(Колоколов Н. А.) («Адвокатская практика», 2011, N 4)
ЕЩЕ РАЗ О ПРАВЕ НА «СПРАВЕДЛИВУЮ ВОЙНУ» В СУДОПРОИЗВОДСТВЕ <*>, <1>
Н. А. КОЛОКОЛОВ
——————————— <*> Kolokolov N. A. One more time about the right to «just war» in judicial proceeding. <1> Обозначенная тема весьма болезненна, автор обращается к ней не в первый раз. См.: Колоколов Н. А. А все ли средства хороши? // Юридический вестник. 2000. N 10. С. 9; Он же. Почему процветает процессуальный саботаж? // Юридическая газета. 2000. N 15. С. 2; Адвокатский бойкот // Адвокатская практика. 2010. N 3. С. 6 — 8; Последствия саботирования адвокатом процесса с участием присяжных // Уголовный процесс. 2010. N 5. С. 29 — 31.
Колоколов Никита Александрович, судья Верховного Суда РФ (в отставке), профессор кафедры судебной власти и организации правосудия Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», доктор юридических наук.
Ценности состязательного процесса — результат длительной эволюции судопроизводства. Игнорирование любой из них неизбежно ведет к разрушению целого — правовой культуры судоговорения. В числе общепризнанных ценностей процесса — право председательствующего на поддержание порядка в судебном заседании.
Ключевые слова: судопроизводство, состязательность, уголовный процесс, права и обязанности сторон.
The values of competitive procedure are the result of a long evolution of judicial proceeding. Ignoring even one of them inevitably leads to destruction of the whole — legal culture of judicial speaking. The right of presiding judge to maintain order during judicial session is among universally recognized values of procedure.
Key words: judicial proceeding, competitiveness, criminal procedure, rights and obligations of parties.
Азбучные истины состязательного судопроизводства
Состязательный процесс без четкого соблюдения его регламента участниками разбирательства неизбежно превратится в заурядную склоку. Обязанность поддержания порядка в судебном заседании возложена на председательствующего. Неподчинение участников процесса его решениям и распоряжениям — грубейшее нарушение требованиям закона. Несмотря на очевидную разумность этого правила, межличностный конфликт — явление для российского суда весьма обыденное. Ясна и его природа — низкий уровень как правовой, так и общей культуры, в первую очередь юристов-профессионалов. Общее правило: каждый обвиняемый вне зависимости от стадии уголовного судопроизводства имеет право на помощь защитника. Специальное правило: в случае рассмотрения уголовного дела с участием присяжных заседателей участие последнего обязательно (ст. 16, п. 6 ч. 1 ст. 51 УПК РФ). Сказанное означает, что защитник участвует во всех: 1) следственных действиях, совершаемых в отношении его подзащитного; 2) судебных разбирательствах, осуществляемых в отношении его подзащитного. Отсутствие адвоката (защитника) в судебном заседании неизбежно влечет отложение судебного разбирательства (ч. 2 ст. 248 УПК). Иное равнозначно оставлению подсудимого без квалифицированной юридической помощи, нарушению его прав, гарантированных ч. 2 ст. 48 Конституции РФ. Согласно общему правилу адвокат (защитник) не может действовать во вред своему подзащитному <2>. В то же время согласно другому общему правилу адвокат (защитник) не вправе использовать средства и способы защиты, сопряженные с нарушением порядка в судебном заседании. В частности, не вправе игнорировать распоряжения председательствующего, оказывать незаконное воздействие на коллегию присяжных заседателей с целью влияния на выносимый ими вердикт. Совершенно очевидно, что общество заинтересовано не только защитить своего члена, предоставив ему защитника, оно не в меньшей степени заинтересовано в разрешении социального конфликта, наличие которого обусловлено событием преступления. Действующее российское законодательство полностью учитывает баланс этих двух интересов. ——————————— <2> См.: ст. ст. 47, 53 УПК РФ, п. 1 ст. 7 ФЗ от 31 мая 2002 г. N 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» и ст. 9 Кодекса профессиональной этики адвоката, принятого первым Всероссийским съездом адвокатов 31 января 2003 г.
Межличностный конфликт участников процесса в призме судебных решений
5 июня 2007 г. адвокаты, осуществлявшие защиту Н., не согласившись с тем, как судьей был разрешен вопрос, возникший в ходе судебного разбирательства, самовольно покинули зал судебного заседания. В соответствии с ч. 2 ст. 258 УПК РФ рассмотрение уголовного дела было отложено до 13 июня 2007 г. из-за невозможности его рассмотрения ввиду отсутствия защитников подсудимого. Очевидно, что, покинув судебное заседание, защитники лишили подсудимого права на квалифицированную юридическую помощь. Данное действие, безусловно, является нарушением как федерального законодательства, так и этических норм и правил адвокатской деятельности. По факту нарушения адвокатами норм уголовно-процессуального законодательства и профессиональной этики судья Ростовского областного суда 17 июля 2007 г. вынес частное постановление. Из данного документа следует, что защитники не подчинились законным решениям и распоряжениям председательствующего, проявили явное неуважение к суду, оказали незаконное воздействие на коллегию присяжных заседателей. В целях недопущения подобных фактов в будущем на поведение адвокатов обращено внимание президента Адвокатской палаты Ростовской области. Адвокаты обжаловали частное постановление в кассационном порядке. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ, оставив частное постановление без изменения, указала, что действия адвокатов являются незаконными, а решение судьи основано на положениях ч. 2 ст. 7 и ч. 2 ст. 258 УПК РФ. В частности, установлено, что: — адвокат цитировал нормы УПК РФ во время допроса свидетеля, пререкался с судьей; — два адвоката самовольно и демонстративно покинули зал судебного заседания; — адвокат, игнорируя разъяснения и распоряжения председательствующего, выступая в судебных прениях, неоднократно заявлял, что показания свидетеля Х. и подсудимого, данные им в стадии предварительного расследования, юридической силы не имеют <3>. ——————————— <3> Кассационное Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 20 ноября 2007 г. N 41-о07-74сп.
Нарушение вышеперечисленных норм и правил адвокаты мотивировали не конституционностью положений ч. 2 ст. 258 и п. 3 ч. 5 ст. 355 УПК РФ. Однако Конституционный Суд РФ отказал им и оправданному в принятии жалобы, указав в своем Определении, что данные нормы права защитников ни в коей мере не ограничивают <4>. ——————————— <4> Определение КС РФ от 15 января 2009 г. N 106-О-О об отказе в принятии к рассмотрению жалобы граждан Никитенко А. Н., Плотникова И. В. и Хархырьяна М. А. на нарушение их конституционных прав ч. 2 ст. 258 и п. 3 ч. 5 ст. 355 УПК РФ.
Очевидно и то, что демонстрация несогласия, продемонстрированная адвокатами, не способствовала ни осуществлению правосудия, ни его качеству. Н. по приговору Ростовского областного суда от 17 июля 2007 г. был оправдан. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ, признав вышеперечисленные факты достоверными, приговор отменила, дело направила на новое судебное разбирательство <5>. Опасность последствий такого решения для оправданного очевидна. ——————————— <5> Кассационное Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 20 ноября 2007 г. N 41-о07-74сп.
При повторном рассмотрении уголовного дела нарушений норм УПК РФ адвокатами допущено не было, что не помешало присяжным в очередной раз вынести вердикт о причастности Н. к смерти потерпевшего. Кассационным Определением Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ второй оправдательный приговор Ростовского областного суда от 8 сентября 2009 г. по делу Н. был оставлен без изменения <6>. ——————————— <6> Кассационное Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 3 декабря 2009 г. N 41-009-80сп.
Обсуждаемый на страницах юридических изданий конфликт, возникший между защитниками — «адвокатским дуэтом» — и председательствующим в процессе, ничем особенным не выделяется. Уникален лишь один факт: адвокаты, отстаивая свою более чем спорную позицию, дошли до Конституционного Суда РФ. Именно это обстоятельство и послужило поводом к опубликованию статьи <7>, лейтмотивом которой было лишь одно — утверждение: адвокат, как и иные участники процесса, для достижения своих целей вправе использовать лишь законные средства. Приведенное правило не только предельно очевидно, это — аксиома. К сожалению, даже непреложные истины воспринимаются далеко не всегда и не всеми. ——————————— <7> Последствия саботирования адвокатом процесса с участием присяжных // Уголовный процесс. 2010. N 5. С. 29 — 31.
Хватает и тех, кто попытается убедить юридическую общественность в том, что «нет и не может быть правил на все случаи жизни», поэтому, по их мнению, обиженная сторона имеет право на ведение «справедливой войны»! Публикация в журнале «Уголовный процесс» — яркое тому свидетельство <8>. ——————————— <8> Плотников И. В., Хырхырьян М. А. Пределы воли председательствующего в судебном заседании // Уголовный процесс. 2010. N 11.
Как член редакционного совета этого журнала я сознательно дал согласие на опубликование весьма спорного материала, вступил в полемику с юристами, солидаризирующимися с его авторами <9>. На правах председателя редакционного совета журнала издательской группы «Юрист» я не только ознакомился с версткой статьи своих оппонентов, но и счел необходимым поместить свои рассуждения. ——————————— <9> Колоколов Н. А. Осторожно — воинствующие защитники! // Юридическая газета. 2011. N 1 — 2. С. 7 — 8.
К чему ведут «справедливые войны», объявленные в условиях «крайней необходимости»
Очевидно, что нет никакой нужды анализировать спор, разгоревшийся в судебном заседании еще в 2007 г., да и невозможно объективно в нем разобраться, выслушав лишь одну сторону. Более того, все, что мы скажем, оппонентами будет расценено как «авторская версия событий», ибо ответ на спорный вопрос у них, оказывается, уже есть: «высший суд» дисциплинарное производство прекратил. Предмет наших рассуждений — не разрешение конкретных конфликтов прошлых лет (таким правом мы не обладаем), а анализ уровня развития правосознания участников судопроизводства, демонстрируемый в юридической литературе. Начнем с того: а был ли в анализируемом примере реальный повод? Не придумали ли его сами защитники? С прошлым, точнее, с некоторыми судебными решениями не согласны лишь они. Вместе с тем итоговые документы по делу давно вступили в законную силу: да и с обоими оправдательными приговорами сторона защиты согласна. Оправдание подзащитного два раза подряд — не что иное, как наглядное свидетельство того, что ни якобы имевшие место «неправильные марши» председательствующего, ни «законные демарши» защитников на качество правосудия в конечном итоге не повлияли… Вместе с тем проблема, поднятая «адвокатским дуэтом», гораздо глубже, не в них одних дело. О правовом нигилизме россиян не говорит разве что ленивый. Наше Отчество буквально переполнено «юристами», горящими жгучим желанием добиться: 1) признания за ними права на ведение неких «справедливых войн»; 2) игнорирования судебных решений любых инстанций, в том числе и Европейского суда по правам человека; 3) «наказания всех по полной программе». Наличие таких «прав» некоторыми приравнивается к «практическим рекомендациям»! Раздаются даже весьма влиятельные голоса, призывающие выработать механизмы игнорирования судебных решений, в том числе и постановленных интернациональными судебными органами. В этой связи сразу возникает несколько вопросов. Интересно, кому принадлежит деление войн на: «справедливые» и «несправедливые»? Кому дано право отделять судебные решения «обязательные» от «необязательных»? Не из энциклопедий ли советского периода эти самонадеянные рекомендации почерпнуты? Апологетам этих гиперидеологизированных концепций нелишним будет напомнить: то, что еще вчера многими воспринималось как справедливое, сегодня таким уже не видится. Те права человека, упоминание о которых ранее расценивалось как крамола, ныне — стандарт жизни. Да и для суда статуса конечной инстанции в разрешении конфликта пока еще никто не отнимал. Не нравятся судебные процедуры, не ходи в суд… Да и кому принадлежит право утверждать, что в текущий момент справедливо, а что нет? Какое решение суда следует исполнять, а какое нет? Самому участнику конфликта? Должнику? Вот только насколько его оценка будет объективной? Или только войны адвокатов априори — справедливые, а прочие субъекты процесса способны лишь на ведение заведомо несправедливых «боевых действий»? А ведь, присвоив право на ведение исключительно «справедливых войн», авторы публикации умалчивают о возможности признания такового права за прочими субъектам процесса, в частности за прокурором, адвокатом — представителем потерпевшего, гражданского истца, а то и судьей. Интересно, что предпримут эти лица, если в «случае крайней необходимости», когда вдруг осознают, что некие неадекватные (сугубо с их крайне субъективной точки зрения) действия защиты (опять-таки во имя мало кому известных высших целей) дают им право на объявление очередной «справедливой войны»? Если дело дошло до объявления «справедливой войны», то за кем выбор «оружия»? Каков его ассортимент? Как свидетельствует статистика, «войны» с судьями участники судопроизводства ведут довольно часто, да и в выборе их методов не стесняются. В ход идут оскорбления, угрозы, хватает желающих подраться, есть и те, кто применяет огнестрельное оружие, бросает в зале судебного заседания гранаты. Правда, вступившие в законную силу приговоры квалифицируют все эти «войны» как примитивные уголовные преступления. Да и кому адвокаты объявили «справедливую войну»? Конкретному председательствующему в процессе? Так ведь его действия в рамках судопроизводства деперсонифицируются, поэтому получается, что война объявлена адвокатами суду — государственно-властному институту. Но это абсурд! Объявить войну суду — все равно, что объявить войну, например, губернатору, парламенту, Президенту! Очевидно, что перечисленные властные структуры далеко не всегда принимают правильные решения, не исключено, что некоторые из них потомками будут расценены как незаконные, со всеми вытекающими из этого последствиями. Однако сказанное не означает автоматического наделения граждан правом на немедленное развязывание «справедливых войн» против государства в целом или отдельных его институтов в частности. Такие войны время от времени ведутся, и не только в России. Результат их плачевен, рано или поздно «наисправедливейшие из войн» заканчиваются, стороны садятся за стол переговоров, чтобы наметить план совместных действий да подсчитать убытки. Организаторов подобных войн раньше именовали революционерами, теперь их зовут экстремистами. Любая война — явление не только затратное, иные ее последствия буквально «зависают» в генетической памяти многих будущих поколений. Кто страдает в результате межличностного конфликта, эскалацией которого увлеклись адвокаты-защитники? С давних пор известно: «паны дерутся, у холопов чубы трещат»! Пострадают в первую очередь их подзащитные, поскольку любое действие стороны защиты неизбежно вызывает противодействие других участников процесса. Не исключено, что последствия «справедливых войн» отольются горькими слезами будущих клиентов наших оппонентов. То же самое можно сказать и о возникновении у некоторых весьма важных лиц желания наложить вето на исполнение отдельных решений Европейского суда по правам человека. Европейская культура от этого не потускнеет, а вот к «стремящимся к ней приобщиться» отношение изменится с прохладного на очень прохладное.
Хрупкий мир уголовного процесса
Чтобы правильно разобраться в сути затронутой проблемы, следует четко уяснить, что представляет собой современное судопроизводство, понять, чего в нем больше: некоего разумного или, как оказывается, далеко не всем понятного символического? Неплохо также знать, что такое состязательность и чем таковая отличается от войны. Рамки отзыва на публикацию не позволяют безгранично углубляться в чтение лекций по этой проблематике, напомним лишь, что современный уголовный процесс — весьма хрупкая система презумпций, в основе которой всего два предположения: 1) невиновность обвиняемого до момента постановления обвинительного приговора и 2) истинность последнего после вступления его в законную силу. Совершенно очевидно, что любое из этих предположений — не более чем апофеоз наших благих намерений, жизнь в мгновение ока готова разочаровать общество в излишней доверчивости к любому из них. Более того, обозначенные презумпции изначально кому-то не по душе. Первая — следователю и прокурору, вторая — защитнику, если осужденный настаивает на невиновности. Именно так же обстоит дело и с частными, промежуточными решениями и действиями судьи. Нравятся, не нравятся, а безоговорочно выполнять его указания нужно, в противном случае возникает опасность: вообще разрушить хрупкую систему процесса. Некоторые утверждают, что во имя высшего блага уголовно-процессуальный закон не только можно, но нужно нарушать. Однако в данном случае мы неизбежно получим уже не уголовный процесс, закрепленный в УПК РФ, а зыбкую цепочку процедур, в основе каждой из которых индивидуальное усмотрение отдельных его участников. Образ серии последовательных нарушений апробированных историей практик просматривается в широко известном софизме: «Велика у стула ножка, подпилю ее немножко». Думается, не нужно объяснять, что в результате коррекции «на глазок» получается. Представим аналогичный межличностный конфликт в других сферах деятельности, например в футболе. Нападающий, посчитав, что судья ведет себя неправильно, забрасывает мяч в ворота рукой. Игроку кажется, что цель достигнута: мяч в воротах! Мотивация игры рукой проста — судья плохой. Однако кто одобрит этот «гол»? Судья? Зрители? Члены противоборствующих команд? Очевидно, что никто, а над капризным игроком нависнет угроза дисквалификации.
Об авторитете суда
К сожалению, мне не удалось на понятном для некоторых читателей уровне донести суть публикации «УПК РФ — плохо сбалансированная система в чужеродной среде» <10>. Помнится, накануне ее опубликования я обсудил затронутую в ней проблему с известным российским процессуалистом — П. А. Лупинской. Мудрейшая из мудрейших посоветовала: «Не печатай, массовый читатель не поймет!». Как в воду глядела! Не поняли! ——————————— <10> Колоколов Н. А. УПК РФ — плохо сбалансированная система в чужеродной среде // Уголовное судопроизводство. 2007. N 1. С. 1 — 2.
В этой статье нет ни слова о том, что современные высшие российские суды не в состоянии разобраться в сути конфликта. Материал посвящен «системе процесса», сформулированной в УПК РФ и помещенной в «среду», частью которой адвокаты в том числе и являются. Российская процессуальная система несовершенна не потому, что априори не в состоянии принять правильное и справедливое решение, а потому, что принцип ее построения ввиду отказа от апелляции допускает возможность «руководства» одной судебной инстанции другой, что в корне искажает суть учения о независимом суде. Как видим, сказанное ни в коей мере не умаляет способность любого уполномоченного на то органа разрешить социально-правовой конфликт, в том числе даже в рамках инквизиционного процесса, принять законное, обоснованное и справедливое решение. С другой стороны, нельзя забывать, что соблюдение всех без исключения правил состязательного судопроизводства всеми его участниками не гарантирует искомого результата: присяжные легко могут как оправдать виновного, так и засудить невиновного. Очевидно также, что это совершенно иная тема, и отсутствие веры в справедливость отечественного суда «ввиду реальных особенностей национальной правовой системы» к ней никакого отношения не имеет. Оппоненты, приводя данные статистических опросов, согласно результатам которых рейтинги отечественных правоохранительных структур низки, совершенно не задумываясь о последствиях, употребляют обоюдоострый довод. С одной стороны, ох уж эти «марсиане», высадились в России, захватили все ключевые должности в правоохране и работают из рук вон плохо. С другой стороны, давно известно: какова среда, такова и система. Суд — это не только учреждение, захваченное зловредными «марсианами», это в первую очередь способ разрешения социальных конфликтов. Состязательный уголовный процесс немыслим без института адвокатуры. Наши оппоненты уклонились от приведения статистики, демонстрирующей уровень доверия народа к российской адвокатуре. Сами адвокаты о качестве представляемого ими сообщества высказываются далеко не однозначно. На одном из адвокатских форумов «известный» адвокат в лице нынешнего корпуса поверенных отыскал некий ожидаемый обществом «идеал». По его мнению, судебно-правовая реформа — теперь дело иных участников процесса. Все от них зависящее адвокаты уже сделали. Другой не менее «известный» адвокат сей «идеал» поспешно закопал, ибо вынужден был признать, что ничто человеческое элитарному адвокатскому сообществу не чуждо. Оппоненты обращают внимание читателя на низкий уровень доверия к суду. И. В. Сталин имел высочайший уровень доверия, какова судьба этого «доверия» хорошо известно. Статистические отчеты — вещь коварная, за цифрами, лежащими на поверхности, легко проглядеть суть явления. Леман Кристофер — представитель Министерства юстиции США, выступая на научно-практической конференции, посвященной памяти П. А. Лупинской (17 — 18 марта 2011), оценивая современное российское уголовное судопроизводство, дал ему весьма лестные характеристики. Наличие критических замечаний к рассмотрению судами отдельных дел общей положительной картины, по его мнению, не портит. Метод системного анализа предлагает единственно возможный вариант ответа: эффективность системы предопределена потенциалом всех ее составляющих, характеристики которых предопределены качеством системы. В противном случае элементы либо выпадут из системы, либо разрушат ее, сама же система вне среды не существует. Российская судебно-правовая система не хуже и не лучше, чем любая иная, например парламентская или президентская, а в социальных ожиданиях обманывается лишь тот, как и сам «обманываться рад». Следует также отметить, что состав российского адвокатского сообщества по манере организации защиты весьма разнообразен. В адвокатуре, как и в любой иной специальности, встречаются профессионалы высшего класса. Уголовное дело они видят насквозь и сразу, все ошибки, допущенные стороной обвинения, у них как на ладони. Отфильтровав существенное от несущественного, они быстро выстраивают четкую линию защиты, следуя которой быстро добиваются потрясающих результатов. Такие специалисты ведут себя в процессе всегда в высшей степени достойно, говорят мало, даже скупо, но предельно метко и по существу. Безусловно, что эти адвокаты всегда пользуются заслуженным уважением, в том числе и у судей, и у прокуроров. Во-первых, с ними приятно работать, поскольку профессионал сам по себе уже вызывает уважение. Во-вторых, председательствующий может быть уверен, что существенные ошибки обвинения обязательно будут вскрыты, а это, что бы ни говорили, всегда неоценимая помощь в работе. К сожалению, такой уровень процессуальной культуры по плечу далеко не всем. Большинство адвокатов суетливо «атакуют» любую пустяшную ошибку органов предварительного расследования и прокуратуры, как правило, так, на всякий случай. Зачастую «лишь для того, чтоб только слышали его». Вместе с тем давно известно, что чем раньше ошибки будут выявлены, тем у стороны обвинения больше шансов на их своевременное исправление. Как поведали мне сами адвокаты, «в их среде хватает и таких, кто не в состоянии защитить даже самих себя…» В заключение хотелось бы привести классический пример межличностного конфликта в процессе. Дело было в городке, в котором не только юристы, но и многие рядовые жители друг друга хорошо знают. Адвокат Г. в стадии предварительного расследования взялся за осуществление защиты по уголовному делу о групповом изнасиловании. Дело ему показалось предельно простым, «выигрышным». Первым постигшим его разочарованием был возврат дела прокурору, Г. искренне удивлялся: «Неужели я что-то пропустил?». Однако данный факт его никак не насторожил. И вот дело в суде, идет допрос подсудимых, которые, признавая факт общения с потерпевшей, категорически отрицают совершение в отношении ее насильственных действий. Поскольку подсудимых было двое, в их показаниях имелись некоторые противоречия. Г. посчитал, если его подзащитного допросить первым, то и второй подсудимый даст удовлетворяющие его показания. Однако у прокурора было иное мнение, с которым согласился и председательствующий в процессе. Г. обиделся, встал и самовольно ушел. Председательствующий отложил судебное разбирательство на месяц, внес с областную коллегию адвокатов представление, в котором содержалось требование о привлечении Г. к дисциплинарной ответственности. Адвокатское сообщество ограничилось замечанием, Г. вернулся в процесс, к этому времени поспели материалы, запрошенные стороной обвинения в другом субъекте Федерации и содержащие сведения о том, что его подзащитный ранее судим за изнасилование. Данная информация буквально повергла в шок родственников со стороны жены подзащитного, они, как водится в таких случаях, наговорили «на протокол» много лишнего. Итог: к моменту завершения судебного следствия клиент Г. фактически признал вину. Мораль, которую нетрудно извлечь из вышеописанной ситуации, предельно проста: определяя стратегию и тактику защиты, не надо переоценивать свои силы, принимать желаемое за действительное, а тем более беспричинно «хлопать дверью»… Одни говорят о «кризисе конституционного правосудия», организация которого не позволила им отстоять в Конституционном Суде РФ право на ведение «справедливых войн». У них в данной инстанции появились сторонники, Председатель Конституционного Суда РФ В. Д. Зорькин тоже считает, что Россия вправе не исполнять решения Европейского суда по правам человека, если таковые решения идут вразрез с конституционными основами страны. Такой же точки зрения придерживается первый заместитель председателя Комитета по законодательству Государственной Думы А. Москалец: «Россия должна выполнять решения Страсбургского суда только в том случае, если эти решения не вредят государственным интересам». Если следовать этой логике, то адвокаты могут исполнять только те указания председательствующего, которые не вредят интересам защиты. Правовой нигилизм, как и нигилизм вообще, в юридической науке осужден давно, к сожалению, не окончательно… Еще больше пугает то, что на смену нигилистам идут экстремисты…
