(Стрельников К. А.) («История государства и права», 2009, N 8)
К ВОПРОСУ О ЛОГИЧЕСКИХ ПРОБЛЕМАХ СОВРЕМЕННОГО ПРАВА
К. А. СТРЕЛЬНИКОВ
Стрельников Константин Анатольевич, начальник отделения научно-исследовательского отдела Академии экономической безопасности МВД России; член экспертного совета Комитета по безопасности Государственной Думы Российской Федерации, кандидат юридических наук.
В статье изложены проблемы правовой деятельности, вытекающие из логической структуры права. В результате приводится вывод о невозможности верховенства права в системе нормативных регуляторов общественной жизни. В юридической науке имеются фундаментальные исследования, посвященные логике права <1>. Это свидетельствует о значимости темы для нормативного регулирования общественных отношений. Еще И. А. Ильин указывал, что «право есть суждение, которое устанавливает известный порядок как должный» <2>. Сложность, многогранность права предполагает наличие различных подходов к его изучению (исторического, социологического, системно-структурного, аксиологического и т. д.). Вопрос о необходимости логического построения права не возникает. Система права с логической точки зрения представляет собой результат творческой деятельности людей, которая объективируется в языковой форме. Нормы права выступают как своеобразные языково-логические феномены <3>. В наиболее фундаментальных работах на этот счет идет спор о характеристике системы права. Авторы рассматривают структуру норм, аксиомы права, оценивают логичность системы права и т. д. Спор продолжается и поныне. Предметом же данной статьи является рассмотрение логических алгоритмов правовой деятельности. Логику в целом можно рассматривать как алгоритм построения сложного суждения на основе более простых утверждений. Эти утверждения считаются заданными и играют роль начальных условий <4>. Проверка истинности утверждений, взятых за основу, не является предметом логики, находится за пределами логической операции и не исследуется. Вместе с тем логика, как любая модель (в данном случае мышления, выражения деятельности), далека от совершенства и не может быть единственной, универсальной. Поэтому современная правовая система испытывает ряд противоречий, обусловленных именно логической его структурой. Выявление этих противоречий может способствовать дополнению теории права новыми разделами. ——————————— <1> См.: Бабаев В. К. Советское право как логическая система. М., 1978. С. 152; Дюрягин И. Я. Об истинности содержания правоприменительного акта // Советское государство и право. 1975. N 2. С. 13; Баранов В. М. Соотношение истинности и эффективности советских юридических норм // Актуальные вопросы советской юридической науки. Ч. 1. Саратов, 1978. С. 26; Наумов А. В., Новиченко А. С. Законы логики при квалификации преступлений. М., 1978. С. 75; Сырых В. М. Логические основания общей теории права: элементный состав: В 2 томах. Т. 1. М.: Юрид. дом «Юстицинформ», 2000; Черданцев А. Ф. Логическая характеристика права как системы // Правоведение. 1983. N 3. С. 13 — 21. <2> Ильин И. А. Общее учение о праве и государстве. М.: АСТ; Хранитель, 2006. С. 20. <3> Черданцев А. Ф. Указ. соч. С. 13 — 21. <4> Ершов Ю. Л., Палютин Е. А. Математическая логика. М.: Наука, 1979.
Условно логику можно представить как трехзвенную цепочку. Первым элементом логической цепи является набор изначальных условий, на основе которого будут строиться логические операции. Вторым звеном будут собственно правила (метод) построения суждений и умозаключений. Третье звено составляет алгоритм построения логических конструкций как процесс, осуществляемый каким-либо субъектом, т. е. сочетание первого и второго элементов во времени и пространстве. Применительно к праву можно представить указанные три звена следующим образом. Первый элемент — нормы права, правоприменительные акты, юридические факты, информация об указанных элементах, представления субъекта об указанных элементах: вся нормативная и реальная действительность, которая учитывается в правовой деятельности. Так, следователь или судья, составляя правоприменительную логическую операцию (расследуя уголовное дело или принимая по нему решение), в набор изначальных условий включает событие преступления, конкретный состав преступления, закрепленный в норме Уголовного кодекса, правоположения в виде постановлений Пленума Верховного Суда и т. д. Кроме того, в первый блок входит внутреннее убеждение субъекта об истинности этих условий. На основе этого убеждения субъект решает, принимать ли в расчет то или иное суждение, норму, юридический факт. Второй элемент — юридические конструкции, процедуры, процессы как правила совершения логической операции. Например, «состав преступления», «оценка доказательств», «революционное правосознание», «судейское усмотрение». К этому же элементу относится внутренний мыслительный процесс субъекта по построению суждений и умозаключений, который должен проходить по определенным правилам. Третий элемент — уголовный процесс, а также внутреннее отношение следователя или судьи ко всему процессу применения права как длительная процедура, происходящая в неких реальных условиях. Таким образом, выстраивается логическая трехзвенная цепочка, когда следователь на основе конкретных норм права оценивает факты (I элемент) и доказывает (II элемент) преступность того или иного деяния. При этом процесс занимает определенное время, ведется в соответствующей процедуре и происходит в реальных условиях (III элемент). Или, например, законодатель, который оценивает общественные отношения, устанавливает их правовую обеспеченность (I элемент). В результате нормотворческой процедуры (II элемент) появляется закон, регламентирующий определенные общественные отношения. При этом процесс также осуществляется определенным субъектом в определенных условиях (III элемент). Не секрет, что каждое звено из всей этой трехзвенной цепочки генерирует проблемы, которые находят отражение во всей правовой системе, правоприменении, нормотворчестве и т. д. Рассмотрим первый блок логических проблем, вытекающих из набора изначальных условий, которые кладутся в основу суждений. Он связан с правовыми фикциями, т. е. нормами, истинность которых не основана на реальном положении вещей. В правовой жизни установились ряд суждений, в истинности которых никто не сомневается. Они служат основой или обязательной посылкой не только в юридической науке, но и практике. Например, «демократическое общество», «приоритет прав и свобод человека» и т. д. Многие нормы имеют скорее идеологическую, нежели какую-то сущностную характеристику, не говоря уже о положениях юридической науки. Второй блок связан с самими правилами построения суждений. Считается, что в современном правоведении господствует классическая (формальная) логика. В соответствии с ее общими правилами все суждения либо истинны, либо ложны (1 или 0). Суждение абсолютно и не зависит от условий, цели, субъекта. Отсюда вытекает уверенность, что логика может разрешить все вопросы, представив логическую конструкцию. Таким образом, право, основанное на принципах классической логики, предстает чуть ли не абсолютной истиной и вне зависимости от условий может быть безусловным регулятором общественных отношений. При этом не следует забывать о том, что общая система классической логики предусматривает так называемые парадоксы. Например, парадокс лжеца (является ли лжецом человек, который говорит, что он лжец?). Таким образом, право, вооруженное правилами классической логики, не может разрешить ряд задач. В философии и физико-математических науках выделяется еще несколько видов логик. Предлагаем рассмотреть некоторые из них. Это позволит выявить тот вид логики, на котором основана правовая деятельность. Конструктивная логика. Она отличается от формальной тем, что в рамках этого вида логики допускается отказ от ответа, если его истинность невозможно проверить. Релевантная (уместная) логика. В системе этой логики неуместные логические построения отбраковываются. Многозначные логики. Суждения имеют вид: «да», «нет», «может быть», «неизвестно», «утверждение бессмысленно», «утверждение бессодержательно». Предполагается субъективный характер ответов. Подразумевается, что ряд вопросов не может быть доказан в рамках Вселенной. Нечеткая логика (фальшлогика). Вместо «да» и «нет» (1/0) есть вероятность. «Да» — 0,999 или «нет» — 0,001. Ответ «да» или «нет» определяется степенью близости к этим показателям. Как можно отметить, в рамках указанных видов логики невозможно однозначно ответить на все вопросы. Некоторые логики предполагают парадоксы, иные предусматривают возможность отказа от ответа, неоднозначные или вероятностные ответы. Таким образом, правовые задачи, казалось бы, не имеют однозначного правового разрешения. И тем не менее, они разрешаются. Нормотворчество осуществляется, правоприменительные акты выносятся, нормативные акты толкуются и т. д. В наличии логики права никто не сомневается. Возникает вопрос, какую же логическую основу имеет право? Безусловно, право сочетает в своем начале все известные виды логики. Но доминирующим является еще один вид логики — целесообразная логика. В рамках целесообразной логики ответы имеют форму «верно», «неверно», «бессмысленно». Кроме того, особенностью целесообразной логики является то, что ответ, решение задачи (правотворчество, правоприменение) зависит от условий, задач, целей ее решения. Таким образом, на основе данного вида логики может разрешаться любая задача, если в расчет брать условия и цели, поскольку сами процедуры не могут осуществляться без соотношения с условиями и субъективными факторами. Такая постановка ставит под сомнение бытующий среди юристов тезис о том, что право всеобъемлюще и играет исключительную регулирующую роль в жизни общества. Третий блок проблем права, обусловленных противоречивостью логики, касается устойчивости самих алгоритмов построения суждений как процессов, растянутых во времени и подверженных внешним воздействиям. Например, какой-то конкретный комитет Государственной Думы готовит законопроект. Этот процесс занимает, допустим, месяц. Представим, что за этот месяц происходят какие-то внешнеполитические события. Трудно представить, что они не оказывают влияния на ход создания закона. Кроме того, личностные характеристики самих разработчиков тоже влияют на нормативный документ. Уголовный процесс как правовой алгоритм также подвержен внешним воздействиям: угрозам, указаниям контролирующих органов, отсутствию средств, коррупции, субъективизму, социальному заказу и т. д. Предполагается, что внешние условия могут существенно изменить и даже разрушить привычный алгоритм принятия логических и правовых решений. Для противодействия этому создаются соответствующие институты, например защиты участников уголовного процесса (защиты от разрушающих воздействий), устанавливаются требования к депутатам (требования к субъекту), принимаются регламенты юридических процедур (устойчивость принятия решений) и т. д. Но такая постановка вопроса не меняет суть явления, поскольку защитные механизмы правовой деятельности — условия. Процесс остается растянутым во времени, а роль субъективных факторов лишь повышается. Кроме того, правовая деятельность во многом становится самоорганизующейся системой, привлекая ресурсы на собственное обеспечение и ориентируясь на свое собственное функционирование. Логико-юридический парадокс заключается в следующем. Если истинная логика права (целесообразность в разрешении правовых вопросов) прямо противоположна основным его принципам (абсолютности в разрешении правовых вопросов), то порядок в обществе правом обеспечен быть не может. Но порядок в обществе все же сохраняется, конфликты разрешаются, процедуры (расследование уголовных дел, принятие законов, исполнение обязательств) доходят до логического финала. Причем происходит это без накопления конфликтного потенциала. Таким образом, нормативные регуляторы в жизни общества все же имеются. Иначе общество распалось бы и вернулось к естественному состоянию, по меткому выражению Т. Гоббса, к «войне всех против всех». Если приведенные рассуждения верны, то закономерным является вывод о том, что право не может быть верховным регулятором жизни общества. Остается выяснить, что же это за нормативные регуляторы общественной жизни, которые используют право лишь в отдельных случаях. Следующей проблемой является то, что в самой логике отсутствует категория «цель». Цель задается внешним по отношению к логике субъектом. Как уже отмечалось, логика является лишь алгоритмом деятельности. Алгоритм как набор правил не может задавать себе цель, как не могут задавать себе цель иные правила (грамматические, математические). В отличие от логики, реальная жизнь кипит от разнообразных, порой взаимоисключающих или просто противоречивых целей. Реальная жизнь не алгоритмизирована. Поэтому она не может укладываться в рамки алгоритмизированной конструкции (логики). Следовательно, правовая цель устанавливается субъектом целеполагания. Если такое рассуждение верно, то право является инструментом в руках субъекта, задающего цель в социальной реальности. Как правило, таким субъектом является либо «господствующий класс» (формационный подход), либо «стереотип поведения социокультурной общности», «традиция» (цивилизационный подход), либо «жизненный мир субъекта» (коммуникативный подход). Обобщая сказанное, можно выделить стратегическую проблему, которая стоит перед современной теорией государства и права. Совершенно очевидно, что в рамках одного лишь нормативизма затруднительно уяснить истинную роль права в жизни общества, поскольку право в данном случае не рассматривается как формируемая система. За рамками юридической науки остались механизм целеполагания в праве, закономерности, обусловленные внешними условиями.
