности должника — зачет встречных требований; комбинированная отмена и обязанности исполнения должника, и права требования кредитора в одностороннем порядке во встречных обязательствах имеет место при одностороннем отказе от исполнения договора в силу того, что такая односторонняя сделка на основаниях, установленных законом или договором, отменяет действие основания обязательства. В качестве общего правила закон устанавливает, что любая односторонняя сделка создает обязанности только для лица, ее совершившего (ст. 155 ГК РФ). Возможность односторонней сделки создавать обязанности для других лиц возникает лишь в случаях, установленных законом либо соглашением с этими лицами. Все варианты односторонних правопрекращающих сделок прямо регламентированы нормами ст. 410, 415 ГК РФ и п. 3 ст. 450 ГК РФ. И если для зачета возможность его осуществления в одностороннем порядке прямо предусмотрена ст. 410 ГК РФ («для зачета достаточно заявления одной стороны»), а для одностороннего отказа от исполнения обязательства просто следует из его наименования, то в отношении прощения долга до настоящего времени в литературе продолжается полемика относительно характера волеизъявления в этой сделке. Профессор Б. Б. Черепахин делил в широком аспекте все односторонние сделки на односторонне обязывающие и односторонне управомочивающие. Односторонне управомочивающие сделки порождаются, как указывал Б. Б. Черепахин, «…волеизъявлением активного субъекта, а не пассивного, как это имеет место в случаях выдачи векселя, публичного обещания награды, креации бумаг на предъявителя и при других односторонне управомочивающих сделках» <2>. Под односторонне обязывающими юридическими сделками Б. Б. Черепахин понимал как случаи одностороннего обязывания (возложения обязанности), так и случаи одностороннего лишения права (например, случаи одностороннего прекращения договорных отношений) или модификации чужого права (заявление о зачете и др.). Кроме этого, односторонне обязывающие сделки классифицировались Б. Б. Черепахиным по признаку вторжения в чужую правовую сферу («Eingreifen in die fremde Rechtssphare»). При этом автор различал два подвида односторонне обязывающих сделок: возлагающие обязанности отрицательного содержания на всякого и каждого, которые не содержат непосредственного воздействия на правовую сферу определенных других лиц (например, при оккупации ничьих вещей имеется лишь косвенное вторжение в правовую сферу неопределенного круга других лиц, на которых возлагается обязанность не нарушать права собственника, не посягать на его правомочия владения, пользования и распоряжения); и односторонне обязывающие сделки с непосредственным воздействием на правовую сферу других лиц, которое проявляется в возложении на другое лицо определенной положительной обязанности (например, при деятельности в чужом интересе без поручения) или же в лишении его определенного права <3>. ——————————— <2> Черепахин Б. Б. Первоначальные способы приобретения собственности по действующему праву // Труды по гражданскому праву. М., 2001 (серия «Классика российской цивилистики»). С. 55. <3> См.: Черепахин Б. Б. Правопреемство по советскому гражданскому праву. М.: Госюриздат, 1962. С. 30.
Поскольку институт прекращения обязательств существует в поле относительных правоотношений, односторонние правопрекращающие сделки следует отнести ко второй группе односторонне обязывающих сделок. Представляется, что как односторонне обязывающие сделки основания прекращения обязательств в силу указания в законе на возможность их совершения согласно ст. 155 ГК РФ могут создавать обязанности у других лиц. В отношении контрсубъекта обязательства односторонняя правопрекращающая сделка в первую очередь создает обязанности негативного исполнения, которые заключаются в прекращении должником действий по исполнению обязательства, когда его прекращение инициируется кредитором, либо в непредъявлении кредитором требований об исполнении обязательства, в случае, когда оно прекращается по односторонней инициативе должника. Основой любого одностороннего волеизъявления в гражданском праве является использование субъектом субъективного права, которое позволяет ему в одностороннем порядке получить искомое благо, ценность или иным образом удовлетворить личные интересы. Однако такое одностороннее действие не должно «препятствовать удовлетворению интересов других лиц, а также общественных интересов в охране и защите (иначе произойдет злоупотребление правом)» <4>. При прекращении обязательств этот принцип имеет режимное значение, т. е. определяет подход к формированию правового регулирования всего института прекращения обязательств. ——————————— <4> Теория государства и права: Курс лекций / Под ред. Н. И. Матузова, А. В. Малько. М.: Юристъ, 2004. С. 730.
Принцип недопустимости ухудшения положения должника в результате уступки требования <5> лежит в основе дополнительного режима защиты его интересов при установлении для него льготного права на осуществление зачета требований к первоначальному кредитору в отношении нового верителя. В целом ведущим принципом в правовом регулировании односторонней сделки по зачету является принцип соблюдения интересов правовой и имущественной сферы компенсата — контрагента стороны, осуществляющей зачет (компенсанта) <6>. ——————————— <5> См., например: Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации. Часть первая (постатейный) / Под ред. Н. Д. Егорова, А. П. Сергеева. 3-е изд., перераб. и доп. М., 2006. С. 785; Крашенинников Е. А. Основные вопросы уступки требования // Очерки по торговому праву. Вып. 6. Ярославль, 1999. С. 32; Новоселова Л. А. Соотношение сделки уступки и договора, на основании которого она совершается. Возражения должника против требования нового кредитора // Арбитражная практика. 2001. N 1 (спецвыпуск). С. 8; Павлов А. А. Момент прекращения обязательств зачетом (к вопросу о феномене обратной силы) // Арбитражные споры. 2006. N 4. С. 115. <6> См., например: Larenz K. Lehrbuch des Schuldrechts. 14 Aufl. Munchen, 1987. Bd. 1. S. 258; Крашенинников Е. А. Основные проблемы зачета // Очерки по торговому праву: Сб. науч. трудов / Под ред. Е. А. Крашенинникова; Яросл. гос. ун-т им. П. Г. Демидова. Ярославль: ЯрГУ, 2009. Вып. 16. С. 3.
Следует отметить, что принцип недопустимости ухудшения положения контрагента при осуществлении зачета не определяется видом данного общественного отношения, а является общим принципом, присущим большинству регулятивных односторонних сделок, составляя один из важных элементов их правового режима, так как «субъекты «товарных» имущественных отношений обладают возможностью распоряжаться «имуществом» — материальными благами, их правовое положение характеризуется не только равенством по отношению к другим субъектам, но и юридической диспозитивностью — известной «правовой свободой», «автономией», обеспеченной правом возможностью распоряжаться, самостоятельно, в индивидуальном порядке регламентировать содержание своих прав и обязанностей» <7>. Подобная свобода присуща договорным отношениям, но может ущемить интересы контрагента существующего обязательства, если сделка осуществляется в одностороннем порядке. Принцип недопустимости ухудшения положения контрагента при зачете является более узким и строгим в сравнении с принципом недопустимости отступления от императивных норм закона. ВС РФ в своей практике использовал прием применения более строгого принципа недопустимости ухудшения положения слабейшей стороны сделки по сравнению с правами, установленными законом, свойственными системе законодательства о защите прав потребителя, фактически заменив им принцип недопустимости отступления от императивных норм закона, свойственный гражданскому праву (п. 1 ст. 422 ГК РФ), с целью выравнивания положения сторон в отношениях по ОСАГО <8>. Примером частного случая применения этого принципа может служить положение ст. 386 ГК РФ о праве должника выдвигать против требований нового кредитора (цессионария) все возражения, которые он имел против первоначального кредитора (цедента), формируя «специальный механизм цессии, подчиненный все же более общим принципам» <9>. Данное правило также основывается на принципе недопустимости ухудшения положения должника в результате уступки требования, лежащем в основании ст. 412 ГК РФ, предоставляющей должнику право зачесть против требования нового кредитора свое встречное требование к первоначальному кредитору в случае уступки требования. Принцип недопустимости ухудшения положения должника является еще одним проявлением продебиторского характера правового регулирования отношений сторон при зачете встречных обязательств. ——————————— <7> Алексеев С. С. Односторонние сделки в механизме гражданско-правового регулирования // Собр. соч.: В 10 т. Т. 1: Гражданское право. М.: Статут, 2010. С. 465. <8> См.: вопрос N 28 Обзора законодательства и судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за первый квартал 2006 г. (утв. Постановлением Президиума Верховного Суда РФ от 7 и 14 июня 2006 г.) // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2006. N 9. <9> Скловский К. И. Механизм перехода права и последствия цессии // Хозяйство и право. 2002. N 2. С. 61.
Односторонние действия осуществляются на основании одностороннего правомочия на активные действия. В гражданском праве использование подобных субъективных прав имеет ряд характерных особенностей. Прежде всего, для использования субъективного права необходимо ясное выражение вовне волеизъявления субъекта права. Таким образом, любое использование субъективного права в гражданском обороте имеет природу дозволенного законом или соглашением субъектов юридического действия. Другим специфическим признаком использования субъективного права является возможность осуществления этого действия в одностороннем порядке. Это, однако, совершенно не исключает возможность использования автономных субъективных прав, принадлежащих каждому из субъектов обязательства в отдельности, для их включения в общую программу соглашения о прекращении обязательств в согласованном порядке. Каждый из субъектов обязательства имеет автономные интересы, отличные от интересов контрагента. Персонифицированность (обособленность) интересов субъектов обязательства составляет основу любого обязательства, в том числе и договорного, в котором обособленность волеизъявлений компилируется в согласованном общем волеизъявлении, направленном на достижение каждым из субъектов обязательства собственной, автономной индивидуальной цели. Праву известны иные варианты совместных волеизъявлений, когда между субъектами возникает правовая связь не в результате согласования, а как следствие слияния нескольких обособленных волеизъявлений (без элемента согласия) в единое общее волеизъявление (волеслияние) <10>. Примером подобного совместного волеизъявления, например при осуществлении зачета, может служить взаимное одновременное заявление сторон о зачете. Отсутствие согласия (consensus), складывающегося из оферты и акцепта (в общеправовом смысле — из двух волеизъявлений: предложения и его принятия), приводит к тому, что в каждом обособленном действии воля на осуществление зачета изъявляется односторонним образом, и необходимо, чтобы она была прямо или косвенно обращена к противоположному субъекту правоотношения <11>. ——————————— <10> См.: Иванов В. В. К вопросу об общей теории договора // Государство и право. 2000. N 12. С. 74. <11> См.: Ойгензихт В. А. Воля и волеизъявление (очерки теории, философии и психологии права). Душанбе, 1983. С. 121.
Способы прекращения обязательств, предпосылкой для использования которых является регламентированное нормами закона или договора право на односторонние действия, представляют собой различные варианты модели прекращения обязательств отменой исполнения. Эти способы прекращения обязательств предполагают уничтожение одного или обоих элементов правовой связи односторонним волеизъявлением управомоченного субъекта, что автоматически влечет ее прекращение. Во всех случаях односторонней отмены исполнения одностороннее действие выступает в роли юридического акта в виде односторонней сделки, так как для ее совершения в соответствии с законом, иными правовыми актами или соглашением сторон необходимо и достаточно выражения воли одной стороны (п. 2 ст. 154 ГК РФ). Критериальным признаком правопрекращающих односторонних сделок является их функциональное содержание. В отличие от двухсторонних согласованных волеизъявлений, которые могут опосредовать практически любые волевые способы прекращения обязательств, односторонние сделки не выполняют функций индивидуальных правовых регуляторов, а выступают в обороте только в виде юридических фактов, действие которых направлено на прекращение существующего обязательственного правоотношения. В зависимости от элемента правоотношения, на который воздействует та или иная односторонняя сделка в соответствии с правовым механизмом, избранным субъектом, право на прекращение обязательства может быть использовано: 1) для уничтожения права требования кредитора (одностороннее прощение долга); 2) для уничтожения обязанности исполнения должника (односторонний зачет однородных встречных требований); 3) для прекращения действия основания обязательства (односторонний отказ от исполнения договора). Особый вид односторонней сделки представляет собой использование должником права на одностороннюю замену предмета исполнения — факультативного правомочия (facultas alternativa), в силу которого должник может освободиться от обязанности предоставить единственный предмет обязательства путем предложения другого предмета. Для реализации факультативного правомочия не имеет значения способ его установления: оно может как следовать из условия договорного основания возникновения обязательства, так и быть элементом дополнительного соглашения субъектов обязательства о предоставлении отступного. И в том, и в другом случае право на прекращение обязательства реализуется в форме его использования посредством совершения односторонней сделки должником, управомоченным на замену исполнения на основании наличия у него facultas alternativa. И, несмотря на то что должник в данном случае осуществляет одно из принадлежащих ему правомочий субъективного права, его юридическое действие нельзя квалифицировать в качестве юридического поступка, так как оно направлено на динамику обязательства (точнее — на возникновение факультативного обязательства), а следовательно, в соответствии со ст. 153 ГК РФ представляет собой разновидность сделки. Накопленный опыт правового регулирования прекращения обязательств должен быть перенесен с односторонних сделок и на соглашения о прекращении обязательств. Это совершенно не отрицает возможности существования неклассифицируемых по указанным признакам соглашений о прекращении обязательств, возможность существования которых логично вытекает из принципа свободы договора. Однако на практике количество таких соглашений ничтожно, так как основное число участников гражданского оборота в подавляющем большинстве случаев используют в своей деятельности способы прекращения обязательств, регламентированные нормами гражданского законодательства.
ЛИТЕРАТУРА
1. Larenz K. Lehrbuch des Schuldrechts. 14 Aufl. Munchen, 1987. Bd. 1. 2. Алексеев С. С. Односторонние сделки в механизме гражданско-правового регулирования // Собр. соч.: В 10 т. Т. 1: Гражданское право. М.: Статут, 2010. 3. Иванов В. В. К вопросу об общей теории договора // Государство и право. 2000. N 12. 4. Иоффе О. С. Обязательственное право. М.: Юрид. лит., 1975. 5. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации. Часть первая (постатейный) / Под ред. Н. Д. Егорова, А. П. Сергеева. 3-е изд., перераб. и доп. М., 2006. 6. Крашенинников Е. А. Основные вопросы уступки требования // Очерки по торговому праву. Вып. 6. Ярославль, 1999. 7. Крашенинников Е. А. Основные проблемы зачета // Очерки по торговому праву: Сб. науч. трудов / Под ред. Е. А. Крашенинникова; Яросл. гос. ун-т им. П. Г. Демидова. Ярославль: ЯрГУ, 2009. Вып. 16. 8. Новоселова Л. А. Соотношение сделки уступки и договора, на основании которого она совершается. Возражения должника против требования нового кредитора // Арбитражная практика. 2001. N 1 (спецвыпуск). 9. Обзор законодательства и судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за первый квартал 2006 г. (утв. Постановлением Президиума Верховного Суда РФ от 7 и 14 июня 2006 г.) // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2006. N 9. 10. Ойгензихт В. А. Воля и волеизъявление (очерки теории, философии и психологии права). Душанбе, 1983. 11. Павлов А. А. Момент прекращения обязательств зачетом (к вопросу о феномене обратной силы) // Арбитражные споры. 2006. N 4. 12. Скловский К. И. Механизм перехода права и последствия цессии // Хозяйство и право. 2002. N 2. 13. Теория государства и права: Курс лекций / Под ред. Н. И. Матузова, А. В. Малько. М.: Юристъ, 2004. С. 730. 14. Чистяков К. Г. Изменение и расторжение гражданско-правового договора: Дис. … канд. юрид. наук. Томск, 2002. 15. Черепахин Б. Б. Первоначальные способы приобретения собственности по действующему праву // Труды по гражданскому праву. М., 2001 (серия «Классика российской цивилистики»). 16. Черепахин Б. Б. Правопреемство по советскому гражданскому праву. М.: Госюриздат, 1962.
