(Колоколов Я. Н.) («История государства и права», 2010, N 2)
ПРОБЛЕМЫ АУТЕНТИЧЕСКОГО ТОЛКОВАНИЯ НОРМАТИВНЫХ ПРАВОВЫХ АКТОВ В ТРУДАХ РОССИЙСКИХ УЧЕНЫХ ДОРЕВОЛЮЦИОННОГО ПЕРИОДА
Я. Н. КОЛОКОЛОВ
Колоколов Ярослав Никитич, помощник судьи Курского областного суда, аспирант.
Правильное понимание и применение закона и подзаконных актов невозможны без установления их подлинного смысла и содержания. Когда в процессе правоприменения «установлена подлинность и обязательность нормы и проверен текст, — как полагал еще более ста лет назад И. В. Михайловский, — наступает следующая стадия, обусловливающая применение нормы: выяснение ее смысла. Эта стадия есть толкование» <1>. ——————————— <1> Михайловский И. В. Очерки философии права. Т. 1. Томск, 1914. С. 412.
Толкование юридических норм — важный и необходимый элемент механизма правового регулирования в современном развитом обществе. Господство закона во всех сферах государственной жизни включает в себя и такую составную, как правильное и глубокое понимание действующих нормативных правовых норм, установление их точного смысла и социальной направленности. Особое значение имеет разъяснение смысла и содержания нормативного правового акта, исходящее от компетентного органа и являющееся общеобязательным. «Толкование, — как подчеркивал известный дореволюционный правовед Н. А. Гредескул, — вполне соотносительно с темнотой или неясностью законов: оно начинается там, где начинается темнота и возрастает в трудности по мере усиления последней» <2>. ——————————— <2> Гредескул Н. А. К учению об осуществлении права. Харьков, 1900. С. 158.
Разновидностью официального нормативного толкования является толкование аутентическое, представляющее собой разъяснение норм права, даваемое государственным органом, издавшим их; характеризуемое прямым разъяснением смысла правовых норм органом государства в случае, когда они неправильно применяются соответствующими субъектами права; само разъяснение носит обязательный характер для тех, кто применяет такие нормы <3>. ——————————— <3> См.: Барихин А. Б. Большой юридический энциклопедический словарь. М., 2000. С. 34.
Исследование проблем аутентического толкования на историческом и современном срезах позволит глубже и обстоятельнее охарактеризовать это сложное юридическое явление, которое и в настоящее время не утратило теоретического и прикладного значения. Толкование — древнейший правовой институт, являющийся частью более широкого термина — герменевтики (hermeneutike), который в переводе с греческого означает — разъясняю, толкую, истолковываю; в настоящее время это понятие перекрывается более широким понятием «интерпретация» <4>. ——————————— <4> См.: Большая советская энциклопедия. Т. 6. М.: Советская энциклопедия, 1971. С. 420.
Римские юристы уделяли много внимания познанию смысла права, что нашло свое отражение в детально разрабатывавшихся ими правилах и приемах толкования норм позитивного права, призванных обеспечить адекватное установление правового смысла толкуемого источника. Много внимания этой проблематике уделял, в частности, юрист Цельс: «Знать законы — это значит удержать не их слова, но их содержание и значение… Является более милостивым толкование законов таким образом, чтобы сохранялась их воля… При двусмысленности слов закона надо скорее принимать то значение, которое лишено порока, в особенности когда из этого может быть сделано заключение о цели закона… Является несправедливым, не рассмотрев весь закон, решать дело и давать ответ на основании какой-либо частицы закона… То, что было введено не в силу разумного основания, но по ошибке, а затем поддерживалось путем обычая, — не имеет силы в отношении сходных случаев» <5>. ——————————— <5> Перетерский И. С. Дигесты Юстиниана. М., 1956. С. 109 — 110.
В этот период Юстиниан признавал за собой монополию толкования. Так же поступал и папа Пий IV в отношении постановлений Тридентского собора. Начиная с XI в. герменевтика получает еще один источник развития. Около 1080 г. был найден свод римского права. Началось его систематическое изучение, происходившее сначала в Болонской юридической школе, а затем и в других городах Европы. Таким образом стало образовываться профессиональное сословие юристов. Юридическое образование опиралось на схоластический метод, диалектику, понималось как искусство примирения противоречий, на базе которых возникает специальная юридическая дисциплина — юридическая герменевтика. С этого времени развитие герменевтики идет параллельно на материале юриспруденции и теологии. Тем самым объединяются усилия для решения специфических задач, к которым относится проблема создания канонического права католической церкви после реформы Григория VII. Одним из крупнейших систематизаторов юридической герменевтики являлся Гуго Гроций (1583 — 1645), внесший в нее значительный собственный вклад. Главной книгой голландского гуманиста стал труд «О праве войны и мира». Три книги, в которых объясняются естественное право и право народов, а также принципы публичного права. XVI глава второй книги носит название «О толковании». В ней подробно излагаются приемы интерпретации слов и технических терминов, способы выявления их широкого и узкого значения в зависимости от используемых контекстов, даются рекомендации, как следует поступать в случае обнаружения в юридических текстах противоречий, антиномий, двусмысленностей. Г. Гроцием введены следующие виды интерпретации: грамматическая, логическая, историческая, техническая, рекомендательная (для практического применения профессиональными юристами). Толкование у Гроция являлось средством прояснения текстов, способом устранения непонимания, выявления подлинного непротиворечивого содержания юридических текстов с целью ясного и простого применения на практике. Поскольку юридическое толкование вызвано главным образом проблемами практического использования правовых норм, то Гроций в связи с этим сформулировал следующие правила: чтобы не затемнять смысл нормы сложной и непонятной терминологией, следует пользоваться обычным народным употреблением слов; из слов, имеющих большой спектр значений, нужно выбирать слово с более широким и основным значением, так как к нему будет отнесено и искомое; желательно использовать термины, объясненные самим законом (т. е. в прямом значении) и избегать переносных значений, что должно приводить к использованию точных, юридически строгих значений, четко соответствовать данным обстоятельствам; фигуральные выражения допустимы при простых обстоятельствах с целью освобождения от усложненной терминологии, затемняющей юридические тексты, их понимание и применение <6>. ——————————— <6> См.: Гроций Г. О праве войны и мира. Книга вторая. М., 1956. С. 405 — 406.
После Гуго Гроция юридическая герменевтика становится обязательным разделом общей теории права. Огромный вклад в разработку теоретической системы герменевтики внес Ф. Шлейермахер (1768 — 1834). Он выдвинул общие методологические правила толкования текстов: а) сначала производится общий обзор произведения; б) одновременно с ним раскрывается бытие понятий с помощью грамматической и психологической интерпретаций; в) только при условии концептуального «увязывания», единства двух названных интерпретаций можно идти дальше; г) необходимо возвращаться назад, если они не согласуются, и так следует поступать до тех пор, пока не будет найдена причина рассогласования грамматических и психологических интерпретаций. Важнейшим требованием являлось то, что понимание целого складывается из понимания частей, но начало понимают не раньше, чем в конце, следовательно, «чтобы иметь начало, нужно иметь конец, и это является обычной мерой мышления указанного комплекса» <7>. ——————————— <7> Schleiermacher Fr. Werke. Auswahl in vier Banden. Bd. 4. 1911. S. 149.
В XVIII в., в эпоху гуманизма, протеста против господства правительственного и судебного произвола, стремившегося подчинить граждан только закону, к толкованию права относились отрицательно. Широкое распространение получило суждение, что толкование необходимо только при недостатке закона, его неясности или неточности; но стоит излагать законы ясно, и толкование сделается излишним, судейское усмотрение будет устранено и царство закона настанет полное <8>. В Германии в этот период несколько раз устанавливался запрет толкования законов: в Баварии — законом (Кодексом) 1756 г., в Пруссии — Указом от 14 апреля 1780 г., в Австрии — Законом от 1 ноября 1786 г. ——————————— <8> См.: Беккариа Ч. О преступлениях и наказаниях. М., 1939. С. 210 — 211.
Юридическая герменевтика не сумела создать рациональную теорию толкования. В связи с этим Савиньи писал: «Толкование представляет собой искусство, овладеть которым способствуют имеющиеся в изобилии прекрасные образцы древнего и нового мира. Несравненно слабее то, что выработано до сих пор в качестве теории толкования. Эта недостаточность современной теории — случайна; но не следует обманываться на счет значения подобной теории вообще, даже наилучшей, ибо это искусство столь же мало, как и всякое иное, может быть сообщаемо или приобретаемо посредством правил. Но мы можем путем изучения отличных образцов узнать, в чем заключается их превосходство; тем самым мы вырабатываем в себе чутье к тому, что имеет значение при всяком толковании, и научимся направлять наши усилия в надлежащую сторону» <9>. ——————————— <9> Savigny. System des Rechts, 1, 1840, 211. Цит. по: Васьковский Е. В. Руководство к толкованию и применению законов. М., 1997. С. 9 — 10.
Пухта еще более отрицательно высказался по поводу юридической герменевтики: «Из правил критики и толкования образовалась особая наука, юридическая герменевтика, обыкновенно весьма поверхностная, бесплодная, не проникающая в суть дела, сухая дисциплина. Но, помимо здравого смысла, вся юриспруденция должна быть герменевтикой… От крайностей должны охранять юриста здравый юридический такт и разум; внешние же правила полезны только слабым головам, избавляя их от самостоятельного мышления, но таким лицам лучше вовсе не браться за толкование» <10>. ——————————— <10> Puchta Verlesunen uberdasheuti geromishe Recht 6 Aufl. 1873, 15. Цит. по: Васьковский Е. В. Руководство к толкованию и применению законов. С. 10.
В России в соответствии с Указом от 17 апреля 1722 г. право толкования закона предоставлялось Сенату, но лишь в исключительных случаях — при отсутствии государя и применительно к данному делу, а не в общеобязательной форме. Законы должны были иметь столь ясную форму, чтобы не было нужды в особой интерпретации их и чтобы сам законодатель, где нужно, присоединял от себя толкование к закону. Так поступал Петр I в воинских уставах и регламентах, так рекомендовала Екатерина в наказе (XIX, 448) и указывала на возможность с той же целью присоединения мотивов к закону (XIX, 451). Часть 1 ст. 65 т. 1 Свода законов Российской империи гласила, что законы должны быть исполняемы по точному и буквальному смыслу, без всякого изменения или распространения. Все без изъятия места, не исключая и высших правительств, во всяком случае должны утверждать определения свои на точных словах закона, не переменяя в них без доклада Императорскому Величеству ни единой буквы и не допуская обманчивого непостоянства самопроизвольных толкований. Можно запретить писать «толкования к закону», писал Г. Ф. Шершеневич, но нельзя запретить самое толкование, потому что «всякий, кто применяет закон, дает ему применение сообразно тому, как он его понимает, — а это уже и есть толкование» <11>. ——————————— <11> Шершеневич Г. Ф. Общая теория права. Вып. 3. М., 1912. С. 728.
Многие российские дореволюционные правоведы (И. Я. Фойницкий, Г. Ф. Шершеневич, Е. В. Васьковский, В. М. Коркунов, В. М. Хвостов, Е. Н. Трубецкой) в своих трудах исследовали проблемы толкования права, различая аутентическое и доктринарное (судебное и научное) толкование законов <12>; легальное толкование <13>. ——————————— <12> См.: Фойницкий И. Я. Курс уголовного судопроизводства. Т. 1. СПб., 1996. С. 162 — 178; Шершеневич Г. Ф. Учебник русского гражданского права. Т. 1. Пар. 6. <13> См.: Васьковский Е. В. Руководство к толкованию и применению законов. М., 1997. С. 30 — 32; Коркунов В. М. Лекции по общей теории права. Кн. 4: Положительное право. М., 1914. С. 353; Хвостов В. М. Общая теория права. Элементарный очерк. М., 1911. Пар. 24.
Так, И. Я. Фойницкий в качестве основы толкования рассматривал необходимость применения закона <14>, полагая, что аутентическое разъяснение закона исходит от законодательной власти и представляет собой издание нового закона <15>. Толкование происходит в пределах разъясняемого закона, определяет истинную волю законодателя из буквального текста закона или из логического содержания его <16>. ——————————— <14> См.: Фойницкий И. Я. Курс уголовного судопроизводства. Т. 1. С. 162. <15> См.: Там же. С. 177. <16> См.: Там же. С. 178.
Большой вклад в разработку теории толкования законов внес классик российской цивилистики Е. В. Васьковский работой «Руководство к толкованию и применению законов», опубликованной в 1913 г. Исходя из основного принципа правового строя России в начале XX в., заключающегося в том, что Империя Российская управляется на твердых основаниях законов, изданных в установленном порядке (ст. 84 Основных законов (изд. 1906 г.)), для обеспечения равенства всех граждан перед законом (ст. 85 Основных законов), правильного и одинакового понимания законов, их истинного смысла необходимо соблюдение правил, выработанных теорией толкования законов <17>. Задачу толкования ученый видел в раскрытии содержания нормы, развитии ее мысли, выяснении мысли и воли законодателя <18>. Приоритет среди обязательных разъяснений Е. В. Васьковский отдавал тем, которые даются самим законодателем и содержатся в законодательных нормах, определяя их как аутентичное толкование <19>, обладающее следующими признаками: ——————————— <17> См.: Васьковский Е. В. Руководство к толкованию и применению законов. М., 1997. С. 11. <18> См.: Там же. С. 30. <19> См.: Там же. С. 32.
1) это толкование представляет собой законодательную норму, надлежащим образом санкционированную; 2) норма издается с целью разъяснения другой; 3) толкование принимается к руководству независимо от своей правильности или неправильности. Российский дореволюционный ученый-юрист В. М. Коркунов определял легальное толкование как толкование, устанавливаемое обычаем (узуальное) или даже самим законодателем (аутентическое) и основывающееся не на разумности, а на авторитете обычая или законодательной власти <20>. Он считал, что толкование мыслимо только как толкование доктринальное, а так называемое узуальное толкование — это не что иное, как обычай, так называемое аутентическое — закон, и практическое выражение этого (законодательного толкования закона) сводится к тому, чтобы придать закону обратную силу <21>. ——————————— <20> См.: Коркунов В. М. Лекции по общей теории права. Кн. 4: Положительное право. СПб., 1914. С. 353. <21> См.: Там же. С. 353.
В. М. Хвостов также не считал легальное (аутентическое — как называл его ученый) толкование настоящим толкованием, а рассматривал его как разъяснение нормы права, исходящее от законодательной власти, само являющееся нормой права, покоящееся на велении власти и придающее норме обратную силу <22>. ——————————— <22> См.: Хвостов В. М. Общая теория права. Элементарный очерк. По изд. 1911 г. Пар. 24.
Особого внимания заслуживает точка зрения Г. Ф. Шершеневича, заключающаяся в том, что аутентическое толкование исходит от самого законодателя, предусматривается законодательством (Свод законов. Т. 1. Ч. 1. Изд. 1906 г. Ст. 89), представляет собой, в сущности, изъяснение смысла прежнего закона новым законом, однако авторитет такого толкования заключается в авторитете толкователя — если бы его толкование было и неверно, если бы толкователь вкладывал совершенно новый смысл в прежний закон, оно все же будет иметь обязательную силу, поэтому аутентическое толкование не подходит под тот умственный процесс уяснения мысли, который называется толкованием, зависит от убеждения, а не от внешней обязательности <23>. ——————————— <23> См.: Шершеневич Г. Ф. Учебник русского гражданского права. Т. 1. Пар. 6.
Дореволюционный юрист Е. Н. Трубецкой полагал, что «истинное толкование… должно обращать внимание и исправлять редакционные ошибки, руководствуясь общим духом закона, той мыслью, которая при ее составлении имелась в виду законодателем… Аутентическое же толкование есть просто новый закон: понятно, что толкование, исходящее от законодателя, имеет обязательную силу, совершенно одинаковую с толкуемым законом» <24>. ——————————— <24> Трубецкой Е. Н. Энциклопедия права. СПб., 1998. С. 110 — 111.
Н. М. Коркунов выделял три приема познания правовой материи социальных отношений: анализ, конструкцию и классификацию. «Подобно тому, — пояснял он, — как определением числа, соотносительной длины и положения осей определяются все свойства кристалла, так и определение всех свойств различных юридических отношений сводится к определению их субъекта и объекта, содержания и условий установления и прекращения. Конструкция юридических отношений выполняет совершенно ту же функцию, как и конструкция кристаллографических схем. Это есть приноровленное для целей юридического исследования идеальное построение» <25>. ——————————— <25> Коркунов Н. М. Лекции по общей теории права. СПб., 1914. 9-е изд. С. 359.
Однако анализ толкования как процесса познания не дает уверенности в возможности словесного отражения. Еще Е. В. Васьковский указывал, что толкование распадается на две стадии «сообразно с теми средствами, которые ведут к познанию смысла норм». Прежде всего смысл каждой нормы можно определять на основании значения слов, из которых она состоит, а затем и с помощью разных других данных. В первом случае толкование является чисто словесным, так как имеет дело только со словесной оболочкой нормы и ведет к раскрытию словесного, или буквального, ее смысла <26>. Однако слова часто имеют такое значение, которое может быть установлено лишь в результате их сопоставления с конкретной ситуацией. Таковы, например, оценочные понятия. ——————————— <26> См.: Васьковский Е. В. Цивилистическая методология. Учение о толковании и применении гражданских законов. М.: Центр ЮрИнфоР, 2002. С. 91.
«Буквальный смысл закона далеко не всегда соответствует его действительному, внутреннему смыслу, который может быть обнаружен, если, кроме слов нормы, принять в расчет другие данные, как то: цель нормы, повод к ее изданию, отношение к прежнему праву и т. д., определение действительного, внутреннего смысла норм составляет задачу реального толкования» <27>. ——————————— <27> Там же.
Таким образом, российской дореволюционной правовой науке было известно аутентическое толкование (понятие, способы толкования, акты) и отношение к нему как к юридическому явлению было неоднозначным: И. Я. Фойницкий, Е. В. Васьковский относились к нему положительно, а Г. Ф. Шершеневич, В. М. Коркунов и В. М. Хвостов — негативно.
