(Васяев А. А.) («Адвокатская практика», 2011, N 1)
ПЫТЛИВОСТЬ — ОБЯЗАННОСТЬ АДВОКАТА <*>
А. А. ВАСЯЕВ
——————————— <*> Vasyaev A. A. Curiosity is a Duty of Advocate.
Васяев Александр Александрович, член Международного союза (Содружества) адвокатов, адвокат Московской коллегии адвокатов «Коллегия адвокатов Павла Астахова», кандидат юридических наук.
Кандидат юридических наук, адвокат Московской коллегии адвокатов «Коллегия адвокатов Павла Астахова» А. А. Васяев делает вывод, что пытливость является обязанностью адвоката как гарантия оказания квалифицированной юридической помощи.
Candidate of law sciences, lawyer of Moscow Bar «Pavel Astahov’s Bar» A. Vasayev makes a conclusion that searchingness is a lawyer’s duty as a guarantee of qualified legal rendering.
«Уголовно-процессуальный кодекс (ст. 53) содержит открытый перечень полномочий защитника. Это значит, что защитник имеет право использовать в своей защитительной деятельности, кроме указанных в упомянутой 53-й статье, и иные не запрещенные Уголовно-процессуальным кодексом средства и способы защиты своего подзащитного. В данном случае он выступает правовой основой разработки уголовно-процессуального алгоритма действий защитника. К сожалению, данный источник создания алгоритмов в практике защитника на сегодняшний день слишком скуден. Ни доктрина уголовного процесса, ни уголовно-процессуальное законодательство не описывают исчерпывающим образом правила защиты для защитника, что, несомненно, создает определенные трудности в практике работы адвоката. По нашему мнению, необходимо разработать детальные, четкие правила, которые должны быть отражены в тексте уголовно-процессуального закона» <1>. ——————————— <1> Калинкина Л. Д. Алгоритмы в деятельности адвоката-защитника на стадии судебного разбирательства как программа его обязательных процессуальных действий по обеспечению квалифицированной юридической помощи подзащитному // Адвокатская практика. 2009. N 6.
Следует обратить внимание адвокатского сообщества на данную, безусловно, актуальную позицию Почетного адвоката России Л. Д. Калинкиной, которая, на наш взгляд, будет формировать развитие российской адвокатуры в будущем. Однако апеллирование к законодателю, не формирующему перечень полномочий адвоката, неверно. Законодатель в лице государства не способен полноценно разработать перечень полномочий адвоката, вникнуть в его необходимость, сформировать его всесторонне, полно и объективно. Да и нет такого права у адвокатского сообщества — требовать от государства регламентации их прав и обязанностей в УПК РФ или иных процессуальных кодексах. Этот перечень должен быть разработан только адвокатским сообществом, только адвокатами и должен содержаться только в регламентированных Федеральной палатой адвокатов России распоряжениях, правилах и др. При такой регламентации прав и обязанностей адвоката по оказанию юридической помощи сформируется потенциал в виде единого, независимого, публичного, не имеющего аналогов в общественном строении монолита, способного влиять не только на складывающуюся порочную практику игнорирования прав, свобод и законных интересов граждан, но и на реформирование иных общественно значимых институтов, ровным счетом тех, где распространяются права и обязанности граждан. Вызывает при этом недоумение, почему этот перечень еще не разработан. Руководители от адвокатуры, ведя монологи с высоких трибун в основном о необходимости ведения адвокатами дел адвокатского учета, адвокатской тайне, адвокатском параллельном расследовании, не отражают провозглашаемого в каких-либо обязательных для применения распоряжениях, правилах. Не говоря при этом о долге адвоката и связанном с этим должном поведении при оказании юридической помощи. При таком положении дел адвокаты не имеют права требовать от государства составления и регламентации полномочий, регулирующих деятельность адвоката, в противном случае это выявляет их бездействие, зависимость, непонимание существа профессии, назначения адвоката, его места в общественном строении. Когда же говорят о правах и обязанностях адвоката, то рассматривают общие обязанности, общие права адвоката без конкретных применительно к отдельным случаям, процедурам, стадиям правомочий. Из чего и состоит, собственно, оказание юридической помощи. Поскольку с регламентацией прав адвоката более или менее все понятно: адвокат может применять любые средства и способы для защиты, не запрещенные законом, — то относительно обязанностей не все так просто. Актуализировать тему долга адвоката — не значит обременить адвоката, парализовать его деятельность, а наоборот, способствовать его деятельности, возводя юридическую помощь действительно на квалифицированный уровень. Безусловно, что разработанный обязательный алгоритм действий адвоката в конкретных случаях по оказанию юридической помощи будет из раза в раз облегчать выполнение регламентированных обязанностей. А обобщение данных примеров будет формировать практику не только внутри корпорации адвокатов, но и прежде всего судебную практику. Вследствие этого следует призвать адвокатское сообщество разрабатывать перечень обязанностей адвоката по оказанию юридической помощи на отдельных этапах ее осуществления, обобщая ее, приводить в качестве примера для должного проявления юридической помощи. Оказание юридической помощи, анализ уголовных и гражданских дел позволяют утверждать, что одной из обязанностей адвоката по реализации квалифицированной юридической помощи является пытливость. Может показаться банальным затрагивать данный довольно очевидный вопрос, однако нам представляется, что он заслуживает особого места в понимании квалифицированной юридической помощи как системообразующего понятия помощи и назначения адвоката, адвокатуры в целом. Пытливость (пытание, пытливый, пытающийся, пытаться, пытать — в смысле расспрашивать, стараясь узнать что-нибудь) адвоката — это его старания, стремление, желание добиться, узнать, обосновать, опровергнуть что-либо в связи с оказанием юридической помощи. Так, пытливость проявляется, когда адвокат, невзирая на позицию науки уголовного процесса и ее отдельных представителей, отрицающих возможность адвоката собирать доказательства, собирает их, представляя для исследования. То есть проявление пытливости вопреки тому, что отрицает активность. На наш взгляд, позиция законодателя относительно собирания доказательств защитником заслуживает похвал, а реализация нерегламентированной процедуры отдается на откуп защитнику, его профессионализму и тщанию в этом процессе. Согласно ч. 2 ст. 74 УПК РФ существуют следующие виды доказательств: 1) личностные, исходящие от подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, свидетеля, эксперта, специалиста; 2) заключения эксперта, специалиста; 3) вещественные доказательства; 4) иные документы, т. е. письменные доказательства. УПК РФ предоставляет возможность защитнику собирать все без исключения доказательства, не заботясь о какой-либо их форме. Мнение же о том, что собранные по делу доказательства адвокат-защитник не сможет трансформировать в доказательство, выявляет упрощенный взгляд на данный вопрос и свидетельствует о незнании складывающейся практики, норм УПК РФ. На практике защитник вправе представлять (ч. 2 ст. 274 УПК РФ) весь спектр доказательств — от показаний подсудимого до иных документов в виде письменных доказательств. При этом во всех случаях эти сведения не соответствуют той процессуальной форме, что регламентируют доказательства, собираемые следователем, дознавателем, прокурором, судом. УПК РФ не требует от защитника обрамлять данные сведения в какую-либо регламентированную форму. Главное, чтобы эти сведения были достоверные и относимые. Именно поэтому ч. 1 ст. 74 УПК РФ указывает на доказательства по уголовному делу как на любые сведения, на основе которых устанавливается наличие или отсутствие обстоятельств, подлежащих доказыванию при производстве по уголовному делу. Практика представления доказательств в ходе судебного следствия не ограничивает защитника в числе представляемых для допроса свидетелей, устанавливающих обстоятельства, подлежащие доказыванию, в том числе лиц, обладающих специальными знаниями письменных документов: от характеристик до бухгалтерских документов, от актов адвокатского реагирования до документов, устанавливающих алиби обвиняемого. Представление для непосредственного исследования защитой показаний подсудимого отражает выдвигаемый тезис, ведь адвокат-защитник не собирает его показания, он их представляет как данность, несмотря на то что следователь, дознаватель, прокурор, суд собирают их в установленной УПК РФ форме, причем эта форма необязательна для суда. Так, по уголовному делу, рассматриваемому в настоящее время в Хамовническом районном суде г. Москвы, в отношении М. Б. Ходорковского, П. Л. Лебедева сторона защиты при реализации ч. 3 ст. 274 УПК РФ выразила желание представить в суд для непосредственного исследования 478 человек. Среди них: премьер-министр РФ, министр финансов РФ, секретарь Совета Безопасности РФ, экс-премьер РФ, глава Торгово-промышленной палаты РФ, спикер Государственной Думы РФ и многие другие. Естественно, сторона защиты по данному делу не собирала данные доказательства в лице указанных должностных лиц и даже не имела возможности предварительно получить какую-либо информацию. Но сторона защиты выявила желание представить данные доказательства, т. е. реализовала свое право. Второй вопрос в рассматриваемом аспекте — что суд не помог обеспечить явку указанных выше свидетелей, т. е. не выполнил возложенные УПК РФ обязанности (ч. 3 ст. 15, ч. 1 ст. 243 УПК РФ). Пример пытливости проявляется в том, что адвокаты-защитники по делу М. Б. Ходорковского, П. Л. Лебедева проводят перед судом эксперименты, показывая таким образом, что при таких условиях похитить нефть невозможно. Пытливость адвоката при оказании юридической помощи выражается также, когда адвокат заявляет ходатайство о приобщении к материалам уголовного дела результатов психофизиологического исследования с применением полиграфа, проведенного экспертным центром в отношении подзащитного, подозреваемого в совершении убийства. Несомненно, пытливость проявляется и тогда, когда адвокат, зная, что его ходатайства, жалобы, заявления, объяснения останутся не рассмотренными по существу, заявляет их из раза в раз, дополняя новыми аргументами, выискивая дополнительные доводы в их обоснование. Пытливость проявляется и тогда, когда адвокат, невзирая на замечания со стороны суда, игнорирование выражаемых позиций, продолжает активно отстаивать выработанную позицию по делу; заранее подготавливает и выражает свое отношение к предъявленному обвинению; подвергает сомнению полученное на следствии заключение эксперта путем получения заключения специалиста, всегда более квалифицированного; обжалует каждый факт нарушения закона, установленной формы производства процессуальных действий; вырабатывает алгоритм защиты и др. Пытливость адвоката — это подготовка вопросов перед допросом свидетелей, потерпевших, экспертов, специалистов, подсудимого в ходе исследования доказательств. Пытливость — это когда адвокат готовит письменную речь судебных прений и приобщает ее к материалам уголовного дела. То есть реализует весь свой потенциал для оказания квалифицированной юридической помощи, весь набор правовых конструкций, предусмотренный законодательством. И все это на сегодняшний день позволяет претворять УПК РФ, предоставляя адвокату простор для активной защиты, проявления в ней пытливости, изобретательности в формировании внутреннего убеждения суда.
