(Козявин А. А.) («Уголовное судопроизводство», 2011, N 1)
УГОЛОВНАЯ ЮСТИЦИЯ И ДИАЛЕКТИКА МОРАЛИ <1>
А. А. КОЗЯВИН
——————————— <1> Подготовлено с использованием гранта Президента Российской Федерации для государственной поддержки молодых российских ученых МК-4149.2009.6.
Козявин А. А., доцент кафедры уголовного процесса и криминалистики Юго-Западного государственного университета (г. Курск), кандидат юридических наук, доцент.
Роль морали в регулировании общественных отношений, в том числе в сфере борьбы с преступностью, всегда занимала умы юристов и философов. Соотношению морали и права в системе нормативного регулирования посвящены фундаментальные работы философии права <2>, юридической этики <3> и этики уголовного процесса <4>. Нашли эти вопросы свое отражение и в современных этических кодексах судей, прокуроров, адвокатов, сотрудников правоохранительных органов не только на международном и зарубежном уровне, но и в России. ——————————— <2> См.: Нерсесянц В. С. Философия права. М., 1999. 652 с.; Алексеев С. С. Философия права. М., 1999. 336 с.; Лукашева Е. А. Человек, право, цивилизации: нормативно-ценностное измерение. М., 2009. 284 с.; Мальцев Г. В. Нравственные основания права. М., 2009. 552 с. <3> См.: Кобликов А. С. Юридическая этика. М., 2000. 168 с.; Закомлистов А. Ф. Судебная этика. СПб., 2002. 258 с.; Юридическая этика: Учебное пособие / И. И. Аминов и др. М., 2010. 239 с.; Носков Ю. Г. Основы этики профессиональной деятельности юриста. М., 2008. 144 с. <4> См.: Рябинина Т. К. Нравственные начала уголовного процесса. Курск, 2007. 440 с.
Отечественная философия трактует нравственность как категорию этики, «обозначающую особую форму общественного сознания и вид общественных отношений, цель которых — сформировать способы нормативной регуляции поведения и действия людей в обществе» <5>. Современного исследователя, независимо от его профессиональной принадлежности к той или иной общественной науке, всегда при этом интересовали сущность, содержание и структура морали, в которых, по сути, скрывается сакральный смысл, понимаемый или отвергаемый индивидуальным или коллективным сознанием. Анализ не столько монографической, сколько учебной литературы, имеющей своей целью не осмысление, а интерпретацию, разъяснение и усвоение теоретических и практических аспектов этики права молодыми поколениями, обнаруживает, что исследование регулятивной сущности нравственности в системе социально-правовой регламентации общественных отношений, в том числе и в сфере борьбы с преступностью, вращается вокруг извечных категорий: добро, зло, долг, свобода, честь, достоинство, справедливость, гуманизм и т. д., — а также проблем общего и особенного в морали и праве, диалектике их телеологического взаимодействия, наконец, происхождения и источников <6>. Важное значение приобретает изучение истории развития морали и права с позиции цивилизационного подхода, ибо нравственные нормы и императивы, моральные ценности достаточно ярко характеризуют не только индивида, социальную группу, народ, но и целую социокультурную общность, генерировавшую и передающую поколениям определенную нравственность как некую квинтэссенцию ее идеологии в основном в форме мировой религии <7>. Увы, но при всей уникальности каждой человеческой души социализация личности неразрывно связана со столь крупными образованиями. ——————————— <5> Современная философия: словарь и хрестоматия. Ростов-на-Дону, 1995. С. 151. <6> См.: Букреев В. И., Римская И. Н. Этика права: от истоков этики и права к мировоззрению. М., 2000. С. 10 — 181; Кобликов А. С. Указ. соч. С. 3 — 23. <7> Лукашева Е. А. Указ. соч. С. 126 — 177.
Каково же значение всего сказанного для уголовного судопроизводства современной России? Во-первых, при всей уникальности каждого уголовного дела производство по нему может быть осуществлено лишь по одному из немногих исторических типов уголовного процесса — розыскному, обвинительному, состязательному, смешанному, которые тоже есть наследие развития цивилизации и ее морального облика. Во-вторых, место России на правовой карте мира с точки зрения цивилизационного подхода — это извечный вопрос: принадлежим ли мы к западной правовой и нравственной культуре, к восточной — или имеем право на собственный уникальный путь <8>. В сущности, правовые реформы последних 20 лет, в том числе реформа российского уголовного процесса, явно испытали последствия нерешенности этого вопроса в отечественной философии права, которой свойственно непреодолимое расхождение прозападных и антизападных научных парадигм. В-третьих, Россия находится в условиях нравственного кризиса (это признано всеми), последствия которого существенным образом отражаются на аксиологической основе уголовного судопроизводства, системе преобладающих и отстаиваемых профессиональными участниками уголовного процесса в нем ценностей и ожиданий. ——————————— <8> Е. А. Лукашева, например, справедливо обосновывает, что каждый народ имеет право на уникальность, другое дело, нужна ли она ему и каковы ее пределы в условиях межцивилизационного общения. В любом случае насаждение чужих стереотипов на неподготовленную почву обречено на провал. См.: Лукашева Е. А. Указ. соч. С. 38 — 41 и др.
Все это делает необходимым ответить на ряд вопросов: имеются ли непреходящие нравственные ценности или мораль исторична, т. е. зависит от конкретного этапа развития общества; как это отражалось на развитии уголовно-процессуальных систем; почему имеется четко зримое расхождение между тенденциями в нравственном понимании жизни и практике его воплощения, в том числе и в российском уголовном судопроизводстве. Желание сформулировать универсальное правило морали на все времена и эпохи достаточно часто находило в религии и философии конкретные воплощения. Достаточно вспомнить правило «Делай людям то, что желаешь себе» или «Не делай того, чего не желаешь себе», которые встречаются и у Конфуция, и в догмах христианства, и у И. Канта <9>. Приверженцы историко-материалистической школы философии права (например, В. С. Копаев) доказывали, что мораль — это совокупность вечных непреходящих ценностей добра; нравственность же представляет собой «обычаи, традиции, формы поведения, которые характерны для конкретной эпохи. Нравственность может носить как положительный, так и отрицательный характер, быть высокой или низкой по своему качеству» <10>. Известный криминолог В. Н. Кудрявцев также стоял на сходных позициях, правда, считая изменчивой не нравственность, а нравы и ценности конкретных эпох <11>. ——————————— <9> Лукашева Е. А. Указ. соч. С. 151 — 177. <10> Копаев В. С. Мораль и ее влияние на современное российское общество // Юрист. 1998. N 10. С. 15. <11> Кудрявцев В. Н. Преступность и нравы переходного общества. М., 2002. С. 115 — 126.
С другой стороны, в культуре Античности неспроста возникло эмоциональное восклицание «О времена, о нравы!», когда люди, ссылаясь на исторически предшествовавшие правила социального общежития как образец, критиковали современные, «молодые» нормы поведения. Кроме того, если и существует комплекс непреходящих ценностей (мораль), то никто не в состоянии ее сформулировать — это больше религиозное верование в существование того, что не может быть, например, по И. Канту, подчинено познанию <12>. Наконец, нравы, формы поведения, традиции и обычаи — это историко-этнические категории, которые позитивны или негативны, высоки или низки как раз с позиции нравственных ценностей говорящего о них человека. ——————————— <12> См.: Соловьев Э. Ю. И. Кант: знание, вера и нравственность // Соловьев Э. Ю. Прошлое толкует нас: Очерки по истории философии и культуры. М., 1994. С. 173 — 174.
Интересна концепция В. И. Букреева и И. Н. Римской, которые основополагающим сделали вопрос о структуре нравственности, ее фундаментальных ценностях в их взаимосвязи и детерминировании права именно проблемами нравственности. По их мнению, главной ценностью нравственного является свобода как «высшая форма духовности в человеке», при этом «свобода ради свободы — это сокровенная внутренняя ценность». Затем идут ей подчиненные: добро — «ценность культуры, способ общения людей в условиях человеческого рода», правда, далеко не однозначное; долг — «социальный категорический императив», больше в понимании И. Канта; необходимость — «требование законов, которые господствуют объективно в мире» <13>. Похожую схему приводит и А. С. Кобликов <14>. Однако в данной схеме подчиненности добро, долг и необходимость — потенциальные ограничители свободы духа, что, хотя и присуще жизненной практике, противоречит идее авторов о гипертрофированной нерушимости свободы, деформация которой и создала «реальный негармоничный мир», в котором более жестко подкреплять нравственность стало право, замещая своим регулированием конфликт ценностей. ——————————— <13> Букреев В. И., Римская И. Н. Указ. соч. С. 17, 19, 20, 21. <14> См.: Кобликов А. С. Указ. соч. С. 13 — 17.
В уголовном судопроизводстве, следует констатировать, универсальных нравственных ценностей нет. Во-первых, цели и функциональную направленность уголовно-процессуальной деятельности всегда предписывает политический режим государства, в котором она осуществляется, а политические режимы изменчивы и всегда стремятся себя нравственно переутвердить, наполняя новым содержанием вроде бы те же категории морали — добро, справедливость и т. д. Во-вторых, уголовный процесс осуществляется в конкретно-историческую эпоху личностями, познавательные и образовательные качества которых основаны на ценностях конкретной эпохи, а так или иначе процессуальные решения выносят люди, в той или иной мере руководствующиеся внутренним убеждением и оценивающие доказательства и доводы. В-третьих, уголовный процесс — это система социального взаимодействия, в которое вступают разнонаправленные, профессионально и личностно обусловленные интересы, которые не могут в принципе руководствоваться общим «золотым» правилом морали. Цель уголовного процесса — отнюдь не делать другим то, чего желаешь себе, или наоборот, ибо предметом уголовного дела является правонарушение, проявление порочной сущности человека, нарушение правил общежития. Кроме того, следователь, судья, прокурор в силу публично-правового статуса не ставят себя на место обвиняемого, потерпевшего, а обвиняемый, потерпевший — не ставят себя на место следователя, судьи, прокурора. Поэтому поддерживаем точку зрения, что этика уголовного процесса — это наука о нравственных началах профессионального юридического труда в уголовном процессе <15>. ——————————— <15> Рябинина Т. К. Указ. соч. С. 26 — 35.
Наконец, применение универсальных нравственных ценностей означало бы попытку разрешения возникающих перманентно в уголовном процессе конфликтов участниками, являющимися его сторонами, на основе одних и тех же правил, однако очевидно, что «нельзя быть судьей в собственном деле». Таким образом, нравственность возникла и развивалась согласно принципу историчности (нравственные идеалы преходящи и субъективны) и таким образом повлияла на генезис форм уголовного судопроизводства. Еще в XIX в. П. С. Сергеич (Пороховщиков) удивительно глубоко заметил: «Нравственные воззрения общества не так устойчивы и консервативны, как писаные законы; в нравственном сознании людей всегда происходит то медленная, постепенная, то иногда резкая, неожиданная переоценка ценностей; глубоко вкоренившиеся, казалось бы, взгляды иногда со дня на день изменяются и часто сталкиваются между собой» <16>. ——————————— <16> Сергеич П. (Пороховщиков П. С.) Искусство речи на суде. Тула, 1999. С. 129.
Психологически это трудно ощутимо, ибо порою у человека здравомыслящего возникает априорное чувство, что нравственность является единой: поступки человека либо нравственны, либо безнравственны. Обывателю трудно воспринимать себя вне своей эпохи, вне моральных норм современного ему общества, поэтому человек оценивает «чужую исторически нравственность» при помощи «своей». Кроме этого, не следует забывать и о том, что нравственность как социально-идеологическая концепция в той или иной эпохе проходит последовательно стадии радикализма, либерализма, застоя и консерватизма; их же проходит в ходе социализации и индивид, следовательно, воспринятая им нравственная установка критикует «молодую», исходя из ее относительного консерватизма и консерватизма ее носителя (отсюда «О времена, о нравы!», проблема «отцов и детей»). В чем же историческая изменчивость морали, о которой Ф. Энгельс заметил: «…представления о добре и зле так сильно менялись от народа к народу, от века к веку, что часто противоречили одно другому» — и как она повлияла на формирование системы отправления правосудия по уголовным делам? <17> ——————————— <17> Цит. по: Кобликов А. С. Указ. соч. С. 13 — 14.
Если проанализировать развитие разных цивилизаций, то при всем различии мировых религий и нравственных порядков в глаза бросается их позитивный настрой: ни индуизм, ни буддизм, ни конфуцианство, ни иудаизм, ни христианство, ни ислам не требуют от человека бесчеловечного отношения к себе подобным, а предлагают с разными акцентами набор благодетелей. Как указывает Т. Москалькова, в христианстве провозглашались принципы человеколюбия, бескорыстно доброго поведения и послушания, особой Божьей справедливости, вводились даже элементы этики поведения при осуществлении уголовно-процессуальной деятельности, которые и должны были стать заслоном как для преступности, так и для произвола уголовной юстиции <18>. В то же время жизненная практика их реализации людьми складывалась отнюдь не так последовательно: от несоблюдения нравственных догматов, обусловленных психологической природой конкретного человека (мораль в сущности и призвана ограничить эгоизм), до их полной лицемерной подмены в период социальных потрясений. Так, гуманизм христианства соседствует с воинственными крестовыми походами, борьбой с еретиками, не прекращавшимися даже в эпоху Возрождения; свобода и достоинство личности, в целом характерные для западной цивилизации, прошли испытание полицейскими режимами в период и некоторое время после эпохи Просвещения, тоталитарными режимами первой половины XX в. (фашизм, «сталинская» Конституция 1936 г. и репрессии), есть исламское гостеприимство и исламский фундаментализм, российский патриотизм сегодня совмещается с безразличием к общим социально значимым делам и т. д. ——————————— <18> См.: Москалькова Т. Нравственные истоки уголовного процесса // Человек и закон. 1997. N 4. С. 77 — 82.
Причина лежит в том, что исходные заповеди в конкретной исторической практике наполняются новым содержанием и подчас начинают противоречить условиям среды: с одной стороны, «не убий», а с другой — «необходимость защищаться от нападения», культ свободы личности немыслим без его самостоятельности и самодисциплины (такая воля есть не у всех), нравственных, да и юридических прав не бывает без обязанностей (современные россияне это-то и не усвоили) и т. д. И на первый план в развитии морали, как справедливо указывает Е. А. Лукашева, во всех цивилизациях выходит положение человека <19>. ——————————— <19> Лукашева Е. А. Указ. соч. С. 151 — 177.
Так, восточные цивилизации в силу географических и этнографических причин возникли раньше античного мира, благодаря аккумулированию человеческого ресурса долгое время были более продуктивными, но потом стали отставать в части практического извлечения пользы и стимулов такового, в чем как раз оказалась сильна эллинская культура с культом человека, а также ее цивилизационные потомки — христианство, европейский феодализм и капитализм. В организации уголовного судопроизводства также видны различия, обусловленные смещением и закрепленностью приоритета нравственных ценностей индивидуализма и коллективизма. Если европейская система последовательно прошла стадии обвинительного (состязательного), инквизиционного и смешанного процессов (античность, феодализм, капитализм), то на Востоке надолго и всерьез утвердилось публичное начало в производстве по уголовным делам, к тому же существенно регулируемое религиозными догматами (суды шариата). Поэтому обобщенно история цивилизаций позволяет нам всерьез говорить о противостоянии ценностной системы персоноцентризма, требующего уважения и гуманного отношения к личности, и нравственных императивов системоцентризма, которые объединяют общество в коллектив, в котором личность превращается в ресурс социума. В уголовном процессе это ярко выражено в весьма существенном практическом противоречии публичного и диспозитивного начал, публичного и личного интересов, наконец, справедливости уголовного преследования и необходимости гуманного отношения к участникам уголовного судопроизводства. Балансировка уголовно-процессуальных систем Европы и остального мира в последние 50 лет, в сущности, велась именно с учетом этих параметров. Россия в этом цивилизационном процессе занимает особое место. С одной стороны, притчей во языцех стали свойственные российской государственности пренебрежение личностью, а также характерный для русских правовой нигилизм, даже в среде интеллигенции <20>. Неслучайно Судебная реформа 1864 г. и установление гласного уголовного суда преследовало целью, по утверждению ее авторов и поклонников, правовое воспитание населения. С другой стороны, у России имеются настоящие памятники права — Судебники 1497 и 1550 гг., Стоглав 1551 г. и Соборное уложение 1649 г. Но, как и XVI — XIX вв., современная Россия имеет развитое законодательство, однако порою бессистемное и труднореализуемое на практике. Россию с трудом можно отнести к восточной культуре, ибо межкультурные контакты объективно привели к большему заимствованию на Западе: Крещение, технологически ориентированные реформы Петра I, династические браки, организация правовой системы и правовой науки по романо-германскому образцу. Но Россия не является приверженцем западной культуры, ибо не имеет культа права, дисциплины, труда, участия в решении проблем местного и общегосударственного значения. ——————————— <20> См.: Валицкий А. Нравственность и право в теориях русских либералов конца XIX — начала XX века // Вопросы философии. 1991. N 8. С. 25, 32.
Такая противоречивость обусловлена исторически. Не случайно наша страна, пожалуй, лидер по числу социальных реформ глобального, судьбоносного характера. Н. Г. Иванов в связи с этим обоснованно заметил, что Крещение Руси, реформы Петра I, Октябрьский переворот, перестройка, изменив социально-политическую структуру общества, привели к отторжению старого типа нравственных устоев при невосприятии новых <21>, что и является, на наш взгляд, главной причиной социальной неэффективности современного уголовного судопроизводства. Действующая уголовно-процессуальная форма наивнейшим образом пытается примирить целевую и принципиальную ориентацию на вульгарно понятые обществом демократические ценности западного мира с инквизиционной сущностью основных процессуальных институтов, всецело защищенных ведомственным интересом в условиях несовершенства кадровой работы. И дело не в отсутствии пресловутой состязательности на досудебных стадиях — таковым не удивишь континентально-европейские уголовно-процессуальные системы, а в заформализованности уголовно-процессуального доказывания, принуждения и системы принятия и проверки законности судебных решений по уголовным делам. ——————————— <21> См.: Иванов Н. Г. Нравственность, безнравственность, преступность // Государство и право. 1994. N 11. С. 23 — 26.
