ОПРОВЕРЖЕНИЕ КАК СПОСОБ ЗАЩИТЫ ОТ ДИФФАМАЦИИ В СМИ
С. В. ПОТАПЕНКО
Потапенко С. В., к. ю.н., доцент, судья Краснодарского краевого суда.
Способы защиты, перечисленные в ст. 12 ГК РФ, являются предусмотренными законом материально — правовыми мерами принудительного характера, посредством которых производится восстановление (признание) нарушенных (оспариваемых) прав и воздействие на правонарушителя. В каждом конкретном случае обладатель нарушенного права вправе выбрать подходящий для этого способ защиты своего права, исходя из его специфики и характера нарушения. Нередко способ защиты нарушенного права определен специальным законом, регламентирующим конкретное гражданское правоотношение. Так, п. 2 ст. 150 ГК РФ устанавливает, что нематериальные блага защищаются путем использования любого способа, названного в ст. 12, а также иными способами, установленными Кодексом, если только существо нарушенного нематериального блага и характер последствий этого нарушения допускают такую защиту.
Специфика личных нематериальных благ предопределяет выбор способов и пределов защиты. В случае умаления диффамацией чести, достоинства и деловой репутации ст. 152 ГК РФ установлен специальный способ защиты — опровержение порочащих сведений. В этой же статье предусмотрена возможность использования и общих способов защиты — возмещение убытков и компенсация морального вреда. При этом первый способ принято относить к мерам гражданско — правовой защиты, а два других — к мерам ответственности. Отличительная черта мер защиты в том, что их применение, как правило, не влечет отрицательных имущественных последствий для правонарушителя.
Такой подход, однако, не является бесспорным. В. Ф. Яковлев высказал несколько иную позицию. Он пишет: «Если принуждение используется для исполнения уже существующей обязанности, являющейся элементом регулятивного гражданского правоотношения, то мы имеем дело с такими средствами защиты, которые по своей правовой природе являются мерами защиты, и ничем больше. Если же применяемая принудительная мера заключает в себе новую обязанность, возникшую как результат правонарушения, то это средство защиты, будучи дополнительным, неэквивалентным обременением для правонарушителя, представляет собой по своей правовой природе меру гражданско — правовой ответственности». Если согласиться с таким подходом, то получается, что опровержение является мерой гражданско — правовой ответственности, поскольку оно применяется судом в рамках охранительного гражданско — правового отношения и является «дополнительным, неэквивалентным обременением для правонарушителя».
В противовес этому нам представляется, что опровержение тем не менее является только мерой защиты и не может быть мерой гражданско — правовой юридической ответственности, поскольку не содержит главного элемента такой ответственности — неблагоприятных имущественных последствий для правонарушителя.
Ответственность, конечно, можно рассматривать как санкцию — меру принуждения, но с обязательным учетом того, что санкция, кроме мер ответственности, включает в себя и меры защиты. В отличие от такого взгляда С. Н. Братусь, по сути, отождествлял понятия «санкция» и «ответственность», не делал различий между мерами гражданско — правовой ответственности и мерами защиты гражданских прав. Он понимал под ответственностью меры государственного или общественного принуждения, включая понуждение должника к исполнению принятой на себя обязанности в натуре.
Термин «санкция» достаточно однозначно определен в теории права применительно к вопросу о содержании всякой правовой нормы. «Санкция — это указание на меры государственного принуждения за нарушение диспозиции». Однако от понятия «санкции нормы права» следует отличать понятие санкции как меры гражданско — правовой ответственности. На этот счет имеется классическое разъяснение В. П. Грибанова: «Читая юридическую литературу, вы можете встретить высказывания о том, что ответственность есть санкция, ответственность есть один из видов санкций и т. п. Такого рода высказывания хоть и упрощают решение вопроса о соотношении ответственности и санкции, однако по существу не являются правильными. Дело в том, что ответственность есть применение санкции, применение определенных мер к правонарушителю, тогда как санкция есть та конкретная мера, которая применяется к правонарушителю». То есть далеко не всякая санкция, предусмотренная конкретной нормой гражданского законодательства, является гражданско — правовой ответственностью.
В ст. 152 ГК РФ в качестве санкций этой нормы права указаны опровержение не соответствующих действительности, порочащих сведений, компенсация морального вреда и возмещение убытков. Установленная этой нормой гражданского права возможность применить к виновному в диффамации возмещение убытков и компенсацию морального вреда влечет для правонарушителя наступление невыгодных имущественных последствий, поэтому компенсация морального вреда и убытки — это конкретные гражданско — правовые санкции, применяемые в рамках гражданско — правовой ответственности за диффамацию. В данном случае имущественные меры применяются для защиты неимущественных благ. Сложнее с опровержением. Тот же В. П. Грибанов относит обязанность опровержения к санкции нормы права. Против этого трудно возразить, но опровержение нельзя отнести к конкретной гражданско — правовой санкции, применяемой в рамках гражданско — правовой ответственности, поскольку оно не носит имущественного характера. Исходя из этого, прописанное в ст. 152 ГК РФ «опровержение», являясь санкцией этой нормы права, относится к мерам гражданско — правовой защиты и не является мерой (санкцией) гражданско — правовой ответственности. В литературе отмечается, что необходимость разграничения мер гражданско — правовой ответственности и защиты обусловлена и вытекает хотя бы из того факта, что «применение мер гражданско — правовой ответственности допускается по общему правилу при наличии вины правонарушителя, а иные меры защиты могут применяться независимо от вины правонарушителя». Такой вывод отчасти применим и к гражданско — правовой ответственности за диффамационный деликт. Например, возмещение убытков как формы гражданско — правовой ответственности, причиненных диффамацией, возможно только при доказанности вины причинителя вреда. С другой стороны, возложение судом на правонарушителя обязанности опровергнуть ложные, порочащие сведения как мера гражданско — правовой защиты, предусмотренная ст. 152 ГК РФ, осуществляется независимо от вины правонарушителя.
Термин «опровержение» в законе не раскрыт, поэтому в литературе даются разные его определения. Так, А. Л. Анисимов полагает, что «под опровержением должно пониматься доведение до круга лиц, в среде которых сведения были распространены, информации о признании судом несоответствия действительности…». На наш взгляд, такое определение является односторонним, выделяющим в понятии опровержения далеко не главный признак — «доведение до круга лиц», которое относится скорее к исполнению решения суда об опровержении, чем к содержательной части этого понятия.
По мнению А. А. Власова, «родовое понятие опровержения объединяет два вида опровержения. Иск об опровержении предполагает последовательное осуществление обоих его видов. Во-первых, в самом решении суда уже содержится опровержение. Когда осуществляется исполнение решения суда и ответчик осуществляет возложенную на него обязанность по опровержению, наступает второй этап опровержения».
Вряд ли с таким подходом можно согласиться. Поскольку опровержение является специальным способом защиты гражданских прав, то главное в нем — признание судом вступившим в законную силу судебным решением распространенных сведений ложными и порочащими и однозначно выраженная в судебном решении обязанность ответчика опровергнуть эти сведения.
Что же касается исполнения решения суда об опровержении, то оно реализуется уже не в гражданско — правовом охранительном правоотношении по судебной защите чести, достоинства и деловой репутации от диффамации, а представляет собой правоотношение процессуального характера.
Анализ правового содержания ст. ст. 12, 152 ГК РФ позволяет прийти к выводу, что опровержение — это специальный способ защиты гражданских прав, представляющий собой обоснованное отрицание сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию потерпевшего, исходящее от лица, распространившего такие сведения.
Исходя из того что опровержение направлено на восстановление умаленных чести, достоинства и деловой репутации в первоначальное состояние, несмотря на его специальный характер, оно относится к одному из общих способов защиты гражданских прав, предусмотренных в ст. 12 ГК РФ, — восстановление положения, существовавшего до нарушения права.
А. П. Сергеев пишет, что этот способ защиты гражданских прав применяется в тех случаях, «когда нарушенное регулятивное субъективное право в результате правонарушения не прекращает своего существования и может быть реально восстановлено путем устранения последствий правонарушения». Как мы уже отмечали, диффамационным деликтом честь, достоинство и деловая репутация как нематериальные категории позитивного характера могут быть только умалены, но не могут быть уничтожены.
Поэтому опровержением реально восстанавливаются последствия диффамационного деликта.
Статья 152 ГК устанавливает специальный порядок опровержения порочащих сведений, которые были распространены в средствах массовой информации: опровержение должно последовать в тех же средствах массовой информации. Согласно ст. 44 Закона о СМИ в опровержении должно быть указано, какие сведения не соответствуют действительности, когда и как они были распространены данным средством массовой информации. Опровержение в периодическом печатном издании должно быть набрано тем же шрифтом и помещено под заголовком «Опровержение», как правило, на том же месте полосы, что и опровергаемое сообщение или материал. По радио и телевидению опровержение должно быть передано в то же время суток и, как правило, в той же передаче, что и опровергаемое сообщение или материал. То есть в судебной практике последовательно проявляется принцип, по которому сведения должны быть опровергнуты по возможности тем же способом, которым они были распространены.
В п. 13 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 18 августа 1992 г. N 11 в редакции Постановления Пленума от 21 декабря 1993 г. N 11 с изменениями и дополнениями, внесенными Постановлением Пленума 25 апреля 1995 г. N 6 «О некоторых вопросах, возникших при рассмотрении судами дел о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц», указано: «При удовлетворении иска суд в резолютивной части решения обязан указать способ опровержения порочащих сведений, признанных не соответствующими действительности, и при необходимости изложить текст такого опровержения, где должно быть указано, какие сведения не соответствуют действительности, когда и как они были распространены, а также определить срок (применительно к установленным ст. 44 Закона Российской Федерации «О средствах массовой информации»), в течение которого оно должно последовать».
Нередко ответчики — редакции СМИ, публикуя опровержение по решению суда, тут же его комментируют, подвергая сомнению выводы суда. Причем такие факты носят распространенный характер. На первый взгляд представляется правильным, как это предлагает тот же А. А. Власов, запретить СМИ подобный комментарий.
Но такой подход нарушает конституционное право СМИ на свободу массовой информации, на высказывание собственного мнения, поэтому нами не разделяется. Если комментарий к опровержению содержит в себе признаки диффамационного деликта, то потерпевший от диффамации вправе обратиться в суд с новым иском.
Потерпевший от публикации в средствах массовой информации сведений, порочащих его честь, достоинство или деловую репутацию, по смыслу ст. 152 ГК РФ может обратиться за защитой своих прав непосредственно в суд и не обязан проходить до суда процедуру обращения с просьбой опровержения в опорочивший его орган информации (ст. ст. 43 — 45 Закона о СМИ). Такая процедура (порядок опровержения) к досудебному (претензионному) порядку урегулирования диффамационного спора не относится, поэтому его необходимо рассматривать как альтернативный порядок защиты нарушенных прав. Эта позиция проявляется и в опубликованной судебной практике.
Опровержение как способ защиты от диффамации в СМИ получило закрепление в нормах международного права.
Так, еще 16 декабря 1952 г. Генеральная Ассамблея ООН приняла Конвенцию о международном праве опровержения, в ст. 2 которой отмечается, что в соответствии с профессиональной этикой все корреспонденты и информационные агентства должны придерживаться обычной практики передачи в том же порядке или опубликования опровержений тех информационных сообщений, переданных или опубликованных ими, которые оказались ложными или искаженными. В Минимальном стандарте требований к телерадиовещанию, утвержденном Указом Президента Российской Федерации от 20 марта 1993 г. N 377, предписано сочетать свободу выражения мнений с уважением права на ответ, на опровержение.
Таким образом, опровержение как специальный способ защиты от диффамации в средствах массовой информации может применяться достаточно эффективно, поскольку правовые основания его применения достаточно подробно регламентированы как в российском, так и в международном законодательстве.
