(Киселев И. Н.) («Социальное и пенсионное право», 2008, N 1)
СУДЕБНОЕ РЕШЕНИЕ КАК ИСТОЧНИК ТРУДОВОГО ПРАВА И ПРАВА СОЦИАЛЬНОГО ОБЕСПЕЧЕНИЯ: ПРОБЛЕМЫ И ПЕРСПЕКТИВЫ
И. Н. КИСЕЛЕВ
Киселев И. Н., доцент кафедры государственно-правовых дисциплин Брянского государственного университета им. академика И. Г. Петровского, кандидат юридических наук.
В последние годы вопрос о включении судебных решений в систему источников права неоднократно поднимался в правовой литературе, в том числе и учеными-трудовиками. При этом мнения по данному вопросу кардинальным образом расходятся. Некоторые специалисты констатируют тот факт, что с принятием в 2002 г. новых ГПК и АПК РФ наша страна вошла в число государств, в которых юридическая сила и нормативный характер судебных решений не только признаются, но и закрепляются в законодательном порядке <1>. Решения Конституционного Суда РФ признаются в качестве самостоятельных источников трудового права и права социального обеспечения, так как норма или акт, признанные не соответствующими Конституции, утрачивают силу и фактически устраняются из правовой системы <2>. Постановления Пленума Верховного Суда РФ также обладают признаками нормативного правового акта, так как они рассчитаны на неоднократное применение к неопределенному кругу лиц, в них даны обязательные для неопределенного круга лиц правила поведения <3>. ——————————— <1> Чуча С. Ю. Судебные акты в системе источников трудового права России: современные тенденции // Современные тенденции в развитии трудового права и права социального обеспечения: Материалы международной научно-практической конференции. М., 2007. С. 149. <2> Хохрякова О. С. Правовые позиции Конституционного Суда РФ и их значение для применения трудового законодательства и законодательства о социальном обеспечении // Вопросы трудового права. 2006. N 9. С. 19. <3> Миронов В. И. Трудовое право России. Учебник. М., 2005. С. 75.
Высказывается и противоположная точка зрения. В частности, В. А. Свечкаренко, анализируя Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 17 марта 2004 г. N 2 «О применении судами РФ Трудового кодекса РФ» <4>, характеризует отсутствие у судебной власти права принимать нормативные правовые акты как один из элементов системы сдержек и противовесов, обеспечивающей реализацию принципа разделения властей. Если суды будут обязаны следовать предписаниям Верховного Суда, фактически роль законов будет сведена к минимуму <5>. ——————————— <4> Российская газета. 2004. 8 апреля. <5> Свечкаренко В. А. Юридическое и фактическое значение постановлений Пленума Верховного Суда РФ в трудовом праве с учетом принципа разделения властей // Научные труды РАЮН. Вып. 6. Т. 3. С. 139.
Компромиссная позиция по данному вопросу высказывается М. В. и А. М. Лушниковыми, по мнению которых судебная практика может быть отнесена к источникам трудового права, но не в полном объеме, а лишь частично, причем речь идет о руководящей судебной практике и о судебных решениях в отношении признания нормативных актов недействующими <6>. В обоснование данной точки зрения приводятся следующие аргументы. ——————————— <6> Лушникова М. В., Лушников А. М. Очерки теории трудового права. СПб., 2006. С. 466.
1. Указанные решения исходят от одной из ветвей государственной власти (судебной). 2. Они содержат нормативную новизну, восполняя пробелы в праве или фактически прекращая действие нормативного акта, его части. 3. Они имеют обязательный императивный характер. 4. Они распространяются на неопределенный круг лиц. 5. Они рассчитаны на многократность применения <7>. Думается, для того чтобы найти позитивный ответ на поставленный вопрос, необходимо кратко проанализировать судебную практику в социально-трудовой сфере, выявить позитивные и негативные стороны актов органов судебной власти различного уровня. ——————————— <7> Там же. С. 494.
Анализируя практику деятельности Конституционного Суда РФ, следует констатировать наличие фактически неизменной тенденции расширения гарантий прав граждан в условиях не в полной мере адекватной и взвешенной позиции законодателя. Примером могут являться Постановления КС РФ от 16 октября 1995 г. N 11-П «По делу о проверке конституционности ст. 124 Закона РСФСР от 20 ноября 1990 г. «О государственных пенсиях в РСФСР» в связи с жалобами граждан Г. Г. Ардерихина, Г. А. Бобырева, Н. В. Коцюбки» <8> и от 15 июня 1998 г. N 18-П «По делу о проверке конституционности положений ст. ст. 2, 5 и 6 Закона РФ от 2 июля 1993 г. «О выплате пенсий гражданам, выезжающим на постоянное жительство за пределы РФ» <9>. В первом случае были признаны противоречащими Конституции нормы пенсионного законодательства, в соответствии с которыми приостанавливалась выплата трудовых пенсий на время лишения пенсионера свободы, во втором случае — нормы, лишавшие права на получение трудовых пенсий лиц, выехавших на постоянное жительство за границу. В пенсионной сфере заслуживает особого внимания Определение КС РФ от 5 ноября 2002 г. N 320-О «По жалобе гражданина Спесивцева Ю. И. на нарушение его конституционных прав положениями п. «а» ч. 1 ст. 12 и ст. 133.1 Закона РФ «О государственных пенсиях в РФ» <10>, в котором решение законодателя об изменении ранее установленных условий выхода на пенсию при наличии специального стажа было расценено как отказ государства от выполнения своих публично-правовых обязательств, что подрывает доверие к государству, закону, приводит к нарушению конституционного принципа равенства. Аналогичной позиции суд придерживался в дальнейшем <11>. ——————————— <8> СЗ РФ. 1995. N 43. Ст. 4110. <9> ВКС РФ. 1998. N 5. <10> ВКС РФ. 2003. N 1. <11> См.: Определение Конституционного Суда РФ от 6 марта 2003 г. N 107-О «По запросу Сормовского районного суда г. Нижнего Новгорода о проверке конституционности пп. 2 п. 1, п. п. 2 и 3 ст. 27 и п. п. 1 и 2 ст. 31 ФЗ «О трудовых пенсиях в РФ» // СЗ РФ. 2003. N 21. Ст. 2059.
Примеров таких решений можно привести немало. К сожалению, именно в рассматриваемой нами сфере правоотношений наметилась вполне опасная тенденция зависимости исполнения решений высшего органа судебной власти от усмотрения законодателя. Пожалуй, впервые такая тенденция проявилась в отношении граждан, подвергшихся радиационному воздействию. В соответствии с п. 3 Постановления КС РФ от 1 декабря 1997 г. N 18-П «По делу о проверке конституционности отдельных положений ст. 1 ФЗ от 24 ноября 1995 г. «О внесении изменений и дополнений в Закон РФ «О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС» <12> законодателю было предписано в течение шести месяцев со дня провозглашения решения внести изменения в чернобыльский Закон в интересах изъятия признанных противоречащими Конституции норм. Как отмечалось в особом мнении по упомянутому Постановлению судьи КС РФ Т. Г. Морщаковой, такая позиция не обеспечивает безусловного восстановления нарушенных прав, поскольку таковое зависит от нового решения законодателя. В действительности реализация Постановления КС РФ была отложена более чем на три года, соответствующие изменения в чернобыльский Закон были внесены только 12 февраля 2001 г. ——————————— <12> Российская газета. 1997. 19 декабря.
Впоследствии подобная ситуация повторялась неоднократно. В качестве примера можно привести Определение КС РФ от 11 мая 2006 г. N 187-О «По жалобе гражданина Наумчика В. В. на нарушение его конституционных прав положениями п. п. 2 и 3 ст. 3 ФЗ «О государственном пенсионном обеспечении в РФ» <13>, в соответствии с которым было провозглашено право бывших военнослужащих, получающих пенсию за выслугу лет, на получение дополнительно страховой части трудовой пенсии при условии работы по трудовому договору. Несмотря на то что законодатель должен был издать соответствующий акт и ввести его в действие не позднее 1 января 2007 г. и проект закона был внесен на рассмотрение в Госдуму, процесс так и не сдвинулся с мертвой точки. Конечно же, имеются и позитивные исключения, к числу которых следует отнести Определение КС РФ от 2 марта 2006 г. N 16-О «По жалобе гражданина Корнилова В. П. на нарушение его конституционных прав положениями Указа Президента РФ от 15 марта 2000 г. N 508 «О размере пособия по временной нетрудоспособности», Правил исчисления непрерывного трудового стажа рабочих и служащих при назначении пособий по государственному социальному страхованию, основных условий обеспечения пособиями по государственному социальному страхованию и Положения о порядке обеспечения пособиями по государственному социальному страхованию» <14>, в соответствии с которым был признан противоречащим Конституции порядок предоставления пособий по временной нетрудоспособности с учетом непрерывного трудового стажа. Позиция суда нашла отражение в ФЗ от 29 декабря 2006 г. «Об обеспечении пособиями по временной нетрудоспособности, по беременности и родам граждан, подлежащих обязательному социальному страхованию» <15>. ——————————— <13> ВКС РФ. 2006. N 6. <14> ВКС РФ. 2006. N 3. <15> Российская газета. 2006. 31 декабря.
Анализ постановлений Пленума Верховного Суда РФ в социально-трудовой сфере показывает наличие как позитивных, так и негативных позиций. Например, Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 14 декабря 2000 г. N 35 «О некоторых вопросах, возникающих при рассмотрении дел, связанных с реализацией инвалидами прав, гарантированных Законом РФ «О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС» <16> позволило подтверждать статус ликвидатора последствий аварии на ЧАЭС свидетельскими показаниями, а редакция данного Постановления от 5 апреля 2005 г. <17> предусмотрела возможность индексации выплат по возмещению вреда здоровью в судебном порядке с учетом изменения величины прожиточного минимума в соответствующем регионе. Вместе с тем небесспорной является изложенная в п. п. 1 и 2 Постановления позиция о неприменении к правоотношениям по возмещению вреда жизни и здоровью чернобыльцев норм гражданского законодательства, а также норм о возмещении морального вреда. Пункт 2 Постановления Конституционного Суда РФ от 19 июня 2002 г. N 11-П «По делу о проверке конституционности ряда положений Закона РФ от 18 июня 1992 г. «О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС» (в редакции от 24 ноября 1995 г. и от 12 февраля 2001 г.), ФЗ от 12 февраля 2001 г. «О внесении изменений и дополнений в Закон РФ «О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС», от 19 июня 2000 г. «О минимальном размере оплаты труда» и от 7 августа 2000 г. «О порядке установления размеров стипендий и социальных выплат в РФ» в связи с запросами Верховного Суда РФ и Октябрьского районного суда г. Краснодара, жалобами граждан и общественных организаций чернобыльцев» <18> предусмотрел возможность возмещения вреда на основе норм гражданского законодательства при обращении гражданина за защитой своих прав в судебном порядке как меру повышения гарантий защиты прав и законных интересов пострадавших вследствие чернобыльской катастрофы. ——————————— <16> Российская газета. 2000. 28 декабря. <17> БВС РФ. 2005. N 6. <18> Российская газета. 2002. 2 июля.
В Постановлении Пленума ВС РФ от 20 декабря 2005 г. N 25 «О некоторых вопросах, возникших у судов при рассмотрении дел, связанных с реализацией гражданами права на трудовые пенсии» <19> нашли отражение ряд позиций, изложенных ранее высшими органами судебной власти. В частности, положения Постановления о реализации права досрочного выходя на пенсию для работников образования и здравоохранения обеспечили почти стопроцентную вероятность положительного для граждан рассмотрения соответствующих исков. Вместе с тем п. 21 Постановления исключает возмещение морального вреда при нарушении пенсионных прав, т. е. фактически освобождает пенсионные органы от ответственности за правонарушения. В результате учителям и врачам по-прежнему отказывают в досрочном назначении пенсии по возрасту, принуждая их к прохождению затяжных судебных процедур. ——————————— <19> БВС РФ. 2006. N 2.
Постановление Пленума ВС от 17 марта 2004 г. N 2 уже неоднократно подвергалось критике. Среди его положений, в частности, следует отметить п. 27 в части трактовки принципа недопустимости злоупотребления правом со стороны работника. Приведенные примеры злоупотреблений, такие как сокрытие работником временной нетрудоспособности на время его увольнения с работы или сокрытие членства в профсоюзе вряд ли представляются адекватными. В данном случае можно говорить о внедрении в механизм регулирования трудовых отношений презумпции знания работниками закона, что традиционно не практиковалось в цивилистике. В современной правовой системе злоупотребление правом практически приравнивается к правонарушению, влекущему неблагоприятные последствия (отказ суда в удовлетворении иска). В то же время уровень правовой грамотности значительной части работников по-прежнему остается весьма низким, а неграмотность традиционно рассматривалась как объективный фактор в гражданском праве <20>. ——————————— <20> В качестве примера можно привести ст. 205 ГК РФ о восстановлении срока исковой давности.
Если же говорить о судах общей юрисдикции в регионах, то предоставление им права принятия решений прецедентного характера может стать почвой для массовых злоупотреблений. Проблема злоупотреблений и дисциплинарных нарушений в судебной системе не теряет свою остроту. Так, по данным председателя ВС РФ В. М. Лебедева, в 2006 г. к дисциплинарной ответственности за различные проступки были привлечены 373 судьи, полномочия 89 из них прекращены досрочно, причем количество привлеченных к ответственности судей по сравнению с 2005 г. увеличилось в 1,5 раза <21>. Можно привести немало примеров неординарных (мягко говоря) судебных решений. Так, в 2005 г. одним из районных судов г. Брянска было принято решение по иску о восстановлении на работе <22>. Работница драмтеатра М. Была уволена по сокращению штатов с должности уполномоченного по распределению билетов со стажем 15 лет и с высшим образованием с квалификаций «менеджер» по специальности «государственное и муниципальное управление», при этом ей не была предоставлена вакантная должность администратора. Основанием отказа в иске было признано отсутствие у нее стажа административной работы (без расшифровки понятия) и отсутствия образования по специальности «товаровед-менеджер» (таковая в классификаторах отсутствует). Самым интересным в этой ситуации является то, что упомянутое решение суда прошло все вышестоящие инстанции. Не потому ли Россия остается безусловным лидером по обращениям в Европейский суд по правам человека (21,5% от общего числа на 1 января 2007 г.) <23>? ——————————— <21> Власть. 2007. 25 июня. <22> Дело N 2-3422 (2005). <23> Власть. 2007. 7 мая.
Подводя итоги вышеизложенному, представляется возможным констатировать потенциальную опасность для современного государства и общества закрепления в России прецедентного права. На первый взгляд, такая новация позволяет оперативно восполнять пробелы в регулировании, которые по каким-то причинам остаются десятилетиями за пределами внимания законодателя. В качестве примера можно привести позиции Конституционного Суда РФ относительно лиц, переселившихся из зоны отчуждения вследствие аварии на ЧАЭС после 1986 г. <24>. Вместе с тем нужно отметить, что российское законодательство (в том числе социально-трудовое) и правоприменительная практика вышли из советской системы и во многом сохранили ее традиции, радикально менять которые преждевременно. Исключением является Конституционный Суд РФ, сформированный уже в постсоветский период по аналогии и на принципах европейского права. И конечно же, эффективности правоприменения во многом будет способствовать реформа, проведенная с учетом реализации принципа специализации судов. ——————————— <24> Определение Конституционного Суда РФ от 14 июня 2006 г. N 273-О «По жалобе граждан Ковалева В. Н., Ковалева И. В., Ковалева Э. В. и Ковалевой В. М. на нарушение их конституционных прав положениями п. 6 ч. 1 ст. 13, п. 5 ч. 1 и п. 3 ч. 3 ст. 27.1 Закона РФ «О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС» // ВКС РФ. 2006. N 6.
