Статья 48 Конституции Российской Федерации гарантирует каждому право на получение квалифицированной юридической помощи. Особую актуальность это конституционное предписание приобретает в сфере уголовно-процессуальных отношений. Именно в ней бывают существенные нарушения конституционного права гражданина и человека на защиту.
Здесь состязательность сторон — обвинения и защиты — характеризуется наиболее острыми проявлениями противоборства, в результате которого могут наступать серьезные правовые последствия. Поэтому основные участники этого противоборства — потерпевший, с одной стороны, и подозреваемый, обвиняемый, с другой, — в первую очередь нуждаются в квалифицированной юридической помощи для реализации своих процессуальных прав.
В уголовном процессе функцию оказания такой помощи потерпевшему осуществляет представитель. Соответственно функция оказания юридической помощи подозреваемому, обвиняемому возложена на защитника.
Рассмотрим один из наиболее спорных аспектов участия адвоката и иного лица (не адвоката) на стороне защиты в качестве защитника подозреваемого, обвиняемого, подсудимого.
Хотя уголовно-процессуальное регулирование этого вопроса в новом УПК РФ нельзя признать более удачным по сравнению с ранее действовавшим УПК РСФСР, но новый уголовно-процессуальный закон надо исполнять. Исходя из этого посмотрим на решение анализируемого вопроса законодателем.
В ч. 1 ст. 49 УПК РФ определено понятие защитника. Это лицо, осуществляющее в установленном УПК порядке защиту прав и интересов подозреваемых и обвиняемых и оказывающее им юридическую помощь при производстве по уголовному делу.
Далее в ч. 2 ст. 49 законодатель установил, что в качестве защитников допускаются адвокаты.
В соответствии с ч. 1 ст. 1 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» квалифицированная юридическая помощь оказывается в рамках адвокатской деятельности, осуществляемой на профессиональной основе лицами, получившими статус адвоката. Эта норма согласуется как со ст. 49 УПК РФ, так и со ст. 48 Конституции РФ и особых трудностей на практике не вызывает.
Однако в ч. 2 ст. 49 законодатель также установил, что по определению или постановлению суда в качестве защитника могут быть допущены наряду с адвокатом один из близких родственников обвиняемого или иное лицо, о допуске которого ходатайствует обвиняемый. Таким образом, кроме адвоката закон допускает в качестве защитника и иных лиц, не являющихся адвокатами. При этом, согласно ч. 4 ст. 49 УПК, адвокат допускается к участию в уголовном деле в качестве защитника по предъявлению удостоверения адвоката и ордера.
А в какой момент производства по уголовному делу допускается защитник — иное лицо (не адвокат)?
Эта процессуальная норма толкуется по-разному. Вплоть до совершенно противоположных точек зрения. Одни утверждают, что допуск в качестве защитника близкого родственника или иного лица, не являющегося адвокатом, возможен только в судебных стадиях производства по уголовному делу. Поэтому, по их мнению, в законе указано на допуск перечисленных лиц по постановлению или определению суда.
Другие считают, что иные лица могут участвовать в качестве защитника обвиняемого (но не подозреваемого) и на предварительном следствии. Для этого им необходимо получить судебное решение в виде постановления суда (судьи). Соответственно обвиняемый или, согласно ч. 1 ст. 50 УПК, другие лица, с согласия или по поручению обвиняемого, вправе инициировать соответствующее ходатайство.
Судья разрешает ходатайство о допуске защитника, о чем выносит постановление, на основании которого прокурор, следователь или дознаватель допускают иное лицо в качестве защитника обвиняемого.
Полагаю, второе мнение более отвечает решению законодателя. Однако для сближения правовых позиций и единообразия в применении процессуального закона необходимо дать дополнительные пояснения, следующие из системного толкования процессуальных норм, регламентирующих институт участия защитника в уголовном деле.
Во-первых, как следует из буквального смысла ч. 2 ст. 49 УПК, здесь нет ограничения, налагаемого словом «только».
Употребление сторонниками первого мнения термина «только» не основано на законе, поскольку в тексте закона такого слова нет. Поэтому изначально ошибочно мнение, что иные лица допускаются в качестве защитника только в судебных стадиях производства по уголовному делу. Таким образом, сторонники первого мнения налагают на права обвиняемого ограничения, не предусмотренные законом.
Во-вторых, связывая свою позицию с указанием в законе на получение постановления (определения) суда, сторонники первого мнения допускают логическую ошибку (нарушено правило следования). Если необходимо получить постановление судьи, то из этого совершенно не следует, что надо ждать, пока уголовное дело будет направлено в суд. Так, для получения постановления судьи об избрании меры пресечения следователь тоже обращается в суд, хотя уголовное дело находится в производстве следователя.
Кроме того, текст ч. 2 ст. 49 не содержит разграничения для предварительного расследования и судебных стадий разрешения уголовного дела в отношении права обращения в суд для получения постановления судьи о допуске в качестве защитника иного лица, не адвоката.
В-третьих, ч. 2 ст. 49 говорит о праве именно обвиняемого, а не подозреваемого. Законодатель здесь разграничил права этих участников уголовного судопроизводства на стадии предварительного расследования. Хотя и в ч. 1 и далее в ч. 3 ст. 49 законодатель говорит о подозреваемом, обвиняемом. Именно обвиняемому законом предоставлено право пригласить в качестве защитника также и иное лицо, не адвоката.
Если бы законодатель предоставлял такое право исключительно подсудимому, то так и было бы сказано в законе. Но в законе говорится именно об обвиняемом, существующем только в стадии досудебного производства по уголовному делу.
На практике возник еще один вопрос, связанный с употребленным законодателем наречием «наряду». Как понимать словосочетание «наряду с адвокатом»?
Некоторые считают, что иное лицо может быть допущено в качестве защитника только вместе с адвокатом.
Но толковые словари определяют смысл наречия «наряду» как наравне, одинаково, так же как и, одновременно, в то же время, таким же образом… Как видим, с точки зрения лингвистики в этих понятиях нет никакого связывающего ограничения. Буквальный смысл ч. 2 ст. 49 может пониматься только так, что иное лицо может быть допущено в качестве защитника наравне, одинаково, таким же образом, так же как и… адвокат.
При этом в ч. 2 ст. 49 присутствует признак диспозитивности правовой нормы, т. е. обвиняемый вправе выбрать в качестве защитника любого из лиц, указанных в законе, по своему усмотрению. Это право обвиняемого согласуется с правилами приглашения защитника по поручению или с согласия обвиняемого, установленными в ч. 1 ст. 50 УПК.
В случае если обвиняемый ходатайствует о приглашении конкретного лица (не адвоката) в качестве своего защитника, то судья рассматривает именно это ходатайство.
А при рассмотрении ходатайства о допуске в качестве защитника иного лица, приглашенного другими лицами, судья обязан выяснить у обвиняемого, давал ли он поручение на приглашение этого иного лица в качестве своего защитника и согласен ли обвиняемый с тем, чтобы данное лицо было допущено судьей в качестве защитника обвиняемого.
Закон и здесь не содержит каких-либо указаний, а равно не вводит ограничения на то, что вправе направить такое ходатайство в суд. Напротив, в законе употребляется выражение «по поручению обвиняемого».
Право выбора способа приглашения защитника согласуется с положениями ч. 2 ст. 50 УПК, где установлена обязанность дознавателя, следователя, прокурора и суда обеспечить по просьбе обвиняемого участие защитника. В том числе иного лица, а не только адвоката.
И последнее. Что касается защитника — близкого родственника, то законом установлен круг таких лиц. В п. 4 ст. 5 УПК перечень близких родственников определен законодательно и никаких трудностей в правоприменении не вызывает. А иные лица?! Никаких пояснений закон не дает. Нет и ограничений. Но какова процедура допуска иного лица в качестве защитника обвиняемого?
Напомню о таком правовом принципе, как свобода усмотрения судьи. Ведь никто, в том числе и закон, не обязывает судью сразу допускать любого гражданина к участию в уголовном деле в качестве защитника.
Прежде чем вынести постановление, судья проводит судебное заседание, в котором рассматривает ходатайство о допуске близкого родственника или иного лица в качестве защитника обвиняемого. И хотя определяющим является волеизъявление обвиняемого, судья в силу требований ч. 1 ст. 11 и ч. 2 ст. 16 УПК обязан предостеречь обвиняемого о последствиях, которые могут наступить в случае осуществления защиты иным лицом, не имеющим достаточной подготовки и навыков ведения такой защиты.
Полагаю, при разрешении такого ходатайства судье надлежит руководствоваться общими требованиями, предъявляемыми к постановлению судьи. Согласно ч. 4 ст. 7 УПК постановление судьи должно быть законным, обоснованным и мотивированным. Эти требования распространяются на все постановления судьи, в том числе о допуске в качестве защитника иного лица.
Конечно, представляется идеальной ситуация, когда иное лицо является профессиональным юристом или передает судье соответствующее письмо с места работы, рекомендации от профессиональных юристов. Это позволит судье сделать обоснованный вывод, что данное лицо способно оказать помощь обвиняемому в осуществлении своей защиты в уголовном деле. Однако отсутствие таких документов не является основанием для отказа в допуске иного лица в качестве защитника. Ведь формальное отсутствие юридического образования может компенсироваться другими качествами, необходимыми для оказания помощи обвиняемому.
Возможен вариант, когда судья отказывает в допуске иного лица в качестве защитника. Такое решение правомерно в принципе лишь в случае, когда это иное лицо по своим качествам явно не способно, не сможет оказать помощь в защите обвиняемого и даже… навредит.
Уточню, что подобное сомнение возникает, например, в отношении лица, явившегося в суд в нетрезвом состоянии. В такой ситуации возможен отказ судьи в допуске такого защитника. Но в любом случае решение судьи об отказе в допуске иного лица должно быть основано не на предположениях, а мотивировано конкретными доводами. Обвиняемому разъясняется право пригласить другого защитника и право обжаловать постановление судьи.
К слову, есть, как многим известно, многочисленные примеры, когда в деле участвовал адвокат, который не только не оказал квалифицированной юридической помощи, но фактически «загубил» дело.
Чтобы не быть голословным, сошлюсь на нашу практику. Такая ситуация возникла по делу И., где был вынесен обвинительный приговор Гагаринского суда Москвы только по причине крайне низкого качества защиты, оказанной адвокатом В. из коллегии адвокатов «Канон». При этом адвокатом был получен гонорар в несколько тысяч долларов США. После того как отчаявшаяся мать осужденного обратилась к нам за помощью, мы взяли дело на методический контроль и сначала добились отмены обвинительного приговора. Затем с нашим участием в отношении И. был постановлен оправдательный приговор.
Приводим этот случай потому, что добиться отмены приговора и вынесения оправдательного приговора помог не адвокат, а защитник от общероссийского общественного движения «За права человека», т. е. иное лицо.
Самое поразительное в этой истории то, что после оправдательного приговора И. не смог получить компенсацию затрат за услуги адвоката, так как адвокат В. не выдал квитанцию о получении им всей суммы гонорара. Адвокат не отразил по кассе всю сумму гонорара.
Обратите внимание: декларируя квалифицированную юридическую помощь, Федеральный закон «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» ни слова не говорит об ответственности за неквалифицированную юридическую помощь адвоката.
По моему мнению, это явный пробел в законе, ущемляющий конституционное право на получение именно квалифицированной, а не просто юридической помощи. Эта проблема позволяет поставить под сомнение утверждения некоторых юристов о том, что защиту граждан должны осуществлять только адвокаты.
Здесь вновь допускается логическая ошибка (подмена тезиса), поскольку защитник ставится в зависимость не от качества защиты, а лишь от членства в адвокатуре. А разве доктор юридических наук или заслуженный юрист менее подготовлены, если они не адвокаты?! Пусть обвиняемый сам принимает решение, кто будет его защищать.
