(Юдин А. В.) («Правовые вопросы строительства», 2007, N 1)
ПРОБЛЕМЫ СУДЕБНОЙ ЗАЩИТЫ ПРАВ ЛИЦ, РЕАЛИЗУЕМЫХ В РАМКАХ НАЦИОНАЛЬНОГО ПРОЕКТА «ДОСТУПНОЕ И КОМФОРТНОЕ ЖИЛЬЕ — ГРАЖДАНАМ РОССИИ»
А. В. ЮДИН
Юдин А. В., кандидат юридических наук, докторант кафедры гражданского процесса Санкт-Петербургского государственного университета, доцент кафедры гражданского процессуального и предпринимательского права Самарского государственного университета.
Включение задачи формирования рынка доступного жилья и обеспечения комфортных условий проживания в число приоритетных национальных проектов наряду с развитием образования и здравоохранения определяет социальную направленность нового этапа экономических преобразований в стране. Острота проблем в жилищной сфере и важность их решения для социально-экономического развития Российской Федерации требуют реализации комплекса мер в рамках приоритетного национального проекта «Доступное и комфортное жилье — гражданам России» (Федеральная целевая программа «Жилище» на 2002 — 2010 годы, утвержденная Постановлением Правительства РФ от 17 сентября 2001 г. N 675 «О Федеральной целевой программе «Жилище» на 2002 — 2010 годы») <1>. Как отмечалось, жилищная проблема до сих пор остро стоит для 61% российских семей <2>. В ходе Всероссийской конференции пострадавших инвесторов долевого строительства было высказано предложение о создании государственной строительной корпорации, которая занималась бы строительством жилья не только в рамках национального проекта «Доступное жилье», но и участвовала бы в возведении жилья, привлекая средства от физических лиц <3>. ——————————— <1> Собрание законодательства Российской Федерации. 2001. N 39. Ст. 3770. <2> www. rost. ru. <3> Домчева И. Жулье на рынке жилья // Российская газета. 2006. 2 дек.
Это связано с тем, что для многих лиц заключение договора с частной строительной компанией и внесение денежных средств обернулось крахом вследствие того, что недобросовестные застройщики не исполнили своих обязательств перед дольщиками и оказались неспособными возвратить привлеченные денежные средства. В настоящее время в Общественной палате разрабатывается законопроект, «призванный создать базу для защиты прав соинвесторов на недостроенные дома и прочие активы разорившихся строительных компаний» <4>. Очевидно, что Федеральный закон от 30 декабря 2004 г. N 214-ФЗ «Об участии в долевом строительстве многоквартирных домов и иных объектов недвижимости и о внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации» <5> (в ред. Федерального закона от 18 июля 2006 г. N 111-ФЗ <6>) не решил всех возникающих проблем, в частности проблему эффективной защиты прав лиц, инвестировавших средства в объект долевого строительства, который так и не был построен. ——————————— <4> Невинная И. Недостроенное жилье объявят в розыск // Российская газета. 2006. 17 нояб. <5> СЗ РФ. 2005. N 1 (ч. 1). Ст. 40. <6> СЗ РФ. 2006. N 30. Ст. 3287.
Наиболее типичной является ситуация, когда обусловленный договором долевого участия объект либо не построен полностью, либо находится на стадии так называемого нулевого цикла, т. е. выкопан котлован и (или) имеется «свайное поле». В данном случае наиболее простой и не вызывающий юридических сомнений путь — это предъявление застройщику иска о расторжении договора и о возмещении убытков, однако в большинстве случаев фирмы, не исполнившие своих обязательств, не имеют активов, позволяющих им погасить требования дольщиков. Судебное решение об имущественных взысканиях, принятое в пользу дольщиков, является заведомо неисполнимым. Данное положение противоречит позиции Европейского суда по правам человека, отметившего, в частности, в Постановлении от 7 мая 2002 г. по известному делу Бурдов против Российской Федерации, что одним из аспектов права на суд является право на доступ к правосудию, представляющее собой право возбуждать исковое производство в судах по вопросам гражданско-правового характера. Однако такое право было бы иллюзорным, если бы правовая система государства — участника Европейской конвенции допускала, чтобы судебное решение, вступившее в законную силу и обязательное к исполнению, оставалось бы недействующим в отношении одной стороны в ущерб ее интересам <7>. ——————————— <7> Российская газета. 2002. 4 июля.
В сложившейся ситуации на практике был внедрен такой способ защиты прав участников долевого строительства, как иск о признании права требования доли в объекте долевого строительства либо доли в инвестировании объекта строительства. В качестве альтернативных или дополнительных заявлялись также исковые требования о признании обязательств по оплате долевого участия исполненными и признании права требования исполнения обязательств в натуре. Статья 12 ГК РФ одним из способов защиты гражданских прав называет признание права. Закон не оговаривает, что может выступить объектом такого признания — право, имущество, обязательства и пр. Никаких ограничений в отношении признания права требования доли нормы права не содержат. Согласно п. 3 ст. 7 Закона РСФСР «Об инвестиционной деятельности в РСФСР», незавершенные объекты инвестиционной деятельности являются долевой собственностью субъектов инвестиционного процесса до момента приемки и оплаты инвестором (заказчиком) выполненных работ и услуг. В соответствии с п. 1 ст. 1 этого же Закона инвестициями являются денежные средства, целевые банковские вклады, паи, акции и другие ценные бумаги, технологии, машины, оборудование, кредиты, любое другое имущество или имущественные права, интеллектуальные ценности, вкладываемые в объекты предпринимательской и других видов деятельности в целях получения прибыли (дохода) и достижения положительного социального эффекта. На основании п. 2 ст. 2 Закона субъектами инвестиционной деятельности могут быть физические и юридические лица. Таким образом, закон не содержит ограничений на заявление в судах подобных исков и не исключает возможности их удовлетворения. Сложившееся положение породило ряд юридических проблем, относящихся прежде всего к сфере гражданского процессуального права, на которых мы хотели бы остановиться в данной статье. 1. Проблема допустимости искусственного изменения подведомственности спора в целях наиболее эффективной защиты своих нарушенных прав в сфере долевого строительства. Вероятно, аксиоматичным можно признать тезис о вредоносности злоупотребления процессуальными правами для гражданского судопроизводства <8>. Возникает вопрос: допустимо ли злоупотребление правом, совершаемое под воздействием позитивных устремлений или вынужденно, с целью наиболее эффективной защиты своих прав, в частности с целью избрать наиболее льготный юридический режим рассмотрения дела. Льготный юридический режим подразумевает применение материальных или процессуальных норм, наиболее отвечающих интересам защиты прав лица, участвующего в деле. Это может быть связано со стереотипами и тенденциями правоприменительной практики того или иного суда, относящегося к системе судов общей юрисдикции либо арбитражных судов, и осуществляющего свою деятельность на разных территориях. Льготный юридический режим может выразиться в особенностях практикуемых в тех или иных судах способов защиты права и толковании подлежащих применению норм материального права. ——————————— <8> Более подробно о злоупотреблении процессуальными правами в виде искусственного изменения подведомственности дела см.: Юдин А. В. Злоупотребление процессуальными правами в гражданском судопроизводстве. СПб., 2005. С. 245 — 251.
В результате рассмотрения анализируемых в настоящей статье исков сложилась ситуация, когда арбитражные суды удовлетворяли заявленные требования, признавая право требования доли <9>, а суды общей юрисдикции отказывали в исках, полагая, что единственное, на что может претендовать обманутый дольщик, — это возврат денег, вложенных в строительство, которые у застройщика отсутствовали <10>. Возникло положение, при котором в схожей юридико-фактической ситуации организации имели возможность защитить свое право, а граждане — физические лица такой возможности не имели. В целях избрания наиболее льготного юридического режима рассмотрения дела некоторые граждане путем заключения мнимого договора цессии с организацией искусственно изменяли подведомственность дела <11>, добиваясь рассмотрения их спора в арбитражном суде, что образует, по нашему мнению, злоупотребление процессуальными правами. ——————————— <9> См., например: Архив Арбитражного суда Самарской области: дело по иску ООО «Э.» к ООО «С.»; дело по иску ООО «М.» к ООО «В.» и др. <10> См., например: Архив Кировского районного суда г. Самары: дело по иску Г. к ООО «В.», дело по иску И. к ООО «П.» и др. <11> Указание на подобный способ изменения подведомственности встречается в литературе. Так, В. А. Мусиным описывается ситуация, когда договор цессии между физическим лицом и организацией направлен на создание отношений процессуального представительства, а не на действительную передачу прав кредитора. Подобный договор, преследующий цель искусственного изменения подведомственности, автор обоснованно предлагает квалифицировать как притворный. См.: Актуальные проблемы теории и практики гражданского процесса // Правоведение. 1999. N 1. С. 297.
Полагаем, что не может быть признана нормальной ситуация, при которой защита одного и того же права возможна в арбитражном суде и невозможна в суде общей юрисдикции либо наоборот. Однако никакие рассуждения о полезности злоупотреблений правами не могут служить оправданием совершения недобросовестных процессуальных действий. Корректировка правоприменительной практики возможна только путем реализации позитивных попыток, направленных на отмену состоявшихся судебных актов, доказывания своей правоты путем приведения взвешенной юридической аргументации. 2. Проблема допустимости использования процессуальных средств для выявления несостоятельности материально-правовых требований. Довольно-таки распространенной причиной отказа в иске по рассматриваемым делам служит ссылка на отсутствие в них спора о праве. «Ваши права никем не оспариваются, — заявляет суд. — Ответчиком не отрицается получение денежной суммы от дольщика, следовательно, нет спора о праве, а значит, и процессу нет места». В одной из работ автором предлагалось рассматривать предъявление иска без повода в качестве проявления процессуальной недобросовестности <12>. Лицо, злоупотребляющее правом в рассматриваемой форме, указывает на мнимое, надуманное нарушение своих субъективных прав. Для него самого должно быть очевидно, что действительного нарушения прав не произошло. Еще Е. В. Васьковский писал, что «для наличности юридического интереса у истца необходимо еще, чтобы истец имел повод к предъявлению иска против ответчика. Иначе, хотя бы даже иск касался собственных юридических отношений истца, у него не будет интереса в возбуждении процесса… Судебное решение, постановленное по такому иску в пользу истца, нисколько не улучшило бы и не укрепило бы его юридического положения. Суд трудился бы совершенно напрасно» <13>. В советской юридической литературе описываются случаи, «когда истец не приводит факты нарушения или оспаривания его права ответчиком, потому что в действительности никто его права не нарушал — это ясно и для сторон, и для суда, принимающего такой иск» <14>. В этом случае возникает лишь фикция спора. ——————————— <12> См.: Юдин А. В. Указ. соч. С. 207 — 210. <13> Васьковский Е. В. Учебник гражданского процесса / Под ред. и с предисл. В. А. Томсинова. М., 2003. С. 226. <14> Ринг М. П. Вопросы гражданского процесса в практике Верховного Суда СССР. М., 1957. С. 162.
Ставшее уже хрестоматийным определение, данное М. А. Гурвичем, гласит, что спор о праве — это помеха, сопротивление, препятствие для осуществления права, неопределенность в праве <15>. Понимание спора о праве лишь в качестве устных либо письменных заявлений ответчика о несогласии с позицией истца, выдвигаемых с той или иной степенью интенсивности, в отрыве от реально совершаемых ответчиком действий (бездействия), было бы слишком примитивистским и удобным для недобросовестных ответчиков, которым для прекращения невыгодного процесса достаточно было бы изобразить свое внешнее согласие с позицией истца, самим по-прежнему не исполняя должного. Таким образом, выявление спора о праве в конкретной юридической ситуации должно происходить путем анализа поведения ответчика в рамках спорных материально-правовых отношений, а не занимаемой им по делу позиции. ——————————— <15> Гурвич М. А. Лекции по советскому гражданскому процессуальному праву. М., 1950. С. 11.
Уместно в данном случае продемонстрировать реакцию законодателя на бесспорный характер требований истца и на неоспаривание таких требований ответчиком. В соответствии с ч. 1 ст. 226 АПК РФ в случае если требования истца носят бесспорный характер, признаются ответчиком или иск заявлен на незначительную сумму, дело может быть рассмотрено в порядке упрощенного производства. Как видно из приведенной нормы, закон отнюдь не предписывает суду заканчивать производство без вынесения решения. Бесспорный характер требований влияет лишь на процессуальный регламент рассмотрения спора. По нашему мнению, в рассматриваемых ситуациях права дольщиков нарушаются бездействием застройщиков, не исполняющих своих обязательств надлежащим образом. Данное обстоятельство и знаменует собой возникновение спора о праве гражданском, проявляющегося в качестве неисполнения ответчиком должного по отношению к истцу. В ходе борьбы с дольщиками суды иногда пытаются приспособить для решения возникающих ситуаций различные процессуальные средства, позволяющие окончить процесс без вынесения решения. Для этого используются институты оставления искового заявления без рассмотрения и прекращения производства по делу. Практика показала несостоятельность таких попыток. Так, определением Октябрьского районного суда г. Самары, отмененным определением Судебной коллегии по гражданским делам Самарского областного суда, было оставлено без рассмотрения заявление В. о признании доли в инвестировании объекта строительства по мотиву того, что ответчик не отрицал внесение истцом соответствующей денежной суммы, следовательно, в деле не усматривалось наличие спора о праве <16>. Излишне говорить о том, что ст. 222 ГПК РФ не предусматривает подобного основания для оставления заявления без рассмотрения; наоборот, наличие спора о праве гражданском может послужить основанием для оставления заявления без рассмотрения в делах особого производства (п. 3 ст. 263 ГПК РФ). По другому, сходному, случаю тем же судом производство по делу было прекращено со ссылкой на абз. 2 ст. 220 ГПК РФ. Помимо указания на то, что подобные требования должны рассматриваться в рамках дела о банкротстве, суд отметил, что закон не предусматривает использованных истцом способов защиты права <17>. Обоснованность такого подхода вызывает сомнения: ошибка в избрании способов защиты права (даже если она в действительности имела место) не может служить основанием для прекращения производства по делу. ——————————— <16> Дело N 2-3587/06 по иску В. к ООО «В.», ООО «С». Архив Октябрьского районного суда. <17> Дело N 2-3374/06 по иску М. к ООО «В.». Архив Октябрьского районного суда.
Таким образом, во всех перечисленных случаях материально-правовая необоснованность исковых требований порождала несостоятельные попытки решения юридической проблемы при помощи процессуальных средств. Приведенные примеры доказывают ошибочность такого подхода.
