СООТНОШЕНИЕ ПОНЯТИЯ ОДНОСТОРОННИХ ПРАВОЗАЩИТНЫХ МЕР С ПОНЯТИЕМ ЮРИДИЧЕСКОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ И САНКЦИЙ
Н. В. ЮЖАНИН
Южанин Николай Вячеславович, доцент кафедры гражданского права и процесса юридического факультета Академии ФСИН России, кандидат юридических наук, доцент.
В статье рассматривается понятие самозащиты и способов ее реализации в гражданском праве отраслевыми средствами — односторонними правозащитными мерами. Рассматривается соотношение понятия «односторонние правозащитные меры» с понятиями «меры защиты» и «способы защиты». Анализируется соотношение понятия «односторонние правозащитные меры» с понятиями «юридическая ответственность» и «санкция». Обосновывается особая и единая сущность всех односторонних мер защиты гражданских прав.
Ключевые слова: защита, меры, ответственность, санкции, односторонние правозащитные меры, меры защиты, меры оперативного воздействия, самозащита, удержание, правоохранительные меры.
Correlation of the concept of unilateral remedies and the concept of legal responsibility and sanctions N. V. Yuzhanin
Yuzhanin Nikolaj Vyacheslavovich, assistant professor of the chair of civil law and procedure of the Law faculty of Academy of the federal service for execution of punishment of Russia, candidate of juridical sciences, assistant professor.
The article concerns the concept of self-defense and means of implementation thereof in civil law by sectorial means — unilateral remedies; considers correlation of the concept of «unilateral remedies» and the concept of «protection measures» and «means of protection»; analyses correlation of the concept of «unilateral remedies» and the concept of «legal responsibility» and «sanctions»; substantiates the special and single essence of all unilateral remedies.
В современном механизме гражданско-правового регулирования особую роль осуществляют односторонние меры защиты как средства реализации широкого конституционного права на самозащиту. Их можно обозначить термином «односторонние правозащитные меры», который наиболее емко характеризует особые отраслевые средства реализации самостоятельной формы защиты прав. На наш взгляд, наиболее оптимальным элементом этого понятия, которое подчеркивает природную сущность таких односторонних защитных действий сторон в различных гражданских обязательствах, как в договорных, так и во внедоговорных, следует считать термин «меры». Мера означает определенный предел, наличие дозволенных границ, с точки зрения философии — категория, отражающая единство качества и количества объекта; устанавливает предел, за которым изменение количества влечет изменение качества объекта. Мерой в наиболее доступном восприятии этого слова считается: предел, граница или размер <1>. До определенных границ (пределов) проявление односторонней воли с правозащитной целью является оптимальным и необходимым инструментом в гражданском праве, далее такого предела подобная активность сторон обязательства может играть отрицательную роль в гражданских правоотношениях, нарушая юридическое равенство сторон — важнейший и статутный принцип гражданского права. Односторонние правозащитные меры носят характер «защиты права» именно в узком смысле этого понятия, к которому нам предстоит обратиться неоднократно. На наш взгляд, носители нарушенного субъективного права могут самостоятельно применять только те односторонние меры защиты, которые не связаны с гражданско-правовой ответственностью. Судебные и иные юрисдикционные органы при осуществлении правоохранительной деятельности вправе применять в отличие от субъектов частноправовых отношений не только меры защиты, но и меры гражданско-правовой ответственности. Обращаем внимание на то, что в теории права единого понятия «меры защиты» не сложилось, в вопросе его соотношения с понятием юридической ответственности и санкциями также предстоит определиться. Одни исследователи понимают меру защиты как принудительную деятельность государства, другие рассматривают ее как оперативную одностороннюю принудительную деятельность самого управомоченного лица, нуждающегося в защите, без обращения за защитой права к компетентным государственным или общественным органам. Третья позиция состоит в том, что мера ассоциируется со способом защиты права. Согласимся с тем, что понятие «меры защиты» в определенной степени тождественно понятиям: «средства», «способы» принуждения обязанного субъекта (должника) для достижения целей правовой защиты <2>. Поэтому когда речь идет об особых односторонних правозащитных мерах, то они являются лишь частью единого понятия «меры защиты», которое объединяет в себе меры государственно-властного принуждения и дозволительные частные правовые действия (отраслевые допустимые односторонние правозащитные меры в рамках самостоятельной формы защиты прав), реализуемые с той же целью. ——————————— <1> URL: http://slovorus. ru/index. php? ID=121609&pg;=47&w;=%CC%C5%D0%C0&s;=%CC&a;) (дата обращения: 13.12.2012). <2> См.: Андреев Ю. Н. Механизм гражданско-правовой защиты. М.: Норма, 2010. С 16.
Все односторонние меры в механизме гражданско-правового регулирования общественных отношений реализуют субъективное право на защиту. Понятие защиты гражданских прав уже не новое в цивилистике, имеет четкие юридические очертания и понятийный аппарат, хотя и не является бесспорным. Любое одностороннее действие субъекта гражданского права в обязательстве или в рамках абсолютного правоотношения, направленное на предотвращение противоправных действий нарушителя, является мерой защиты субъективного гражданского права. С. С. Алексеев обращает внимание на то, что необходимо отграничить меры, направленные на восстановление нарушенных прав потерпевшего, т. е. меры защиты, от иных мер, например мер гражданско-правовой ответственности, поскольку реализация первых не приводит к формированию дополнительных обременений для лица, нарушившего чужое право, а последние предполагают возложение на правонарушителя новых обременяющих обязательств. В отличие от мер ответственности меры защиты субъективных гражданских прав обеспечивают их восстановление и при отсутствии вины правонарушителя <3>. Понятие мер защиты уже давно вошло в юридический лексикон, хотя в Гражданском кодексе РФ перечисляются не меры, а способы защиты гражданских прав, их перечень не носит исчерпывающего характера (ст. 12). Многие подобные способы в юридическом лексиконе обозначаются также и как меры, например, пресечение действий, нарушающих право или создающих угрозу его нарушения в отдельном обязательстве, вполне логично может характеризоваться как мера, поскольку само по себе пресечение нарушения имеет предел действия (пресечение правонарушения). ——————————— <3> См.: Алексеев С. С. Право. Опыт комплексного исследования. М.: Статут, 1999. С. 184 — 189.
Способы защиты гражданских прав не всегда носят односторонний и самостоятельный характер, поскольку в гражданском праве существует весомый спектр способов защиты, требующих судебного вмешательства и решения. Например, компенсация морального вреда может произойти только посредством судебного присуждения выплаты денежной компенсации, такой же характер носит присуждение к исполнению обязанности в натуре. Те же способы защиты, которые являются вариантом проявления односторонней воли, характеризуются некоторой общностью, которая позволяет нам рассматривать их как самостоятельные правоохранительные средства (способы) — меры в механизме гражданско-правового регулирования общественных отношений. Причем они характеризуются в большей степени как меры, чем подчеркивается их определенный правовой предел, за рамками которого такие действия перестают быть правомерными, становятся противоправными, поскольку цель их применения носит именно защитный (в узком смысле — правоохранительный) характер. Давний юридический спор возник в вопросе отнесения мер оперативного воздействия — односторонних правозащитных мер в договорных обязательствах к другому понятию — «меры ответственности» и «санкции». Коснемся некоторых аспектов этой дискуссии и попытаемся ответить на вопрос: являются ли все односторонние правозащитные меры санкциями в гражданском праве и можно ли их рассматривать как меры юридической ответственности? Наша позиция состоит в том, что все односторонние правозащитные меры в гражданском праве характеризуются общностью, которая позволяет рассматривать их как особые юридические средства правоохранительного характера в гражданском праве, со своей спецификой и механизмом применения. Безусловно, внутри этого юридического понятия можно выделить и некоторые особые средства, характеризующиеся еще большей общностью, к таковым можно отнести меры оперативного воздействия, которые применяются исключительно в договорных правоотношениях. Однако не следует придавать столь существенное значение их особенности лишь по тому факту, что они применяются в рамках договорного обязательства, а также частично урегулированы законом. На момент применения подобных мер противоправность поведения стороны обязательства защищающийся оценивает субъективно, так же как и в момент применения односторонних правозащитных мер, во внедоговорном обязательстве, т. е. по факту возникновения деликтного или обязательства из неосновательного обогащения. Юридическая наука предполагает присутствие неоднозначности многих правовых понятий, их широкое и более узкое толкование, в связи с этим можно рассматривать любые правовые средства, характеризующиеся некой общностью как часть другого юридического понятия. Поэтому вопрос соотношения односторонних правозащитных мер с понятием санкций и ответственности можно рассмотреть на примере оперативных мер, применяемых в договорном обязательстве, тем более эта проблема уже не нова для науки гражданского права. Корифей советской цивилистики С. Н. Братусь отмечает, что под санкцией нормы права могут пониматься любые правовые последствия правонарушения, предусмотренные законом для какого-то конкретного случая, в том числе и те, что не связаны с использованием силы государственного принуждения <4>. При таком юридическом понятии санкции естественно, что применение всех правозащитных односторонних мер следует рассматривать как реализацию гражданско-правовой санкции. Понятие гражданско-правовой ответственности тесно связано с понятием санкции. Не будем подробно вдаваться в эту давнюю дискуссию (о соотношении понятий юридической ответственности и санкции) в юридической литературе, приняв за основу одну из наиболее последовательных позиций, на наш взгляд, по этому вопросу, а именно то, что гражданско-правовая ответственность — есть реализация гражданско-правовой санкции <5>. Таким образом, если взять за основу широкое понятие юридической санкции, которое обозначил С. Н. Братусь, мы приходим к выводу, что применение односторонней правозащитной меры — это реализация гражданско-правовой санкции, а следовательно, и гражданско-правовой ответственности. Однако такое широкое понимание санкций предполагает наличие у всех санкций неких единых признаков. Если же проанализировать применение односторонних правозащитных мер, то они имеют ряд существенных отличий от большинства «традиционных» санкций в гражданском праве, следовательно, подобный широкий подход вряд ли оправдан. Так, при сравнительном анализе односторонних правозащитных мер в договорных обязательствах (оперативных мер) с понятием юридических санкций и ответственностью отмечаются такие отличия: 1) эти меры применяются управомоченным лицом независимо от вины нарушителя обязательства; 2) меры применяются управомоченным лицом самостоятельно, без участия арбитража, при этом подчеркивается наличие государственного принуждения, которое наступает не непосредственно, а благодаря возможности вмешательства арбитража или иного органа; 3) меры не выполняют компенсационной функции, поскольку не связаны с передачей денежных средств <6>. Из представленных отличий особо следует обратить внимание на первое и существенное, заключающееся в том, что применение односторонних правозащитных мер не связано с выяснением виновности нарушителя, по крайней мере на момент применения меры, поскольку оценка противоправности поведения нарушителя и его виновности на момент правоприменения происходит, исходя из собственного одностороннего анализа ситуации, но это не означает в перспективе, что нарушитель действует невиновно. Установить виновность на момент применения данной меры со стороны нарушителя не представляется возможным, но условие правомерности правозащитной меры предполагает наличие состава гражданского правонарушения, а иначе это означало бы, что закон допускает защиту от правомерных действий, что абсурдно. Следует также учитывать, что условие вины в составе гражданской ответственности является специфичным в силу природы гражданских правоотношений, отсутствие же вины в своих действиях доказывает ответственная сторона. На момент применения односторонней правозащитной меры произвести объективную оценку (а не субъективную самого самозащищающегося) содеянного нарушителем не представляется возможным, поэтому самозащищающийся субъект полагается только на фактическую сторону произошедшего, ему достаточно лишь внешне оценить и сделать вывод о противоправности поведения контрагента. Таким образом, понятие односторонней правозащитной меры не может быть абсолютно тождественным понятию санкции в гражданском праве, следовательно, также и понятию юридической ответственности. ——————————— <4> См.: Братусь С. Н. Юридическая ответственность и законность. М.: Юрид. лит., 1976. С 122. <5> См.: Лейст О. Э. Санкции в советском праве. М., 1962. С. 85. О. Э. Лейст полагает, что ответственность — это применение и реализация санкции в случае правонарушения. Подобный взгляд на проблему проявляется и в современных работах. Так, М. С. Карпов полагает, что ответственность есть применение санкции, тогда как санкция есть та конкретная мера, которая применяется к правонарушителю. См.: Карпов М. С. Гражданско-правовые меры оперативного воздействия. М.: Статут, 2004. С. 18. <6> См.: Бриных Е. В. Оперативные санкции — форма гражданско-правовой ответственности // Советское государство и право. 1969. N 6. С. 67. Автор анализирует признаки оперативных санкций (мер оперативного воздействия), которые, по нашему мнению, входят в общее понятие односторонних правозащитных мер.
Правоведы, затронувшие в своих работах проблемы односторонних правозащитных мер в договорных обязательствах, называя их ранее популярным термином (оперативные санкции), в гражданском праве выделили особенности, свойственные этим мерам, безусловно, эти особенности можно отметить и применительно к односторонним правозащитным мерам в целом, т. е. не только к мерам, применяемым в договорных обязательствах, но и к односторонним правозащитным мерам, применяемым во внедоговорных обязательствах. Итак, существенные признаки оперативных мер: 1) они вводятся в действие без предварительного обращения к юрисдикционным органам; 2) для их введения достаточно инициативы управомоченного лица; 3) они могут не иметь непосредственно стоимостного (денежного) содержания (выражения); 4) они обладают специфической юридической силой <7>. М. И. Клеандров, отметив особенности применения оперативных мер, в одной из своих работ выделил следующую их специфику: 1) эти меры применяются без предварительного обращения к организации-нарушителю, тем более без ее предварительного согласия; 2) при принятии этих мер проверки их правомерности и обоснованности, по существу, третьей стороной не производятся; 3) эти меры применяются в связи с конкретными правонарушениями со стороны организации-нарушителя <8>. М. А. Егорова проанализировала понятия санкции и ответственности в теории права с целью соотнести такую специфическую гражданско-правовую меру, как односторонний отказ от исполнения гражданско-правового договора, с понятием гражданско-правовой ответственности и санкциями <9>. Автор пришла к выводу, что сам по себе отказ от договора не является разновидностью гражданско-правовой ответственности, хотя он и связан с лишением пассивной стороны отказа ее субъективных прав в основном договорном правоотношении. Это связано с тем, что основным квалифицирующим признаком ответственности является ее внеэквивалентный характер (выделено мной. — Н. Ю.), а действия по одностороннему отказу от исполнения договора касаются лишь динамики субъективных прав и обязанностей сторон основного договорного обязательства и не направлены на причинение пассивной стороне договора имущественных или денежных лишений (выделено мной. — Н. Ю.) в отличие от гражданско-правовой ответственности. М. А. Егорова полагает, что только фактический состав как комплекс юридических фактов, элементами которого являются нарушение обязательств по договору и сделка по одностороннему отказу от его исполнения, служит основанием для возникновения нового охранительного правоотношения, направленного на возмещение убытков и обеспеченного силой государственного принуждения, в котором реализуются негативные правовые последствия одностороннего отказа в виде мер гражданско-правовой ответственности <10>. Таким образом, такая односторонняя правозащитная мера, как односторонний отказ от исполнения гражданско-правового договора, реализуемая вследствие правонарушения, не является санкцией и мерой гражданско-правовой ответственности. Новое охранительное отношение, которое образуется в результате применения подобной правозащитной меры, предполагает реализацию дополнительных обременений для нарушителя в форме возмещения убытков, но подобная мера ответственности реализуется уже не односторонне (в форме самозащиты), а посредством государственно-принудительной деятельности (в юрисдикционной форме). Таким образом, односторонние правозащитные меры, не являясь санкциями и мерами гражданско-правовой ответственности, порождают новое правоотношение с государственно-властным участием, которое предполагает возможность применения санкции и привлечения нарушителя к гражданско-правовой ответственности. ——————————— <7> Эту специфику оперативных санкций отмечают некоторые цивилисты: В. В. Васькин, В. В. Качанова, М. И. Клеандров. См.: Карпов М. С. Указ. соч. С. 21. <8> См.: Клеандров М. И. Доарбитражный порядок защиты хозяйственных прав. Душанбе: Дониш, 1984. С. 54. <9> См.: Егорова М. А. Односторонний отказ от исполнения гражданско-правового договора: Монография // СПС «Гарант» (дата обращения: 26.11.2013). <10> См.: Там же.
Представленные точки зрения особенностей оперативных мер позволяют нам также сделать ряд выводов применительно к вопросу отличия односторонних правозащитных мер как единого правового понятия от гражданско-правовой ответственности и санкций. Ключевым отличающим признаком односторонних правозащитных мер является их применение самостоятельно в одностороннем порядке без прямого государственного принуждения. Они носят оценочный характер, с использованием прежде всего фактических элементов воздействия, которые в действительности влияют на динамику правоотношения (хотя могут и не иметь прямой такой цели, она может проявляться косвенно), предоставляя в итоге юридическую поддержку в случае оспаривания в арбитраже правомерности правоохранительного действия. На момент применения правозащитной меры одностороннего характера государственное принуждение существует косвенно, а не в прямом смысле, когда, например, государственно-принудительно могут быть взысканы убытки или неустойка. Фактическим элементом воздействия являются, например, односторонние правозащитные действия, направленные на «завладение» вещью, подобный результат серьезно сказывается на дальнейшей реализации прав на нее. Фактическое владение вещью (его можно также охарактеризовать как ситуативное, или ожидающее титула, правоохранительное владение) позволяет в дальнейшем реализовать юрисдикционный механизм защиты. Фактическое воздействие на нарушителя проявляется, например, при применении права удержания вещи, когда оказывается волевое воздействие на контрагента, побуждая его к исполнению обязательства надлежащим образом. Односторонние правозащитные меры влияют и на динамику внедоговорного обязательства, они прямым, а не косвенным образом защищают естественные права человека, например, обороняясь от неправомерных действий нарушителя, самозащищающийся препятствует дальнейшему негативному сценарию развития конфликта. Применение односторонних правозащитных мер не всегда с неизбежностью влечет наступление негативных последствий их применения. Например, при применении удержания имущества должника обязательство может быть исполнено добросовестно, поскольку применение удержания влияет на волю контрагента, поэтому само по себе удержание имущества без обращения на него взыскания не представляет собой дополнительных неправомерных последствий для нарушителя, ему предоставляется возможность исправить ситуацию. Подобный же пример связан и с применением такой меры, как отказ от принятия ненадлежащего исполнения по договору. При своевременном устранении недостатков со стороны нарушителя эти меры не влекут с неизбежностью наступление негативных последствий. Таким образом, односторонние правозащитные меры в регулятивных обязательствах в основном носят организационный характер и направлены на преобразование структуры правоотношения, например изменение последовательности исполнения, прекращение исполнения и т. п., при этом имущественные последствия наступают здесь лишь как попутный результат. Разумно, что в теории гражданского права эти меры не стали рассматриваться только в качестве разновидности ответственности и санкций, а стали выделяться как самостоятельные особые правовые средства, хоть и имеющие признаки различных правовых институтов и научных понятий. Односторонние правозащитные меры во внедоговорных отношениях, например захват имущества, находящегося в фактическом владении лица, с исключительной целью пресечения длящегося правонарушения, также не являются мерами ответственности. Если же подобным образом сравнивать односторонние правозащитные средства в правоохранительных обязательствах с санкциями и ответственностью, то мы приходим к выводу, что они также самостоятельны и не проявляют в полной мере всех признаков, которые проявляют санкции в гражданском праве. Самый главный признак, по которому можно выявить существенное отличие в этих понятиях, — это недопустимость применения мер одностороннего правозащитного воздействия и санкций в правоотношении, т. е. двух мер правоохранительного характера, что не может подчеркивать их тождество, также недопустимость применений односторонних правозащитных мер в отсутствие вины нарушителя на момент их применения. То есть односторонние правозащитные меры характеризуются как самостоятельные правовые меры, выполняющие специфическую и самостоятельную функцию в механизме гражданско-правового регулирования, и не являются мерами гражданско-правовой ответственности.
Литература
1. Алексеев С. С. Право. Опыт комплексного исследования. М.: Статут, 1999. С. 184 — 189. 2. Андреев Ю. Н. Механизм гражданско-правовой защиты. М.: Норма, 2010. С. 16. 3. Братусь С. Н. Юридическая ответственность и законность. М.: Юрид. лит., 1976. С. 122. 4. Бриных Е. В. Оперативные санкции — форма гражданско-правовой ответственности // Советское государство и право. 1969. N 6. С. 67. 5. Егорова М. А. Односторонний отказ от исполнения гражданско-правового договора: Монография // СПС «Гарант» (дата обращения: 26.11.2013). 6. Клеандров М. И. Доарбитражный порядок защиты хозяйственных прав. Душанбе: Дониш, 1984. С. 54. 7. Лейст О. Э. Санкции в советском праве. М., 1962. С. 85. 8. Карпов М. С. Гражданско-правовые меры оперативного воздействия. М.: Статут, 2004. С. 18.
