Научно — исследовательским институтом проблем укрепления законности и правопорядка Прокуратуры Российской Федерации проанализирована практика рассмотрения уголовных дел судами присяжных в 1994 — первой половине 1995 гг. В ходе исследования проведено ознакомление с уголовными делами (свыше 40 дел), опрашивались прокуроры и судьи, участвовавшие в разбирательстве.
Остановимся на некоторых вопросах поддержания государственного обвинения в суде присяжных, наиболее спорных и интересных с точки зрения совершенствования законодательства и судебной практики.
Принцип состязательности. Поскольку процедура рассмотрения дела судом присяжных носит состязательный характер, прокурор обязательно участвует в разбирательстве дела и на него в полной мере возложена обязанность доказывания обвинения (ст. ст. 428, 429 УПК). Это требует от него досконального знания материалов дела, навыков психолога, глубокого понимания возможностей судебных экспертиз, умения использовать в ходе судебного следствия тактические приемы и методы.
Вместе с тем перед государственным обвинителем открываются дополнительные возможности активно содействовать установлению истины в ходе судебного разбирательства. Мнение опрошенных практических работников достаточно однозначно: 75% судей полагают, что углубление начал состязательности в процессе способствует полному и всестороннему рассмотрению дела. Государственные обвинители также в целом положительно оценивают развитие состязательности в судопроизводстве; применительно к суду присяжных около 83% опрошенных считают, что предоставление обвинителю права в судебном заседании первым допрашивать подсудимых, свидетелей и т. д. способствует полному и всестороннему исследованию обстоятельств дела. Оценивая роль председательствующего судьи в процессах, такое же количество опрошенных государственных обвинителей указало, что в исследовании доказательств председательствующие отдавали инициативу сторонам, но в то же время и сами принимали меры для выяснения важных для дела обстоятельств. При этом они полагали, что это способствует установлению истины.
По мнению многих прокуроров, состязательность при рассмотрении дела эффективна, в первую очередь, по сложным делам, где требуется наиболее глубокое, тщательное и всестороннее исследование доказательств.
Отказ прокурора в суде присяжных от обвинения в стадии судебного разбирательства при отсутствии возражений со стороны потерпевшего влечет прекращение дела полностью или частично за недоказанностью участия обвиняемого в совершении преступления либо (если деяние не содержит состава преступления) — за отсутствием в деянии состава преступления (ч. 2 ст. 430 УПК). Государственный обвинитель может на любом этапе разбирательства, вплоть до удаления присяжных в совещательную комнату для вынесения вердикта, изменить обвинение в сторону смягчения (ч. 3 ст. 430 УПК). Эта норма необычна для нашего законодательства. Отказы прокуроров от обвинения нередко имели место в ходе процессов с участием присяжных. Достаточно сказать, что в 25% случаев оправдание подсудимого (включая прекращение дела судом по реабилитирующим основаниям) проходило по предложениям государственных обвинителей. Из опрошенных прокуроров более 25% указали, что имели место случаи, когда при рассмотрении дел с участием присяжных они частично отказывались от обвинения. Подавляющее большинство государственных обвинителей считают, что отказ от обвинения чаще всего был вызван односторонностью и пробелами предварительного следствия, которые оказалось невозможно устранить в ходе судебного заседания. Изучение уголовных дел, по которым обвинение полностью или частично не подтвердилось, заставляет согласиться с этим.
Частичный отказ прокурора от обвинения или изменение им обвинения нередко связано с тем, что на предварительном следствии деяния обвиняемого квалифицируются «с запасом». Своевременное изменение обвинения в указанных случаях прямо обусловлено процессуальным статусом прокурора, его правозащитной функцией. Кроме того, практика показывает, что, когда прокурор пытается доказать обвинение в объеме, не подтвержденном в определенной части достаточной совокупностью доказательств, присяжные могут утратить доверие к его доводам и усомниться в доказанности обвинения в целом.
Так, при поддержании обвинения по делу братьев М., обвинявшихся в убийстве трех лиц, прокурор по окончании исследования материалов дела заявил об изменении обвинения в сторону смягчения наказания. Он, в частности, признал недоказанным обвинение в разбойном нападении, умышленном убийстве из корыстных побуждений и с особой жестокостью и поддержал обвинение одного из подсудимых в умышленном убийстве на почве ссоры, а другого — в убийстве при превышении пределов необходимой обороны. Это вытекало из результатов судебного следствия. Изменение обвинения позволило прокурору убедительно обосновать свою позицию перед присяжными в ходе судебных прений.
Закон предоставляет прокурору широкие возможности в выборе момента для заявления об отказе от обвинения или изменения обвинения при наличии для этого оснований (ст. 430 УПК). Вместе с тем логично было бы, если бы законодатель указал, что государственный обвинитель вправе сделать это на тех этапах судебного рассмотрения, которые связаны с подведением предварительных или окончательных итогов по делу, т. е. в процессе либо предварительного слушания, либо судебного разбирательства (по завершении исследования доказательств). Достаточно странно выглядит ситуация, когда прокурор отказывается от обвинения, например в начале судебного следствия, т. е. до того, как у него могло сложиться целостное представление по делу в результате исследования всех доказательств.
В соответствии с п. 9 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 20 декабря 1994 г. «О некоторых вопросах применения судами уголовно — процессуальных норм, регламентирующих производство в суде присяжных» при возражении потерпевшего разбирательство дела должно быть продолжено в объеме лишь тех эпизодов предъявленного подсудимому обвинения, по которым гражданин, пострадавший от преступления, признан потерпевшим. Закон не регламентирует, какова должна быть процедура разбирательства в названных случаях после отказа прокурора от обвинения. Между тем на практике такие ситуации уже были. Суды поступали при этом по-разному, например изыскивали основания для возвращения дела на доследование. Представляется, что здесь потерпевшему должна быть предоставлена возможность поддерживать обвинение самому либо с помощью представителя. Разумеется, суду целесообразно в этих случаях объявить перерыв и предоставить потерпевшему и его представителю время для подготовки к участию в процессе в новом качестве. Такое решение вытекает из конституционной нормы, обеспечивающей потерпевшему от преступления доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба (ст. 52 Конституции РФ).
Предоставление потерпевшему права поддерживать обвинение в случае отказа от него прокурора — серьезная гарантия законности судебного разбирательства.
Указанную процедуру целесообразно было бы регламентировать в УПК, одновременно предоставив потерпевшему право на обеспечение его в таких случаях адвокатом (представителем) за счет государства.
Участие прокурора в предварительном слушании. В соответствии со ст. 432 УПК прокурор обязан принять участие в предварительном слушании дела, выполняя функции государственного обвинения.
В соответствии с п. 3 названного выше Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 20 декабря 1994 г. предварительное слушание дела не может быть начато ранее трех суток с момента вручения обвиняемому копии обвинительного заключения. Это противоречит действующему законодательству, в соответствии с которым копия обвинительного заключения вручается подсудимому после назначения дела к судебному разбирательству. Кроме того, в указанном постановлении не разъяснено, кем и в каком порядке должны осуществляться указанные процессуальные действия до начала предварительного слушания.
Представляется, что копия обвинительного заключения должна вручаться обвиняемому прокурором непосредственно после направления дела в суд. В результате обвиняемый и защитник получат возможность основательно подготовиться к участию в предварительном слушании. Данное правило следовало бы распространить (в УПК) на все дела, а не только те, которые подлежат рассмотрению судом присяжных.
В соответствии со ст. 15 УПК во всех судах, кроме районного (городского), рассмотрение дел может по решению соответствующего суда с согласия обвиняемого осуществляться судом в составе трех профессиональных судей.
Суды толкуют это таким образом, что заявление обвиняемым ходатайства о слушании дела коллегией из трех профессиональных судей для них необязательно. В подавляющем большинстве случаев в их удовлетворении они отказывают. По существу, эта прогрессивная форма рассмотрения уголовных дел существует лишь на бумаге.
На мой взгляд, рассмотрение дел о тяжких и особо тяжких преступлениях коллегией из трех профессиональных судей по ходатайству обвиняемого во многих случаях может быть наиболее предпочтительно. Целесообразно установить, что такие ходатайства подлежат обязательному удовлетворению наравне с ходатайствами о слушании дела с участием заседателей.
Участие прокурора в решении вопроса о допустимости доказательств. Частью 3 ст. 433 и ч. 3 ст. 435 УПК предусмотрена процедура исключения из разбирательства дела судом присяжных недопустимых доказательств.
Председательствующий судья обязан решить вопрос об исключении из разбирательства доказательства, полученного с нарушениями закона, а в случае, если исследование доказательств состоялось, признать такое доказательство не имеющим юридической силы, а состоявшееся его исследование недействительным (ч. 3 ст. 435 УПК). Присяжные не знакомятся с недопустимыми доказательствами. Прокурор не вправе без разрешения председательствующего упоминать в суде присяжных о существовании исключенного из разбирательства доказательства. Если в ходе допросов или иных процессуальных действий участники процесса начинают упоминать доказательства, исключенные из разбирательства или подлежащие исключению из него, прокурору целесообразно незамедлительно сделать соответствующее заявление. Государственный обвинитель (как и адвокат) вправе ходатайствовать об исследовании доказательств, исключенных ранее судьей из разбирательства, не излагая при этом их существа. Заслушивание мнений участников процесса в связи с таким ходатайством производится председательствующим судьей без участия коллегии присяжных заседателей (ч. 5 ст. 446 УПК). Важно, чтобы доказательства, полученные с нарушениями закона, не были вообще известны присяжным и не могли влиять на вынесение ими вердикта.
Практика показывает, что значительное число доказательств, собранных предварительным следствием, обоснованно исключается из разбирательства при рассмотрении дела судом присяжных из-за того, что они были получены с существенными нарушениями закона. Такие решения принимались примерно по 1 / 3 дел, рассмотренных с участием присяжных.
Особенно часто причинами исключения доказательств становились:
допросы близких родственников обвиняемого без разъяснения им конституционного права отказаться от дачи показаний (ст. 51 Конституции РФ);
допросы подозреваемого в качестве свидетеля без разъяснения ему конституционного права не свидетельствовать против самого себя (ст. 51 Конституции РФ);
нарушения права обвиняемого на защиту в стадии предварительного следствия.
Встречались и иные нарушения: несоблюдение правил предъявления для опознания; непривлечение понятых к производству следственных действий, когда их участие обязательно; сбор доказательств неуправомоченным лицом (работником милиции, не имеющим соответствующего поручения следователя, следователем, не принявшим дело к производству) и т. п.
Нередко недопустимые доказательства исключались и по ходатайствам прокуроров.
Возник также вопрос о критериях допустимости доказательств. Думается, что к признанию доказательств недопустимыми должны вести только существенные нарушения уголовно — процессуального закона. Таковыми, в частности, должны признаваться нарушения в процессе сбора доказательств конституционных прав граждан, а также несоблюдение иных уголовно — процессуальных норм, порождающих неустранимые сомнения в достоверности доказательств. Если же последствия нарушения закона могут быть устранены в ходе судебного разбирательства путем допроса участников следственных действий и т. д., государственному обвинителю целесообразно предпринять для этого все необходимые меры.
В ряде случаев суды не вполне обоснованно принимали решения об исключении доказательств в ситуациях, когда имелись возможности для устранения последствий нарушения закона в ходе судебного следствия. Так, по нескольким делам принимались решения об исключении из доказательств заключений экспертиз, проведенных в ходе предварительного следствия, в связи с тем, что обвиняемый в нарушение ст. 184 УПК был ознакомлен с постановлением о назначении экспертизы спустя значительное время после ее проведения. Обвиняемый, таким образом, лишался права поставить перед экспертом необходимые, с его точки зрения, вопросы. Если бы последний был вызван в суд, защита имела бы все необходимые возможности для постановки таких вопросов.
Чаще всего решение об исключении недопустимых доказательств принималось судами в предварительном слушании, поскольку нарушения закона органами предварительного следствия носили, можно сказать, бесспорный характер. В ситуациях, когда для установления факта нарушения закона требовалось провести проверочные действия (а это невозможно сделать в предварительном слушании), решение вопроса о допустимости доказательств осуществлялось обычно в процессе судебного разбирательства. Перенесение споров о допустимости доказательств в судебное разбирательство необходимо, как минимум, ограничить. Споры о допустимости доказательств в процессе разбирательства серьезно усложняют саму процедуру рассмотрения дела и могут дезориентировать присяжных (последние должны удаляться в совещательную комнату на все время обсуждения вопроса о недопустимости доказательств).
В связи с этим целесообразно предусмотреть в УПК расширение возможности для исследования в ходе предварительного слушания условий получения доказательств. В частности, для проверки допустимости доказательств следует ввести на этом этапе возможность получения объяснений от отдельных участников следственных действий. Так, например, в процессе предварительного слушания могли бы быть допрошены лица, привлекавшиеся в качестве понятых при производстве обыска, осмотра, если ставится под сомнение фактическое их участие в проведении следственных действий. Разумеется, в предварительном слушании допрашивать свидетелей по существу дела недопустимо.
