(Короткий Т. Р.) («Российский юридический журнал», 2013, N 4)
ПРОБЛЕМЫ ФРАГМЕНТАЦИИ В СФЕРЕ РЕАЛИЗАЦИИ МЕЖДУНАРОДНО-ПРАВОВЫХ НОРМ ПО ОХРАНЕ МОРСКОЙ СРЕДЫ
Т. Р. КОРОТКИЙ
Короткий Тимур Робертович, кандидат юридических наук, доцент кафедры международного права и международных отношений, докторант Национального университета «Одесская юридическая академия» (Одесса, Украина).
Рассмотрены материальные и институциональные проявления фрагментации международного права охраны морской среды. Предложены пути устранения фрагментационных явлений в международном праве.
Ключевые слова: фрагментация международного права, международное морское право, международное право окружающей среды, охрана морской среды.
Fragmentation problems in the implementation of international legal norms for the protection of the marine environment T. R. Korotkiy
Material and institutional manifestations of the fragmentation of international law protecting the marine environment are considered. The ways of eliminating fragmentation phenomena in international law are suggested.
Key words: fragmentation of international law, international marine law, international environmental law, protection of the marine environment.
Фрагментация — неоднозначное явление в международном праве. К ней нельзя подходить со знаком «плюс» или «минус» <1>, она объективно отражает эволюционный процесс перехода с одного качественного уровня систематизации нормативного материала и организации международной судебной системы на другой, выступает «болезнью роста» международного права. Однако это временное (в масштабах смены периодов международного права) явление, которое постепенно приведет к иному сущностному состоянию международного права, обусловленному как внутренними, системными изменениями международного права, так и тенденциями развития международных отношений и человечества в целом. ——————————— <1> Karaman I. Dispute Resolution in the Law of the Sea. Leiden, 2012. P. 849 — 850.
Издано значительное количество научных работ, посвященных исследованию фрагментации. Многогранность фрагментации порождает разнообразие методов ее познания. Это могут быть общетеоретические исследования сущности и значения фрагментации, изучение проявлений фрагментации в деятельности международных судебных органов, сравнение различных правовых режимов как проявлений фрагментации международного права, рассмотрение фрагментационных тенденций в рамках отдельных отраслей и институтов. Существует объективная необходимость исследования международного права охраны морской среды в контексте фрагментационного подхода (на наш взгляд, следует говорить о методологическом подходе к исследованию международно-правовой реальности, позволяющем выделить и исследовать ранее не изученные грани международно-правовой системы). Это комплексная подотрасль <1>, ее уникальными характеристиками выступают: 1) комплексность, принадлежность к двум отраслям международного права с разным уровнем и историей развития: международному морскому и международному праву охраны окружающей среды; 2) относительная «молодость», но высокий уровень кодификации; 3) наличие глобального, универсального и регионального уровней регулирования; 4) существование системы международных судебных органов, обладающих юрисдикцией по разрешению споров в данной сфере; 5) наличие значительного количества международных правовых режимов ввиду особенностей предотвращения загрязнения среды из различных источников; 6) значительное количество региональных соглашений. Эти обстоятельства создают предпосылки для рассмотрения международного права охраны морской среды как идеальной модели всей международно-правовой системы, позволяющей более конкретно и детально исследовать процессы фрагментации в рамках отдельных институтов и норм. Таким образом, изучение международного права охраны морской среды в свете фрагментации носит не только прикладной, но и важный теоретический характер, дает возможность экстраполировать результаты исследования на международно-правовую систему в целом. ——————————— <1> Короткий Т. Р. Мiжнародне право охорони морського середовища як пiдгалузь мiжнародного права навколишнього середовища // Держава i право: Зб. наук. праць. Киiв, 2011. Вип. 54. Юрид. i полит. науки. С. 534 — 542.
Под фрагментацией международного права понимают возникновение в международном праве значительного количества норм, режимов, практики правоприменения, которые потенциально могут конфликтовать и фактически конфликтуют между собой, создавая угрозу единству и управляемости международно-правовой системы в целом <1>. ——————————— <1> Доклад Комиссии международного права: пятьдесят пятая сессия (5 мая — 6 июня и 7 июля — 8 августа 2003 года). Нью-Йорк, 2003. С. 244 // URL: http://untreaty. un. org/ilc/reports/2003/russian/chp10.pdf.
Н. Ф. Кислицына пишет: «Фрагментацию системы международного права следует определить как негативное явление, приводящее к дестабилизации взаимодействия основных элементов целостной системы международного права, следствием которой является возникновение противоречий между различными ее институтами и отраслями, что, в свою очередь, снижает эффективность современного международного права как регулятора определенных международных правоотношений» <1>. Мы не согласны с однозначно «негативистской» характеристикой фрагментации международного права, однако не исключаем, что фрагментация может приводить к конфликтам в системе международного права, в частности, между нормами и режимами, толкованием и применением одних и тех же норм в различных ситуациях, что создает опасность для целостности системы международного права и единства международного правопорядка. ——————————— <1> Кислицына Н. Ф. Развитие системы международного права на современном этапе: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2010. С. 13 — 14.
О. Р. Поединок определяет фрагментацию международного права как явление, которое характеризуется возникновением и развитием отдельных региональных и международно-правовых функциональных режимов, вызванное пролиферацией международно-правовых норм и институтов, распространением международно-правового регулирования на те сферы отношений, которые раньше не считались пригодными для этого, созданием международных судебных и иных учреждений, которые применяют и толкуют нормы международного права только в пределах отдельного режима <1>. ——————————— <1> Права бiженцiв у контекстi мiжнародного права: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. , 2009. С. 13.
Фрагментация создает как институциональные проблемы, так и проблемы, касающиеся сущности. Эти проблемы объективно связаны между собой и влияют на конечный результат — реализацию норм права. Как указывает А. В. Плотников, конфликт норм, правовых режимов и правоприменения, который выступает сущностью фрагментации, представляет собой явление не только и не столько права, сколько правоприменения, которое наиболее ярко видно в практике международных судебных и квазисудебных органов <1>. В практике международных судебных и квазисудебных органов фрагментация действительно проявляется в двух аспектах, однако реализация норм международного права такой практикой не исчерпывается. Исходя из исторического опыта становления национальных правовых систем явления, сходные с фрагментацией, имманентно присущи праву в процессе его развития, но качество фрагментации они приобретают в силу особенностей международного правотворчества и системы международного правосудия. Эти особенности на данном этапе развития международно-правовой системы есть ее сущностная характеристика, поэтому фрагментационные явления — объективная реальность современного международного права. Именно фрагментационные явления, поскольку, на наш взгляд, говорить о фрагментации международного права как о свершившемся факте можно в той же степени, как о кризисе международного права в целом (не исключая при этом возможность кризиса в отдельном институте или отрасли) <2>. ——————————— <1> Плотнiков О. В. Виокремлення спецiального мiжнародно-правового режиму СОТ через практику системи з вирiшення спорiв СОТ // Митна справа. 2012. N 4. С. 78. <2> В ответ на вопрос о риске фрагментации международного права президент Международного трибунала ООН по морскому праву Р. Вольфрум отметил, что такого риска нет. «Это полностью преувеличенная проблема в академических кругах и средствах массовой информации. Так что я согласен с решением КМП ООН на 100% (относительно вывода Комиссии международного права, что риска фрагментации не существует)» (интервью президента Международного трибунала ООН по морскому праву Р. Вольфрума «Казанскому журналу международного права» // URL: http://www. tisbi. org/home/science/Layout/Rus1/Volfrum).
Несомненно, фрагментационные явления присущи и международному праву охраны морской среды, причем во всех их разнообразных проявлениях. Во-первых, само возникновение международного права охраны морской среды как самостоятельной подотрасли отражает фрагментационные явления общего международного права в отношении двух таких специализированных систем, как морское и экологическое право. Во-вторых, происходит распространение международно-правового регулирования на новые области, в нашем случае в качестве примера можно привести институт международно-правового регулирования предотвращения загрязнения морской среды из наземных источников, институт вмешательства в открытом море в случае аварий, приводящих к загрязнению, субинститут действий в состоянии крайней необходимости при защите морской среды от аварийного загрязнения с судов и т. п. В-третьих, некоторыми положениями международного права охраны морской среды предусмотрены исключения из общих принципов международного морского права, международного права окружающей среды (в частности, право на вмешательство прибрежного государства в открытом море, практика установления особо уязвимых морских районов). В-четвертых, институциональная фрагментация проявляется в сфере рассмотрения споров, касающихся охраны морской среды от загрязнения. Тем не менее, на наш взгляд, обособление международного права охраны морской среды — в целом позитивный процесс, свидетельствующий о том, что «определенный уровень фрагментации является естественным и конструктивным процессом, который позволяет разрабатывать специальные правила с целью реагирования на потребности, которые удовлетворяются общим международным правом не вполне адекватно» <1>. ——————————— <1> Теоретичнi та практичнi аспекти мiжнародно-правових норм у галузi охорони навколишнього середовища. , 2012. С. 385.
Институциональную фрагментацию рассматривают в качестве особой разновидности, проявления фрагментации международного права, следствием которой выступают непоследовательность судебной практики и выбор «удобной» инстанции <1>. Это вполне обосновано, поскольку она отражает особенности формирования, развития и функционирования международной судебной системы. ——————————— <1> Доклад Комиссии международного права: пятьдесят восьмая сессия (1 мая — 9 июня и 3 июля — 11 августа 2006 года). Нью-Йорк, 2006 // URL: http://untreaty. un. org/ilc/reports/2006/russian/chp12.pdf.
По мнению Дж. Чарни, увеличение числа органов по разрешению споров свидетельствует о том, что международные процедуры урегулирования становятся все более приемлемыми, при этом иерархическая система для разрешения международно-правовых вопросов могла бы способствовать созданию более упорядоченной и последовательной правовой системы <1>. ——————————— <1> Charney J. I. The Implications of expanding International dispute settlement systems: The 1982 Convention on the Law of the Sea // The American journal of International law. 1996. Vol. 90. P. 72 — 73.
Ситуация в международном праве охраны морской среды не менее сложная. Создание органов по разрешению споров предусматривают: Международная конвенция о вмешательстве в открытом море в случае инцидентов, сопровождающихся загрязнением нефтью, 1969 г. и Протокол о вмешательстве в открытом море в случае инцидентов, сопровождающихся загрязнением веществами иными, нежели нефть, 1973 г., МАРПОЛ 73/78 (арбитраж, создаваемый в соответствии со ст. 10 и Протоколом II к МАРПОЛ 73), Конвенция ООН по морскому праву 1982 г. (три новых органа), Протокол 1996 г. об изменении Конвенции по предотвращению загрязнения моря сбросами отходов и других материалов 1972 г. (арбитраж, создаваемый в силу п. 2 ст. 16 Протокола 1996 г. и Приложения 3). Система разрешения споров по Конвенции 1982 г., несмотря на многочисленные позитивные отзывы, уже на момент вступления в силу оценивалась с точки зрения угроз фрагментации <1>, что в общем нашло подтверждение в практике. Дж. Чарни приводит ряд доводов в пользу системы разрешения споров по Конвенции 1982 г. и создания Международного трибунала по морскому праву. ——————————— <1> Ibid.
Спецификой международного права охраны морской среды является, во-первых, создание и дальнейшее развитие самодостаточных отдельных правовых режимов международно-правовой охраны морской среды от загрязнения из разных источников, прежде всего от загрязнения с судов (ОЙЛПОЛ 54/69, МАРПОЛ 73/78), вызываемого захоронением и др., создание подрежимов в них (предотвращения загрязнения отдельными веществами — нефтью, возмещение ущерба, право на вмешательство и т. п.); во-вторых, закрепление Конвенцией 1982 г. базовых принципов, положений и механизмов охраны морской среды от загрязнения из различных источников на универсальном уровне и дальнейшее развитие международного права охраны морской среды на ее основе; в-третьих, количество и охват региональными механизмами охраны морской среды практически всех морских пространств; в-четвертых, развитие международного права охраны морской среды как комплексной подсистемы в рамках двух отраслей. Международное право охраны морской среды, с одной стороны, выгодно отличается от большинства институтов международного права окружающей среды степенью разработки, определенности и обязательности, степенью участия государств, а с другой — это выступает предпосылками внутренней фрагментации на уровне правовых режимов и подрежимов. Так, М. О. Медведева обращает внимание, что отсутствие единой конвенции о гражданской ответственности за ущерб окружающей среде привело к существованию секторальных режимов ответственности (за ядерный ущерб, за ущерб от перевозки морем нефти и других опасных веществ), которые содержат различные правила и принципы <1>. Действительно, существует ряд Конвенций, регламентирующих вопросы гражданской ответственности как за ущерб от загрязнения нефтью, бункерным топливом, опасными и вредными веществами, так и за ядерный ущерб. Нормы о последнем, однако, имеют свой, строго очерченный предмет регулирования, прежде всего в силу специфики ядерного ущерба <2>, и, на наш взгляд, не порождают коллизии с нормами института гражданской ответственности за ущерб от загрязнения с судов и соответственно фрагментационных явлений. ——————————— <1> Медведева М. О. Указ. соч. С. 388. <2> Иойрыш А. И. Ответственность за ядерный ущерб. М., 1997.
К аналогичному выводу приводит вполне объективное явление — существование трехуровневого регулирования международно-правовой охраны морской среды: глобального общего на основе Конвенции 1982 г., универсального специального (на основе норм специальных Конвенций по предотвращению загрязнения морской среды из различных источников) и регионального. Однако можно констатировать достаточную сбалансированность и относительную иерархию норм этой системы, ее подчиненность единым принципам. Во многом это связано, во-первых, с фундаментальным и универсальным характером Конвенции 1982 г., во-вторых, с единой системой разработки и принятия специальных соглашений по предотвращению загрязнения в результате судоходства (ИМО) <1> и координацией разработки региональных соглашений под эгидой Программы ООН по окружающей среде (ЮНЕП) <2>, в-третьих, с регулярным пересмотром и изменением как специальных, так и региональных соглашений по международно-правовой охране морской среды, что позволяет обеспечить единый режим регулирования. ——————————— <1> Иванов Г. Г. Международная морская организация. Одесса, 1999. С. 165 — 192. <2> Копылов М. Н. Программа региональных морей ЮНЕП // Международное право — International Law. 2010. N 3. С. 46 — 52.
Интересен, на наш взгляд, иной аспект фрагментации в сфере международно-правовой охраны морской среды — фрагментации, порожденной существованием общих положений международного права окружающей среды и собственно международного права охраны морской среды. Таким образом, можно говорить о внутрисистемной (внутренней) фрагментации, присущей определенной отрасли, подотрасли, институту, и межсистемной фрагментации, возникающей между отдельными институтами и отраслями международного права. Право на вмешательство в открытом море, установленное в соответствии с Международной конвенцией о вмешательстве в открытом море в случае инцидентов, сопровождающихся загрязнением нефтью, 1969 г. и Протоколом о вмешательстве в открытом море в случае инцидентов, сопровождающихся загрязнением веществами иными, нежели нефть, 1973 г. <1> и представляющее собой изъятие из исключительной юрисдикции государства флага, входит в противоречие с принципом юрисдикции государства флага в открытом море. ——————————— <1> Как указывает К. Хакапаа, это право прибрежного государства на вмешательство в открытом море появилось сравнительно недавно, хотя его теоретические предпосылки можно обнаружить в истории международного права. О праве на вмешательство ничего не сказано в Женевских конвенциях, но в Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. оно составляет важную часть «пакета» по вопросам предотвращения загрязнения моря (ст. 221). Причем, по мнению ученого, отсылка ст. 221 к международному обычному и договорному праву в вопросе о вмешательстве позволяет говорить о признании обычного права на вмешательство; по словам ряда авторов, право на вмешательство рассматривалось в качестве нормы, существовавшей еще до заключения Конвенции 1969 г., которая лишь детализировала это право (Хакапаа К. Загрязнение морской среды и международное право / Пер. с англ. В. А. Киселева; под ред. и со вступ. ст. А. Л. Маковского. М., 1986. С. 341, 361 — 362). Тем не менее мы полагаем, что закрепление данного права, носящего правомерный и обоснованный характер, отражает возникновение специальных правовых режимов, порождающих внутриотраслевую фрагментацию.
Проявлением фрагментации можно считать практику установления ИМО особо уязвимых морских районов. В ряде случаев защитные меры вступают в противоречие с принципами международного морского права. Так, вопрос о правомерности установления Западноевропейского особо уязвимого морского района был предметом рассмотрения 87-й сессии Юридического комитета ИМО. Определение Балтийского моря как особо уязвимого морского района (в 2005 г. резолюцией КЗМС 126(53) район Балтийского моря (за исключением вод, находящихся под суверенитетом и юрисдикцией Российской Федерации) назван особым уязвимым морским районом) тоже вызывает вопросы относительно реализации принципа свободы судоходства, что, впрочем, позволяет говорить о конкуренции одной из свобод открытого моря — свободы судоходства — со ставшим общепризнанным принципом защиты и сохранения морской среды. Различные правовые режимы в рамках одного международно-правового института проявляются в установлении различных видов «особых районов» в одном морском пространстве. Так, Балтийское море признано «особым районом» в соответствии с МАРПОЛ 73/78 и особо уязвимым морским районом. Региональная составляющая охраны морской среды — существенный элемент международного механизма охраны морской среды. Программа региональных морей ЮНЕП охватывает более 140 государств и 18 регионов. По каждому региону заключается базовое комплексное международное соглашение по борьбе со всеми известными видами загрязнения из всех известных источников загрязнения и принимаются протоколы, отражающие особенности экологической обстановки в том или ином конкретном регионе <1>. ——————————— <1> Копылов М. Н. Указ. соч. С. 49, 52.
Регионализация приводит к возникновению специальных механизмов защиты и их взаимодействию с универсальными. На все морские пространства, в том числе те, в отношении которых действуют региональные соглашения, распространяется Конвенция 1982 г., содержащая определенный набор предписаний и мер по охране морской среды. Специальные универсальные Конвенции также предусматривают правила и меры по предупреждению загрязнения морской среды. Таким образом, в отношении одних и тех же районов могут действовать разнообразные инструменты, порождающие, в частности, избыточность регулирования. На данное обстоятельство обратила внимание Российская Федерация на 53-й сессии Комитета по защите морской среды ИМО при обосновании своей позиции относительно назначения Балтийского моря особо уязвимым морским районом, поскольку меры для обеспечения дополнительной защиты района Балтийского моря приняты Комиссией по защите морской среды Балтийского моря (ХЕЛКОМ) <1>. ——————————— <1> Зарипова Э. Особенности защиты и сохранения морской среды в пределах исключительной экономической зоны прибрежного государства // Морское право: интернет-журн. 2007. N 3 // URL: http://www. sea-law. ru/index. php? option=com_content&task;=view&id;=64&Itemid;=76.
Разновидность фрагментации международного права — институциональная фрагментация, связанная с юрисдикцией и компетенцией различных институтов, которые применяют международно-правовые нормы и их иерархичные связи inter se <1>. ——————————— <1> Доклад Комиссии международного права: пятьдесят восьмая сессия (1 мая — 9 июня и 3 июля — 11 августа 2006 года).
Применительно к теме нашего исследования, несомненно, на проявление институциональной фрагментации повлияло создание новых органов рассмотрения споров Конвенцией 1982 г. <1>. При этом любой из органов обладает компетенцией по рассмотрению споров, связанных с защитой и сохранением морской среды <2>. ——————————— <1> Charney J. I. Op. cit. P. 69 — 70. <2> В настоящее время процедура рассмотрения споров, предусмотренная Конвенцией 1982 г., применяется в отношении 10 международных соглашений в области охраны морской среды, преимущественно связанных с охраной живых ресурсов. Исключение составляет Протокол 1996 г. об изменении Конвенции по предотвращению загрязнения моря сбросами отходов и других материалов 1972 г.
Примером институциональной фрагментации в сфере защиты морской среды выступает ставшее классическим дело о заводе по производству оксидного топлива (MOX plant case) («Ирландия против Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии»), широко цитируемое и исследуемое в специальной литературе, в том числе отечественной <1>. ——————————— <1> Караман И. Соотношение международного морского права и права ЕС после решения Европейского суда по делу Commission v. Ireland // Актуальнi проблеми полiтик: Зб. наук. праць. Вип. 30. Одеса, 2007; Плотнiков О. В. Указ. соч.; Koskenniemi M. Global Legal Pluralism: Multiple Regimes and Multiple Modes of Thought. Harvard, 2005 // URL: http://www. helsinki. fi/eci/Publications/MKPluralism-Harvard-05d%5B1%5D. pdf.
В контексте этого дела возникает вопрос о причинах и возможных путях преодоления институциональной фрагментации международного права. Несомненно прав С. Голубок, указывающий, что согласованная деятельность многочисленных международных судов и трибуналов вполне способна укрепить единство международного права и предотвратить его дальнейшую фрагментацию при учете особых черт, свойственных отдельным его отраслям <1>. Поэтому одним из косвенных путей преодоления негативных проявлений институциональной фрагментации может быть создание международного форума, объединяющего судей, арбитров, судей в отставке всех международных судов и трибуналов, квазисудебных органов, учрежденных на основе международных соглашений, для выработки общих подходов и устранения проявлений институциональной фрагментации. Целесообразность такого «субъектного» подхода объясняется, во-первых, невозможностью построения системы международного правосудия по иерархической системе, свойственной национальному судоустройству, предполагающей достаточно четкое распределение юрисдикции судебных органов и обеспечение единообразия судебной практики; во-вторых, значительным увеличением числа международных судебных органов и, естественно, числа судей и арбитров и необходимостью сближения позиций между ними по вопросам правоприменения; в-третьих, установлением преемственности между старыми и новыми органами, обмена идеями и взглядами. ——————————— <1> Голубок С. Распространение международных судов и трибуналов: признак фрагментации или укрепления современного международного права? // Междунар. правосудие. 2011. N 1. С. 9.
С учетом сказанного негативные процессы институциональной фрагментации международного права могут быть лимитированы четким определением юрисдикции и компетенции международных судебных учреждений, что теоретически возможно, однако практически затруднительно в силу децентрализованного международного правотворчества. Формирование международного обычного права в этой сфере также сомнительно. Поэтому, на наш взгляд, следует опираться на такой источник международного права, как общие принципы права, обращение к которому может стимулировать поиск общих подходов к разрешению фрагментационных проблем в сфере юрисдикции международных судебных учреждений. Ведь, как указывает С. Голубок <1>, на практике общие принципы права чаще всего используются международными судами для заполнения процессуальных лакун в своих учредительных документах и правилах процедуры. Ученый утверждает, что в одном из новых исследований, посвященных этому вопросу, ставится вопрос о формировании «общего права международного судебного разрешения споров» <2>, причем в качестве примеров называются несколько процессуальных институтов, сформировавшихся и формирующихся именно в результате появления общих принципов права из взаимообусловленной практики международных судов и трибуналов — обеспечительных мер и некоторых других <3>. Развитие этой отрасли в дальнейшем, возможно, и приведет к урегулированию проблем, связанных с конкуренцией юрисдикций международных судебных органов. ——————————— <1> Голубок С. Указ. соч. С. 7. <2> Charney J. I. Op. cit. <3> Голубок С. Указ. соч. С. 7.
Bibliography
Charney J. I. The Implications of expanding International dispute settlement systems: The 1982 Convention on the Law of the Sea // The American journal of International law. 1996. Vol. 90. Golubok S. Rasprostranenie mezhdunarodnyx sudov i tribunalov: priznak fragmentacii ili ukrepleniya sovremennogo mezhdunarodnogo prava? // Mezhdunar. pravosudie. 2011. N 1. Interv’yu Prezidenta Mezhdunarodnogo tribunala OON po morskomu pravu R. Vol’fruma «Kazanskomu zhurnalu mezhdunarodnogo prava» // URL: http://www. tisbi. org/home/science/Layout/Rus1/Volfrum. Iojrysh A. I. Otvetstvennost’ za yadernyj ushherb. M., 1997. Ivanov G. G. Mezhdunarodnaya morskaya organizaciya. Odessa, 1999. Karaman I. Dispute Resolution in the Law of the Sea. Leiden, 2012. Karaman I. Sootnoshenie mezhdunarodnogo morskogo prava i prava ES posle resheniya Evropejskogo Suda po delu Commission v. Ireland // Aktual’ni problemi politik: Zb. nauk. prac’. Vip. 30. Odesa, 2007. Kislicyna N. F. Razvitie sistemy mezhdunarodnogo prava na sovremennom ehtape: Avtoref. dis. … kand. yurid. nauk. M., 2010. Kopylov M. N. Programma regional’nyx morej YuNEP // Mezhdunarodnoe pravo — International Law. 2010. N 3. Korotkij T. R. Mizhnarodne pravo oxoroni mors’kogo seredovishha yak pidgaluz’ mizhnarodnogo prava navkolishn’ogo seredovishha // Derzhava i pravo: Zb. nauk. prac’. Kiyiv, 2011. Vip. 54. Yurid. i polit. nauki. Koskenniemi M. Global Legal Pluralism: Multiple Regimes and Multiple Modes of Thought. Harvard, 2005 // URL: http://www. helsinki. fi/eci/Publications/MKPluralism-Harvard-05d%5B1%5D. pdf. Medvedyeva M. O. Teoretichni ta praktichni aspekti realizaciyi mizhnarodno-pravovix norm u galuzi oxoroni navkolishn’ogo seredovishha. Kiyiv, 2012. Plotnikov O. V. Viokremlennya special’nogo mizhnarodno-pravovogo rezhimu SOT cherez praktiku sistemi z virishennya sporiv SOT // Mitna sprava. 2012. N 4. Poyedinok O. R. Prava bizhenciv u konteksti fragmentaciyi mizhnarodnogo prava: Avtoref. dis. … kand. yurid. nauk. Kiyiv, 2009. Xakapaa K. Zagryaznenie morskoj sredy i mezhdunarodnoe pravo / Per. s angl. V. A. Kiseleva; pod red. i so vstup. st. A. L. Makovskogo. M., 1986. Zaripova Eh. Osobennosti zashhity i soxraneniya morskoj sredy v predelax isklyuchitel’noj ehkonomicheskoj zony pribrezhnogo gosudarstva // Morskoe pravo: internet-zhurn. 2007. N 3 // URL: http://www. sea-law. ru/index. php? option=com_content&task;=view&id;=64&Itemid;=76.
