Владимир Владимирович Ярков, докт. юрид. наук, профессор, заведующий кафедрой гражданского процесса Уральской государственной юридической академии, директор Центра нотариальных исследований Федеральной нотариальной палаты.
Как вы относитесь к инициативе по изменению корпоративного законодательства, с тем чтобы сделать обязательным присутствие нотариуса при проведении общих собраний акционеров (участников) и иных корпоративных процедур, а также удостоверение нотариусами соответствующих решений?
— Я думаю, что предложение о наделении нотариуса полномочиями по свидетельствованию достоверности протокола органа управления юридического лица вполне заслуживает внимания. Оно уже практически реализовано в действующем законодательстве, поскольку за него предусмотрен тариф в ст. 22.1 Основ законодательства Российской Федерации о нотариате, однако не раскрыт порядок совершения данного нотариального действия.
Порядок свидетельствования можно было бы раскрыть в Основах законодательства о нотариате, а также в ФЗ «Об акционерных обществах». При этом следовало бы обратить внимание вот на что.
Нотариальное свидетельствование повысило бы доказательственное значение документов, которые принимаются органами общества: собраниями, советами директоров, наблюдательными советами и другими, поскольку именно их достоверность нередко оспаривается в судах.
Оно исключило бы сомнения в присутствии тех либо иных лиц на заседании соответствующих органов, поскольку нотариус мог бы проверять (данное положение нуждается в дополнительном обсуждении) явку лиц, участвовавших в заседании. Проверять явку лиц небольших по численному составу органов нотариус вполне может, но гораздо сложнее проверить явку лиц на собрании акционеров АО.
Следует обсудить вопрос о том, будет ли нотариус сам вести протокол либо свидетельствовать достоверность его ведения уполномоченным в данном АО лицом. И тот и другой вариант вполне имеет право на существование.
Важно установить особую процедуру судебного оспаривания нотариально засвидетельствованных протоколов органов управления юридических лиц, установив денежный штраф в отношении истцов, которые такой иск подали, но не доказали обоснованность своих требований. Подобный способ защиты от недобросовестных истцов установлен, например, в ГПК Франции при необоснованном оспаривании нотариальных актов, чтобы исключить подачу необоснованных исков.
Следует обсудить вопрос о размере нотариального тарифа по подобному нотариальному действию, поскольку в этот период, когда нотариус находится на заседании органа юридического лица, он лишен возможности приема в нотариальной конторе. Полагаю, что тариф должен быть увеличен, с тем чтобы нотариус мог покрыть свои издержки от отсутствия в конторе, а также учитывая, что довольно много социально значимых нотариальных действий, например по ведению наследственных дел, нотариус ведет бесплатно для граждан. Устанавливать пониженные тарифы для юридических лиц вряд ли разумно.
Необходимо определиться, будет ли данное нотариальное действие монополией нотариуса, т. е. либо любой протокол органа юридического лица должен вестись нотариально, либо обращение к нотариусу будет определяться волей самого заявителя — органа юридического лица и его внутренними документами, например Уставом.
На наш взгляд, обращение к нотариусу должно определяться усмотрением самого юридического лица, но с установлением особой доказательственной силы нотариально засвидетельствованных протоколов, что будет повышать привлекательность нотариальной формы. Возможен и такой вариант, когда обязательность ведения протокола может быть предусмотрена законом, например при решении вопроса о санкционировании юридическим лицом крупных сделок, сделок с заинтересованностью и тому подобных случаях, а также Уставом и другими внутренними документами юридического лица.
В целом подобная практика ведения нотариусами протоколов органов управления имеет место, например, в ФРГ и ряде других государств, что способствует снижению конфликтности акционерных отношений.
