ПРОЦЕССУАЛЬНЫЕ ИЗДЕРЖКИ, ВЫЗВАННЫЕ РЕАЛИЗАЦИЕЙ ПРИНЦИПА ЯЗЫКА УГОЛОВНОГО СУДОПРОИЗВОДСТВА, И ПОРЯДОК ИХ ВОЗМЕЩЕНИЯ
О. Ю. КУЗНЕЦОВ
О. Ю. Кузнецов, кандидат исторических наук, доцент Международного юридического института при Минюсте России.
Реализация на практике принципа языка уголовного судопроизводства неизбежно влечет за собой процессуальные издержки, которые представляют собой расходы государства, вызванные использованием социально-коммуникативных умений и лингвистических познаний переводчика в следственных и судебных действиях при производстве по уголовному делу. Вопросы, касающиеся их определения и возмещения, регламентируются непосредственно уголовно-процессуальным законом (статьи 131 и 132 УПК РФ), а также Инструкцией о порядке и размерах возмещения расходов и выплаты вознаграждения лицам в связи с вызовом в органы дознания, предварительного следствия, прокуратуру или в суд (утв. Постановлением Совмина РСФСР от 14.07.1990 N 245, в ред. от 04.03.2003; далее — Инструкция) и Постановлением Пленума Верховного Суда РСФСР от 26.09.1973 N 8 «О судебной практике по применению законодательства о взыскании судебных издержек по уголовным делам» (в ред. от 21.01.1993 N 11; далее — Постановление). Введение в действие Уголовно-процессуального кодекса РФ 2001 года существенно изменило юридическую природу затрат на осуществление правосудия. Все эти затраты ранее рассматривались как судебные издержки, а после 1 июля 2002 г. они определяются как процессуальные издержки. Принципиальное различие между этими понятиями заключается в том, что судебные издержки представляли собой все материальные расходы государства (как прямые, так и опосредованные) на борьбу с преступностью в нашей стране, включая затраты на содержание судебной власти и правоохранительных органов, а также на финансирование их деятельности. Процессуальные же издержки — это расходы федерального бюджета исключительно на организацию судопроизводства по всей совокупности уголовных дел, по которым осуществляется разбирательство компетентными органами, а поэтому расходы на их содержание в структуру данного вида издержек не входят <*>. ——————————— <*> См.: Комментарии к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. В. И. Радченко. М., 2004. С. 347 — 348.
Ограничиваясь констатацией различий юридической природы этих двух видов издержек, укажем общие задачи, поставленные перед данными институтами уголовно-процессуальным законом: обеспечение необходимых условий для выполнения участниками уголовно-процессуальной деятельности своих обязанностей; частичное возмещение затрат государства в сфере уголовного судопроизводства; охрана материальных (в первую очередь финансовых) интересов участников уголовно-процессуальной деятельности; повышение качества уголовного судопроизводства путем привлечения к участию в деле более широкого круга заинтересованных и компетентных лиц; предупреждение предъявления по делам частного обвинения необоснованных жалоб и заявлений; существование дополнительной формы предупреждения правонарушений. Перечисленные задачи института процессуальных (и судебных) издержек распространяются и на расходы государства, связанные с реализацией в процедурах разбирательства по конкретному делу положений принципа языка уголовного судопроизводства, главным из которых является участие переводчика при производстве по делам в отношении или с участием лиц, не владеющих нормативно установленным языком, на котором производство должно осуществляться. Фактически мы должны говорить о финансовых затратах, которые обязаны понести правоохранительные органы, вовлекая переводчика в разбирательство по конкретному делу. Переводчик, не являющийся сотрудником органов охраны правопорядка, может принимать участие в процессуальных действиях в одном из двух качеств: или как физическое лицо, назначаемое в индивидуальном порядке к участию в проведении дознания и следствия, или как представитель юридического лица, участвующий в разбирательстве по делу в порядке исполнения служебного задания (ч. 3 ст. 132 УПК РФ). И в первом, и во втором случае все процессуальные издержки, связанные с содействием переводчика расследованию преступления, относятся на счет государства (точнее — федерального бюджета). При участии в процессе переводчика как частного лица все издержки компенсируются непосредственно ему, тогда как при исполнении им служебного задания от имени юридического лица — той организации, которая командировала его (единственным исключением из этого правила являются государственные организации, которым эта компенсация не положена, если они финансируются за счет средств федерального бюджета). Норма ч. 3 ст. 132 УПК РФ является, по нашему мнению, прямым следствием нормы ч. 2 ст. 18 УПК РФ о бесплатности услуг переводчика для тех субъектов уголовного судопроизводства, которые не владеют языком, на котором оно осуществляется. Эта норма, в свою очередь, испытывает существенное влияние положений международных правовых актов: в частности, о бесплатной помощи переводчика говорится в ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах, ст. 10 Рамочной конвенции о правах национальных меньшинств Совета Европы, а также в Рекомендации N R (81) 7 Комитета министров Европейского союза. Уголовно-процессуальный закон закрепляет двойственное содержание этих издержек и связанного с ним порядка их возмещения. С одной стороны, такие издержки имеют компенсационный характер — это суммы, выплачиваемые переводчику на покрытие расходов, связанных с явкой к месту производства процессуальных действий и проживанием (п. 1 ч. 2 ст. 131 УПК РФ). С другой стороны, им присущи бенефициарные черты, когда часть суммы издержек представляет собой вознаграждение, выплачиваемое за исполнение обязанностей в ходе уголовного судопроизводства, за исключением случаев, когда эти обязанности исполнялись в порядке служебного задания (п. 4 ч. 2 ст. 131 УПК РФ). По нашему мнению, первая составляющая издержек призвана обеспечивать организационные, а вторая — функциональные основы и потребности уголовного судопроизводства. Как представляется, в совокупности взыскание и возмещение процессуальных издержек при реализации на практике принципа языка уголовного судопроизводства призвано защитить и обеспечить материальные (финансовые) интересы переводчика. В связи с этим следует отметить, что переводчик, получая от государства вознаграждение за участие в проведении процессуальных действий, исключается из числа участников разбирательства по делу, которым в соответствии с п. 2 ч. 2 ст. 131 УПК РФ полагается возмещение недополученной заработной платы за время, затраченное в связи с вызовом в орган дознания, к следователю, прокурору или в суд. Кроме того, переводчик не указан и в перечне участников уголовного судопроизводства, которым в соответствии с п. 3 ч. 2 ст. 131 УПК РФ полагается компенсация за отвлечение их от обычных занятий (точнее, эта компенсация не включается в число процессуальных издержек). Таким образом, выплачиваемые переводчику денежные средства следует рассматривать лишь как вознаграждение за оказанное правосудию содействие. Несколько иначе материальные гарантии переводчику трактует Инструкция; они по общему правилу включают в себя: возмещение понесенных расходов по явке — оплата стоимости проезда к месту вызова и обратно, расходов по найму жилого помещения, а также суточных; сохранение среднего заработка за все рабочие дни недели по графику, установленному по месту постоянной работы, за все время, затраченное в связи с участием в процессуальном производстве; выплата вознаграждения за письменные переводы текстов (протоколов следственных и судебных действий, обвинительного заключения, приговоров и решений судов, жалоб и заявлений граждан, иных документов), а также за устные переводы процессуальных действий. Как мы видим, данным актом установлен более широкий спектр социальных гарантий переводчику. В частности, Инструкция дополнительно гарантирует сохранение среднего заработка за все рабочие дни по графику, установленному по месту постоянной работы. Однако эта норма проистекает из положений не уголовно-процессуального, а трудового законодательства (ст. 170 Трудового кодекса РФ), согласно которому работодатель обязан освободить работника от работы с сохранением за ним места работы (должности) на время исполнения им государственных обязанностей, а государственный орган — выплатить компенсацию в размере, установленном законом или иным нормативно-распорядительным актом <*>. Трудовой кодекс РФ не обязывает работодателя сохранять работнику, привлекаемому к участию в уголовном судопроизводстве, средний заработок за все время исполнения им процессуальных обязанностей (такую обязанность возлагает Инструкция). Именно поэтому сохранение среднего заработка по основному месту работы (равно как и при внешнем штатном совместительстве) за все время отсутствия по вызову правоохранительного органа, являясь для работника, привлекаемого к участию в уголовном судопроизводстве в качестве переводчика, социальной гарантией и, как следствие, обязанностью работодателя, одновременно не является компонентом процессуальных издержек для государства. ——————————— <*> См.: Комментарий к Трудовому кодексу Российской Федерации / Отв. ред. Ю. П. Орловский. М., 2002. С. 256.
Рассмотрим подробнее те расходы федерального бюджета, связанные с участием в судопроизводстве переводчика, не являющегося сотрудником правоохранительных органов, которые отнесены к процессуальным издержкам, возмещаемым государством. Так, проезд к месту явки по вызову и обратно к месту постоянного жительства оплачивается на основании проездных документов, но не свыше: стоимости проезда по железной дороге в плацкартном (купейном) вагоне; стоимости проезда по водным путям в каютах, оплачиваемых по V — VIII группам тарифных ставок на судах морского флота, и в каюте III категории на судах речного флота; стоимости проезда по шоссейным и грунтовым дорогам транспортом общественного пользования (кроме такси); стоимости билета обычного (туристического) класса при пользовании воздушным транспортом. Дополнительно оплачиваются на основании представленных документов страховые платежи по обязательному страхованию пассажиров на транспорте, предварительная стоимость проездных документов, а также затраты на проезд автотранспортом (кроме такси) к железнодорожной станции, пристани, аэродрому, если они находятся за чертой населенного пункта, и пользование в поездах постельными принадлежностями. При отсутствии проездных и сопутствующих им документов с разрешения органа охраны правопорядка, вызвавшего переводчика, выплачивается минимальная стоимость проезда от места постоянного жительства к месту явки по вызову и обратно (при наличии железнодорожного сообщения сумма компенсации за проезд, как правило, равна стоимости проезда в пригородном электропоезде или стоимости билета в общем вагоне поезда дальнего следования, а при его отсутствии — стоимости проезда автобусом внутриобластного маршрута). Аналогично компенсируются расходы на горючее при использовании личного автомототранспорта. Возмещение расходов по найму жилого помещения, оплата суточных, включая время в пути, выходные и праздничные дни, а также время вынужденной остановки в пути, подтвержденной документами, производится в порядке, установленном законодательством о возмещении командировочных расходов (плата за бронирование мест в гостинице в этом случае возмещается в размере 50% от стоимости места за сутки). Одновременно не подлежат компенсации такие расходы по явке к месту вызова, как стоимость проезда в пределах одного населенного пункта, а также выплата суточных, если у переводчика имеется возможность ежедневно возвращаться к месту постоянного жительства. Фактически все расходы по явке возмещаются в порядке, предусмотренном для командируемых работников организаций (учреждений), финансируемых за счет средств госбюджета. Это можно объяснить тем, что законодатель рассматривает участника уголовного процесса, не являющегося подозреваемым (обвиняемым) по делу или штатным сотрудником органов охраны правопорядка, как лицо, временно командируемое в помощь правосудию, а поэтому применяются нормы права, действующие в отношении работников, направляемых в командировки. Таким образом, процессуальные издержки компенсационного характера нацелены на возмещение прямых материальных затрат, понесенных переводчиком (как и любым другим участником уголовного разбирательства, за исключением должностных лиц правоохранительных органов и обвиняемых) в связи с его участием в следственном и судебном производстве, если это участие не является служебной обязанностью. Бенефициарные процессуальные издержки в контексте данной статьи представляют собой вознаграждение переводчику за устные (вербальные) и письменные (литеральные) переводы содержания документов и процессуальных действий. Выплата производится согласно заключенному договору (п. 9 Инструкции). Однако никакой дополнительной регламентации условий и порядка заключения договора, определения правового статуса сторон, норм оплаты труда, порядка начисления и выплаты причитающихся сумм действующее законодательство, к сожалению, не содержит, чего нельзя сказать о правовом регулировании труда адвоката в случае его участия в уголовном судопроизводстве по назначению органа дознания или предварительного следствия <*>. Федеральные органы государственной власти фактически самоустранились от регулирования гражданско-правовых отношений, возникающих в рамках уголовного процесса в связи с участием в нем переводчика. В советский период эти вопросы имели детальную регламентацию <**>. ——————————— <*> См.: Постановление Правительства РФ от 04.07.2003 N 400 «О размерах оплаты труда адвоката, участвующего в качестве защитника в уголовном судопроизводстве по назначению органов дознания, органов предварительного следствия, прокурора или суда». <**> Подробнее об этом см.: Джафаркулиев М. А. Язык судопроизводства в многонациональном государстве. М., 1992. С. 217.
Основанием для возникновения гражданско-правовых отношений между органом дознания, предварительного следствия, прокуратурой или судом, с одной стороны, и переводчиком или организацией, в которой он работает, — с другой, является потребность правоохранительных органов в квалифицированной лингвистической помощи в условиях, когда один или несколько субъектов уголовного разбирательства изъявляют желание участвовать в процессе на своем родном языке, в результате чего обеспечивается соблюдение их конституционного права на национально-языковую самобытность. Возникающие правоотношения, как было сказано выше, должны иметь договорный характер. Однако ни УПК РФ, ни подзаконные акты, специально посвященные регулированию этого частного вопроса, не позволяют говорить о том, каким именно видом договора они должны регулироваться. Также в УПК РФ нет однозначного определения, к какой группе объектов гражданских правоотношений следует относить деятельность переводчика в рамках процесса. Например, ч. 2 ст. 18 УПК РФ действия переводчика определяет словом «помощь», части 1 и 2 ст. 59 — словом «участие», ч. 3 ст. 132 — словосочетанием «исполнение обязанностей». Очевидно, что все это не может рассматриваться как юридические дефиниции при характеристике предмета и содержания деятельности переводчика с позиций норм гражданского права. Предметом договора между переводчиком или организацией, в которой он работает и по ее поручению исполняет свои обязанности, и правоохранительным органом должна являться деятельность по оказанию помощи какому-либо участнику процесса, не владеющему языком судопроизводства, при осуществлении в отношении него или с его участием каких-либо процессуальных действий. Деятельность переводчика в рамках разбирательства по конкретному делу с позиции ст. 128 ГК РФ может быть определена или как выполнение работ, или как оказание услуг, которые влекут за собой заключение договора или подряда, или возмездного оказания услуг. Таким образом, участие переводчика в судопроизводстве должно регулироваться гражданско-правовым, а не трудовым договором, поскольку последний в соответствии со ст. 56 ТК РФ регулирует отношения между работодателем и работником, а переводчик, согласно ч. 1 ст. 59 УПК РФ, таковым являться не может в силу своего процессуального статуса. Между тем, как показывают результаты проведенного нами опроса 30 переводчиков, на протяжении последних лет в разное время оказывавших содействие правоохранительным органам при расследовании преступлений, выплата вознаграждения до сих пор осуществляется, как правило, на основании именно трудовых договоров, заключаемых с ними должностными лицами органов охраны правопорядка. Такое положение дел, на наш взгляд, не может быть объяснено ничем иным, кроме как ригидностью сознания сотрудников финансовых подразделений правоохранительных органов, еще в 1990-х годах привыкших использовать типовые формы трудовых договоров для оплаты труда переводчиков и иных участников процесса, привлекаемых в помощь правосудию. Поэтому объективно необходимым представляется издание отдельной инструкции для органов МВД России и иных федеральных ведомств, уполномоченных осуществлять функции дознания и предварительного следствия, где нашли бы отражение правовые новеллы из области финансового законодательства, регламентирующие правила расчетов между правоохранительными органами и теми субъектами судопроизводства, которых принято называть «иными участниками уголовного процесса». Как уже было сказано, гражданско-правовые отношения между переводчиком и правоохранительным органом должны регулироваться или договором подряда, или договором возмездного оказания услуг. По общему правилу (ст. 703 Гражданского кодекса РФ) договор подряда заключается на изготовление или переработку (обработку) вещи либо на выполнение другой работы с передачей ее результата заказчику, после чего последний приобретает на нее все имущественные и неимущественные права. В контексте данного юридического определения использование понятия «вещь» предусматривает ее материальный (овеществленный) характер. Уголовно-процессуальный кодекс РФ прямо говорит об изготовлении процессуальных документов (например, в п. 2 ст. 166), что позволяет нам сделать вывод о правомерности использования для характеристики этого действия гражданско-правового понятия «работа». Этим же понятием может быть обозначена деятельность по изготовлению литеральных переводов процессуальных документов. Таким образом, деятельность переводчика в рамках уголовного процесса, подпадающая под норму ч. 3 ст. 18 УПК РФ, с гражданско-правовой точки зрения может рассматриваться как выполнение работ по изготовлению переводов процессуальных документов, подлежащих обязательному вручению подозреваемому, обвиняемому или другим участникам уголовного судопроизводства. Однако понятием «работа» не охватывается деятельность переводчика по осуществлению устных переводов, поскольку они если и имеют материальное выражение в виде документа, то не являются непосредственным результатом труда собственно переводчика. В этом случае, на наш взгляд, более уместно пользоваться гражданско-правовым понятием «услуги», которое определяется как деятельность в интересах заказчика, не имеющая овеществленного результата. По общему правилу (ст. 779 ГК РФ) предметом договора возмездного оказания услуг является совершение определенных действий или осуществление определенной деятельности по заданию заказчика, который обязуется оплатить эти услуги. Следовательно, с позиции гражданского права помощь переводчика участнику уголовного процесса, не владеющему языком судопроизводства, является оказанием услуг. При этом необходимо обратить внимание на следующее: переводчик оказывает услуги не органу дознания или предварительного следствия, который оплачивает его деятельность, а исключительно участникам уголовного судопроизводства по конкретному делу. Поэтому потребителями его услуг являются не сам заказчик, а лишь уполномоченное им должностное лицо, а также те процессуальные субъекты, которые вовлекаются в процесс на основании его решений. Деятельность переводчика по выполнению устных переводов в полной мере соответствует качественным характеристикам услуг как объекта гражданских прав, сформулированным отечественной юридической наукой. Среди отличительных черт выделяют: эффект услуги, т. е. деятельность по оказанию услуг не имеет овеществленного или материализованного результата, и в этом качестве выступает виртуальная польза, получаемая заказчиком непосредственно от деятельности, а не в результате ее осуществления; трудность обособления и неотделимость услуг от их источника, т. е. услуга является индивидуализированной деятельностью конкретного исполнителя, поэтому ее качество или польза от ее оказания напрямую зависят от субъективных черт лица, ее оказывающего; эксклюзивность услуг, т. е. эффект услуги является индивидуальным не только по источнику своего происхождения, но и по субъекту потребления, следовательно, польза от оказанной услуги и зависит не только от ее предмета и личности исполнителя, но и от субъективных черт ее потребителя, определяющих его способность воспринять этот эффект (пользу); синхронность оказания и получения услуг, т. е. услуга оказывается исключительно в процессе взаимодействия (непосредственного или опосредованного) между ее заказчиком и исполнителем; несохраняемость услуги, т. е. услуга перестает быть таковой сразу же по окончании ее оказания, после чего сохраняется только эффект, который может пролонгироваться при повторном оказании услуги <*>. ——————————— <*> См.: Степанов Д. Услуги как объект гражданских прав // Российская юстиция. 2000. N 2. С. 18.
Перечисленные критерии услуги весьма точно характеризуют деятельность переводчика в уголовном процессе. Результатом такой деятельности является передача информации (сведений), изложенной на одном из языков народов России или мира в переводе на язык судопроизводства, после чего информация (при правильном документировании) приобретает доказательственную силу, что и является эффектом оказания переводчиком помощи судопроизводству. Перевод сведений, его точность и полнота напрямую зависят от уровня профессиональной подготовки и квалификации переводчика, степени социализации, коммуникативных способностей и психологических особенностей его личности, которые даже при условии полного соблюдения аутентичности оригинала и перевода существенно влияют на содержание процессуального действия. Однотипные действия переводчика в одинаковых следственных ситуациях могут иметь совершенно разные последствия (например, склонить подозреваемого к содействию органам предварительного следствия или, наоборот, спровоцировать его отказ от этого), что подчеркивает эксклюзивность переводческой деятельности в зависимости от обстоятельств дела. Очевидно, что перевод текста как результата устной или письменной речи может быть осуществлен лишь во взаимодействии с его автором — непосредственном (при вербальном общении) и опосредованном (при литеральном изложении сведений). Перевод, особенно устный, сохраняет свою актуальность только в той мере, пока он удовлетворяет потребности участников коммуникативного процесса, но может сохранять свой эффект, если будет запротоколирован, т. е. получит материальную фиксацию. Таким образом, сопоставляя между собой деятельность переводчика в уголовном процессе и критерии услуг как объекта гражданских прав, мы можем сделать однозначный вывод: по своему характеру и содержанию действия переводчика в рамках уголовного судопроизводства с позиции цивилистической науки должны рассматриваться как деятельность по оказанию услуг в интересах их потребителей, т. е. участников уголовного процесса, по заданию правоохранительного органа. Положение дел, при котором одна часть деятельности переводчика в уголовном процессе подпадает под действие гражданско-правовых норм о договоре подряда, а другая — под действие договора возмездного оказания услуг, не может быть признано нормальным. Участие переводчика в судопроизводстве должно регулироваться гражданско-правовым договором только одного вида. Полагаем, наиболее приемлемым в данном случае является договор возмездного оказания услуг. Овеществленный результат деятельности переводчика в виде перевода процессуального документа имеет значение и ценность лишь в контексте содержания материалов конкретного уголовного дела, а его стоимость объективно не может быть определена исходя из общих законов товарно-денежных отношений, поскольку уголовно-процессуальные правоотношения изначально не имеют частного характера. Поэтому перевод протокола процессуального действия или иного процессуального документа как материализованное выражение закрепленной в нем информации все-таки не может рассматриваться как продукт или результат работы и должен восприниматься как побочный результат деятельности по оказанию лингвистических услуг. О правильности такого подхода косвенно свидетельствует информационное письмо Президиума ВАС РФ от 29.09.1999 N 48 «О некоторых вопросах судебной практики, возникающих при рассмотрении споров, связанных с договорами на оказание правовых услуг», где, в частности, указывается: «Поскольку стороны в силу ст. 421 ГК РФ вправе определять условия договора по своему усмотрению, обязанности исполнителя могут включать в себя не только совершение определенных действий (деятельности), но и представление заказчику результата действий исполнителя (письменных консультаций и разъяснений по юридическим вопросам; проекты договоров, заявлений, жалоб и других документов правового характера)». Используя это разъяснение по аналогии, мы можем рассматривать письменные переводы процессуальных документов как один из результатов действий переводчика в рамках производства по делу, обусловленный специфическим характером и содержанием его деятельности — оказания лингвистических услуг участникам судопроизводства, когда потребитель результата оказываемых услуг и их заказчик не являются одним и тем же субъектом правоотношений. Следовательно, именно договор возмездного оказания услуг является единственно приемлемым видом гражданско-правовых договоров, которым должны регулироваться отношения между органом охраны правопорядка и переводчиком при выплате ему вознаграждения за участие в уголовном процессе. В связи с этим необходимо подчеркнуть, что в международных правовых документах, регламентирующих профессиональную деятельность переводчиков (в частности, Рекомендациях ЮНЕСКО о юридической охране прав переводчиков и переводов и практических средствах по улучшению положения переводчиков 1976 года (далее — Рекомендация)), речь идет именно о письменном оформлении договорных отношений между переводчиком и потребителем его услуг. Есть еще одно обстоятельство, свидетельствующее в пользу договора возмездного оказания услуг как документальной формы закрепления гражданско-правовых отношений между переводчиком и органом предварительного следствия. С позиции норм международного права (п. 3 Рекомендации) перевод представляет собой объект авторского права и предмет интеллектуальной собственности его создателя, поэтому последний формально получает право распоряжаться им по своему усмотрению, что, естественно, противоречит задачам уголовного судопроизводства. Юридической сущностью договора возмездного оказания услуг (равно как и договора подряда) является то, что собственником результатов деятельности исполнителя (в нашем случае — переводчика) является заказчик (в нашем случае — орган охраны правопорядка), которому не требуется совершать каких-либо дополнительных действий для подтверждения своего права собственности на полезный результат от оказанной ему услуги. Именно этим обстоятельством, на наш взгляд, должен объясняться тот факт, что потребителем лингвистической услуги является субъект процессуальных правоотношений, не владеющий языком судопроизводства, а ее заказчиком — правоохранительный орган, оформляющий в виде доказательства сведения, полученные в интересах расследования или правосудия с помощью переводчика. Тем самым фактически снимается вопрос о выплате дополнительной компенсации переводчику за уступку авторских прав на результаты собственной деятельности. Согласно п. 1. ст. 779 ГК РФ договор возмездного оказания услуг относится к разряду возмездных договоров, поэтому одним из важнейших его условий является цена, определяемая соглашением сторон, или порядок ее формирования, исходя из размера (объема) оказанных услуг. Речь идет о порядке определения размера вознаграждения переводчику. Отечественная правовая система не содержит каких-либо правил, регламентирующих исчисление и порядок выплаты вознаграждения переводчикам за участие в уголовном судопроизводстве, и оставляет этот вопрос на усмотрение руководителей следственных подразделений органов внутренних дел, которые решают его, исходя из субъективного понимания или из размера финансирования соответствующей статьи бюджета. В результате на практике складывается парадоксальная ситуация, когда в одном субъекте Российской Федерации размер денежного вознаграждения переводчика в разных правоохранительных органах может существенно различаться. В этих условиях особую актуальность приобретают международные правовые нормы, содержащие предписания о порядке выплаты вознаграждения переводчикам за их труд. В частности, пункты 5b и 5с Рекомендации устанавливает следующие правила: с момента заключения договора переводчик приобретает право на получение аванса независимо от объема работы; выплата вознаграждения переводчику должна осуществляться аккордно, т. е. частями, по мере исполнения им перевода или по мере участия в процессуальных действиях; переводчик имеет право рассчитывать на дополнительное вознаграждение, если объем перевода превышает нормы, определенные договором. Поскольку Россия парафировала Рекомендацию, положения этого документа должны применяться на всей территории страны. Следовательно, они должны отражаться и в договорах, заключаемых между переводчиками и правоохранительными органами, осуществляющими уголовное судопроизводство. К сожалению, последние ни методически, ни организационно еще не готовы к подобному сотрудничеству в условиях, когда обе стороны являются равноправными партнерами гражданско-правовых отношений, т. е. переводчик перестает быть предметом административного управления. Однако гражданско-правовой характер договорных отношений между органом охраны правопорядка и переводчиком объективно вступает в противоречие с отдельными положениями уголовно-процессуального закона. В частности, ст. 425 ГК РФ определяет, что любой договор вступает в силу с момента его подписания сторонами, в связи с чем не вполне понятно, каким образом должны соотноситься между собой заключение договора и постановление должностного л ица органа дознания или предварительного следствия, равно как и определение суда, о назначении переводчика к участию в производстве по делу. Очевидно, что договор не может быть подписан раньше вынесения определения о назначении переводчика, поскольку до этого момента последний не может считаться участником судопроизводства. Следовательно, это определение может расцениваться с гражданско-правовой точки зрения как оферта, поскольку имеет конкретного адресата и достаточно определенно выражает намерение должностного лица, вынесшего постановление, считать себя заключившим договор, т. е. готовность не только привлечь, но и фактически допустить переводчика к участию в производстве по делу (при отсутствии обстоятельств, исключающих его участие в следственных и судебных действиях). Признание постановления должностного лица или определения суда о назначении переводчика офертой порождает вопрос: какое следующее за этим уголовно-процессуальное действие необходимо воспринимать в качестве акцепта? После вынесения определения лицо, приобретшее процессуальный статус переводчика, имеет право или устраниться от участия в судопроизводстве, заявив мотивированный самоотвод, или принять обязательства. С гражданско-правовой точки зрения первое действие может быть расценено как отказ от акцепта, а второе — как акцепт. Такой порядок представляется применимым к договору, заключаемому как в письменной форме, так и устно. Поэтому документальная фиксация гражданско-правового договора между переводчиком и правоохранительным органом может быть проведена только после того, как переводчик подтвердит принятие на себя соответствующих его статусу процессуальных обязанностей, подписав уведомление об уголовной ответственности за заведомо ложный перевод и дав подписку о неразглашении данных предварительного следствия. Не вполне ясен вопрос о порядке расчетов с переводчиком за оказанные им услуги органу дознания или предварительного следствия. Так, Инструкция указывает на то, что все расчеты должны быть произведены немедленно. Однако она не содержит прямого указания на момент или действие, после которого должно быть выплачено вознаграждение. В качестве своеобразной точки отсчета в соответствии с ч. 3 ст. 131 УПК РФ может быть взято вынесение постановления должностного лица органа дознания или предварительного следствия (равно как и определения суда) о выплате причитающихся денежных сумм. С позиции норм гражданского права такое постановление может рассматриваться как акт приема-передачи оказанных услуг (выполненных работ), а поэтому исключает необходимость составления договора как основания выплаты вознаграждения переводчику при документальном оформлении договорных отношений между ним и органом охраны правопорядка. Однако УПК РФ не содержит однозначного указания, в какой момент производства по делу следователь (дознаватель, прокурор, судья) должен вынести данное постановление. Считаем, ответ на этот вопрос должен быть сформулирован однозначно: по завершении каждого отдельно взятого процессуального действия. Процессуальные издержки включают в себя не только вознаграждение переводчику, но и компенсацию его расходов по явке к месту проведения процессуального действия, которые могут быть достаточно большими. Откладывать компенсацию таких расходов до момента завершения предварительного расследования нельзя, поскольку это может повлечь отказ переводчика от участия в судопроизводстве из-за банальной нехватки денег. Оплачивать отдельно расходы по явке и вознаграждение за исполнение обязанностей в ходе уголовного процесса невозможно, поскольку они только в совокупности представляют собой процессуальные издержки в отношении конкретного лица и даже оплачиваются по одной статье бюджетной классификации. По завершении предварительного расследования все выплаты переводчику (равно как и любому иному участнику производства по делу), осуществлявшиеся после окончания каждого конкретного процессуального действия, должны быть суммированы и внесены следователем в справку о судебных издержках, которая прилагается к обвинительному заключению. Следует сказать, что составление такой справки — обязанность должностных лиц органов предварительного следствия. На этом акцентирует внимание судов Постановление, п. 2 которого предписывает судам при принятии к своему производству каждого уголовного дела проверять выполнение органами предварительного следствия требований о приложении к обвинительному заключению справки о виде и размере судебных издержек. Данное предписание не утратило своей актуальности до сих пор. Как показывают результаты проведенного нами изучения 200 уголовных дел с участием переводчика, приговоры по которым вступили в законную силу, в материалах только 6% дел следователями были исполнены процессуальные требования об учете судебных издержек, а во всех остальных они были проигнорированы. Такая статистика дает основание предполагать, что при осуществлении процессуального производства по этим делам права их участников были в той или иной мере нарушены. Не вполне ясной, исходя из УПК РФ, является форма расчетов между органом охраны правопорядка и переводчиком. Источником правоотношений в этом вопросе является бюджетная классификация Российской Федерации, в соответствии с которой Минфин России утверждает Указания о порядке применения бюджетной классификации в Российской Федерации. Оплата услуг переводчика должна быть отнесена к подстатье 226 «Прочие услуги» экономической классификации расходов бюджетов, из средств которой возмещаются расходы учреждения по оплате договоров на оказание услуг в целях обеспечения собственных нужд. Как мы видим, действующее законодательство в данном вопросе устанавливает приоритет договорных начал над административной практикой регулирования отношений, поэтому порядок и сроки расчетов должны устанавливаться непосредственно сторонами договора. Таким образом, взаимоотношения между правоохранительным органом и переводчиком или организацией, в которой он трудится, должны осуществляться по правилам, установленным ГК РФ для договорных правоотношений, а не в порядке, предусмотренном УПК РФ. Резюмируя наши умозаключения о содержании договора возмездного оказания услуг, необходимо выделить существенные условия такого договора, без которых данная форма регулирования имущественных правоотношений утрачивает всякий смысл: предмет договора (осуществление устных и письменных переводов с какого-либо языка на язык судопроизводства и обратно в рамках производства по конкретному уголовному делу); порядок оказания услуг (поэтапный характер деятельности переводчика, обусловленный потребностями производства по делу); порядок оплаты услуг (сдельный — в зависимости от объема деятельности в часах, в страницах (печатных знаках) — для устных и письменных переводов или сдельно-премиальный — в зависимости от объема, скорости, срочности и качества деятельности); цена договора, порядок ее изменения в зависимости от премиальных выплат, вызванных возможным увеличением объема деятельности, размер аванса; сроки оказания услуг по письменному переводу процессуальных документов (в календарных днях с даты их вручения для перевода); порядок расчетов (аккордный характер оплаты услуг по мере их оказания немедленно после завершения процессуального действия и документального закрепления его результатов); особые условия (порядок оформления письменных переводов — рукопись или печатный текст, обязательства переводчика по бережному обращению с оригинальными версиями процессуальных документов и т. д.). Подводя итог рассмотрению вопроса гражданско-правовых отношений между переводчиком и органом охраны правопорядка, следует сделать одно существенное замечание. Закрепленный в действующем уголовно-процессуальном законе порядок привлечения переводчика к участию в производстве по конкретному делу является отражением наследия советского времени, когда осуществление подобного рода деятельности рассматривалось государством как исполнение общественной обязанности и поэтому не имело никакой документальной фиксации за пределами материалов дела. Изменение характера и содержания социально-экономических отношений в стране и последовавшая вслед за ними модернизация законодательства существенно скорректировали содержание взаимоотношений между переводчиком и органом охраны правопорядка, придав им характер договорных правоотношений. Сегодня правоохранительные органы административно и методически не готовы к взаимодействию с переводчиками. Поэтому в отечественной юридической науке и практике в самое ближайшее время должен быть поставлен и решен вопрос о месте гражданского договора в уголовном процессе как способе обеспечения процессуального статуса некоторых категорий его участников, деятельность которых имеет значение для его законности и правомерности. Мы же сформулируем некоторые выводы относительно гражданских правоотношений в уголовном производстве в контексте рассматриваемого вопроса процессуальных издержек, неизбежно возникающих при участии переводчика в процессе. Во-первых, процессуальные издержки характеризуют переводчика как независимого и самостоятельного участника разбирательства по делу, выступающего в роли исполнителя услуг не в силу его привлечения к расследованию правоохранительным органом, а исключительно в силу своего статуса, определенного в уголовно-процессуальном законе, о чем свидетельствует законодательно закрепленная обязанность органа охраны правопорядка выплатить ему вознаграждение за деятельность в рамках расследования преступления. Во-вторых, отечественная правовая система рассматривает участие переводчика в уголовном судопроизводстве не как исполнение им какой-либо гражданской обязанности, а как оказание услуг должностному лицу правоохранительного органа, осуществляющему расследование, в целях торжества правосудия, а не в целях создания удобств стороне обвинения. В-третьих, отношения, возникающие между правоохранительным органом и переводчиком, имеют гражданско-правовой характер, поэтому не могут рассматриваться как трудовые правоотношения, что является следствием процессуального статуса переводчика. В-четвертых, нормы уголовно-процессуального и гражданского законодательства, регламентирующие имущественные отношения между правоохранительным органом и переводчиком, возникающие при участии последнего в процессе, требуют взаимной корреляции и дополнительного теоретического изучения. В-пятых, правоохранительные органы объективно не готовы взаимодействовать с переводчиками в новых социально-экономических условиях. Поэтому необходима разработка отдельной инструкции для органов охраны правопорядка, расследующих преступления, где были бы закреплены правовые новеллы, регламентирующие правила расчетов с переводчиками и прочими субъектами судопроизводства — специалистами и экспертами, которых принято называть «иными участниками уголовного процесса».
