(Сараев А. Г.) («Наследственное право», 2013, N 2)
О ПРАВОВОЙ ПРИРОДЕ ЗАВЕЩАНИЯ <*>
А. Г. САРАЕВ
——————————— <*> Saraev A. G. On juridical nature of the testament.
Сараев Александр Геннадьевич, аспирант кафедры гражданского права и процесса Самарской гуманитарной академии.
В статье автор рассматривает завещание как особый односторонний волевой акт физического лица по распоряжению своими правами и обязанностями на случай смерти. Критически анализируется традиционный взгляд на завещание как одностороннюю сделку.
Ключевые слова: завещание, наследование, наследование по завещанию, односторонняя сделка, сделка.
In the article the author considers the testament as a particular unilateral volitional act of a physical person on dispositions about his rights and duties in case of death. Traditional point of view on the testament as a unilateral transaction is critically analyzed.
Традиционно завещание в доктрине наследственного права понимается как: а) односторонняя сделка, б) один из способов распоряжения имуществом на случай смерти <1>, а также в) как документ, содержащий распоряжения наследодателя. Отечественное законодательство о наследовании в числе одного из базовых принципов закрепляет свободу завещания, которая, как справедливо указывают большинство научных исследователей, является одним из основных критериев характеристики демократического общества <2>. Не имея цели в рамках настоящей статьи подробно останавливаться на свободе завещания, ограничимся лишь некоторыми общими замечаниями. ——————————— <1> Хотя Гражданский кодекс РФ указывает, что распорядиться имуществом на случай смерти можно лишь посредством совершения завещания (п. 1 ст. 1118), это нельзя признать до конца верным, если считать, что, соглашаясь с тем порядком наследования, который установлен в законе, наследодатель также молчаливо распоряжается своим имуществом. <2> См., например: Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации. Часть третья (постатейный) / Отв. ред. Л. П. Ануфриева. М., 2004. С. 13.
Говоря о завещании как о способе распоряжения имуществом, отвечающем задачам построения в России демократического общества и правового государства, мы прежде всего имеем в виду отсутствие в законе строго императивных положений относительно содержания распоряжений завещателя. В ст. 1119 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее — ГК РФ) законодательно закреплено, что «завещатель вправе по своему усмотрению завещать имущество любым лицам, любым образом определить доли наследников в наследстве, лишить наследства одного, нескольких или всех наследников по закону, не указывая причин такого лишения, а в случаях, предусмотренных настоящим Кодексом, включить в завещание иные распоряжения (выделено мной. — А. С.). Завещатель вправе отменить или изменить совершенное завещание в соответствии с правилами статьи 1130 настоящего Кодекса». Как мы видим, данные положения закона в целом предоставляют гражданам почти неограниченную свободу в определении своей последней воли касательно имущества, принадлежащего им на законных основаниях. Может ли свобода завещания быть ограничена какими-либо пределами? В доктрине прочно устоялось мнение, что ограничением свободы завещания являются требования об обязательной доле (ст. 1149 ГК РФ) <3>. Несмотря на широкое признание данного тезиса в цивилистической среде, мы позволим себе с ним не согласиться. С нашей точки зрения, ограничением свободы завещания, содержащимся в Гражданском кодексе РФ, можно признать только лишь положения ч. 4 ст. 1118 ГК РФ, касающиеся недопустимости так называемых совместных завещаний, и ч. 1 ст. 1119 ГК РФ о возможности включения в завещание иных распоряжений в случаях, прямо предусмотренных Кодексом. ——————————— <3> См.: Там же. С. 25.
Как мы указывали выше, в науке гражданского права не вызывает ни малейших сомнений квалификация завещания как односторонней сделки, так что эта констатация даже не подкрепляется какими бы то ни было аргументами. Мы возьмем на себя смелость не согласиться с этим постулатом и попробуем обосновать нашу позицию. Прежде всего, чтобы установить истинную правовую природу завещания, сопоставим его признаки с самим понятием «сделка». Легальная дефиниция сделок, содержащаяся в ст. 153 ГК РФ, определяет их как действия граждан и юридических лиц, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей. Из данного определения следует, что в нем подчеркивается неразрывная связь между самим совершением сделки (действиями) и юридическими последствиями этих действий. Иначе говоря, одно без другого немыслимо, и, следовательно, сделка всегда должна повлечь определенные юридические последствия для ее сторон. Скажем больше — при нормальном течении гражданского оборота стороны сами способствуют и создают условия для наступления таких последствий. Можно ли так однозначно утверждать применительно к завещанию? Можно ли считать его действием, влекущим с необходимостью возникновение, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей? Скорее нет, чем да. В самом деле, соотнесем завещание с двусторонними сделками (договорами). Тут все вроде бы ясно: любой серьезный юрист не позволит себе назвать завещание договором. Тем не менее рассуждения такого рода встречаются далеко не в приватных беседах, а на страницах юридической прессы. К примеру, попытки обосновать двусторонний характер завещания как сделки в доктрине предпринимались нотариусом С. Н. Рождественским <4>. ——————————— <4> Рождественский С. Н. Завещание как сделка по гражданскому законодательству // Бюллетень нотариальной практики. 2003. N 5 // СПС «КонсультантПлюс»: поиск по автору и названию.
Указанный автор, высказывая свою точку зрения, опирается на положения ст. 155 ГК РФ в части возможности создания обязанностей по односторонней сделке для иных лиц, кроме самого лица, учинившего сделку. По мнению С. Н. Рождественского, данное положение напрямую корреспондирует со ст. 307 ГК РФ, содержащей положения о понятии и сторонах обязательства. Если согласиться с этим суждением, то придется также признать, что завещатель выступает в качестве кредитора, а наследник по завещанию — в качестве должника. Только в этом случае не совсем понятно, кто же будет требовать исполнения сделки, когда на момент открытия наследства «квазикредитор» по понятной причине отсутствует. Продолжая свои рассуждения о правовой природе завещания, С. Н. Рождественский относит завещание не к сделкам, а к оферте (!!!), которая направлена нескольким определенным лицам, что, по нашему мнению, в корне не соответствует тому пониманию оферты, которое дает ст. 435 ГК РФ, — хотя бы потому, что в данном случае на момент открытия наследства наследодателя уже ничего связывать не может. И тем более нельзя назвать «право на принятие наследства» акцептом в силу того, что данное секундарное право проистекает из элемента правоспособности (права наследовать), а не из предполагаемого предложения заключить договор. Полагаем, что присутствующие в анализируемой работе попытки автора обосновать двусторонний характер завещания через возможность заключения договора путем обмена письменными документами либо посредством конклюдентных действий остались только лишь попытками. Это в очередной раз указывает на ошибочность выводов С. Н. Рождественского, так как никакой двусторонней сделки в рассматриваемой ситуации быть не может. Целью завещания как правового инструмента является распоряжение имуществом на случай смерти, поэтому здесь представляется возможным говорить о наличии двух воль с общей целью (передача прав на имущество), которые наличествуют в разные моменты времени, так как между ними присутствует «точка невозврата» — момент открытия наследства, смерти завещателя. В литературе есть также мнение о том, что юридический результат завещания проявляется при жизни наследодателя и выражается в способности завещания как сделки сберегать будущую правовую силу на случай смерти завещателя <5>, т. е. сберегать ее на протяжении всей жизни с момента учинения завещания и до дня принятия наследства наследниками, не учитывая при этом момент смерти. ——————————— <5> См., например: Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации. Часть третья (постатейный) / Отв. ред. Л. П. Ануфриева. С. 15.
Как видим, не требуется дополнительной аргументации для того, чтобы показать несостоятельность квалификации завещания как двусторонней сделки. Ведь совершителем, стороной, участником данного юридически значимого действия будет только лишь завещатель, который к моменту возможности наступления последствий завещания умрет, и следовательно, не будет иметь места наличие двух сторон сделки в момент ее реализации, как это происходит при нормальной конструкции двусторонней сделки. Что касается соотношения завещания и односторонних сделок, то здесь необходимо отметить, что, несомненно, односторонний характер завещания отнюдь не означает бесспорной квалификации его как односторонней сделки — прежде всего в силу существенных различий между этими явлениями. Гражданский кодекс РФ в ст. 1118 определяет завещание как одностороннюю сделку, а согласно ст. 154 — 155 ГК РФ односторонняя сделка, во-первых, совершается по воле одного лица и, во-вторых, создает права и обязанности для лица, ее совершившего, а в случаях, определенных законом либо соглашением, — и для иных лиц. Если первая характеристика односторонней сделки вполне применима и к завещанию, то в отношении второй не все так просто, потому как в момент совершения действий завещателем для него никаких прав не возникает, не изменяется и не прекращается. На это указывает, в частности, В. А. Белов, отмечая, что, в то время как обычная сделка направляется на возникновение, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей, завещание направляется на изменение состава установленного законом круга лиц, подлежащих призванию к наследованию, установление (изменение) очередности (порядка) призвания наследников к наследованию и (или) определение объектов наследственных прав <6>. ——————————— <6> См.: Белов В. А. Гражданское право. Т. 3: Особенная часть. Абсолютные гражданско-правовые формы: Учебник. М., 2012. С. 884.
Не порождает совершенное гражданином завещание «моментальных» юридических последствий и в отношении других лиц. В частности, применительно к наследникам по завещанию следует сказать, что сам по себе факт совершения завещания наследодателем еще не влечет для них возникновения, изменения либо прекращения прав на завещаемое имущество. На это обращает внимание С. П. Гришаев, говоря о том, что завещание направлено на достижение определенных правовых последствий, которые заключаются в переходе имущественных и некоторых неимущественных прав от умершего гражданина к другим лицам. Однако само по себе оно таких последствий породить не может, для дальнейшей реализации воли умершего лица необходимо наличие дополнительных юридических фактов: открытие наследства и принятие наследником наследства <7>. Однако в отношении последнего мы все же полагаем уместным говорить не просто о юридическом факте, но также и о воле наследника, направленной на реализацию секундарного права — принять наследство. ——————————— <7> Гришаев С. П. Наследственное право // СПС «Гарант», 2005: поиск по автору и названию.
«Непостоянство» юридического эффекта завещания в отличие от сделок проявляется и в других ситуациях. Так, если совершенное завещание в силу определенных обстоятельств отпало (смерть наследников по завещанию, признание их недостойными либо простое непринятие ими наследства), то никаких юридических последствий, на которые рассчитывал завещатель, не возникнет, да и не возникло бы в силу одностороннего характера данного акта. Иными словами, мы на практике получим половинчатую модель «сделки». Следовательно, завещание после его совершения не обретает немедленно юридической силы, так как само по себе не может повлечь правовые последствия, в отличие от традиционных односторонних сделок (доверенности, эмиссии ценных бумаг). На основании этого можно сделать вывод, что сам текст п. 2 ст. 154 ГК РФ нам указывает на следующее: односторонняя сделка есть сделка, которая совершается одним лицом (только его действиями) и в тот же самый момент реализуется, т. е. влечет последствия для него или другого лица. Значит, положения об односторонних сделках никак не могут быть применены к завещанию, так как односторонность завещания выражается в том, что содержит оно распоряжения только лишь одного лица, как об этом мы уже говорили выше. Не менее интересным и важным применительно к предмету наших размышлений является вопрос о том, порождает ли завещание правоотношения, либо иные правовые явления, сообразные правоотношениям. Означает ли самый факт совершения гражданином завещания, что указанные в нем лица от того момента стали носителями каких-либо гражданских прав и обязанностей? Ведь, квалифицируя завещание как сделку, мы должны без колебаний ответить на все эти вопросы утвердительно. Попробуем разобраться. В научных работах последних лет, посвященных наследственным правоотношениям, указывается в числе прочего на то, что переход прав и, возможно, обязанностей наследодателя к наследникам осуществляется в рамках особой правовой формы — наследственного правоотношения. Ключевая мысль сторонников данного подхода заключается в следующем: любые юридически значимые последствия человеческого поведения и событий в жизни физического лица, в том числе в сфере наследования, могут возникнуть только в рамках правоотношения <8>. Подобные утверждения нельзя признать всесторонне обоснованными. Правоотношение как правовая форма — это, как известно, юридическая связь, складывающаяся между субъектами права в виде субъективных прав и юридических обязанностей. Применительно к процессу наследования (как по закону, так и по завещанию) эта конструкция «не работает» — как минимум по той причине, что наследодатель никак не может быть участником тех общественных отношений, которые возникают в силу открытия наследства. До того же момента, как мы уже отмечали, никаких прав и обязанностей у него в связи с завещанием не возникает, равно как и у лиц, названных в завещании. ——————————— —————————————————————— КонсультантПлюс: примечание. Статья Г. С. Лиманского «Наследственное правоотношение: общие теоретико-методологические проблемы учения» включена в информационный банк согласно публикации — «Наследственное право», 2007, N 1. —————————————————————— <8> См.: Лиманский Г. С. Наследственное правоотношение: общие теоретико-методологические проблемы учения. М., 2006. С. 14.
Таким образом, мы должны признать, что завещание само по себе не влечет возникновения, изменения или прекращения гражданских прав и обязанностей, не отвечая, таким образом, одному из главных, конститутивных признаков сделки, указанных в законе. Еще один не менее интересный аспект, указывающий на необходимость различения таких правовых явлений, как «завещание» и «сделка», можно увидеть в процессуальном законодательстве. Например, при признании завещания недействительным в силу наличия определенных обстоятельств лицу, намеревающемуся защитить свои нарушенные права, необходимо будет обратиться в суд, при этом правильно определив ответчика по такому иску. Современная доктрина и судебная практика вынужденно признают ответчиком по подобным искам указанного в завещании наследника <9>, однако стоит задаться вопросом: по каким таким критериям таковой признан ответчиком? Если принять во внимание тот факт, что ответчиком по смыслу процессуального закона является лицо, нарушившее или посягающее на права истца, то применительно к наследнику по завещанию столь однозначно утверждать не приходится, потому как в данном случае мы не наблюдаем того классического «противоборства» сторон процесса, присущего спорам о недействительности сделок. ——————————— <9> См. об этом подробнее: Абраменков М. С. Общая характеристика института недействительности завещания // Наследственное право. 2011. N 3. С. 4 — 6.
Само собой, понятно, что и классические последствия недействительности сделок далеко не всегда применимы к завещанию. В связи с этим нельзя оставить без внимания такой институт, как реституция, предполагающий при наличии в сделке пороков, влекущих ее ничтожность, возврат сторон сделки в первоначальное положение. Также понятно, что при недействительности завещания оно просто-напросто отпадает и никакого возврата к исходному положению дел здесь осуществить нельзя, потому как момент приобретения завещанием юридической силы является, как мы уже говорили, своеобразной «точкой невозврата» и все, что существовало до нее, прекращается. Как отмечает А. М. Эрделевский, к завещанию с точки зрения последствий его недействительности применимы только правила о неосновательном обогащении, предусмотренные гл. 60 ГК РФ <10>, причем мы со своей стороны полагаем, что только те из названных правил, которые касаются истребования имущества собственником из чужого незаконного владения (п. 3 ст. 1103 ГК РФ), так как согласно ст. 1152 ГК РФ наследник считается собственником наследственного имущества с момента его принятия. ——————————— <10> Гражданское право. Часть первая: Учебник / Отв. ред. В. П. Мозолин. М., 2007. С. 285.
Другим отличительным признаком завещания (пусть и в значительной степени «техническим»), не позволяющим отождествить его с односторонней сделкой, является то, что завещатель вправе в любой момент изменить либо отменить завещание, при этом никаких дополнительных действий со стороны гражданина не требуется (ст. 1119 ГК РФ), как это необходимо для иных форм передачи прав (к примеру, для доверенности — ст. 189 ГК РФ). Предмет завещания — не менее интересная материя для размышления. В своем обширном учебном курсе гражданского права В. А. Белов указывает на всеобъемлющий характер завещания, который выражается в том, что «его предметом могут выступать всякие вообще (не только право собственности!) субъективные и секундарные гражданские права, которые будут принадлежать завещателю по состоянию на момент его смерти (а отнюдь не те, что уже принадлежат ему в момент составления завещания, — см. ст. 1120 ГК РФ). Ни одной «сделки» подобного юридического эффекта (кроме завещания) нашему праву не известно» <11>. К примеру, договор аренды не прекращается в случае смерти арендодателя, так как в силу преемства права и обязанности переходят к его наследникам. Однако отношения, урегулированные данным договором, уже исчезли, потому как в момент смерти одной из сторон была нарушена конструкция гражданского правоотношения (отпал субъект), и в результате правоотношения как такового уже нет, сохранилась лишь формально выраженная прижизненная воля умершего создать те или иные условия (к примеру, заключить какой-либо договор) реализации своей дееспособности. ——————————— <11> Белов В. А. Гражданское право. Т. 3. С. 884.
Из этого можно сделать вывод, что права и обязанности по сделке, которые в совокупности представляют саму сделку, тоже входят в предмет завещания. Таким образом, de facto сделка сама может входить в предмет завещания, что не характерно для сделок как таковых. По этому поводу в литературе отмечается, что при наследовании на месте старого правоотношения возникает новое, такое преемство называется — транзитивным, в результате которого базисное правоотношение прекращается и на его месте возникает содержательно идентичное производное правоотношение с участием другого управомоченного и (или) обязанного лица <12>. ——————————— <12> См.: Белов В. А. Гражданское право. Общая часть. Том I. М., 2011. С. 478.
Таким образом, проведенный нами анализ доктринальных взглядов и нормативных положений о завещании приводит к выводу о том, что завещание не может быть квалифицировано как сделка по следующим критериям: завещание приобретает юридическую силу только после смерти лица, его учинившего; никаких правоотношений до смерти завещателя, равно как и после нее, оно не порождает (не влечет возникновения, изменения или прекращения прав и обязанностей — привычного нам правоотношения); завещание характеризуется непостоянством юридического эффекта либо даже полным его отсутствием (не всегда наступают те юридические последствия, ради которых завещание учинялось); к завещанию нельзя применить ряд общих положений о недействительности сделок; практически абсолютная свобода формулирования пожеланий лица, совершившего завещание, в определении судьбы своего распоряжения и его содержания; предмет завещания настолько широк, что инкорпорирует в себя сами сделки, участником которых был завещатель. Иными словами, законодательная и доктринальная квалификация завещания как сделки представляет собой, скорее, привычный отечественному правоведению прием для обозначения практически любых правомерных действий субъектов гражданского права. Такое положение дел, разумеется, никак нельзя признать удовлетворительным. С учетом изложенного попробуем предложить следующее определение завещания: завещание представляет собой индивидуальный волевой акт (юридически значимое действие) лица, облекаемый в строго определенную форму и направленный на желаемое (вероятностное) отчуждение прав на имущество, принадлежавших конкретному лицу в момент смерти, установление обязанностей относительно данных имущественных прав, а также определение условий реализации данного акта.
