ПОДХОДЫ К АНАЛИЗУ ТЯЖЕЛЫХ ФОРМ АНТИСОЦИАЛЬНОГО ПОВЕДЕНИЯ
В ДЕТСКОМ И ПОДРОСТКОВОМ ВОЗРАСТЕ
Ю. Б. МОЖГИНСКИЙ
Можгинский Ю. Б., доктор медицинских наук, психиатр.
Существуют варианты антисоциального поведения, в которых доминирует «неожиданная», «немотивированная» агрессия. В этих случаях тяжесть агрессивных действий не соответствует вызвавшему их поводу. Ничтожная конфликтная ситуация неожиданно вызывает разрушительные действия с элементами садизма. Сообщения о подобных случаях регулярно встречаются в средствах массовой информации. Работники правоохранительных органов затрудняются объяснить мотивы таких действий, тем более что совершают их часто дети и подростки.
Проблемы антисоциального поведения принято рассматривать с трех основных позиций: юридической, психологической и психиатрической. Юридический подход охватывает все случаи нарушения социальных норм, допустимых границ поведения. Эти нарушения могут быть как временные, ситуационные, так и длительные, систематические. Основная часть всех преступлений, конечно, связана с конфликтами, корыстными мотивами, которые можно обнаружить, «объяснить». Психические расстройства определяют только часть всех преступлений, констатированных согласно юридическому критерию.
Психологи, рассматривая антисоциальность, выделяют в ней признаки «экстернализированного поведения» (Burnset et al., 1997). Эти признаки следующие: импульсивность, сверхактивность, агрессивность, делинквентность (т. е. расстройство поведения с криминальной составляющей). Выделяются два основных паттерна: нарушение общественных правил (делинквентность) и деструктивное поведение (агрессивность).
Наконец, взгляд психиатров на генез, структуру и динамику антисоциального поведения сосредоточен на психических расстройствах. В современной психиатрической классификации есть рубрика «расстройства социального поведения». Психическая патология проявляется длительно существующими симптомами, которые систематически, регулярно возникают в отношениях с окружающими, определяют особенности поведения индивида (Cicchetti and Richters, 1993).
Психиатрический диагноз дополняют анализы показателей ЭЭГ, данные генетического исследования, уровня гормонов. Например, у подростков, предрасположенных к агрессии, понижен уровень кортизола. У людей, склонных к насилию, процессы возбуждения/торможения в центральной нервной системе смещены в сторону повышенной активации (в норме между ними существует баланс). Важную роль в генезисе антисоциального поведения играют семейная обстановка, влияние школы, средств массовой информации, компьютерных игр и т. д. Но все эти факторы — биохимические, нейробиологические, социальные — не являются основными. Они создают риск, вскрывают предрасположенность к агрессивности. При этом ни одна теория преступного поведения не может объяснить мотивов большинства антисоциальных проявлений (Tremblay, 2000).
В настоящее время в психиатрии принята следующая, «линейная» схема формирования расстройств поведения. Все начинается с гиперактивности: ребенок в раннем возрасте избыточно подвижен, неусидчив, часто плачет, кричит. Затем наступают оппозиционные реакции — он протестует, отказывается выполнять требования взрослых, делает все «назло». Потом он уходит из дома, знакомится с компанией сверстников, все чаще проявляет негативизм, агрессию и, наконец, совершает преступление. Как правило, лечение начинается на последних этапах, когда видны устоявшиеся формы антисоциального поведения. И такое лечение представляет трудную задачу. Успех «позднего» вмешательства, как правило, кратковременный, неполный. Уже сформированные паттерны агрессивного поведения через какое-то время вновь «берут свое». Другое дело, если вмешательство осуществляется на самых ранних стадиях процесса формирования агрессивных проявлений, в раннем детстве, когда, как сказал поэт, «еще все впереди, еще все возможно». Чем раньше начато лечение, тем вероятнее его положительный результат, тем выше успех профилактики антисоциального поведения (Frick, 2000).
Однако не всегда динамика формирования агрессии имеет четкую последовательность. Не всегда ранние агрессивные проявления замечаются и фиксируются указанные выше этапы формирования антисоциального поведения. Как мы уже говорили, существует так называемая немотивированная агрессия. Ее совершают подростки, не обнаруживавшие ранее каких-либо серьезных психических расстройств. Эти преступления непонятны, нелогичны и совершаются они с пугающей регулярностью. Какими мотивами, например, можно объяснить следующие случаи? 12-летний мальчик пытался задушить своего брата. Или когда два 11-летних мальчика сбросили из окна сверстника, который отказался отдать им свои конфеты.
Психиатры сталкиваются с насилием против беспомощных членов семьи. 13-летний подросток привязал к стулу свою бабку и заставил ее выпить бутылку постного масла. Он «объяснил» свой поступок желанием помочь бабке справиться с запором — та постоянно жаловалась на эту проблему, «всех доставала». Но разве можно принять подобное «объяснение» в качестве мотива его действий? При расспросе этого подростка он был слегка застенчив, корректен. На вопросы отвечал грамотно, сдержанно, словом, у него не выявлялось признаков душевной болезни.
Приведенные выше примеры бессмысленной жестокости детей столь непонятны, неоправданны, что их трудно назвать просто расстройствами поведения. Слишком уж велико несоответствие психологического мотива, «толчка» и самой агрессивной реакции. Мы не знаем истинных причин такого поведения, которое приводит в недоумение даже видавших виды работников правоохранительных органов.
В своей фундаментальной работе «Бред» (1993) М. И. Рыбальский пишет, что ни одна из теорий причинности патологических нарушений человеческой психики не подтверждается в инструментальных исследованиях, таких как энцефалограмма, компьютерная томография и т. д. Биоэлектрические явления, регистрируемые, в частности, на ЭЭГ (a, b, g, Q-волны), нельзя рассматривать в качестве энергетической базы мыслительного процесса; они не имеют прямого отношения к его основным функциям — сознанию и мышлению. Иначе говоря, мы не можем на основе исследований мозга спрогнозировать, каким будет поведение, какова будет сила агрессии и антисоциальности.
На трудности, связанные с неоднозначностью таких понятий, как вина, осознание вины, свобода или несвобода воли, управление поступками и т. д., указывали многие известные психиатры. Стоящий на позициях агностицизма K. Schneider (1948) считал невозможным понять механизм влияния разума и интеллекта на поступки, обусловленные «игрой силы влечений», и, следовательно, нельзя делать заключение о степени свободы воли. Есть поступки, которые не поддаются позитивистской логике. Они не выводятся из ситуации, не связаны напрямую с характерологическими особенностями человека. В формировании этих поступков участвует особый вид энергии. Ранее этот феномен описывал З. Фрейд, введя термин «психическая энергия». В психиатрии он не имеет официального статуса, хотя нередко используется в исследованиях. Это нечто нематериальное, точнее, то, что сегодня мы не можем назвать материальным. Не можем в силу недостаточной пока способности приборов фиксировать данные процессы в центральной нервной системе.
Именно такие характеристики имеет и так называемая гомоинтеллектуальная энергия. По мнению М. И. Рыбальского, должен существовать пока еще не зафиксированный объективно вид психической энергии, который он предложил называть гомоинтеллектуальной (homo — человек, intellectis — рассудок, разум). Гомоинтеллектуальная энергия «продуцируется неизвестными нам структурами головного мозга». Мы ее не можем зафиксировать, но она присутствует в психике и определяет наше поведение. Неожиданные поступки возникают вдруг у человека, который до этого «хорошо» себя вел. Он совершает агрессию или суицид. В то же время мы встречаемся с тем, что тяжелый психопат не идет на преступление в ситуации, когда он «обязан» его совершить. Что-то останавливает психопата. Есть непознанная часть психики, которая и определяет параметры агрессивного, криминального поведения.
Фрейд пытался объяснять поведение, используя понятие психической энергии. Он распространял на нее законы механики. Уровень нервно-психического возбуждения, по Фрейду, зависит от количественного соотношения «вводимой» и «выводимой» энергии. Блокирование ее выхода может привести к повышению агрессивного возбуждения, подобно давлению воды в плотине. В частности, энергия полового влечения, встречая препятствие, увеличивает свой потенциал. Фрейд рассматривал агрессивность как способ преодоления блокады полового влечения («либидо»). Когда нормального выхода скопившейся энергии либидо нет, она «выходит» наружу с помощью и в форме агрессии.
Психоаналитики полагали, что раннее половое влечение («инфантильное либидо») проявляется в чувстве удовлетворения от сосания материнской груди и актов дефекации. Это связано с тем, что рецепторы удовольствия у детей в раннем возрасте сосредоточены на губах, языке, в области анального отверстия. Если проявления инфантильного либидо заблокированы, его энергия не исчезает, она усиливается и «хранится» в психике. В последующем она может выйти наружу в виде агрессии. У агрессивных правонарушителей часто был нарушен ранний контакт с матерью, процесс грудного вскармливания; их не брали на руки, не кормили грудью, эмоционально отвергали, не уделяли им тепла и заботы. Таким образом, их либидо было блокировано; энергия либидо не получила естественного выхода и осталась в психике в потенциально активном состоянии. Этот «заряд» готов разрядиться в виде внешней агрессии.
В подростковом периоде агрессивная энергия скапливается при подавлении полового влечения. Когда искусственно сдерживается нормальный ход полового созревания, появляются искусственные препятствия сексуальным интересам, энергия либидо не получает адекватного пути выхода. Создается резервуар неиспользованной психической энергии. Она выходит наружу «с помощью» агрессии. Многочисленные примеры «из жизни «маньяков», людей, совершивших неоправданные убийства, тут как нельзя кстати. Препятствия на пути любовного чувства вызывают усиление агрессивной энергии. Не получившие тепла, любви люди мстят за свою ущербность. Их неиспользованная энергия либидо расходуется в агрессивных, садистских актах. Как говорится, от любви до ненависти один шаг.
Таким образом, агрессивность, как это ни парадоксально, является выражением инстинкта жизни. Она призвана прорвать плотину и освободить организм от гнета накопившейся нереализованной энергии. Этот инстинкт вывода избытка психической энергии Фрейд назвал «Танатосом» — инстинктом разрушения. Он «выводит» наружу избыток нереализованной психической энергии, «на ходу» превращая ее в агрессию. Если этого не происходит, психическая энергия разрушает индивида изнутри. Ей некуда деваться, и она начинает разрушать свое вместилище — психику человека. Поэтому существует эгоистическая «мудрость»: лучше разрядиться в гневе, снять напряжение с помощью злобы и агрессии на окружающих, чем повредить свое здоровье.
В случаях блокады либидо, когда оно не может «излиться» на объект любви, выбор для человека невелик: или выпустить энергию либидо наружу в виде агрессии, или позволить ей разрушить самого человека. Например, отец мстит за гибель своего любимого ребенка. После случившейся трагедии, гибели горячо любимого сына, любовь отца внезапно теряет объект. А энергия любви должна иметь возможность «уйти» в объект, наружу. Не получив этого выхода, она может стать разрушительной для самого человека. Как избежать этого? Вывести ее наружу с помощью агрессии. И несчастный отец наносит удар ножом виновнику гибели сына. Таким образом, его психика «разрядилась» и избежала саморазрушения. Если бы он этого не сделал, то от горя покончил бы с собой. Чтобы не совершить самоубийство, отец совершает самосуд.
Итак, мы видим одно из возможных объяснений немотивированной, неоправданной агрессии. Оно связано с законами циркуляции психической энергии. Препятствия на пути движения либидо создают напряжение аффекта. Выход этого напряжения может быть осуществлен с помощью агрессии.
Свое объяснение немотивированным агрессивным актам дает также известный психиатр С. Гроф. Он пытается вскрыть механизмы клинических феноменов агрессивности, которые трудно понять с помощью «привычного» психологического и психопатологического анализа. Речь идет, в частности, о садизме, тяжких деликтах. По его мнению, в основе этих феноменов лежит мощная энергия, накопленная в мозге плода в период родов. В данный период происходит борьба за выживание; проходя по родовым путям, плод борется за жизнь. Родовые пути — препятствие для плода. Затяжные роды сопровождаются гипоксией плода, который переживает огромный стресс, причем на неосознанном для него уровне. Он находится в панике, старается вырваться наружу, но встречает сопротивление. Он не может кричать, плакать, просить о помощи. Энергия борьбы не может выйти наружу, она накапливается в его психике как мощный электрический заряд в батарее. Этот энергетический сгусток огромной силы остается внутри психики ребенка и ждет своего часа. В определенные жизненные периоды запасы энергии могут прорваться наружу, вызвав различные эмоциональные и агрессивные поведенческие феномены. Батарея готова разрядиться в любой момент. На клиническом языке данное явление обозначается как сильное психомоторное возбуждение. В этом состоянии совершаются немотивированные деликты.
Мужчина, 20 лет, на пути от электрички домой внезапно напал на девушку, разорвал ей промежность, вынул кишечник и обмотал его на шее жертвы. До этого у него не было признаков душевной болезни, он работал, имел семью. После преступления вернулся домой и лег спать.
Этот молодой человек родился от тяжелых, затяжных родов, во время которых имели место признаки асфиксии. Именно в этот момент произошло накопление мощного потенциала нереализованной энергии стресса, которая «выстрелила» спустя много лет, в ситуации правонарушения. Отсюда — его немотивированность, внезапность, сильный садизм. В представленном примере мы видим факторы риска агрессивного поведения в виде трудных, затяжных родов, кислородного голодания плода. Накопленная в этот период энергия определяет повышенное возбуждение и готовность к агрессии.
Еще один важный фактор, провоцирующий неоправданную агрессию, — личностный кризис. Он сопровождается разладом личности, чувством одиночества и оторванности от мира. С кризисными процессами самосознания тесно связаны специфически подростковые реакции группирования, значение которых в формировании мотивов преступления огромно. В группе исчезают мучительные поиски своего Я. Все просто и ясно. Есть цель, лидер, структура, иерархия. Группы часто агрессивны. Повинуясь законам группы, подростки идут на невероятно жестокие преступления для того, чтобы, как им кажется, восстановить жизненно важную для них связь собственного Я с группой. Они обретают уверенность, пропадает мучительный разлад с самим собой. Мы видим, как в толпе теряется ощущение самости. Группа становится единым потоком, мгновенно подчиняясь командам агрессивного толка. Возникают преступления, определяемые иррациональными, лишенными адекватной связи с ситуацией мотивами.
Девушка отомстила своей подруге за «измену». Подруга в присутствии группы подростков назвала ее проституткой. Девушка вынашивала идею мести два месяца. Потом она подговорила двух подростков помочь ей осуществить месть. Они пригласили потерпевшую в лес, на «пикник». Там они заставили ее вырыть себе могилу. Включили музыку, зажгли свечи. После этого нанесли ей множество ударов лопатой по голове и закопали.
В приведенных выше примерах агрессия носит немотивированный, неожиданный характер. В подобных случаях мотивы агрессивных действий не вытекают из ситуации, «непонятны» с точки зрения бытовой логики. Это могут быть агрессивные действия с необычной жестокостью. Случаются преступления, в основе которых лежит необъяснимая трансформация мотива: психологически понятная реакция вдруг превращается в жестокий садизм («трансформированная» агрессия). Во всех подобных примерах трудно установить четкую связь с психической патологией, хотя преступные действия представляются явно аномальными.
Конечно, непонятность и неожиданность этих преступлений нельзя абсолютизировать. Нельзя сказать, что нет вовсе никаких предикторов их совершения. Но они выражены незначительно, часто скрыты, их трудно зафиксировать. Можно уверенно говорить только о факторах риска, «готовности» к немотивированной агрессии, на которые следует обратить внимание. Во-первых, факторы наследственности: алкоголизм и депрессии у родственников. Эти расстройства свидетельствуют о генетически обусловленной нестабильности эмоций, патологии влечений, импульсивности. Все названные феномены провоцируют агрессию. Следующая группа факторов — тяжелая беременность, отягощенная явлениями токсикоза, угрозой выкидыша. Мы говорили уже о теории Грофа, о влиянии переживаний плода в родовой период, о том огромном стрессе, который он испытывает во время тяжелых, затяжных родов, со стимуляцией, ручным выдавливанием. Энергия этого стресса составляет основу последующей неожиданной агрессии. Препятствия на пути энергии либидо (сексуальности) в младенчестве, нарушения ее циркуляции в ходе полового созревания также создают риск повышенной агрессивности.
Болезни, влияющие на головной мозг ребенка (травмы, инфекции), усиливают дисбаланс торможения/возбуждения в сторону возбуждения. Эти дети легко «заводятся», взвинчиваются, склонны к импульсивности, несоразмерности агрессивного ответа. Строгое, жестокое, бездушное воспитание — один из весомых факторов риска появления садизма у подростков. Явления личностного кризиса, нестабильность собственного Я, «растворение» в агрессивной группе — еще один кластер повышенной готовности к немотивированной агрессии.
Для ранней профилактики антисоциального поведения обнаружение приведенных выше факторов крайне важно. Оно позволяет своевременно предпринять необходимые меры (медикаментозную коррекцию органического поражения головного мозга, повышенной возбудимости, семейное консультирование и терапию, обучение навыкам воспитания, разрешения конфликтов и т. д.).
Литература
1. Агрессия у детей и подростков / Под ред. Н. М. Платоновой. СПб.: Речь, 2004.
2. Бреслав Г. Э. Психологическая коррекция детской и подростковой агрессивности. СПб.: Речь, 2004.
3. Буторина Н. Е., Макаров С. А., Буторин Г. Г. Многоосевая система классификации болезней и диагностика наркологических заболеваний у детей и подростков // Вопросы наркологии. 2002. N 2.
4. Ваксман А. В. Враждебность и агрессивность в структуре депрессии (закономерности формирования, прогностическая значимость, терапия и социально-психическая адаптация): Дис. … канд. мед. наук. М., 2005.
5. Ениколопов С. Н. Психология враждебности в медицине и психиатрии // Терапия психических расстройств. 2007. N 1.
6. Можгинский Ю. Б. Агрессивность детей и подростков: распознавание, лечение, профилактика. М.: Когито-центр, 2006.
7. Рыбальский М. И. Бред. М.: Медицина, 1993.
8. Bartol C. (Бартол Л.). Психология криминального поведения / Пер. с англ. СПб. М.: «прайм-Еврознак» — ОЛМА-ПРЕСС, 2004.
9. Coie J. D., Lochman J. E., Terry R., Hyman G. Predicting early adolescent disorder from childhood aggression and peer rejection // Journal of Consulting and Climical Psychology, 60. 1992.
10. Connor D. (Коннор Д.). Агрессия и антисоциальное поведение у детей и подростков. Исследования и терапевтические стратегии / Пер. с англ. СПб. — М.: «прайм-Еврознак» — ОЛМА-ПРЕСС, 2005.
11. Gesten J. C., Langer T. S., Eisenberg J. G. et al. Stability and change in types of behavioral disturbance of children and adolescents // Journal of Abnormal Child Psychology, 4. 1976.
12. Mach E. J., Wolf D. A. (Мэш Э., Вольф Д.). Детская патопсихология. Нарушения психики ребенка. СПб.: «прайм-Еврознак», 2007.
13. Olweus D. Stability of aggressive behavior patterns in males: a review // Psychological Bulletin, 86. 1979.
14. Психотерапия детей и подростков / Под ред. Ф. Кендалла; пер. с англ. СПб.: Питер, 2002.
15. Wener C., Kerig P. (Венар Ч., Кериг П.). Психопатология развития детского и подросткового возраста / Пер. с англ. СПб.-М.: «прайм-Еврознак» — ОЛМА-ПРЕСС, 2004.
16. Williams R. B.Ir. et al. The health consequences of hostility. Anger and Hostility in cardivascular and behavioral disorders. Washington, DC: Hemisphere, 1985.
