Анисимов Андрей Геннадьевич, Восточно-Сибирский институт МВД России.
Дается краткая характеристика состояния молодежной корыстно-насильственной преступности и реакции правоохранительных органов на нее в Иркутской области, Красноярском крае и Республике Бурятия. Обосновывается необходимость и эффективность применения специальных мер профилактического воздействия.
Ключевые слова: молодежная преступность, профилактика преступлений, преступность в Восточной Сибири, программа профилактики преступлений, специальная профилактика.
Youth mercenary violent crime A. G. Anisimov
The author characterizes the state of youth mercenary violent crime and response of the law-enforcement authorities to it in the Irkutsk region, Krasnoyarsk territory and Republic of Buryatia. The author also proves the need and efficiency of application of special preventive measures.
Key words: youth crime; prevention of crimes; criminality in Eastern Siberia; the crime prevention program; special prevention.
Не секрет, что больше половины всех зарегистрированных преступлений в России составляют имущественные преступления, которые совершаются путем кражи, грабежа и разбоя. Но какая возрастная группа их совершает? Данные за длительный период наблюдений свидетельствуют о преобладании в общей структуре всех преступников лиц молодежного возраста от 18 до 29 лет (до 43%) <1>. Фактически можно говорить о «молодежном» статусе корыстно-насильственной преступности. Так, исследование контингента молодых преступников показало <2>, что примерно в 70% случаев это лица в возрасте 18 — 24 лет, как правило, с низким уровнем образования, без постоянного источника доходов, в среднем, каждый седьмой преступник ранее судим за аналогичные преступления, в большинстве случаев условно в силу несовершеннолетия. ——————————— <1> По данным Госкомстата с 1992 по 2008 г. URL: http: //www. gks. ru/ bgd/ regl/ bO9_11/ lss-www. exe/ Stg/ d01/ 11-02.htm (дата обращения 13.11.2009). <2> Исследование проводилось на базе трех регионов Восточной Сибири: Иркутской области, Красноярского края и Республики Бурятия. Основой являлись данные статистики ИЦ ГУВД Иркутской области, ИЦ МВД Республики Бурятия, ИЦ ГУВД Красноярского края, судебной статистики в указанных регионах. Под молодежной корыстно-насильственной преступностью рассматривались преступления, совершенные лицами в возрасте от 18 до 29 лет, квалифицируемые по п. «г» ч. 2 ст. 161, ст. 162, п. «в» ч. 2 и ч. 3 ст. 163 УК РФ, в период с 2001 по 2008 гг.
Практически половина всех преступников находились на момент совершения преступлений в состоянии алкогольного опьянения. Общеизвестен факт, что употребление наркотических средств, как правило, выражается в сниженной физической активности самих наркоманов, их состояние опьянения в основном значительно тяжелее алкогольного, употребление наркотиков быстрее вызывает привыкание и влечет за собой более тяжелый абстинентный синдром, поэтому подобные преступления если и совершаются лицом, употребляющим наркотики, то чаще это происходит до приема наркотических средств. Как правило, конечной целью преступлений является получение денежных средств для приобретения одурманивающих веществ. Именно поэтому наркоманы в подавляющем большинстве чаще совершают корыстные, а не корыстно-насильственные преступления. Как следствие, доля таких лиц среди преступников значительно меньше доли лиц, находившихся в момент совершения преступления в состоянии алкогольного опьянения. Сопоставим основные коэффициенты, характеризующие уровень преступности в регионе и реакцию правоохранительных органов. Это коэффициент интенсивности преступности, коэффициент криминальной активности и коэффициент судимости <3>. ——————————— <3> Более подробно про расчеты указанных коэффициентов см., напр.: Шотников С. А. География преступности: вопросы теории и региональные проблемы Сибири // СибЮрВестник. 2001. N 3.
Не вдаваясь в тонкости расчетов, важно выделить главное: первый коэффициент характеризует уровень зарегистрированной преступности с учетом численности населения региона, второй — количество выявленных правоохранительными органами лиц, совершивших указанные преступления с учетом региональной специфики, а третий — количество лиц, подвергшихся осуждению за такие преступления. При сопоставлении указанных показателей преступности во всех трех регионах (Иркутской области, Красноярском крае и Республике Бурятия) с поправкой на региональные особенности наблюдался «эффект воронки», когда количество зарегистрированных преступлений лавинообразно росло, в то время как количество выявленных лиц, совершивших эти преступления, оставалось за весь период (с 2001 по 2008 гг., т. е. за семь лет) на уровне 2001 г. или даже снижалось. Важно отметить, что подобный количественный разрыв между зарегистрированными преступлениями и выявленными совершившими их лицами — нормальное явление, присущее любой правоохранительной системе, однако тревожен факт резкого увеличения этого разрыва за последние несколько лет. Ситуация осложнялась еще и тем, что в рассмотренный период далеко не все выявленные лица подвергались наказанию и число таких лиц также значительно увеличилось в последнее время. Так, в Иркутской области значение коэффициента криминальной активности в 2003 г. превышало значение коэффициента судимости в том же году (9,6 против 7,7), ситуация усугубилась в 2004 г. и оставалась стабильной вплоть до 2007 г., когда коэффициент судимости незначительно обогнал коэффициент криминальной активности. В то время как значение коэффициента молодежной корыстно-насильственной преступности было запредельно высоким (17,7 в 2003 г.), а в 2007 г. увеличилось практически вдвое (31,4). Думается, описанная ситуация характерна и для Восточной Сибири в целом. Является ли такая тенденция тревожным симптомом? Вероятно, да. Ведь фактически уровень одного из самых распространенных видов преступности (если не самого распространенного) за последние семь лет существенно увеличился, в то время как деятельность правоохранительных органов, а в первую очередь деятельность прокуратуры, Министерства внутренних дел и судебной системы, не просто не успевала за увеличением преступности, а отставала от этого роста. Подобная ситуация сама по себе весьма благоприятна для увеличения реального уровня преступности, ведь фактически попирается ключевой принцип наказания — его неотвратимость. Как справедливо заметил профессор В. Лунеев, «безнаказанность особо криминогенна» <4>. ——————————— <4> Лунеев В. В. Права человека и преступность в глобализирующемся мире // Общественные науки и современность. 2005. N 3. С. 116.
Пытаясь понять причины такого положения вещей, нельзя говорить лишь о каком-то наборе конкретных обстоятельств, такая ситуация — следствие проблем всего российского общества. В этой системе причин и условий преступности правоохранительные органы займут довольно скромное, как правило, второстепенное место. Общество, где редкий общественный институт функционирует должным образом, не имеет морального права, да и не может требовать от системы правоохранительных органов идеальной работы. Однако, если говорить об улучшении эффективности деятельности правоохранительных органов, следует сказать о некоторых недостатках в их работе. Так, с одной стороны, существующая ситуация — во многом следствие крайней гуманизации наказания в последнее время, несовершенства законодательной базы, а в первую очередь Уголовно-процессуального кодекса РФ, чрезвычайно «мягкой» позиции суда при вынесении приговоров, отсутствия реально действующей дифференцированной системы наказаний (например, общественных, исправительных работ) и т. п. С другой стороны, такая ситуация — следствие низкого уровня координации правоохранительных органов, их слабого взаимодействия с гражданами, бедной материальной базы, отсутствия учета региональной специфики, последних тенденций преступности и т. п. Совершенно очевидно, что добиться реального снижения уровня преступности лишь на базе какого-то одного ведомства (например, только Министерства внутренних дел) маловероятно, такое улучшение возможно лишь за счет координации и качественного улучшения деятельности всех правоохранительных органов. В первую очередь речь идет о специальной профилактике преступлений, выраженной в организации слаженной работы правоохранительных органов, учета региональных особенностей преступности, применении новейших средств профилактики и выявления преступлений (видеонаблюдение, кнопка вызова милиции, современные сигнализации и т. п.), кроме всего прочего — привлечении граждан к выявлению преступлений, патрулированию улиц, активном сотрудничестве с правоохранительными органами. Такая специальная профилактика преступлений невозможна без решения трех ключевых задач: — решения вопроса о финансировании; — поддержки профилактики органами власти, в первую очередь органами местного самоуправления; — разработки с учетом специфики региона программы конкретных действий. На третьем пункте остановимся более подробно. Россия — огромное государство, где каждый район имеет свои уникальные черты, как следствие, и «свою», специфичную преступность. Так, Восточная Сибирь в целом, и Иркутская область в частности, являются центром повышенного сосредоточения преступников, куда, начиная со времен освоения края, ссылали всех «неугодных» государству лиц, в первую очередь преступников. Сейчас на территории области расположено 22 колонии. Большинство ранее осужденных лиц ассимилируется после освобождения на территории региона, что, несомненно, сказывается на криминальной активности населения. Игнорирование этого факта вряд ли может благоприятно сказаться на профилактике региональной преступности. Традиционная криминогенность Иркутской области и, как следствие, находящихся на востоке и на западе от нее Республики Бурятия и Красноярского края — базовая, но не основная специфика Восточной Сибири. Различия есть и между регионами. Например, Красноярский край наиболее урбанизированный (более половины населения края живет в Красноярске и других городах) из рассмотренных регионов, Республика Бурятия — регион с преобладанием сельских жителей. Все это сказывается на образе жизни населения, их традиционных местах работы, учебы и отдыха и, как следствие, на молодежной корыстно-насильственной преступности. Например, проведенное автором исследование показало, что в Красноярском крае посягательства на граждан в ночные часы происходят значительно (до двух раз) чаще, чем в Республике Бурятия. Соответственно, работа по налаживанию эффективного механизма проверок ночных клубов и иных развлекательных учреждений тут была бы более эффективной. Реакцией общества на указанную специфику должна стать концепция профилактики, составленная для каждого конкретного региона. Нельзя бороться с преступностью лишь на базе правоохранительных органов, очевидно, что это должна быть комплексная программа, где будут учтены общие оздоровительные меры, направленные на сглаживание общественных противоречий, оздоровление экономики, обеспечение рабочих мест, решение общесоциальных проблем, ведь показательно, что среди молодых преступников преобладают лица в возрасте 18 — 24 лет, возможно, в связи с тем, что не решены базовые проблемы молодежи — трудоустройство, социальная интеграция и здоровый досуг. Экономическое оздоровление региона, сглаживание социальных противоречий дадут опосредованный и отдаленный во времени эффект, однако хорошо организованные меры специальной профилактики могут сдержать рост преступности или даже несколько снизить его. Такая работа может показаться весьма сомнительной в плане эффективности, ведь, к сожалению, сильны стереотипы, что деятельность милиции, например, неэффективна. Между тем схожие проблемы наблюдались в г. Санкт-Петербурге, где с 2004 г. отмечался рост уличной преступности, а в первую очередь грабежей и разбоев. Однако своевременная и грамотная организация мер специальной профилактики уже на сегодняшний день позволила наработать положительный опыт и серьезно снизить (до трех раз) уровень уличной преступности (кражи, грабежи и разбои) лишь за счет частичной координации деятельности правоохранительных органов, в первую очередь за счет грамотной организации прокурорского надзора, работы с главами администраций города и ОВД. Применяемые меры были вполне обычными и не требовали колоссальных материальных затрат. Так, был повышен спрос, в первую очередь с прокуроров как координаторов такой деятельности, проводились меры по улучшению освещенности улиц, оснащению их камерами видеонаблюдения, средствами связи с милицией. Под контролем районных прокуроров выявлялись наиболее криминогенные места и принимались меры по их оздоровлению; к работе были подключены не только начальники РУВД, но и главы администраций. В обязательном порядке рассматривались вопросы патрулирования указанных территорий, в том числе с привлечением сил общественных формирований, были установлены стационарные посты милиции <5>. ——————————— <5> Зайцев С. Профилактика преступлений и правонарушений: координация и прокурорский надзор // Законность. 2009. N 8. С. 3.
Эффект от проведенных мероприятий не заставил себя долго ждать: там, где принимались указанные меры, количество совершенных преступлений снизилось более чем на 60%, на 20% увеличилась раскрываемость, уже в 2006 г. рост преступности составил 3%, а в 2007 г. было зафиксировано снижение регистрируемых преступлений (-3,7%). В немалой степени этому способствовала активизация работы по противодействию наркотизации населения <6>. Даже применение лишь некоторых специальных профилактических мер — грамотной организации работы правоохранительных органов при активном участии прокуратуры, глав администраций с учетом региональной специфики (наиболее криминогенных районов Санкт-Петербурга) смогло дать весьма серьезный положительный эффект. ——————————— <6> Там же. С. 3 — 4.
Использование подобных мер и опыта их применения жизненно необходимо не только для отдельного города, но и для регионов России. И в немалой степени для Восточной Сибири.
Пристатейный библиографический список
1. Зайцев С. Профилактика преступлений и правонарушений: координация и прокурорский надзор // Законность. 2009. N 8. 2. Лунеев В. В. Права человека и преступность в глобализирующемся мире // Общественные науки и современность. 2005. N 3. 3. Шотников С. А. География преступности: вопросы теории и региональные проблемы Сибири // СибЮрВестник. 2001. N 3.
