Некоторые правовые вопросы применения оружия и боевой техники в открытом море Вооруженными Силами Российской Федерации и органами Федеральной службы безопасности

(Агеев А. А.) («За права военнослужащих», 2007)

НЕКОТОРЫЕ ПРАВОВЫЕ ВОПРОСЫ ПРИМЕНЕНИЯ ОРУЖИЯ И БОЕВОЙ ТЕХНИКИ В ОТКРЫТОМ МОРЕ ВООРУЖЕННЫМИ СИЛАМИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ И ОРГАНАМИ ФЕДЕРАЛЬНОЙ СЛУЖБЫ БЕЗОПАСНОСТИ

А. А. АГЕЕВ

Агеев А. А., соискатель кафедры уголовно-правовых дисциплин Московского пограничного института ФСБ России, старший лейтенант юстиции.

В настоящее время международное сообщество в полной мере осознало тот факт, что преступления в открытом море вошли в инструментарий трансграничной организованной преступности. Получило всеобщее признание и то обстоятельство, что безопасность на море является необходимым и основополагающим условием обеспечения благосостояния и экономической безопасности каждого государства. Сообразно этому в международном праве отмечается важность «обеспечения на национальном уровне… предотвращения уклонения морских преступников… от судебного преследования» <1>. ——————————— <1> Заявление Регионального форума АСЕАН о сотрудничестве в борьбе с пиратством и другими угрозами безопасности на море (Пномпень, 17 — 19 июня 2003 года) // Дипломатический вестник. 2003. N 7. С. 44.

Как указывается в доктрине международного публичного морского права, в широком смысле слова правопорядок в Мировом океане включает как те его части, которые подпадают под суверенитет или юрисдикцию отдельных государств, так и части, находящиеся в общем пользовании всех государств. При этом международный морской правопорядок обеспечивается не только добровольным его соблюдением, но там, где это необходимо, и соответствующим принуждением со стороны государств <2>. ——————————— <2> Лазарев М. И. О понятии международного правопорядка в Мировом океане // Вопросы международного морского и воздушного права. М., 1979. С. 5, 7.

Международным судом ООН в консультативном заключении от 29 апреля 1999 г. было отмечено, что «в соответствии с устоявшейся нормой международного права действия любого государственного органа рассматриваются как совершенные государством в целом» <3>. Данный вывод справедлив и в отношении вопросов поддержания правопорядка в Мировом океане, возникающих в деятельности Вооруженных Сил Российской Федерации, органов федеральной службы безопасности и иных специально уполномоченных российских государственных органов. ——————————— <3> См.: Толстых В. Л. Международное право: практика применения. Консультативные заключения Международного суда ООН. М., 2004. С. 161.

На основании ст. 11.1 Федерального закона «О федеральной службе безопасности» от 3 апреля 1995 г. N 40-ФЗ одним из направлений пограничной деятельности является, в частности, охрана за пределами исключительной экономической зоны Российской Федерации запасов анадромных видов рыб, образующихся в российских реках. Приведенное законоположение, таким образом, предопределяет необходимость осуществления органами федеральной службы безопасности деятельности, в частности, в открытом море. Согласно ст. 86 Конвенции Организации Объединенных Наций по морскому праву, подписанной в городе Монтего-Бей 10 декабря 1982 г. (далее — Конвенция ООН по морскому праву), термин «открытое море» означает все части моря, которые не входят ни в исключительную экономическую зону, ни в территориальное море или внутренние воды какого-либо государства, ни в архипелажные воды государства-архипелага. В силу ст. 2 Конвенции об открытом море данный район морских пространств открыт для всех наций и никакое государство не вправе претендовать на подчинение какой-либо части его своему суверенитету. В этих условиях трудно переоценить значение института применения оружия в открытом море в деятельности Вооруженных Сил Российской Федерации и органов федеральной службы безопасности. По нашему мнению, нельзя согласиться с категоричным утверждением тех авторов, которые полагают, что в настоящее время в правовой системе России «строго регламентированы права должностных лиц… по остановке и осмотру иностранных судов… преследованию судов-нарушителей и их задержанию, а также по применению оружия против нарушителей закона» <4>. ——————————— <4> См., например: Военное право: Учебник / Под ред. В. Г. Стрекозова, А. В. Кудашкина. М., 2004.

Напротив, на сегодняшний день правовое регулирование вопросов применения оружия в открытом море против правонарушителей является лишь фрагментарным. Специально посвященных этим вопросам международных договоров универсального характера до настоящего времени не имеется. В двусторонних же международных договорах стороны, как правило, ограничиваются лишь предотвращением так называемой опасной военной деятельности. В качестве примера подобного рода достаточно сослаться на нормы ст. II Протокола к Соглашению между Правительством Союза Советских Социалистических Республик и Правительством Соединенных Штатов Америки о предотвращении инцидентов в открытом море и в воздушном пространстве над ним от 25 мая 1972 г. В свою очередь текущее федеральное законодательство рассматривает вопросы применения оружия в открытом море, как правило, лишь через призму охраны государственной границы. Так, например, в соответствии со ст. 35 Закона Российской Федерации «О государственной границе Российской Федерации» от 1 апреля 1993 г. N 4730-1 Правительством Российской Федерации было принято Постановление «О порядке применения оружия и боевой техники при охране государственной границы Российской Федерации в воздушном пространстве» от 19 августа 1994 г. N 977. Согласно названному акту Правительства Российской Федерации Вооруженные Силы Российской Федерации и пограничные органы оружие и боевую технику применяют на поражение как над территорией России, так и при преследовании над открытым морем до вхождения судна-нарушителя в воздушное пространство другого государства (абз. 3 п. 3). Постановлением Правительства Российской Федерации от 8 января 1998 г. N 20 был утвержден Порядок применения оружия и боевой техники при защите государственной границы Российской Федерации. Согласно п. 6 названного Порядка за пределами территориального моря России оружие военных кораблей и летательных аппаратов может применяться против судна-нарушителя до захода этого судна в территориальное море своего или третьего государства, если преследование было начато в российских водах после подачи принятых в международной практике сигналов с требованием остановиться (с дистанции, позволяющей экипажу этого судна увидеть или услышать эти сигналы), велось непрерывно и исчерпаны другие меры, необходимые для прекращения нарушения и задержания судна. Аналогичные по сути правовые предписания содержит и абз. 1 п. 8 Порядка применения оружия и боевой техники при защите государственной границы Российской Федерации в подводной среде, утвержденного Постановлением Правительства Российской Федерации от 29 ноября 1999 г. N 1310. Авторами проекта Федерального закона N 115259-4 «О противодействии терроризму» была предпринята попытка урегулировать вопрос применения оружия и боевой техники «в открытом море… при отражении вооруженного нападения на корабль и в исключительных случаях при обнаружении явных признаков террористической акции, готовящейся в отношении корабля, если иными способами предупредить ее невозможно» (ч. 3 ст. 13). Данное регулирование, как следовало из структуры указанного законопроекта, касалось исключительно Вооруженных Сил Российской Федерации и было рассчитано лишь на использование для пресечения террористических акций. Однако в окончательную редакцию Федерального закона «О противодействии терроризму» от 6 марта 2006 г. N 35-ФЗ данная норма включена не была. Конвенция ООН по морскому праву признает возможность для военных кораблей, встретивших в открытом море иностранные суда, осуществлять акты вмешательства. Об этом говорится, в частности, в п. 1 ст. 110 названной Конвенции. Согласно же п. п. 4 и 5 той же статьи данные положения применяются mutatis mutandis к военным летательным аппаратам, а также к любым другим должным образом уполномоченным судам или летательным аппаратам, имеющим четкие опознавательные знаки, свидетельствующие о том, что они состоят на государственной службе. Таким образом, на первый взгляд фактически остались за пределами правового регулирования внутринационального права России вопросы возможной вооруженной борьбы с лицами, совершающими, в частности, преступления террористического характера. Однако, как нам представляется, правовая пробельность в данном вопросе отсутствует, что мы и попытаемся обосновать далее в рамках настоящей статьи. Обращаясь к содержанию конкретных предписаний упомянутых выше Постановлений Правительства Российской Федерации, нельзя проигнорировать правовую ущербность данных правовых актов. Во-первых, данные акты Правительства Российской Федерации не в должной степени согласуются с предписаниями принятых позднее нормативных правовых актов более высокой юридической силы, в частности, нормами ст. ст. 7 и 8 Федерального закона «О противодействии терроризму». К примеру, абз. 2 п. 4 Постановления Правительства Российской Федерации «О порядке применения оружия и боевой техники при охране государственной границы Российской Федерации в воздушном пространстве» от 19 августа 1994 г. N 977 обусловливает возможность применения оружия и боевой техники против гражданских воздушных судов и не оснащенных вооружением военно-транспортных воздушных судов, не реагирующих на радиокоманды или визуальные сигналы либо отказывающихся им подчиниться без объяснения причин такого отказа, наличием сведений об отсутствии на борту воздушного судна-нарушителя пассажиров. Пункт 5 названного акта Правительства Российской Федерации запрещает применять оружие и боевую технику на поражение в случае, когда из-за неблагоприятных условий установить государственную принадлежность и тип воздушного судна-нарушителя не представляется возможным. Наконец, п. 6 того же Постановления предусматривает, что при действиях экипажа угнанного воздушного судна, свидетельствующих о неподчинении командам или сигналам, оружие и боевая техника применяются только при наличии сведений об отсутствии на борту воздушного судна заложников. Иными словами, исходя из буквального смысла данной нормы, выводимого из ее сопоставления с положениями п. 4 того же нормативного правового акта, можно заключить, что в случаях, когда находящиеся на борту воздушного судна лица, не располагающие информацией о противоправных деяниях его экипажа, в заложники не захватываются, а сохраняют правовой статус пассажиров, применять оружие, ставя под угрозу их жизнь, вполне возможно. Тем самым п. п. 4 и 6 Постановления Правительства Российской Федерации «О порядке применения оружия и боевой техники при охране государственной границы Российской Федерации в воздушном пространстве» явно не согласуются друг с другом, что не отвечает не только принципам ст. 19 (ч. ч. 1 и 2) Конституции Российской Федерации, но и элементарным требованиям правовой логики. Нельзя обойти вниманием и то обстоятельство, что упомянутые выше Постановления Правительства Российской Федерации без достаточных к тому правовых оснований не только используют различную терминологию применительно к однородным правовым ситуациям, но и фактически предусматривают различные критерии правомерности применения оружия. В частности, п. 6 Порядка применения оружия и боевой техники при защите государственной границы Российской Федерации, утвержденного Постановлением Правительства Российской Федерации от 8 января 1998 г. N 20, предусматривает необходимость исчерпания других мер, необходимых для прекращения нарушения и задержания судна. Между тем абз. 3 п. 3 Постановления Правительства Российской Федерации «О порядке применения оружия и боевой техники при охране государственной границы Российской Федерации в воздушном пространстве» такого требования непосредственно не устанавливает. Перечисление недостатков указанных актов Правительства Российской Федерации можно было бы продолжить. Однако цель и объем настоящей статьи предопределяют необходимость вскрыть первопричину коллизионности правовых норм упомянутых нормативных правовых актов и отсутствия в связи с этим должной правовой регламентации данного вопроса. По нашему мнению, изначально следует выявить сущность института применения оружия и боевой техники в открытом море. С учетом изложенного выше представляется очевидным то обстоятельство, что оружие и боевая техника в открытом море применяются исключительно для пресечения правонарушений, содержащих признаки уголовно наказуемых деяний. Отсюда следует, что применение оружия и боевой техники в открытом море также должно подчиняться правовым режимам, содержащимся в уголовном материальном праве и нацеленным на пресечение уголовно наказуемых деяний. К числу последних с учетом положений ст. ст. 37 — 39 и 41 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее — УК РФ) следует отнести необходимую оборону, причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление, крайнюю необходимость, а также обоснованный риск. УК РФ содержит надлежащее правовое регулирование вопросов правомерности использования перечисленных институтов, исключающих преступность деяния. Кроме того, на основании ч. 1 ст. 1 УК РФ уголовное законодательство исчерпывается исключительно названным Кодексом и не предусматривает возможность регулирования уголовно-правовых по своей сути институтов актами Правительства Российской Федерации, как это имеет место в настоящее время. Более того, Постановление Правительства Российской Федерации «О порядке применения оружия и боевой техники при охране государственной границы Российской Федерации в воздушном пространстве» было принято до введения в действие УК РФ и не может применяться на основании ст. 2 Федерального закона «О введении в действие Уголовного кодекса Российской Федерации» от 13 июня 1996 г. N 64-ФЗ. Суммируя изложенное, представляется возможным предложить внесение в действующую систему правовых норм изменений, направленных на дисквалификацию из нее правоположений, регламентирующих в иных, помимо УК РФ, нормативных правовых актах уголовно-правовые вопросы применения оружия и боевой техники в открытом море. Автор отдает себе отчет, что затронутая им правовая проблема не может исчерпываться лишь указанным районом морских пространств, но затрагивает вопросы применения оружия и боевой техники и в иных обстоятельствах. Однако данные вопросы находятся за пределами тематики настоящей статьи.

——————————————————————

Интервью: Полномочия силовиков следует ограничить («ЭЖ-Юрист», 2006, N 39)

ПОЛНОМОЧИЯ СИЛОВИКОВ СЛЕДУЕТ ОГРАНИЧИТЬ

Н. В. БУРЫКИНА

Специально для «ЭЖ-Юрист» проект поправок в Закон РФ от 18.04.96 N 1026-1 «О милиции» прокомментировала председатель подкомитета по налоговому законодательству Комитета Госдумы РФ по бюджету и налогам Наталья Викторовна Бурыкина.

— Уважаемая Наталья Викторовна, в чем суть предлагаемых изменений в Законе о милиции? — В настоящее время целый ряд законодательных актов предоставляет милиции право проводить проверки предприятий, в том числе и налоговые: законы о милиции, об оперативно-розыскной деятельности, КоАП РФ и так далее. Их задача в рамках закона — предотвращение и раскрытие готовящихся или совершенных преступлений. В налоговой сфере этим должна заниматься налоговая служба, а не силовые органы. Привлекать милицию она должна только в тех случаях, когда требуется силовое вмешательство или уже установлены факты налоговых преступлений, владельцы фирмы препятствуют осуществлению законных должностных обязанностей представителями налоговых служб и т. д.

— В какую статью Закона о милиции предполагается внести изменения? Когда планируется обсуждение вашего проекта? — Вопреки распространенному мнению, будто депутаты сами не пишут проекты законов, нами подготовлен ряд поправок в ст. 5 «Деятельность милиции и права граждан» Закона, которые, надеемся, в начале декабря текущего года будут внесены в Госдуму РФ. Изменения нацелены на предельно четкую регламентацию действий сотрудника милиции при его участии в проверке. Особо отмечу, что при всех предыдущих попытках внести изменения в Закон о милиции в части полномочий силовиков всегда встречается определенное сопротивление со стороны МВД. Другими словами, представитель МВД должен появляться на проверяемом объекте не по направлению начальства или по собственному желанию (нередко с целью вымогательства), а только тогда, когда налоговыми органами проводятся проверочные мероприятия, выявлены факты налоговых нарушений, то есть в процессе проверки, инициированной налоговиками, и по факту налогового правонарушения.

— По Вашим словам получается, что на сегодняшний день силовые органы МВД до сих пор имеют явно завышенные полномочия, несмотря на борьбу с коррупцией, которая стала чуть ли не главной государственной программой? — Полномочия силовиков практически совершено безграничны. Как сказал Президент, наша задача, — построение правового государства, у каждых полномочий должны быть границы. В нашем проекте мы постараемся их установить, подвергнуть правке возможности силовиков в области налоговых проверок. Хотя и до нас были неоднократные попытки. Чрезмерные проверки не помогают, а мешают нормальной работе предприятия. Представим себе взаимоотношения налогоплательщика и милиции — зачастую законными их никак не назовешь. Нередки случаи, когда у милиции отношения с налогоплательщиками складываются не на основаниях, предусмотренных Законом, а как у должностного лица с гражданином (читайте: не юрлицом). Осуществляя такую «проверку», милиционер часто думает о том, как больше получить с проверяемого.

— Какие изменения в другие законы предусмотрены проектом? — Правке подвергнутся КоАП РФ, УК РФ, УПК РФ, Закон об ОРД.

— Какие еще законопроекты сегодня готовятся в недрах Комитета? — На сегодняшний день дело первоочередной важности — принятие бюджета. Кроме того, подготовлено небезынтересное изменение в Закон о применении контрольно-кассовой техники. Как указывает нам Минфин в своих письмах, использовать ККТ можно не более 7 лет. Мы предлагаем увеличить срок до 10 лет, чтобы несколько снизить нагрузку на налогоплательщика-предпринимателя, что особенно это важно для малого и среднего бизнеса. Правительство РФ в скором времени также подготовит поправки: в некоторых случаях плательщики определенных видов налогов, например «вмененки», смогут использовать кассовые аппараты без фискальной памяти, так как расходы на эту «память» особенно велики при приобретении данной техники. Аппарат должен достаточно долго использоваться, и его стоимости не следует быть чересчур обременительной. Ведь основа предпринимательства — получение дохода, а когда этот доход пытаются изъять еще на стадии формирования, предприниматель вынужден заниматься фальсификацией. Важнейшая задача — дать предпринимателю получить доход, не мешать ему.

Интервью провел Андрей Золотов, заместитель главного редактора «ЭЖ-Юрист»

——————————————————————