ПРОБЛЕМА ОТЧУЖДЕНИЯ ОРГАНОВ МЕСТНОГО САМОУПРАВЛЕНИЯ
ОТ ПОГРАНИЧНЫХ ОРГАНОВ И НАСЕЛЕНИЯ В СФЕРЕ ОБЕСПЕЧЕНИЯ
ПОГРАНИЧНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ
Е. Н. ХОЛОПОВА, О. И. ЛЕВИТАН
Холопова Елена Николаевна, профессор кафедры государственно-правовых дисциплин Калининградского пограничного института ФСБ России, доктор юридических наук, профессор.
Левитан Олег Исаакович, соискатель кафедры государственно-правовых дисциплин КПИ ФСБ России.
В статье рассматриваются категория «отчуждение»; проблемы размежевания органов местного самоуправления от пограничных органов и населения, возникающие при их взаимодействии в связи с отчуждением.
Ключевые слова: взаимодействие, пограничные органы, органы местного самоуправления, население, пограничная безопасность, автономная местная власть, гражданская солидарность.
Problem of alienation of agencies of local self-government from border agencies and population in the sphere of ensuring border security
E. N. Kholopova, O. I. Levitan
The article deals with the notion «alienation» concerning the border service, local authorities and the population of the border regions, the problems arising in the interaction of the above-mentioned subjects.
Key words: interaction, border organs, local authorities, population, border security, independent local authority, civil solidarity.
Категорией, описывающей онтологическую ситуацию нарушения или разрыва связей индивида с миром и соответствующей понятию утраты смысла, является категория «отчуждение». Проблемы отчуждения активно обсуждались философами, психологами, однако в круг общеупотребительных понятий этот термин по-настоящему так и не вошел. Обратим внимание на некоторые существенные подходы к категории «отчуждение», что позволит в дальнейшем использовать ее при характеристике взаимодействия пограничных органов, органов местного самоуправления и населения.
Современная традиция употребления термина «отчуждение» берет начало от Г. В.Ф. Гегеля и К. Маркса. Отчуждение, по Марксу, проявляется в следующих феноменах: отчуждение человека от процесса и продукта труда (субъективная неудовлетворенность; ощущение вынужденности деятельности; инструментальный характер деятельности вместо творческого); отчуждение человека от родовой сущности (неспособность воспринимать человеческий смысл предметов культуры, «слепота» к ценностям); отчуждение человека от предметного мира (частная собственность становится предметом обладания, а не действительного присвоения); фрагментация жизни (жизнь человека в ее различных сферах не имеет единой направленности и переживается им как разорванная, чужая); отчуждение человека от человека (дегуманизация отношений, другой человек становится средством, а не целью) [1].
Э. Фромм раскрывает с психологической стороны отчуждение в различных сферах, в том числе описывает отчуждение человека от общественных сил, когда общественные события представляются ему стихийными, а не совершаемыми ими: не закон и государство существуют ради людей, а люди чувствуют себя рабами государства и законов. Отчуждение по отношению к самому себе связано с «рыночной ориентацией», когда человек рассматривает себя как вещь, которую следует выгодно продать; его представление о себе сводится к его социально-экономической роли, оценке собственной успешности; в отношениях друг с другом люди также часто используют друг друга как средство, как товар, утрачивая чувство солидарности. Основной чертой отчужденного человека, по мнению Фромма, становится конформизм [2].
А. Н. Леонтьев использует понятие отчуждения в контексте обоснования различения значения и личностного смысла. По его мнению, деятельность является отчужденной, если она не мотивирована смыслообразующим мотивом. Это возможно как на уровне конкретной деятельности (работа, учеба, отдых, общение, самопознание), так и на уровне жизни в целом: жизнь утрачивает смысл, сводится к удовлетворению биологических потребностей, постоянному воспроизводству одних и тех же отчужденных видов деятельности. Из этого выводится положение о том, что мотивы-стимулы, связанные с неспецифическими потребностями, придают деятельности отчужденный смысл, обусловленный не естественной связью между выполняемой деятельностью и удовлетворением потребностей, а искусственной связью, заданной значимыми людьми или социальной системой [3]. Деятельностный подход А. Н. Леонтьева дает убедительные основания для разработки понятия отчуждения как утраты деятельностью смысла, вызванной отсутствием у этой деятельности актуальных смыслообразующих мотивов.
Таким образом, понятие «отчуждение» характеризует ситуацию в ее онтологическом аспекте — как распад внешних и внутренних связей в структуре жизненного мира личности, соединяющих жизнь индивида с более широкими контекстами мира, общества, других людей и сферы трансцендентного, а также скрепляющих ее в единое целое, т. е. распад ее связанности и связности. Целесообразно говорить здесь о смысловом отчуждении, чтобы более отчетливо обозначить нетрадиционный контекст употребления этого понятия, хотя логически это избыточно, ибо любое отчуждение представляет собой распад смысловых связей [4]. Помимо общего смыслового отчуждения, касающегося жизнедеятельности в целом, можно говорить о смысловом отчуждении, проявляющемся в отдельных сферах жизни или отдельных видах деятельности, таких, как трудовая, учебная, пограничная деятельности и др.
Применительно к органам местного самоуправления, пограничным органам, населению категорию «отчуждение» можно рассматривать исходя из понятий «система» и «взаимодействие». Очень важным качеством любой системы является ее коррелятивность, т. е. закономерная взаимосвязь ее элементов.
В математике принято выделять два вида корреляции: прямую, если между двумя величинами связь такова, что обе они или увеличиваются, или уменьшаются, и обратную, если одна величина уменьшается по мере увеличения другой. В данном случае само понятие «самоуправление» предполагает прямой вид корреляции характеристик системы.
Органы местного самоуправления играют существенную роль в системе местного самоуправления, именно от них зависит развитие общественных компонентов местного самоуправления. Как утверждает А. А. Уваров [5], данные компоненты находятся в прямой корреляционной зависимости друг от друга. Поэтому усиление общественных компонентов в системе местного самоуправления должно не ослабить, а усилить органы местного самоуправления, поскольку в этом случае расширяется и укрепляется социальная база, на которую эти органы опираются при осуществлении своих полномочий. И наоборот, при отсутствии или слабом проявлении общественного компонента местного самоуправления наступает естественный процесс отчуждения органов местного самоуправления от населения, а при формальном отделении этих структур от системы органов государственной власти они как бы уходят «в свободное плавание», формируя свою собственную корпоративную систему, цели и интересы могут быть довольно далеки от целей и интересов и государства, и местного населения соответствующего муниципального образования.
Органы местного самоуправления, отражая, с одной стороны, элементы самоуправления и самоорганизации и определенное в связи с этим обособление в рамках государственного механизма, а с другой — включенность в процесс государственного управления, в решение общенациональных задач, действуя на основе принципов, характерных для сущности любой государственной власти (обязательность решений для исполнения, возможность принуждения), являются органами публичной власти, представляющей совокупность государственной власти и власти местного самоуправления. Такая ситуация чревата фактическим отстранением от процесса организации и деятельности местного самоуправления не только общественности и общественных объединений, но и населения. Более того, социологи уже отмечают наметившуюся тенденцию.
Индикаторами отчуждения населения от органов местного самоуправления являются:
во-первых, мировоззрение населения, в том числе и приграничных территорий, которому присущи определенные черты. Опрошенные в ходе исследования представители органов местного самоуправления отмечали, что население продолжает относиться к местной власти как к «исполкому». Населением не воспринимается разграничение полномочий между уровнем публичной власти, они полагают, что каждый уровень власти должен заниматься всем и решать все под контролем вышестоящего. Результаты опроса местного населения на приграничных территориях свидетельствуют о том, что только 25% опрошенных знают, какие вопросы решают органы местного самоуправления, 23% затруднились ответить, а 52% не знают, чем занимаются органы местного самоуправления. Подобная ситуация складывается и со знанием населением компетенции органов местного самоуправления в обеспечении пограничной безопасности;
во-вторых, неиспользованный потенциал местного самоуправления: территории существуют за счет финансирования из регионального и федерального бюджета. Причины кроются как в неэффективной организации и недостатке финансовых ресурсов власти, так и в безынициативности граждан, спровоцированной, в свою очередь, дезориентацией в новой для себя ситуации поиска приложения своих социальных усилий. Во многих приграничных образованиях растет безработица (по разным муниципальным образованиям от 20 до 60%), что приводит к тому, что местное население занимается противоправной деятельностью (контрабанда сигарет, бензина, продуктов питания, незаконная порубка леса, охота, вылов биологических ресурсов и т. д.). Респонденты отмечали, что на практике наделения действенными полномочиями муниципальной власти не происходит. Большинство респондентов уверены в необходимости совершенствования местного самоуправления. В области обеспечения пограничной безопасности 20% считают, что необходимо устанавливать юридическую ответственность должностных лиц местного самоуправления за ненадлежащее исполнение своих обязанностей. По мнению большинства респондентов, нынешняя местная власть, даже с незначительными полномочиями, является невостребованной;
в-третьих, отсутствие развитой культуры гражданской солидарности. Об аполитичности населения, нежелании участвовать в деятельности органов местного самоуправления, в том числе и по обеспечению пограничной безопасности, высказывались многие представители органов местного самоуправления. Большинство респондентов считают, что в органах местного самоуправления существует коррупция, сами главы муниципальных образований провоцируют местное население на конфликт с пограничными органами;
в-четвертых, отношение населения к местной власти. Можно констатировать, что местное самоуправление в глазах населения — это власть: локальная, несамостоятельная, неответственная перед гражданами и не опирающаяся на местное население, не работающая в тесном и непосредственном контакте с ним. Важно подчеркнуть, что полевые исследования фиксируют сильные различия во мнениях по этому вопросу руководителей различных типов муниципальных образований. Давление на местное самоуправление порождают чувство страха или протестные настроения (иначе говоря, конфликтность, в том числе латентную). Отсутствие стимулов к развитию муниципальных образований, подконтрольность их ресурсов регионам, включение в региональные вертикали власти, подавление самоуправления порождают психологию иждивенчества, безынициативности. Эти настроения, в свою очередь, передаются и населению. Отсутствие институтов местного самоуправления способствует укоренению психологии иждивенчества в масштабе всей страны;
в-пятых, закрытость органов местного самоуправления для населения, у которого нет свободного доступа к информации, процесс принятия решений непрозрачен, порядок и гарантии участия населения в осуществлении местного самоуправления не отрегулированы, органы местного самоуправления недостаточно ответственны перед населением. Анализ данных процессов в сфере обеспечения пограничной безопасности подтверждается результатами исследования. Так, на вопрос: «Почему Вы не оказываете помощь пограничным органам в решении вопросов, связанных с охраной Государственной границы Российской Федерации?», 40% респондентов ответили, что не имеют информации.
Среди ключевых проблем отчуждения в сфере пограничной безопасности можно выделить следующие.
Отличительной чертой всех форм привлечения местного населения к обеспечению пограничной безопасности является использование определенных мер материального и морального стимулирования, которое выступает как один из факторов, побуждающих их к активной помощи пограничным органам. Вместе с тем ни финансовых средств, ни законодательного закрепления таких полномочий не существует, поэтому наблюдается и отсутствие мотивов-стимулов у населения. Привлекая местное население к участию в обеспечении безопасности на государственной границе, в качестве мотива следует рассматривать не только патриотизм граждан, но и их заинтересованность в удовлетворении своих материальных и моральных потребностей, причем основанием для определенного вознаграждения являются не только конкретные факты задержания нарушителя государственной границы пограничного режима и режима в пунктах пропуска через границу, но и активное взаимодействие с пограничными органами по оказанию помощи им.
Негативную роль играют низкий профессионализм и безответственность должностных лиц органов местного самоуправления, призванных решать различные вопросы взаимодействия, как с органами местного самоуправления, так и населением, и в связи с этим отсутствие эффективного механизма юридической ответственности указанных должностных лиц. (Все это также подтверждается результатами исследований.)
Самостоятельной проблемой является отсутствие четко налаженного взаимодействия и координации усилий, направленных на реализацию положений пограничной политики и обеспечение безопасности различными органами власти, в том числе и органами местного самоуправления. Не всегда их деятельность согласуется с другими органами и преследует обеспечение общенациональных интересов, подчиняется единой пограничной политике.
Разумеется, существуют и иные проблемы взаимодействия органов местного самоуправления с пограничными органами и населением. Однако авторы посчитали необходимым остановиться только на тех проблемах, которые определяют индикаторы отчуждения. Изложенное свидетельствует, что отчуждение органов местного самоуправления от пограничных органов, населения сегодня, как никогда ранее, характеризует современное положение вышеназванных субъектов в сфере обеспечения пограничной безопасности.
Литература
1. Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844 года // Маркс К., Энгельс Ф. Из ранних произведений. М., 1956. С. 517 — 642.
2. Фромм Э. Здоровое общество. М., 2005. С. 147.
3. Леонтьев А. Н. Психология смысла. М., 1999. С. 199 — 201.
4. Леонтьев А. Н., Осин Е. Н. Понятие отчуждения в философии и психологии // Культурно-историческая психология. М., 2007. N 4. С. 68 — 77.
5. Уваров А. А., канд. юрид. наук, доцент юрид. факта Оренбургского аграрного ун-та, ст. науч. сотр. URL: www/lawmix. ru (дата обращения: 10.11.2010).
