ВОЗМЕЩЕНИЕ ВРЕДА, ПРИЧИНЕННОГО ПРИ СТОЛКНОВЕНИИ ТРАНСПОРТНЫХ СРЕДСТВ
К. Б. ЯРОШЕНКО
Ярошенко К. Б., главный научный сотрудник Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ.
1. В октябре 2010 г. в результате дорожно-транспортного происшествия, участниками которого были гр. К., управлявший автомобилем «Тойота Королла Фидлер», и гр. Б., управлявший мотоциклом «ИЖ-Планета-3», последний от полученных травм скончался. Жена погибшего Б. Н. и его сын Б. Ф. обратились в суд с иском к К. с требованием о компенсации морального вреда в размере 500 тыс. руб. каждому. Решением районного суда от 21 октября 2010 г. в иске к К. было отказано. Принятое решение суд обосновал тем, что вина ответчика К. в происшедшем столкновении и, следовательно, в смерти Б. не была установлена. Определением судебной коллегии по гражданским делам Амурского областного суда от 1 декабря 2010 г. решение районного суда было отменено и вынесено новое решение о частичном удовлетворении иска: требование о компенсации морального вреда было удовлетворено в размере 150 тыс. руб. в пользу каждого. Судебная коллегия пришла к выводу, что районный суд при рассмотрении указанного дела допустил неверное толкование норм материального права и не принял во внимание, что в соответствии с п. 1 ст. 1100 ГК РФ моральный вред, причиненный источником повышенной опасности в результате повреждения здоровья или смерти потерпевшего, подлежит компенсации независимо от вины причинителя. Позицию судебной коллегии поддержал Верховный Суд РФ, отказав К. в передаче его надзорной жалобы для рассмотрения в судебной коллегии по гражданским делам. В Определении судьи Верховного Суда РФ от 24 июня 2011 г. N 59Ф11-70 указано: «Доводы надзорной жалобы не могут являться основанием к отмене в порядке надзора состоявшихся по делу судебных постановлений, поскольку основаны на ошибочном толковании норм материального права и не свидетельствуют о допущенном судом существенном нарушении закона, а также сводятся к переоценке исследованных судом доказательств по делу, тогда как в силу ст. 387 ГПК РФ суд надзорной инстанции правом переоценки доказательств не наделен». Ответчик К. обратился в Конституционный Суд РФ с жалобой на нарушение его конституционных прав ст. ст. 1079, 1083 и 1100 ГК РФ, в соответствии с которыми судебными инстанциями было принято окончательное решение о возложении на него ответственности за причинение морального вреда истцам. Он просил признать названные статьи ГК РФ не соответствующими Конституции РФ в той части, в которой они не допускают возможности отказа в компенсации морального вреда родственникам владельца источника повышенной опасности, погибшего в результате столкновения транспортных средств, которое произошло исключительно по вине погибшего. Конституционный Суд РФ признал жалобу К. не подлежащей дальнейшему рассмотрению в заседании Конституционного Суда РФ, поскольку для разрешения поставленного в ней вопроса не требуется вынесения предусмотренного ст. 71 Федерального конституционного закона от 21 июля 1994 г. N 1-ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации» <1> итогового решения в виде постановления. Указанный вывод мотивирован тем, что согласно ч. 2 ст. 36 названного Закона основанием к рассмотрению дела является обнаружившаяся неопределенность в вопросе о том, соответствует ли нормативный правовой акт Конституции РФ. Поскольку, как отметил Конституционный Суд РФ, «оспариваемые заявителем законоположения, рассматриваемые в нормативном единстве со статьей 1064 ГК Российской Федерации, не содержат неопределенности и не могут рассматриваться как нарушающие его конституционные права, данная жалоба не может быть принята Конституционным Судом РФ к рассмотрению. ——————————— <1> СЗ РФ. 1994. N 13. Ст. 1447.
Проверка же законности и обоснованности вынесенных по делу заявителя судебных решений, требующая исследования фактических обстоятельств данного дела, а также правильности выбора подлежащих применению норм не входит в компетенцию Конституционного Суда Российской Федерации, как она определена в статье 125 Конституции Российской Федерации и статье 3 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» <1>. ——————————— <1> Определение Конституционного Суда РФ от 15 мая 2012 г. N 811-О // СПС «КонсультантПлюс».
Из материалов рассматриваемого дела видно, что по факту дорожно-транспортного происшествия было возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного в ч. 3 ст. 264 УК РФ, в рамках которого проведена комплексная экспертиза. Из выводов экспертизы следует, что ДТП явилось следствием нарушения правил дорожного движения, допущенного водителем мотоцикла Б. Каких-либо нарушений Правил дорожного движения в действиях водителя автомобиля К. не установлено, признано, что К. не располагал технической возможностью предотвратить столкновение. Выводы экспертизы не оспаривались. Производство по уголовному делу было прекращено в связи со смертью подозреваемого водителя мотоцикла Б. Как видно из приведенных решения районного суда и определения коллегии, судебные инстанции не разошлись в оценке фактических обстоятельств дела: обе инстанции признали, что вины К. в столкновении транспортных средств не было, дорожно-транспортное происшествие, повлекшее смерть Б., произошло исключительно вследствие допущенной им грубой неосторожности. Вынесение прямо противоположных решений связано с выбором подлежащих применению норм материального права и их толкованием. Для решения вопроса о правильном выборе норм, применимых для регулирования отношений, связанных с компенсацией морального вреда, причиненного в связи с повреждением здоровья или смертью гражданина при столкновении источников повышенной опасности, необходимо проанализировать нормы, которыми руководствовались судебные инстанции при разрешении дела и их относимость к регулированию рассматриваемых отношений. О режиме ответственности за вред, причиненный при столкновении транспортных средств. Как известно, ст. 1064 ГК РФ, установив в виде общего правила ответственность причинителя за виновное причинение вреда, одновременно предоставляет право законодателю возложить обязанность по возмещению вреда на лицо, не являющееся причинителем вреда (п. 1), а также при отсутствии вины причинителя (п. 2). Одним из случаев иного регулирования является ст. 1079 ГК РФ, в которой установлены иные, чем в ст. 1064 ГК РФ, и субъект, и основания ответственности для случаев причинения вреда деятельностью, создающей повышенную опасность для окружающих (источником повышенной опасности). Во-первых, вред возмещается во всех случаях владельцем источника повышенной опасности (п. 1 ст. 1079 ГК РФ). Владелец источника повышенной опасности, на которого возлагается ответственность за причиненный вред, выступает в статусе «причинителя» вреда вне зависимости от того, сам ли он или другое лицо использовало источник повышенной опасности (в частности, управляло транспортным средством). Во-вторых, ответственность владельца наступает независимо от вины. Только умысел потерпевшего или непреодолимая сила, послужившие причиной возникновения вреда, являются основанием для освобождения владельца источника повышенной опасности от ответственности. В рамках установленного режима ответственности за вред, причиненный источником повышенной опасности, выделена ситуация, когда вред причиняется в результате взаимодействия (столкновения) источников. В п. 3 ст. 1079 ГК РФ предусмотрено, что владельцы столкнувшихся источников повышенной опасности отвечают независимо от вины лишь тогда, когда вред причинен «окружающим», т. е. третьим лицам (в частности, пешеходам, пассажирам). В этих случаях имеет место совместное причинение вреда и владельцы столкнувшихся источников повышенной опасности несут солидарную ответственность. Для случаев, когда в результате столкновения транспортных средств вред причинен не «окружающим», а самим владельцам или одному из них, т. е. лицам, которые сами осуществляют опасную для окружающих деятельность, принцип безвиновной (повышенной) ответственности не действует. Их ответственность друг перед другом строится на общих основаниях, т. е. по принципу вины. Это можно объяснить тем, что, осуществляя деятельность, создающую повышенную опасность для окружающих, причинитель и потерпевший находятся в равном положении и ни один из них не нуждается в более высокой степени защиты. В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 26 января 2010 г. N 1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина» <1> (далее — Постановление Пленума ВС РФ по делам о возмещении вреда) детализируется порядок применения этой нормы с учетом ст. 1064 и п. 2 ст. 1083 ГК РФ. Имеется в виду, что: ——————————— <1> Бюллетень Верховного Суда РФ. 2010. N 3.
а) вред, причиненный одному из владельцев по вине другого, возмещается виновным; б) при наличии вины владельца, которому причинен вред, он ему не возмещается; в) при наличии вины обоих размер возмещения определяется соразмерно вине каждого; г) при отсутствии вины владельцев во взаимном причинении вреда (независимо от его размера) ни один из них не имеет права на возмещение вреда друг от друга (п. 25 Постановления). Поскольку смерть Б. произошла в результате столкновения источников повышенной опасности, происшедшего исключительно по его вине, районный суд, руководствуясь приведенными выше нормами, отказал в удовлетворении иска о компенсации морального вреда родственникам погибшего Б. О компенсации морального вреда, причиненного в связи со столкновением транспортных средств (взаимодействием источников повышенной опасности). Кассационная инстанция, отменяя приведенное решение суда и принимая новое решение об удовлетворении иска, сослалась на ст. 1100 ГК РФ, в которой установлено, что компенсация морального вреда осуществляется независимо от вины, если он возник вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина источником повышенной опасности. При этом в определении кассационной коллегии отмечено, что соответствующая норма является специальной по отношению к ст. 1064 ГК РФ и направлена на обеспечение повышенной защиты принадлежащих гражданину таких благ, как жизнь и здоровье. Представляется, что судебная коллегия допустила ошибку в оценке и толковании нормы ст. 1100 ГК РФ. В регулировании отношений, связанных с возмещением вреда, законодатель использует понятие «вред» в широком понимании как единую категорию, складывающуюся из двух составляющих — имущественного и неимущественного (морального) вреда. Об этом свидетельствуют формулировка п. 1 ст. 1064 ГК РФ, в котором идет речь о возмещении вреда, «причиненного личности и имуществу гражданина», а также п. 1 ст. 1099 ГК РФ, устанавливающий, что «основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными настоящей главой (имеется в виду гл. 59 «Обязательства вследствие причинения вреда». — К. Я.) и статьей 151 настоящего Кодекса» <1>. ——————————— <1> См. об этом: Ярошенко К. Б. Понятие и состав вреда в деликтных отношениях // Проблемы современного гражданского права. М., 2000. С. 328 — 341.
Судебная коллегия, истолковав ст. 1100 ГК РФ во взаимосвязи со ст. 1064 ГК РФ, оценила ее значение как прямую реализацию предоставленного законодателю права предусматривать случаи возмещения вреда и при отсутствии вины причинителя (п. 2 ст. 1064 ГК РФ). Между тем предпринятое толкование является усеченным. Анализ соответствующих норм дает основание утверждать, что ст. 1100 ГК РФ должна толковаться во взаимосвязи не только со ст. 1064 ГК РФ, но и со ст. ст. 1099 и 1079 ГК РФ, которые имеют непосредственное отношение к регулированию рассматриваемых отношений. В п. 1 ст. 1099 ГК РФ, как уже было отмечено ранее, прямо предусмотрено, что основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются общими правилами о деликтной ответственности, установленными в гл. 59 ГК РФ. Вывод судебной коллегии по поводу того, что общие правила возмещения вреда содержатся только в ст. 1064 ГК РФ, представляется ошибочным. Статья 1064 ГК РФ устанавливает правила, касающиеся условий и оснований деликтной ответственности, для общих деликтов и одновременно предоставляет право законодателю установить иные правила ответственности для особых видов правонарушений (в частности, вред, причиненный источником повышенной опасности, вред, причиненный деятельностью органов дознания, предварительного следствия и суда, вред, причиненный в результате недостатков товаров, работ и услуг). Таким образом, правила, регулирующие ответственность за вред, причиненный источником повышенной опасности, установленные в ст. 1079 ГК РФ, применяются независимо от того, идет ли речь о возмещении имущественного или компенсации морального вреда. Из содержания п. 1 ст. 1100 следует, что в нем воспроизведена норма ст. 1079 ГК РФ, устанавливающая общий принцип ответственности за вред, причиненный источником повышенной опасности окружающим. Что же касается ситуации, урегулированной п. 3 ст. 1079 ГК РФ, когда вред причинен в результате взаимодействия источников повышенной опасности не окружающим, а самим владельцам (владельцу) источников повышенной опасности, то эта ситуация ст. 1100 не охватывается, поскольку в силу п. 3 ст. 1079 ГК РФ речь не идет о причинении вреда окружающим, и владельцы источников повышенной опасности отвечают за виновное причинение вреда. Иной подход к толкованию п. 1 ст. 1100 ГК РФ приведет к абсурдной ситуации, когда в возмещении имущественного вреда, в том числе и при причинении вреда жизни и здоровью самого владельца источника повышенной опасности, будет отказано, а требование о компенсации морального вреда ему или, в случае его смерти, его родственникам будет удовлетворено. 2. Во втором деле, рассмотренном по иску гр. Б. к гр. М. Ю. как законному представителю несовершеннолетнего М. А. (18 февраля 1993 года рождения), было установлено, что 12 июня 2010 г. произошло дорожно-транспортное происшествие с участием истца, управлявшего принадлежащим ему автомобилем марки «Ситроен Ксара Пикассо», и несовершеннолетнего М. А. (сына ответчика), управлявшего скутером марки «ZIP STAR». В результате столкновения названных транспортных средств был поврежден принадлежавший истцу автомобиль, а также причинены телесные повреждения несовершеннолетнему М. А. Истец требовал взыскать с ответчика в счет возмещения понесенных убытков стоимость ремонта автомобиля, компенсацию за невозможность пользоваться автомобилем на протяжении длительного времени, а также расходов, связанных с оплатой услуг представителя, нотариуса и оплатой государственной пошлины, — всего в размере 130013 руб. Гражданин М. Ю. предъявил встречный иск в интересах М. А. с требованием о взыскании с Б. как владельца источника повышенной опасности расходов, связанных с лечением М. А., а также компенсации морального вреда. При рассмотрении дела районным судом было установлено, что дорожно-транспортное происшествие произошло в результате нарушения Правил дорожного движения несовершеннолетним М. А., который в связи с этим был привлечен к административной ответственности. Каких-либо нарушений со стороны водителя автомобиля Б. установлено не было. На основании собранных доказательств суд вынес решение об удовлетворении требований Б. При этом, учитывая, что на момент совершения правонарушения водитель скутера М. А. был несовершеннолетним, районный суд полностью взыскал требуемую сумму с его отца — ответчика по делу М. Ю. В удовлетворении встречного иска М. Ю. суд отказал, исходя из того, что «вина Б. в дорожно-транспортном происшествии не установлена, а поэтому оснований для возложения на него обязанности по возмещению вреда, причиненного здоровью М. Ю., нет». Определением судебной коллегии решение районного суда оставлено без изменения. Президиумом Московского городского суда решение суда и определение коллегии были отменены в части взыскания с М. Ю. в пользу Б. в счет возмещения ущерба, причиненного в результате ДТП, 130030 руб., и дело в этой части направлено на новое рассмотрение. Следует обратить внимание на то, что в данном деле, в отличие от предыдущего, все судебные инстанции исходили из того, что любой вред (имущественный и моральный), причиненный одному из владельцев столкнувшихся источников повышенной опасности, возмещается по принципу вины. О применении ст. 1100 ГК РФ речь даже не шла. Отменяя решение районного суда и определение судебной коллегии в части возложения обязанности возместить вред на ответчика М. Ю., Президиум Московского городского суда совершенно справедливо обратил внимание на то, что при рассмотрении дела суд не привлек к участию в нем надлежащего ответчика, которым является сам несовершеннолетий, достигший 14 лет. Руководствуясь ст. 1074 ГК РФ и п. 15 Постановления Пленума ВС РФ по делам о возмещении вреда, Президиум отметил, что «надлежащим ответчиком по требованиям о возмещении вреда, причиненного несовершеннолетним в возрасте от 14 до 18 лет, является сам несовершеннолетний, в связи с чем суд при рассмотрении спора вправе был предложить суду уточнить заявленные требования». Далее в этом Постановлении указано: «При этом, если несовершеннолетний причинитель вреда не имеет заработка или имущества, достаточного для возмещения вреда, обязанность по возмещению вреда полностью или частично возлагается субсидиарно на его родителей или попечителей, если они не докажут отсутствие своей вины. Указанные лица должны быть привлечены к участию в деле в качестве соответчиков. В связи с чем для разрешения вопроса о возложении обязанности по возмещению вреда на родителей несовершеннолетнего причинителя вреда суду следует установить наличие или отсутствие у несовершеннолетнего причинителя вреда доходов или иного имущества, достаточных для возмещения причиненного вреда. Однако, как усматривается из материалов дела, вопрос о возможности возместить вред самим М. Ю. судом при рассмотрении спора по существу не обсуждался и не проверялся». Анализ материалов приведенного дела дает основание для вывода, что отмена судебных постановлений является совершенно правильной. Однако содержащиеся в постановлении Президиума указания не отразили всех допущенных судебными инстанциями нарушений, а также требуют определенных уточнений. О субъектах ответственности за вред, причиненный несовершеннолетними в возрасте от 14 до 18 лет. Из материалов дела следует, что вред причинен обоим участникам дорожного движения в результате столкновения транспортных средств (автомобиля и скутера), произошедшего по вине водителя скутера. Все судебные инстанции оценили ДТП как столкновение источников повышенной опасности. О такой оценке обстоятельств дела свидетельствует выбор применимой нормы, а именно п. 3 ст. 1079 ГК РФ, устанавливающего режим виновной ответственности при причинении вреда при столкновении источников повышенной опасности и, соответственно, удовлетворение требований только того потерпевшего, который не был виновен в столкновении. Между тем следует отметить, что в судебной практике вопрос об отнесении скутера к источникам повышенной опасности остается дискуссионным (скутер не подлежит государственной регистрации как транспортное средство, для допущения к его вождению не требуются водительские права и т. п.). В связи с этим суду следовало бы, признав скутер источником повышенной опасности, обосновать в решении свой вывод. Такое требование содержится в п. 18 Постановления Пленума ВС РФ по делам о возмещении вреда (абз. 3), в котором разъяснено, что, «учитывая, что названная норма (имеется в виду ст. 1079 ГК РФ. — К. Я.) не содержит исчерпывающего перечня источников повышенной опасности, суд, принимая во внимание особые свойства предметов, веществ или иных объектов, используемых в процессе деятельности, вправе признать источником повышенной опасности деятельность, не указанную в перечне». Соответствующий вывод суда мог быть обоснован такими свойствами этого вида транспортного средства, как мощность мотора, возможность развивать высокую скорость и т. п. В связи с этим, учитывая особенности субъектного состава при ответственности за вред, причиненный источником повышенной опасности (см. комментарий к первому делу), суд в первую очередь должен был установить, кто являлся законным владельцем, т. е. собственником скутера: несовершеннолетний М. А., которого все судебные инстанции именуют «причинителем», или его отец М. Ю. Поскольку регистрации скутер не подлежит, соответствующий факт может быть подтвержден другими доказательствами (кто приобретал скутер, на чьи средства и т. п.). Однако ни одна из судебных инстанций этот вопрос даже не поднимала. Между тем именно от установления этого факта зависит окончательный выбор надлежащего ответчика. Если при рассмотрении дела будет установлено, что владельцем скутера как источника повышенной опасности является несовершеннолетний М. А., обязанность по возмещению вреда должен нести он сам, поскольку субсидиарная ответственность М. Ю. прекратились в силу закона. При признании владельцем скутера М. Ю. он станет единственным ответчиком по делу. Требует обсуждения и позиция судов, связанная с определением состава ответчиков и порядка их привлечения к участию в деле в случае, если вред причинен несовершеннолетними в возрасте от 14 до 18 лет. Из смысла ст. 1074 ГК РФ и п. 15 Постановления Пленума ВС РФ по делам о возмещении вреда следует, что надлежащими ответчиками по делам о возмещении вреда, причиненного несовершеннолетними в возрасте от 14 до 18 лет, являются сам несовершеннолетний и его законные представители. Однако законные представители приобретают статус «надлежащих» ответчиков лишь в том случае, если привлечен «основной» ответчик, т. е. сам несовершеннолетний. Поскольку ответственность законных представителей несовершеннолетних в возрасте от 14 до 18 лет носит субсидиарный характер, суды должны независимо от требований сторон привлекать их к участию в деле по своей инициативе в порядке, предусмотренном ч. 3 ст. 40 ГПК РФ. При этом не имеет значения, располагает сам несовершеннолетний к моменту рассмотрения дела какими-либо доходами или иным имуществом или нет. Во всех случаях суд, установив в действиях самого несовершеннолетнего основания для привлечения его к гражданско-правовой ответственности, выносит решение об удовлетворении заявленных требований за его счет. Одновременно, если законные представители несовершеннолетнего не докажут, что вред причинен не по их вине, суд возлагает субсидиарно обязанность по возмещению вреда полностью или частично на них. При такой формулировке резолютивной части решения суда взыскание производится либо с несовершеннолетнего, либо с его законного представителя, либо с обоих. Как отмечено в п. 15 Постановления Пленума ВС РФ по делам о возмещении вреда, именно в процессе исполнения «в случае появления у несовершеннолетнего достаточных для возмещения вреда средств ранее достижения им 18 лет исполнение обязанности субсидиарными ответчиками приостанавливается и может быть возобновлено, если соответствующие доходы прекратятся». О временных пределах ответственности законных представителей несовершеннолетних. Президиум городского суда также отметил, что «суд при рассмотрении спора не учел, что обязанность родителей по возмещению вреда, причиненного несовершеннолетним в возрасте от 14 до 18 лет, является субсидиарной и прекращается по достижении несовершеннолетним причинителем вреда 18 лет, то есть совершеннолетия». Это напоминание было необходимым, поскольку уже при рассмотрении дела в судебной коллегии 16 мая 2011 г. несовершеннолетний М. А. достиг 18 лет. Таким образом, суд явно был ориентирован на то, что с достижением М. А. совершеннолетия субсидиарная ответственность его законного представителя М. Ю. прекратилась и сам причинитель М. А. является надлежащим и единственным ответчиком по рассматриваемому делу. Такое утверждение основано на ст. 1074 ГК РФ, в которой установлено, что достижение причинителем совершеннолетия является безусловным основанием для прекращения субсидиарной ответственности его законных представителей и не зависит ни от времени причинения вреда, ни от времени рассмотрения дела, ни от материального положения самого несовершеннолетнего.
