О ПУТЯХ ПРЕОДОЛЕНИЯ ОГРАНИЧЕНИЯ ПРАВА НА «ГОНОРАР УСПЕХА»
В. А. МИКРЮКОВ
Микрюков Виктор Алексеевич, адвокат, старший преподаватель кафедры гражданского и семейного права МГЮА имени О. Е. Кутафина, кандидат юридических наук.
В статье автором проанализированы актуальные правовые вопросы преодоления напрямую не санкционированного законом и не отвечающего реальным экономическим потребностям участников гражданско-правовых отношений ситуационного судебного ограничения права юридического помощника на вознаграждение, обусловленное достижением желаемого клиентом результата. Выводы, изложенные в статье, могут быть использованы в правоприменительной практике.
Ключевые слова: «гонорар успеха», ограничение права, правовая услуга, преодоление ограничения.
On ways of limitation of the right to «contingency fee» V. A. Mikryukov
The author of the article analyses topical legal issues of negotiation of a situational judicial limitation of the right of legal assistant to compensation conditioned by achievement of the result desired by client, which is not sanctioned directly and does not respond to the existing economic needs of participants of civil-law relations. The conclusions made in the article may be used in law-application practice.
Key words: contingency fee, limitation of right, legal service, negotiation of limitation.
Весьма распространенным в современной адвокатской практике является подход к согласованию условия о плате за правовые услуги по принципу «гонорара успеха», при котором вознаграждение юридического помощника за осуществление квалифицированных действий, связанных с отстаиванием интересов клиентов в судах или иных государственных органах, определяется в процентах от выигранной суммы, стоимости отспоренного имущественного блага, величины иного полезного эффекта, достигнутого вследствие принятия желаемого решения юрисдикционного органа, либо сама по себе обязанность доверителя выплатить вознаграждение в зафиксированном договором размере возникает в случае, если помощь исполнителя оказалась успешной. Такой подход зиждется на признанной в ст. 1 ГК РФ в качестве одного из гражданско-правовых принципов договорной свободе, ибо прямого законодательного решения в виде четкого запрета или ясно выраженной допустимости вопрос о праве юриста на получение «гонорара успеха» в качестве основного или дополнительного условного вознаграждения до настоящего времени не получил ни в одной из подходящих для этого сфер договорного регулирования. Однако Президиум ВАС РФ в информационном письме от 29 сентября 1999 г. N 48 <1> и Конституционный Суд РФ в Постановлении от 23 января 2007 г. N 1-П <2> объявили «гонорары успеха» юридических помощников «вне закона», сформулировав позицию о недопустимости удовлетворения требования исполнителя о выплате вознаграждения, если данное требование истец обосновывает условием договора, ставящим размер оплаты услуг в зависимость от решения суда или государственного органа, которое будет принято в будущем. ——————————— <1> Вестник ВАС РФ. 1999. N 11. Здесь и далее доступ к тексту судебных актов обеспечен СПС «КонсультантПлюс». <2> Вестник Конституционного Суда РФ. 2007. N 1.
Высшие судебные органы расценили включение в соглашения об оказании правовой помощи условий о «гонораре успеха» как а) недопустимое введение сторонами в императивно закрепленную договорную конструкцию не предусмотренного законом элемента предмета договора и неправомерное частноправовое восприятие решений судебных органов в качестве объектов гражданских прав (гражданско-правовой аргумент) и б) столкновение принципа свободы договора и принципов доступности правосудия, независимости и самостоятельности судебной власти, состязательности и равноправия сторон, которое с учетом нынешнего состояния развития отечественной правовой системы должно быть разрешено не в пользу договорной свободы (публично-правовой аргумент). Реализация указанного судебного ограничения права адвоката (как и любого правового помощника) на «гонорар успеха» на практике выразилась в том, что суды при рассмотрении конкретных споров стали а) отказывать адвокатам во взыскании соответствующих гонораров полностью или в части, превышающей цену, которая при сравнимых обстоятельствах обычно взимается за аналогичные юридические услуги; б) признавать договорные условия о награде за победу ничтожными как не соответствующие требованиям закона или иных правовых актов. Все это вызвало существенные затруднения в договорном взаимодействии адвокатов и клиентов. С одной стороны, адвокаты, зная о введенном судебном ограничении права на взыскание условных вознаграждений, не перестали использовать этот удобный правовой механизм, благо что Кодекс профессиональной этики адвоката от 31 января 2003 г. <3> в п. 3 ст. 16 предписывает адвокатам воздерживаться от включения в соглашение условий, в соответствии с которыми выплата вознаграждения ставится в зависимость от результата дела, лишь если спор носит неимущественный характер. Но при этом все чаще юридические помощники становятся заложниками недобросовестного поведения клиентов, которые, изначально соглашаясь на выплату исполнителю гонорара в случае успеха в деле, впоследствии отказываются от его уплаты со ссылкой на позицию ВАС РФ и Конституционного Суда РФ. С другой стороны, клиенты, зачастую не имея достаточных средств для предварительной оплаты необходимых им правовых услуг независимо от результата предпринимаемых исполнителем усилий, сами настаивают на включении в соглашение об оказании юридической помощи условия о гонораре за успех, но в случае следования адвокатами позиции высших судов фактически сталкиваются с невозможностью привлечь к своей защите желаемого юриста. ——————————— <3> Бюллетень Министерства юстиции РФ. 2004. N 3(75).
Думается, что напрямую не санкционированное законом ограничение права адвоката на получение награды за результативный труд не только противоречит зафиксированному в п. 1 ст. 1 ГК РФ принципу недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в частные дела, но и не соответствует формальным требованиям п. 2 ст. 1 ГК РФ, состоящим в том, что гражданские права могут быть ограничены на основании федерального закона, и только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. Действующее законодательство не дает оснований для вывода о противоречии условий о «гонораре успеха» гражданско-правовой природе соглашений об оказании правовых услуг, при этом с публичной точки зрения выбранное ограничительное средство явно не соответствует заявленной цели — отвести тень от репутации правосудия и победить коррупцию в системе государственной власти путем ограничения права адвоката на вознаграждение невозможно. Заметим, что соответствующая негативная правовая оценка описанной позиции высших судов разделяется многими учеными <4>, в том числе и отдельными судьями Конституционного Суда РФ <5>. ——————————— <4> См. об этом подробнее: Сфера услуг: гражданско-правовое регулирование / Под ред. Е. А. Суханова, Л. В. Санниковой. М.: Инфотропик Медиа, 2011; Чернышев Г. П. О «гонораре успеха» (об условных гонорарах) // Закон. 2007. N 12; Захарина М. М. О «гонораре успеха» в России // Адвокат. 2007. N 3; Трухтанов А. С. Еще раз о запрете «гонорара успеха» // Адвокат. 2007. N 5; Петелина М. Гонорар компетентности и добросовестности // Новая адвокатская газета. 2010. N 18. <5> См.: Особое мнение судьи Конституционного Суда РФ А. Л. Кононова по делу о проверке конституционности положений п. 1 ст. 779 и п. 1 ст. 781 ГК РФ.
Исходя из того что законодательный запрет «гонорара успеха» отсутствует, а доктринальное обоснование правовой позиции высших судебных инстанций не выдерживает критики, представляется возможным и необходимым искать юридические пути обхода не отвечающего реальным экономическим потребностям участников гражданско-правовых отношений ситуационного судебного ограничения во всех его негативных проявлениях. Разумеется, может встать вопрос о негативных последствиях обхода закона <6>. По упоминанию Е. В. Васьковского, как при существовавшем в республиканском Риме согласно Закону о дарах и приношениях (Цинциеву закону) четком запрете адвокатских гонораров, так и при ограничении принципиально допустимых гонораров адвокатов императорского периода требованием разумности и условием их согласования и выплаты по завершении дела не прекращались ловкие обходы Цинциева закона и тайные вымогательства громадных заранее оговоренных гонораров. Соответствующие действия адвокатов рассматривались как ничтожные, при этом предписывалось исключать из списка каждого адвоката, который будет вымогать или выговаривать себе под видом гонорара чрезмерные суммы или определенную часть спорного имущества; обещание гонорара, скрытое под видом уплаты займа, могло быть уничтожено в течение двух лет возражением о фиктивности его (exceptio non numeratae pecuniae) <7>. ——————————— <6> О сущности обхода закона см., в частности: Муранов А. И. Попытка внедрения в Гражданский кодекс РФ понятия «обход закона» и российская адвокатура // Адвокат. 2011. N 4. <7> См.: Васьковский Е. В. Организация адвокатуры. Часть I. Очерк всеобщей истории адвокатуры. СПб.: Типография П. П. Сойкина, 1893. С. 51, 54, 60 — 62.
Действующее гражданское законодательство России предполагает аналогичную оценку подобных ситуаций. Как и во времена Древнего Рима, права, возникающие вследствие совершения действий, формально соответствующих закону, но идущих вразрез с его смыслом, или в результате осуществления действий, не соответствующих действительной правовой цели субъекта, не могут обеспечиваться государственной защитой. Поэтому сразу оговорим, что ни в коем случае речь не должна идти о поиске заведомо притворных правовых средств или путей обхода закона, хотя и в рассматриваемой ситуации формально обойти законное ограничение невозможно в силу отсутствия такового. Необоснованно суженные судебной системой рамки договорной свободы следует раздвигать правильным выбором конкретной модели договорного взаимодействия адвокатов и их клиентов при неизменяемой и нескрываемой правовой цели. Исходя из того что отсутствуют какие-либо основания расширительно толковать резолютивные формулировки информационного письма Президиума ВАС РФ от 29 сентября 1999 г. N 48 и Постановления Конституционного Суда РФ от 23 января 2007 г. N 1-П, можно предложить следующие основные способы «не попасть» под заключенное в них ограничение. Во-первых, поскольку правовая позиция о неправомерности удовлетворения исков исполнителей о взыскании вознаграждений, обусловленных достижением положительного результата в деле заказчика, сформулирована судами лишь применительно к истолкованию п. 1 ст. 779 и п. 1 ст. 781 ГК РФ, напрашивается вывод о допустимости условий о «гонорарах успеха» адвокатов в договорах, регулирование которых не охватывается положениями гл. 39 ГК РФ. Соответственно оказание правовой услуги можно облечь в форму договоров поручения, комиссии, подряда, агентского договора или договора смешанного характера. Такой путь полностью не решит обозначенную проблему, ибо в соответствии со складывающейся практикой суды либо просто применяют ограничение «гонораров успеха» вне зависимости от квалификации договорных отношений заказчика и его юридического помощника, либо квалифицируют в качестве услуги практически любую правовую помощь вне зависимости от истинной юридической природы сложившихся между сторонами отношений <8>. Однако отказ от использования во взаимоотношениях адвоката и клиента конструкции договора об оказании правовых услуг в чистом виде поможет затруднить восприятие судами обусловленного достижением определенного результата вознаграждения в качестве недопустимого «гонорара успеха». В частности, даже сторонники лишения права на «гонорар успеха» судебной защиты вынуждены признавать такую принудительную переквалификацию судами договоров «весьма спорной в свете принципа недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в частные дела» <9>. ——————————— <8> См.: Постановление ФАС Волго-Вятского округа от 23 ноября 2009 г. по делу N А43-290/2008-29-1; Постановление ФАС Московского округа от 28 мая 2009 г. N КГ-А41/4010-09-П. <9> См.: Мнение судьи Конституционного Суда РФ Г. А. Гаджиева по делу о проверке конституционности положений п. 1 ст. 779 и п. 1 ст. 781 ГК РФ.
Во-вторых, в силу того что из буквального толкования рассматриваемой правовой позиции высших судов вытекает не общий запрет условий о выплате вознаграждений за выигрыш дела, а лишь ограничение возможности исполнителей по принудительному судебному взысканию таких вознаграждений, при взаимном желании доверителя и адвоката использовать условие о «гонораре успеха» можно посоветовать сторонам согласовывать предварительную оплату такого гонорара с обязательством исполнителя вернуть его в случае недостижения необходимого клиенту правового результата. Результативным при таком варианте согласования оплаты услуг адвоката может быть применение аккредитивной формы расчетов, резервирование денежных средств в банковском сейфе. Отметим, что и такой путь обхода судебного ограничения не гарантирует адвокату получение обусловленного победой в деле клиента вознаграждения. Так, некоторые суды не останавливаются на выводе о неправомерности принудительного взыскания «гонораров успеха» и, признавая соответствующие договорные условия ничтожными, оценивают добровольную уплату клиентом юридическому помощнику вознаграждения за успех через призму ст. 1102 ГК РФ: суммы вознаграждения, превышающие размер, определенный с учетом положений ст. 424 ГК РФ, квалифицируются как неосновательное обогащение исполнителей и взыскиваются в пользу заказчиков <10>. ——————————— <10> См.: Постановление ФАС Дальневосточного округа от 1 апреля 2008 г. N Ф03-А59/08-1/717; Постановление ФАС Московского округа от 4 февраля 2010 г. N КГ-А40/15382-09; Постановление ФАС Поволжского округа от 21 января 2010 г. по делу N А12-4960/2009; Постановление ФАС Северо-Западного округа от 11 января 2010 г. по делу N А66-794/2009.
Эта наметившаяся в судебной практике тенденция расширительного толкования пределов установленного ограничения представляется исключительно порочной и не имеющей серьезных перспектив, поскольку, даже если согласиться с выводом судов о ничтожности условий о «гонораре успеха», обратное взыскание клиентом согласованного в договоре и добровольно уплаченного вознаграждения видится ярким примером злоупотребления правом. В-третьих, в связи с тем что судам предписано отказывать в удовлетворении требований исполнителей о взыскании не любых условных вознаграждений, а лишь тех, которые привязаны к будущему решению суда или государственного органа, можно помыслить о целесообразности применения во взаимоотношениях клиентов и адвокатов договорного механизма пересчета размера вознаграждения исполнителя уже после достижения нужного заказчику результата. Вывод о правомерности такого подхода находит подтверждение в судебной практике. Так, сам по себе учет суммы положительного экономического выигрыша клиента при определении размера вознаграждения не рассматривается как отклонение от выработанных высшими судебными инстанциями обязательных к исполнению рекомендаций <11>. Некоторые суды удовлетворяют требования адвокатов о взыскании долга по оплате оказанных услуг, установив, что по результатам оказанной услуги и уже вынесенного судебного решения сторонами зафиксирован сам факт оказания исполнителем юридических услуг, связанных с урегулированием ведущегося клиентом спора, а также факт получения заказчиком конкретной выгоды, за которую дополнительным соглашением или актом об оказании услуг стороны согласовали определенный размер итогового разового вознаграждения <12>. ——————————— <11> См.: Постановление ФАС Волго-Вятского округа от 30 августа 2007 г. по делу N А31-289/2006-14. <12> См.: Постановления ФАС Северо-Западного округа от 22 ноября 2007 г. по делу N А56-2985/2007; от 28 сентября 2010 г. N А56-81520/2009; Постановление ФАС Поволжского округа от 4 мая 2006 г. по делу N А55-5241/2005.
При анализе практической ценности указанного подхода может возникнуть вопрос о том, как обеспечить превращение «гонорара успеха» в «просто гонорар». Думается, что здесь допустимо использовать процедуру подписания дополнительного соглашения об уточнении размера гонорара за победу или акта об оказании услуг, фиксирующего достижение требуемого заказчиком результата и новой суммы вознаграждения, с открытой датой. В случае успеха юрист проставит текущую дату в таком соглашении или акте, и это будет свидетельствовать об изменении размера адвокатского вознаграждения в привязке не к будущему, а к состоявшемуся решению государственного органа. В-четвертых, исходя из того что Президиум ВАС РФ высказал позицию о неправомерности удовлетворения исков исполнителей о взыскании вознаграждений, обусловленных не любым результатом правовых услуг, а только принятием решения суда или иного государственного органа, а Конституционный Суд РФ указал на недопустимость привязки гонорара к еще более узкому кругу результатов (только к решениям судов), помочь обойти установленное ограничение способно исключение из договоров об оказании услуг упоминаний действий или решений судов и других государственных органов в качестве правовой цели клиента или в качестве условий оплаты услуг исполнителя. Хотя применительно к такому варианту согласования условных адвокатских вознаграждений можно отметить немало примеров негативного отношения судей <13>, некоторые суды прямо признают подобные договорные условия не противоречащими закону и позиции высших судебных инстанций, считают допустимым установление зависимости размера вознаграждения от действий третьих лиц <14> и удовлетворяют требования юридических помощников о взыскании гонораров, определяемых в процентном отношении к взысканным с контрагента клиента суммам <15>. ——————————— <13> См.: Постановление ФАС Московского округа от 11 мая 2006 г. N КГ-А40/3650-06; Постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 10 ноября 2010 г. по делу N А46-8197/2007. <14> См.: Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 2 августа 2006 га N Ф08-3460/2006. <15> См.: Постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 7 октября 2008 г. N Ф04-6256/2008(13459-А46-8).
Как видно, универсальные пути преодоления ограничения права на «гонорар успеха» отсутствуют. В конечном счете позиция суда при разрешении споров юридических помощников и их клиентов все равно основывается на оценке действий сторон с точки зрения требований добросовестности, разумности и справедливости. Все практические предложения написаны здесь потому, что нет оснований для рассматриваемого ограничения и есть надежда, что рано или поздно право победит закон, а в нашем случае даже не закон, а его судебно-практическое домысливание. Думается, что единственный цивилизованный путь — решить этот вопрос в законе однозначно, благо, что Конституционный Суд РФ недвусмысленно намекнул на соответствующее право федерального законодателя.
