Статья посвящена вопросу возмещения ущерба в гражданском праве, а именно случаям, когда ущерб причинен бездействием обязанного лица. На основе анализа судебной практики и сопоставления ее с теоретическими воззрениями на причинную связь делается попытка обосновать положение о невозможности причинения вреда бездействием. Поскольку бездействие обязанного лица является правонарушением, предлагается приравнивать обязанное лицо к причинителю вреда, учитывая презумпцию вины, существующую в гражданском праве. Однако такое решение не совсем корректно с точки зрения теории. Автором предлагается иной взгляд на проблему, но для реализации его на практике требуются изменения в законодательстве.
The article is devoted to the issue of compensation of damages in civil law, namely the cases when the damage is caused by the inaction of the obligated person. On the basis of the analysis of the judicial practice and comparing it with the theoretical views on the causal link, an attempt is made to justify the position of the impossibility of harm to inaction. Because of the inaction of the obligated person is an offence, it is proposed to equate the obligated party to such a person, taking into account the presumption of guilt in the civil law. However, this solution is not quite correct from the point of view of the theory. The author suggests a different way of looking at the problem, but to implement it in practice are required changes in legislation.
Взяться за написание этой статьи меня побудило заявление представителя научной общественности в ходе одной из телепередач на телеканале «Закон-ТВ», который предлагал обманутым дольщикам предъявлять в судебном порядке требования о возмещении причиненного им вреда к органам власти. Надо отметить, что этот вопрос в свое время был разрешен на законодательном уровне (п. 3 ст. 30 Закона РСФСР от 24 декабря 1990 г. N 443-1 «О собственности в РСФСР»), но судьба этой нормы, я думаю, всем хорошо известна. Нормы нет, но позиция осталась. Сразу хотелось бы определить рамки затрагиваемого вопроса. Убытки, которые терпит лицо, могут возникнуть двумя путями, а именно: когда происходит ухудшение положения, которое не должно было произойти (ущерб), и когда не наступает улучшение положения, которое произойти должно было (упущенная выгода). Нас будет интересовать первый случай. Не претендуя на глубину научного исследования, хотелось высказать несколько соображений по обозначенной теме. Во многих случаях человек научился не допускать вредоносного развития событий, и появились лица, обязанностью которых стало предотвращение убытков (ущерба). Обязанность эта может являться публичной, когда она лежит на органах власти, но может быть и гражданско-правовой. Изложение своей позиции по затронутому вопросу хочу начать с примеров из арбитражной практики. Аналогичные примеры можно встретить и в практике судов общей юрисдикции. Суды признали причинителями ущерба, возникшего от падения деревьев на автомобили, администрацию города Самары, в одном случае, и комитет ЖКХ города Курска — в другом. Ущерб в обоих случаях возмещался за счет казны муниципальных образований (Определение ВАС РФ от 06.10.2010 N ВАС-13078/10 по делу N А55-8082/2009, Определение ВАС РФ от 30.09.2010 N ВАС-12741/10 по делу N А35-7215/08-с13). По другому делу суд признал причинителем ущерба, возникшего в результате наезда автомобиля на препятствие на проезжей части дороги (выбоина на трамвайных путях), мэрию города Ульяновска (Определение ВАС РФ от 12.10.2010 N ВАС-13266/10 по делу N А72-17943/2009). Удовлетворяя иск о возмещении ущерба, причиненного пожаром, суд на основании оценки представленных доказательств пришел к выводу о наступлении вреда вследствие виновного бездействия ответчика, выразившегося в ненадлежащем контроле за техническим состоянием электросетей в пределах его эксплуатационной ответственности, и о доказанности наличия условий для применения ответственности в виде возмещения убытков в порядке ст. ст. 15, 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации (Определение ВАС РФ от 02.09.2010 N ВАС-11228/10 по делу N А40-16173/09-54-81). Последний пример связан с возмещением ущерба, причиненного хищением с охраняемого ответчиком объекта. Суд, сославшись на то, что, исходя из общих оснований ответственности за неисполнение обязательств, установленных п. п. 1 и 2 ст. 401 Гражданского кодекса Российской Федерации во взаимосвязи со ст. 393 Гражданского кодекса Российской Федерации о возмещении убытков, причиненных неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательства, отсутствия доказательств невиновности отдела охраны при наличии кражи в охраняемое время, сделал вывод о правомерности удовлетворения иска о взыскании ущерба (Определение ВАС РФ от 18.10.2010 N ВАС-13845/10 по делу N А68-3198/08). Все приведенные примеры объединяет одно обстоятельство: ответственность в виде возмещения убытков (ущерба) на ответчиков возложена за неисполнение или ненадлежащее исполнение возложенных на них обязанностей. При этом суд признал установленным наличие причинной связи между бездействием ответчиков и возникшим вредом. В теории по данному вопросу существуют две противоположные точки зрения, но преобладающей является позиция, согласно которой и бездействие (неисполнение обязанности) способно причинять вред. Причинение убытков в интересующих нас случаях всегда связано с изменением положения, причем в худшую сторону. Причиной изменения может быть только другое изменение, т. к. иное противоречило бы строгим законам природы и вообще здравому смыслу, поэтому статичное положение (бездействие) никогда не может стать причиной изменений. В приведенных же примерах суд делает вывод о том, что неисполнение обязанностей ответчиком, его бездействие является причиной возникновения ущерба. По моему убеждению, бездействие не может выступать причиной ущерба в принципе. Поддерживаемая мною позиция была высказана еще в середине прошлого столетия М. Д. Шаргородским, но не стала, к сожалению, преобладающей в российской доктрине гражданского права, можно предположить, в основном из политических соображений («кто не с нами, тот против нас»). В настоящее время позиция причинности бездействия поддерживается, как представляется, по сложившейся традиции, она вписывается в структуру генерального деликта, а иметь одно правило на все случаи жизни очень удобно. Пусть это иногда и выглядит нелепо, но мы этого не замечаем, привыкли. Я могу предположить только один путь рассуждений, приводящий к созданию видимости причинения вреда бездействием: причинен вред, который бы не наступил, если бы обязанное лицо выполнило возложенную на него обязанность, т. е. вред наступил только потому, что обязанность не была выполнена, значит, бездействие и является причиной, породившей вред (ущерб). Однако в таком рассуждении имеется логическая ошибка. Из утверждения о том, что вред не наступил бы, если бы была исполнена обязанность, вовсе не следует, что вред наступил только потому, что обязанность не была выполнена. Следует обратить внимание на цель, которую преследуют, возлагая обязанности в рассматриваемых случаях. А заключается она в предотвращении убытков (ущерба). По существу это является признанием того, что имеются силы, причиняющие ущерб, которые обязанное лицо должно нейтрализовать, но в интересующих нас случаях не делает этого. При таких обстоятельствах само бездействие никак не может явиться причиной вреда. Упомянутый ученый-юрист М. Д. Шаргородский в статье «Некоторые вопросы причинной связи в теории права», опубликованной в журнале «Советское государство и право» в 1956 году, писал: «Признав причинение бездействием, автор немедленно должен ответить на вопрос о том, чье бездействие причинило результат, ибо бездействовал весь мир. И, отвечая на этот вопрос, он неизбежно приходит к выводу, что причиняет тот, кто должен был действовать. Поскольку понятие долга есть понятие нормативное, изменяющееся, постольку ясно, что при одних и тех же обстоятельствах, причиняющее при одном законодательстве, не будет причинять при другом законодательстве, т. е. причинение становится не объективной, а субъективной категорией» <1>. ——————————— <1> Шаргородский М. Д. Некоторые вопросы причинной связи в теории права // Советское государство и право. 1956. N 7. С. 51.
Критикуя приведенную позицию М. Д. Шаргородского, Г. К. Матвеев в статье «Теоретические вопросы причинности бездействия» писал: «Успешное решение проблемы причинности в праве возможно только на базе единства действия и бездействия, если действие и бездействие рассматривать как две стороны поведения человека — активную и пассивную, каждая из которых дополняет друг друга и является объективным фактом действительности, обладающим творческой силой. Но не всякое бездействие, как и не всякое действие, подпадает под правовое регулирование, а поэтому и не всякое бездействие, как и не всякое действие, может быть противоправным. Из всей совокупности совершаемых в данный момент людьми действий и бездействия, может быть, только какая-то небольшая часть подвергается правовому регулированию, а остальная их часть находится вне сферы правового воздействия». И далее: «Ошибка сторонников нормативной теории причинности бездействия состоит в том, что они видят только бездействие первого (противоправного) вида и не признают реальности бездействия второго (безразличного с правовой точки зрения) вида. Тем самым они лишают простое бездействие его материальной субстанции (причинной силы) и низводят бездействие к «чисто юридическому» (нормативному) пониманию» <2>. ——————————— <2> Матвеев Г. К. Теоретические вопросы причинности бездействия // Советское государство и право. 1962. N 10. С. 57 — 67.
Полагаю, демагогичность рассуждений Г. К. Матвеева видна невооруженным глазом. Остается непонятным, что автор имеет в виду, когда говорит о «творческой силе» единства действия и бездействия, о «материальной субстанции» бездействия. Если всегда и между всем есть причинная связь, то теряется смысл в определении этой связи. Более подробно критика этой точки зрения изложена ниже. В литературе имеется достаточное количество определений причинности. Приведу одно из них: причинность — это такая генетическая связь явлений, в которой одно явление, называемое причиной, при наличии определенных условий неизбежно порождает, вызывает, приводит к жизни другое явление, называемое следствием <3>. ——————————— <3> Кузнецов И. В. Избранные труды по методологии физики. М., 1975. С. 237.
Принято считать в юридической науке, что естественнонаучное понимание причинной связи должно применяться и в юриспруденции, но имеется и иная точка зрения. Теоретические позиции сторонников возможности причинения вреда бездействием в основном сводятся к двум вариантам: первые считают, что под причиной надо понимать не отдельно действующий фактор, а весь комплекс факторов, существовавших в момент причинения вреда и оказавших свое влияние, куда включается и бездействие; вторые же полагают, что распространять естественнонаучное понимание причинной связи на социальные явления, к которым относится и право, нельзя, в них причиной обычно является поведение людей, в том числе и бездействие обязанного лица. Если критически взглянуть на позицию сторонников первой группы, то такое понимание должно было бы привести их к тому, что и ответственность должна определяться с учетом действия множества факторов, однако такой подход не применяется. Когда решается вопрос об ответственности, по существу исходят из того, что бездействие является единственной причиной вреда. Таким образом, происходит подмена понятий причинной связи. Когда надо обосновать возможность причинения вреда бездействием, исходят из комплекса факторов, когда же эта проблема отпадает, возвращаются к пониманию причины как изолированному фактору, порождающему следствие. Сомнительным кажется и объяснение, связанное с тем, что только бездействие из всех факторов в этом случае имеет правовое значение. Реально ущерб причиняется или силами природы, или физическими лицами, но риск случайного повреждения вещи (силами природы) лежит на собственнике (ст. 211 Гражданского кодекса Российской Федерации), а то, что действия других лиц имеют правовое значение, я думаю, сомнений не вызывает. Более заметным это несоответствие становится, когда ущерб, причиненный другими лицами, взыскивается с бездействовавшего лица. Если сконцентрироваться на вопросе причинения вреда, а не вины, то описанные примеры, за исключением первого, являются весьма показательными. Так, в случае с наездом автомобиля на выбоину на трамвайных путях следует, что движущемуся источнику повышенной опасности вред причинен не им самим, а органом власти. В этом случае надо полагать, что последний более опасен, чем сам источник, соответственно, пора задуматься о новом термине «источник выше повышенной опасности». В следующем описанном случае получается, что вред от пожара причинен не пользованием ненадлежащим электрооборудованием, а отсутствием контроля за его состоянием (в лицах причинитель совпадает). И наконец, ущерб от кражи причинен не ворами, а сторожами в последнем примере. Статья 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации регулирует возмещение вреда, причиненного личности или имуществу гражданина, а также имуществу юридического лица. Поскольку личность гражданина и имущество объективно существуют, причиненный им вред также должен выражаться объективно (реальный ущерб). Выявление причины в данном случае может быть представлено, учитывая, что речь идет о реальном ущербе, как применение строгих законов природы в конкретной ситуации, когда могут быть определены конкретные факторы, причиняющие вред. Однако не существует естественных законов, которыми можно было бы обосновать причинение вреда бездействием. В примере с падением дерева это законы о пределе прочности материала, при превышении которого происходит разрушение, закон Ньютона (падение дерева или ветви) и вновь закон о пределе прочности (повреждение автомобиля). Иными словами, на дерево воздействовала сила ветра, превышающая предел прочности ствола, что привело к тому, что оно сломалось, после чего под силой тяжести оно упало, оказав воздействие на кузов автомобиля. Обоснования вывода сторонников особого характера причинной связи в социальных отношениях довольно туманны. Как они понимают причинную связь, каков механизм ее действия — остается загадкой. Так, они указывают на то, что в социальных отношениях причиной выступает поведение людей (действие или бездействие), что должен учитываться фактор его осознанности. С одной стороны, это похоже на подмену причинной связи виной, с другой — учитывая, что речь идет о причинении вреда личности или имуществу, т. е. реального ущерба, фактически признается возможность психического влияния на физические процессы, возможность для человека не подчиняться законам природы, что является абсурдом. Если признать верным утверждение о том, что бездействие причиняет вред, то придется признать и то, что право регулирует естественные (природные) процессы. С утверждением о том, что на общество недопустимо распространять механическое понимание причинной связи, можно было бы согласиться, если бы при этом разрешались и соответствующие этому утверждению вопросы, вскрывая, например, социальные причины бездействия, но ведь решается вопрос о реальных, физических изменениях в окружающем нас мире. И наконец, если признать верным утверждение о том, что бездействие способно причинять вред, т. е. способно изменять окружающий мир, то следует признать и то, что оно способно приносить пользу, аналогично действиям, которые могут приносить как вред, так и пользу. Однако практика таких случаев не знает. Более того, все попытки получения вознаграждения за «полезное» бездействие имеют правовую оценку, но уже в рамках уголовного законодательства. Следует обратить внимание, что на практике «причиняющая сила бездействия» оказывается востребованной, когда по тем или иным причинам возмещение ущерба не может быть возложено на действительного причинителя вреда: когда вред причиняется не субъектом права, когда причинитель выступает потерпевшим, когда он не может быть установлен или является несостоятельным и т. п. Вспоминается случай из судебной практики 90-х годов, когда была признана недействительной сделка купли-продажи квартиры из-за нарушения прав несовершеннолетнего с применением двусторонней реституции. В связи с тем что невозможно было исполнить решение суда в части возврата денежных средств покупателю квартиры, родители ребенка, продавшие квартиру с нарушением его прав, выехали за пределы Российской Федерации, было вынесено второе решение о взыскании убытков (ущерба), причиненных покупателю, с муниципального образования как причинителя вреда за счет казны. Решение мотивировано тем, что муниципальным образованием не была выполнена надлежащим образом возложенная на него обязанность органа опеки по защите прав несовершеннолетнего. Выполнение данной обязанности могло предотвратить возникновение ущерба у покупателя квартиры. Хочу предложить свой вариант решения обозначенной проблемы. Полагаю, не у многих вызовет возражение утверждение о том, что лицо, умышленно использующее другое лицо для достижения своих целей, должно нести равную ответственность с исполнителем, а если по каким-либо причинам исполнитель не может быть привлечен к ответственности, то и приравниваться к исполнителю. Если предположить, что бездействующее лицо умышленно использует силы природы или третьих лиц для причинения вреда, а это теоретически возможно допустить и должно учитываться, принимая во внимание презумпцию вины, существующую в гражданском праве, то в таком случае это лицо должно быть приравнено к причинителю вреда, и на него должна быть возложена ответственность как на причинителя вреда, если он не докажет отсутствие своей вины. Это можно сделать, доказав, что обязанность исполнена надлежащим образом, или доказав, что ответственным за причиненный вред является другое лицо. Может показаться, что предложенное решение ничего не меняет в существующей судебной практике, но это только на первый взгляд. Прежде всего становится понятным, почему бездействовавшее лицо несет ответственность как причинитель вреда, в силу существующей презумпции вины. Кроме этого, возместив ущерб, это лицо приобретает право регресса к действительному причинителю вреда, если регресс возможен. Предъявить право обратного требования к действительному причинителю вреда проблематично, если бездействующее лицо считать непосредственным причинителем вреда. Возможен и другой вариант. Безусловно, невыполнение обязанности является правонарушением и должно влечь гражданско-правовую ответственность. Состав такого правонарушения может быть аналогичен деликту, но как бы со знаком «минус»: реальный ущерб, причинная связь между должным поведением обязанного лица и предотвращением ущерба, противоправность поведения и вина. Размер ответственности может соответствовать размеру причиненного вреда или определяться иным образом. Из предложенной конструкции видно, что бездействовавшее обязанное лицо, на которое возлагается обязанность по возмещению вреда, не является его причинителем, но несет ответственность за непредотвращение ущерба.
