(Шарихин А. Е.) («Российский следователь», 2006, N 6)
К ВОПРОСУ О ФОРМАХ БОРЬБЫ С ПРЕСТУПНОСТЬЮ В РАЗЛИЧНЫХ МОДЕЛЯХ ГОСУДАРСТВЕННОГО УСТРОЙСТВА
А. Е. ШАРИХИН
Шарихин А. Е., профессор кафедры уголовного процесса Академии экономической безопасности МВД России, кандидат юридических наук, доцент.
В научном плане борьба с преступностью предполагает несколько подходов к решению проблемы «общество — преступность», включая контроль, нейтрализацию, противодействие, защиту от нее и др. <*>. При этом особое место занимает проблема борьбы с организованной преступностью. ——————————— <*> Подробнее см.: Оперативно-розыскная энциклопедия / Авт.-сост. проф. А. Ю. Шумилов. М.: Изд-ль Шумилова И. И., 2004. С. 30.
Как отмечал В. Н. Кудрявцев в своей книге «Стратегии борьбы с преступностью», «организованная преступность захватывает подчас ключевые посты в самых различных государственных учреждениях, в том числе и правоохранительных органах. Разница только в характере применяемых средств: у армии — штатное вооружение, у преступников — подкуп, сговор, обман, шантаж, угрозы. Только прибегая к терроризму или убийству, они используют обычное вооружение» <*>. ——————————— <*> Подробнее см.: Кудрявцев В. Н. Стратегии борьбы с преступностью. М.: Юристъ, 2003. С. 35.
В США к началу 60-х гг. в научных кругах шла бурная дискуссия по поводу двух концепций в рамках уголовного процесса. Представители первой выступали за необходимость принятия более жестокого отношения к преступникам, включая более узкое понимание их конституционных прав и свобод. По мнению Г. Л. Пакера, система ценностей, которая лежит в основе модели контроля преступления, связана с утверждением, что наказание преступника — самая важная функция в уголовном процессе — неудача правового принуждения, направленная на изоляцию преступника, рассматривается как шаг к краху общественного порядка. В этом случае в рамках модели контроля необходимо производить много арестов и выносить много обвинительных приговоров, используя ограниченные ресурсы. Здесь отбрасываются дела, не имеющие судебной перспективы, а интенсивная работа ведется только по тем делам, где такая перспектива имеется. Представители второй концепции — концепции должной правовой процедуры — выступали за приоритет защиты прав личности в уголовном процессе, отмечая, что нарушение правоприменительными органами этих ценностей должно рассматриваться как основание к признанию лица невиновным. Должная модель уголовного процесса подобна полосе препятствий, так как на каждой ее стадии необходимо преодолевать определенные барьеры. Идеология этой модели не противоположна модели контроля, так как она не отрицает желание общества покарать преступника, но здесь больше внимания уделяется формальной структуре закона, что призвано обеспечить соблюдение принципа законности. В результате этой дискуссии в 80-х гг. был сделан вывод о том, что эти две концепции отражают две противоположные тенденции в науке уголовного процесса США и полярные течения в общественном мнении о назначении и сути уголовного процесса <*>. В последующем американский законодатель достаточно часто использовал категорию «контроль за преступностью», например, в таком правовом акте, как Закон «О контроле за организованной преступностью» 1970 г. ——————————— <*> Государство и право. 1999. N 12. С. 81 — 89.
Это еще раз подтверждает вывод о том, что борьба с организованной преступностью, коррупцией, наркомафией и другими преступными посягательствами, представляющими угрозу экономической безопасности страны, только тогда будет эффективной, когда она будет строится на научной основе, включая адекватное реальным условиям законодательство, оптимальную систему правоохранительных органов, которые активно используют оперативно-розыскную (скрытую, тайную) деятельность, осуществляя криминальную разведку, действуют в рамках закона, а сведения, полученные в результате проведения оперативно-розыскных мероприятий, будет использоваться в суде в качестве доказательств; необходим высокий уровень подготовки сотрудников правоохранительных органов, что неразрывно связано с уровнем доверия между властью и обществом в целях обеспечения безопасности и правопорядка. В этой связи представляется, что о контроле над преступностью можно говорить при условии наличия созданной системы мер, включая необходимые ресурсы и возможности. Это предполагает, но не ограничивается знанием различных тенденций в сфере борьбы с транснациональной организованной преступностью, включая и тенденции, характерные для национальной преступности, а также модель государственного устройства, умение быстро реагировать на проявления организованной преступности путем упреждающего изменения законодательства, усиления мер безопасности, включая активное использование социального капитала. Другими словами, контроль — это прерогатива высокоразвитых стран, которые в рамках стратегии борьбы с преступностью руководствуются принципом наступательности, где предусмотрено активное использование оперативно-розыскной деятельности в качестве метода скрытого расследования, которое не нарушает прав и законных интересов граждан. Нейтрализация как форма борьбы с преступностью характерна, как представляется, для модели полицейского государства, которая была присуща как странам Европы, так и России в XII — XIX вв. В этом случае реальные возможности преступности в целом фактически равны потенциалу правоохранительных органов. А правоохранительные органы, не имея реальной возможности, не могут в полной мере контролироваться правоохранительной системой, что позволяет ей создавать реальную угрозу обществу и государству. Однако имеется реальная возможность сдерживать преступность путем принятия адекватных и своевременных мер. Основное усилие оперативно-розыскной деятельности направлено против террористических организаций, которые стремятся дестабилизировать ситуацию в стране. В частности, руководители царской полиции в рамках нейтрализации террористических организаций реализовывали два метода нейтрализации. Первый был направлен на предупреждение, чтобы не дать сорганизоваться этим организациям. И второй — на внедрение в организацию с целью сбора доказательственной информации о противоправной деятельности для последующего привлечения лиц к уголовной ответственности. Несмотря на то что в тактическом плане первый вариант давал быстрый результат, в стратегическом плане второй вариант был бы, как представляется, более оптимальным. Противодействие, то есть понятие, которое часто использует российский законодатель <*>, как представляется, более характерно для переходного этапа, где имеют место черты как полицейского, так и правового государства. Такой подход фактически означает отказ от тех приемов и методов, которые были свойственны уже не существующей модели, но при этом взята на вооружение только защита прав и свобод человека и гражданина. При этом игнорируется реальная опасность организованной преступности, которая активно действует в сфере экономики и может быть связана как с экстремистскими, так и с террористическими организациями. Вместе с тем основное внимание уделяется противодействию общеуголовной преступности. ——————————— <*> Федеральный закон от 25 июля 2002 г. N 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности».
Как справедливо отмечает В. Н. Кудрявцев, «некоторые исследователи делят преступность на «богатую» и «бедную». Это, с одной стороны, преступления олигархов, коррупционеров, международных дельцов, а с другой — необеспеченных слоев населения. По статистике, количественные показатели «бедной» преступности в 10, а то и в 20 раз выше, однако это не соответствует действительности: просто преступники первой группы разными путями уходят от ответственности; латентность здесь чрезвычайно высока» <*>. ——————————— <*> Подробнее см.: Кудрявцев В. Н. Стратегии борьбы с преступностью. М.: Юристъ, 2003. С. 17.
В рамках противодействия имеет место достаточно пассивная деятельность правоохранительных органов в борьбе с организованной преступностью, которые не всегда имеют возможность своевременно получить необходимую информацию, не располагают реальными возможностями для сбора необходимых доказательств преступной деятельности. В законодательном плане наблюдается запаздывание в разработке системных мер, необходимых для борьбы с организованной преступностью и коррупцией, а наибольшую эффективность правоохранительные органы проявляют в борьбе с общеуголовной преступностью и в условиях чрезвычайной ситуации, что в конечном итоге не укрепляет стабильность и безопасность общества и государства. В этом случае оперативно-розыскная деятельность уже не рассматривается как вспомогательное средство, призванное обеспечивать уголовно-процессуальную деятельность правоохранительных органов, но еще не признана как метод скрытого расследования, позволяющий добывать доказательства в борьбе с организованной преступностью. В этой связи формирование в нашей стране новой государственности обусловило необходимость качественных изменений в сфере борьбы с преступностью в целом. В частности, это проявилось в необходимости отказа от исключительной секретности правового регулирования оперативно-розыскной деятельности. Первым шагом стратегического характера в борьбе с преступностью организованного характера, как представляется, можно было бы рассматривать легализацию оперативно-розыскной деятельности. Теперь этот вид деятельности стал рассматриваться уже как вид правоохранительной деятельности, а не как средство для обеспечения задач уголовного процесса. Следующим этапом в рамках решения стратегических задач стало получение информации об угрозах национальной безопасности, принимая во внимание, что организованная преступность и коррупция в рамках Концепции национальной безопасности Российской Федерации были определены как такого рода угрозы. Это определило возможность рассматривать оперативно-розыскную деятельность как средство профилактики в борьбе с организованной преступностью, что нашло свое отражение не только в Концепции национальной безопасности Российской Федерации 1997 г., но и в Концепции развития МВД России 1996 г. Следовательно, можно предположить, что по мере развития государственности в России важно, чтобы в рамках борьбы с преступностью, включая ее организованные формы, имел место сбалансированный подход, который бы включал комплекс необходимых мер в борьбе с организованной преступностью и защиту прав и законных интересов. В настоящее время, как представляется, для перехода от противодействия к контролю над преступностью важно изменить подход к оперативно-розыскной деятельности, рассматривая ее прежде всего в качестве метода скрытого расследования, что характерно для модели правового государства. А это предполагает сведения, полученные в процессе такого расследования, признать в качестве доказательств по уголовному делу. Представляется, что такой подход позволит путем совершенствования правового регулирования оперативно-розыскной деятельности выйти на новый уровень борьбы с организованной преступностью, а именно — перейти от нейтрализации и противодействия к контролю с учетом соблюдения прав и законных интересов граждан. Таким образом, в рамках борьбы с преступностью важно выделять формы борьбы: контроль, нейтрализацию и противодействие, которые в большей степени детерминированы моделью государственного устройства. Принимая во внимание, что государство не должно проявлять слабость в борьбе с преступлением, так как это свидетельствует о проявлении пренебрежения к своему долгу в отношении к честным гражданам, которые, без сомнения, вправе требовать, чтобы эта борьба велась при помощи всех средств, даваемых человеку знанием и искусством. «Добро должно восторжествовать во что бы то ни стало», — отмечал известный родоначальник криминалистики Г. Гросс <*>. Эта позиция является как никогда актуальной для нашего времени и требует активных и продуманных действий для ее реализации. ——————————— <*> Подробнее см.: Гросс Г. Руководство для судебных следователей как система криминалистики. Новое издание. М.: Лежэст, 2002. С. 12 — 13.
