Мазуренко Максим Александрович, соискатель кафедры теории и истории государства и права Кубанского государственного аграрного университета.
В статье рассматривается процесс демократического развития уголовного судопроизводства в пореформенный период, соответствовавший в целом начавшемуся с середины XIX в. процессу либеральной модернизации российского общества.
In article considered process of the democratic development criminal proceedings is in пореформенный period, corresponded to as a whole begun with mediums XIX century process to liberal modernization russian society.
Судебная реформа, как и другие реформы 1860 — 70-х гг. I (крестьянская, земская, городская, военная), была следствием определенного кризиса российского общества во многих сферах жизни. В соответствии с реформой судебная система состояла из мировых и общих судебных учреждений. Над всеми судебными органами России стоял Сенат — орган, формируемый по указу императора. Сенат являлся верховным кассационным судом для всех судебных органов государства, но мог быть и судом первой инстанции по делам особой важности. Для рассмотрения дел о государственных преступлениях особой важности царским указом мог создаваться Верховный уголовный суд, который состоял из председателей департаментов Государственного совета и членов Сената под председательством председателя Государственного совета.
Во всех указанных инстанциях для подсудимого предусматривалась возможность иметь адвоката (в самом УУС законодатель использовал термины «защитник», «присяжный заседатель»).
Впервые в России защитник подсудимого получал процессуальные права, в том числе:
а) представлять в подтверждение своих показаний доказательства;
б) отводить по законным причинам свидетелей и сведущих людей, предлагать им с разрешения председателя суда вопросы, возражать против свидетельских показаний и просить, чтобы свидетели были передопрошены в присутствии или в отсутствии друг друга;
в) делать замечания и давать объяснения по каждому действию, происходящему на суде;
г) опровергать доводы и соображения противной стороны.
Законодатель определял, что при судебном состязании сторон право последнего слова, как по существу дела, так и по каждому спорному предмету, предоставляется всегда подсудимому или его защитнику, что вполне вписывалось в представления о буржуазном суде [1]. Сама процедура судебного рассмотрения в свои основных чертах определялась в главе шестой раздела четвертого Книги второй Устава уголовного судопроизводства (ст. ст. 636 — 645). В частности, указывалось, что в назначенное для слушания дела время председатель суда, удостоверясь, что все должностные лица, обязанные присутствовать в судебном заседании, находятся налицо, открывает заседание: объявляет, какое дело подлежит рассмотрению и приказывает ввести подсудимого в зал заседания. Подсудимый занимает в зале заседания назначенное ему место, а если состоит под стражей, то в присутствии суда оставляется под ее охраной. Председатель суда предлагает подсудимому вопросы о его имени, отчестве, фамилии или прозвище, звании, летах, вероисповедании, жительстве и занятиях, а также о том, получил ли он копию обвинительного акта или жалобы частного обвинителя. Далее прочитывался вслух список лиц, вызванных в качестве свидетелей, причем председатель суда приводит в известность: все ли они прибыли в суд и, если не все, то кто именно из них не явился и есть ли в виду суда законная тому причина. Если не все вызванные свидетели окажутся налицо, то суд по выслушании объяснений сторон о том, можно ли производить судебное следствие в отсутствие неявившихся свидетелей, постановляет определение или об отсрочке судебного заседания по делу, назначенному к слушанию, или о рассмотрении дела несмотря на неявку некоторых свидетелей.
Довольно подробно определялся порядок допросов в судебном рассмотрении. Указывалось, например, что свидетели, высланные при открытии судебного заседания в особую комнату, призываются в присутствие суда порознь. Прежде всего, допрашиваются лица, потерпевшие от преступления, затем — свидетели, указанные обвинителем, и, наконец, те, на которых сослался подсудимый. Порядок допроса мог быть изменен по встретившимся в соблюдении его препятствиям или по особенным уважениям, принятым во внимание председателем суда. Каждому свидетелю прежде допроса его по cum дела предлагались предварительные вопросы для определения его личности и отношений к участвующим в деле лицам. По получении от свидетеля ответов на предварительные вопросы председатель суда спрашивал стороны, не имеют ли они каких-либо возражений против допущения свидетеля к допросу. Подобные требования достаточно четко выдерживались в правоприменительной практике [2]. И это свидетельствовало о том, что судейское сообщество в целом позитивно восприняло судебную реформу.
Судебное следствие завершалось прениями по существу рассмотренных и поверенных доказательств, проведение которых регламентировалось в ст. ст. 735 — 749 Устава уголовного судопроизводства. Заключительные прения состояли из следующих элементов: 1) из обвинительной речи прокурора или частного обвинителя; 2) из объяснений гражданского по делу истца; 3) из защитительной речи защитника или из объяснений самого подсудимого.
Здесь законодатель достаточно отчетливо выделяет состязательный характер уголовного процесса. Так, в отношении стороны обвинения указывалось, в частности, что прокурор в обвинительной речи излагает существенные обстоятельства обвинения в том виде, в каком они представляются по судебному следствию, и заключение свое о свойстве и степени вины подсудимого. Прокурор в обвинительной речи не должен ни представлять дело в одностороннем виде, извлекая из него только обстоятельства, уличающие подсудимого, ни преувеличивать значения имеющихся в деле доказательств и улик или важности рассматриваемого преступления, что, однако, не меняло обвинительной сущности прокурорской речи [3]. Определенные требования законодатель указывал и в отношении защитника подсудимого.
Указывалось, в частности, что защитник подсудимого объясняет в защитительной речи все те обстоятельства и доводы, которыми опровергается или ослабляется выведенное против подсудимого обвинение. Защитник подсудимого не должен был ни распространяться о предметах, не имеющих никакого отношения к делу, ни позволять себе нарушать должное уважение к религии, закону и установленным властям, ни употреблять выражений, оскорбительных для чьей бы то ни было личности. По делам, решаемым с участием присяжных заседателей, защитник подсудимого в прениях, предшествующих постановлению ими решения, должен был ограничиться применением к делу только тех законов, коими определяется свойство рассматриваемого преступления или по которым подсудимый в случае его осуждения может быть признан заслуживающим снисхождения. Сами подсудимые обязаны были соблюдать в своей защите те же правила, какие постановлены для их защитников. По изложении защиты подсудимым или его защитником как прокурор или частный обвинитель, так и гражданский истец могли представить свои возражения, но, во всяком случае, право последнего слова принадлежало подсудимому или его защитнику.
УУС содержал изъятия из общего порядка судопроизводства, и наиболее существенные касались рассмотрения дел о преступлениях против государства. Так, законом предписывалось, что судебные заседания по делам об обвинении подсудимых в «произнесении дерзких оскорбительных слов против Государя императора, или членов Императорского дома, происходили при закрытых дверях, дела о других государственных преступлениях рассматривались в публичном или закрытом судебном заседании, по усмотрению суда. Судебные прения в Особом присутствии Правительствующего Сената должны были происходить отдельно относительно вины или невиновности подсудимого и о наказании, которому он, в случае виновности, подлежит по закону. Нужно также иметь в виду, что помимо судебных органов, предусмотренных Уставом уголовного судопроизводства, в рассматриваемый период в России функционировали также военные суды — 15 мая 1867 г. был утвержден Военно-судебный устав [4]. Уставом предусматривались полковые суды, военно-окружные суды и Главный военный суд. Устав предусматривал также создание временных военных судов, которые открывались, как правило, в тех местах, где накапливалось большое количество нерассмотренных военно-судебных дел. В некоторых местах, где было много дел, такие суды действовали постоянно. Они играли важную роль в рассмотрении уголовных дел. Так, в течение 15 лет (1871 — 1885 гг.) временными военными судами было рассмотрено 47,6% всех дел, поступивших в военно-окружные суды, то есть практика функционирования временных военных судов в рассматриваемый период получила широкое распространение [5]. Особенно часто открытие временных военных судов практиковалось в период усиления революционной ситуации (сначала в 1879 — 1880 гг., а затем в 1906 — 1907 гг.), когда самодержавие в целях подавления революционного движения в стране принимало все меры к тому, чтобы ускорить рассмотрение дел в судах, особенно по политическим преступлениям. Так, в условиях второй революционной ситуации, после убийства С. М. Кравчинским шефа жандармов Н. В. Мезенцева, 9 августа 1878 г. был издан Указ, согласно которому важнейшие государственные преступления и преступления против порядка управления передавались ведению военных судов, установленных для военного времени [6]. Порядок прохождения дел через военные суды определял Приказ военного министра, изданный 8 апреля 1879 г. в дополнение к военно-судебному уставу. Согласно этому Приказу любой генерал-губернатор «в тех случаях, когда преступление учинено столь очевидно, что не представляется надобности в предварительном разъяснении», мог предавать обвиняемых суду без предварительного следствия; военный прокурор обязан был изготовить и предложить суду обвинительный акт в течение суток, суд, получив от прокурора обвинительный акт, должен был начать разбирательство дела немедленно и не позже как на следующий день; наконец, приговор полагалось объявить в течение 24 часов от начала суда [7]. Разумеется, в таких ситуациях об адвокатов для подсудимых не могло быть и речи.
Следует отметить также, что и в общих судебных учреждениях по уголовно-политическим делам состязательность носила преимущественно формальный характер, поскольку на большинстве политических процессов был очевиден обвинительный уклон [8].
Тем не менее при всех недостатках судебной реформы 1864 г. нужно констатировать, что она позволила сделать серьезный шаг в демократическом развитии уголовного судопроизводства, где впервые провозглашались внесословность и независимость судов, гласность судебных следствий, вводились институты защитников (присяжных поверенных), присяжных заседателей, устанавливался ряд процессуальных гарантий для обвиняемых и подсудимых. В целом это соответствовало начавшемуся с середины XIX в. процессу либеральной модернизации российского общества.
Литература
1. Немытина М. В. Применение судебных уставов 1864 г. // Буржуазные реформы в России второй половины XIX века: Межвуз. сб. науч. тр. Воронеж, 1988. С. 101.
2. Демичев А. А. Деятельность российского суда присяжных в 1864 — 1917 гг.: историко-социальные аспекты (на материалах московского судебного округа): Дис. … канд. ист. наук. Н. Новгород, 1998. С. 59.
3. Муравьев Н. В. Прокурорский надзор в его устройстве и деятельности. Т. 1. СПб., 1889. С. 79.
4. Военно-судебный устав. СПб., 1867.
5. Баишев М. И. Военно-судебная реформа в царской армии. М., 1955. С. 45.
6. Указ от 9 августа 1878 г. «О временном подчинении дел о государственных преступлениях ведению военного суда» // ПСЗ-2. Т. LIII. N 58778.
7. Правительственный вестник. 1879. 10 апреля.
8. Линник А. А. Судопроизводство по уголовно-политическим делам в пореформенной России (1864 — 1880 гг.): Дис. … канд. юрид. наук.
