В УГОЛОВНОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ С ПОЗИЦИЙ ПРЕПОДАВАТЕЛЯ
ГРАЖДАНСКОГО ПРОЦЕССУАЛЬНОГО ПРАВА
Л. ГРОСЬ
Грось Л., профессор кафедры гражданского процесса МГЮА.
Анализ норм уголовно-процессуального права выявляет некоторые вопросы, касающиеся разрешения гражданского иска в уголовном деле, преюдициального значения решений судов общей юрисдикции и арбитражных судов, выносимых в порядке гражданского судопроизводства.
1. Не ясно, почему в ст. 308 УПК РФ нет нормы, обязывающей суд при вынесении обвинительного приговора с одновременным решением по предъявленному гражданскому иску указать закон, содержащий норму частного права, на основании которой гражданский иск подлежит удовлетворению либо, наоборот, в его удовлетворении отказывается.
2. Также непонятно, почему в ч. 2 ст. 74 УПК РФ в качестве доказательств не названы объяснения гражданского истца и гражданского ответчика, именно объяснения, а не показания; с учетом к тому же, что гражданский истец — не обязательно потерпевший, а гражданский ответчик — не обязательно обвиняемый.
3. Установленная ст. 49 Конституции Российской Федерации, ст. 14 УПК РФ презумпция невиновности распространяет свое действие исключительно на распределение обязанностей по доказыванию виновности в совершении преступления. При разрешении гражданского иска действует презумпция, установленная нормами частного права. Так, например, п. 2 ст. 1064 ГК РФ установлена презумпция вины причинителя вреда, являющегося гражданским ответчиком, который, как было упомянуто выше, может быть, а может и не быть обвиняемым одновременно. Как разрешить коллизию презумпций, если в действиях обвиняемого кумулируются преступление и гражданское правонарушение?
4. Статья 90 УПК РФ не называет в качестве имеющих преюдициальное значение для суда, рассматривающего уголовное дело, факты, установленные вступившим в законную силу решением суда по гражданскому делу. Между тем ситуации, когда гражданское дело о возмещении вреда, причиненного преступными действиями, рассматривается ранее, нежели соответствующее уголовное дело, — не редкость. Действующее частное право достаточно редко устанавливает размер ответственности за причинение вреда в зависимости от того, является ли оно одновременно преступлением. В качестве примера такого установления можно назвать норму о полной материальной ответственности работника за ущерб, причиненный работодателю в результате преступных действий работника, установленных приговором суда (п. 5 ст. 243 ТК РФ). Рассматривая гражданское дело о материальной ответственности работника на основании п. 5 ст. 243 ТК РФ, суд обязан приостановить производство по нему до окончания производства по уголовному делу о преступлении работника, причинившем имущественный ущерб работодателю (абзац 5 ст. 215 ГПК РФ). Если производство по уголовному делу завершится вынесением оправдательного приговора либо прекращением, в том числе по нереабилитирующим основаниям, на работника может быть возложена лишь ограниченная материальная ответственность. Разумеется, при отсутствии других оснований полной материальной ответственности работника.
Можно привести примеры, когда в действиях гражданина кумулируются признаки преступления и недействительности сделки — гражданского правонарушения. Таковы, например, мошенничество и сделка, совершенная под влиянием обмана. Заметим, что предметом гражданского иска в уголовном деле о мошенничестве может быть односторонняя реституция с распространением на нее срока исковой давности, установленного в один год со дня, когда гражданский истец узнал или должен был узнать об обмане, — как для всякой оспоримой сделки (ст. 179, п. 2 ст. 181 ГК РФ). Срок исковой давности прерывается предъявлением иска, что возможно непосредственно после возбуждения уголовного дела, и начинает течь заново. Вполне реальны ситуации, когда ко времени возбуждения уголовного дела или ко времени разрешения гражданского иска в уголовном деле срок исковой давности истечет, что по заявлению гражданского ответчика может стать основанием отказа в удовлетворении иска. Говорю об этом, чтобы подчеркнуть несогласованность гражданского и уголовного права по срокам исковой давности и давностным срокам в уголовном праве. Один год по иску о возвращении мошенником полученного по сделке, совершенной гражданским истцом под влиянием обмана, и сроки давности в уголовном праве (ст. 78 УК РФ) с учетом того, что мошенничество в соответствии со ст. ст. 15 и 159 УК РФ может быть преступлением средней тяжести и тяжким, — от шести до десяти лет.
На мой взгляд, тем не менее решение суда по гражданскому делу о признании сделки, совершенной, по утверждению истца, под влиянием обмана со стороны ответчика, недействительной должно иметь преюдициальное значение для суда и других участников уголовного судопроизводства. Хотя прямого указания на то нет в ст. 90 УК РФ. Вывод об этом можно обосновать исходя из общеобязательности решений судов (ст. 13 ГПК РФ, ст. 16 АПК РФ). Заметим при этом, что для суда, рассматривающего гражданское дело о гражданско-правовых последствиях действий лица, в отношении которого вынесен и вступил в законную силу приговор суда, установленные им факты совершения этих действий данным лицом имеют преюдициальное значение (ч. 4 ст. 61 ГПК РФ, ч. 4 ст. 69 АПК РФ). Более того, приговор суда в ч. 1 ст. 71 ГПК РФ назван письменным доказательством. Представляется, такое значение приговор суда может иметь только в ситуациях, когда для разрешения гражданско-правового спора имеет значение, было ли совершено ответчиком преступление, именно преступление, как, например, в рассмотренном выше случае привлечения работника к полной материальной ответственности на основании п. 5 ст. 243 ТК РФ.
В связи с изложенным выше вызывает сомнение позиция Конституционного Суда Российской Федерации в Определении от 15 января 2008 г. относительно правил ст. 90 УПК РФ. Определение было вынесено в связи с обращением С., осужденного за мошенничество и другие преступления, связанные с незаконным распоряжением имуществом юридического лица, в то время как сделки с этим имуществом ранее были признаны действительными, соответствующими гражданскому закону решением Арбитражного суда Республики Татарстан, а затем законность решения была подтверждена судами апелляционной, кассационной инстанций. Коллегиальный состав судей Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации не нашел оснований для передачи в Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации надзорной жалобы на постановления названных выше арбитражных судов в связи с отсутствием оснований для их отмены или изменения. В то же время Судебная коллегия по уголовным делам отклонила кассационную жалобу осужденного в связи с отсутствием «нарушения судом, постановившим приговор, преюдициальной силы ранее принятых судебных актов». Конституционный Суд Российской Федерации подтвердил правило ст. 90 УПК РФ о преюдициальном значении лишь фактов, установленных приговором суда по другому делу. «Во всех остальных случаях выводы об обстоятельствах дела, содержащиеся в иных судебных решениях, в ходе уголовного судопроизводства подлежат исследованию и оценке в соответствии с общими процедурами… Статья 90 УПК РФ не предполагает возможность при разрешении уголовного дела не принимать во внимание обстоятельства, установленные не отмененными решениями арбитражного суда по гражданскому делу, которые вступили в законную силу, пока они не опровергнуты стороной обвинения, и потому не может расцениваться как нарушающая конституционные права С.». Другими словами, Конституционный Суд Российской Федерации расценивает вступившие в законную силу акты арбитражных судов в качестве доказательств со стороны защиты, достоверность которых может быть опровергнута стороной обвинения. Одновременно Конституционный Суд Российской Федерации признал, что «не исключается дальнейшее совершенствование федеральным законодателем процессуального регулирования, направленного на преодоление коллизий, связанных с выводами о фактах, которые входят в предмет доказывания одновременно по уголовным и гражданским делам и устанавливаются соответственно судами общей юрисдикции и арбитражными судами».
Ранее, в Определении от 24 ноября 2005 г., Конституционный Суд Российской Федерации констатировал, что заявление об отсутствии в ст. 90 УПК РФ указания на преюдициальность фактов, установленных вступившим в законную силу судебным решением по гражданскому делу, не связано с проверкой конституционности ст. 90 УПК РФ. Это заявление о дополнении ст. 90 УПК РФ, что не входит в компетенцию Конституционного Суда Российской Федерации. Можно привести множество примеров иной позиции этого суда по сходным ситуациям с послужившей основанием к изменению действующего законодательства. Хотя и в этом Определении Конституционный Суд Российской Федерации подсказал заявителю, что он не лишен права ходатайствовать о приобщении решения по гражданскому делу к материалам дела, а суд не освобожден от обязанности оценить значение такого решения для исхода дела, в том числе с учетом действия в уголовном судопроизводстве (в отличие от гражданского судопроизводства) презумпции невиновности. Выше отмечалось объединение противоположных по содержанию презумпций относительно деяний, объединяющих в себе существенные признаки преступления и гражданского правонарушения. И все же нельзя не отметить, что гражданскому праву известна и презумпция невиновности правонарушителя. Так, например, привлечение к ответственности производителя сельскохозяйственной продукции, энергоснабжающей организации за неисполнение либо ненадлежащее исполнение обязательств из соответственно договоров контрактации и энергоснабжения возможно лишь при доказанности их вины (ст. 538, ч. 2 ст. 547 ГК РФ). Это означает не только изъятие из общего правила об ответственности предпринимателя независимо от вины, но и установление презумпции отсутствия вины названных субъектов в неисполнении или ненадлежащем исполнении их обязанностей, входящих в содержание соответствующих обязательств.
Отсутствие в ст. 90 УПК РФ нормы о преюдициальном значении решений судов по гражданским делам — свидетельство неуважительного отношения законодателя к гражданскому судопроизводству. И об определенной небрежности: разве можно было устанавливать преюдициальное значение приговора по другому, ранее рассмотренному уголовному делу, не обусловив такое его значение тем, что приговор вынесен в отношении участника рассматриваемого дела? И допустимо ли без отмены вступившего в законную силу приговора суда по другому делу лишать установленные им обстоятельства преюдициального значения, если они вызывают сомнения у суда, рассматривающего другое уголовное дело?
Вступившее в законную силу решение суда по гражданскому делу должно иметь преюдициальное значение для суда, рассматривающего уголовное дело, при условии, что участники процесса по уголовному делу ранее были лицами, участвующими в гражданском деле.
Последнее замечание касается нормы ч. 2 ст. 309 УПК РФ. Не может суд, не рассмотревший уголовное дело в части гражданского иска, не разрешивший его, признавать право на его удовлетворение, предписывать суду другой ветви судебной власти, какое следует вынести решение по делу о гражданско-правовых последствиях преступления. И едва ли в истории уголовного и гражданского процесса кто-либо назовет пример, когда суд, рассмотревший уголовное дело, передает «вопрос о размере возмещения гражданского иска для рассмотрения в порядке гражданского судопроизводства». Лицо, участвовавшее в уголовном деле в качестве гражданского истца, по общим правилам гражданского судопроизводства обращается в суд общей юрисдикции или арбитражный суд с иском. Единственное исключение — оно освобождено от уплаты госпошлины. Государство, не обеспечившее надлежащего правопорядка, таким способом приносит извинение.
