КОПИРАЙТ МЕРТВ? ИЛИ МОНЕТИЗАЦИЯ ПРАВ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЙ СОБСТВЕННОСТИ С ИСПОЛЬЗОВАНИЕМ ЦИФРОВОГО ПРОСТРАНСТВА
Р. А. БУДНИК, Ф. В. РЫКОВ
Будник Р. А., аспирант РГИИС, факультет права ГУ — ВШЭ.
Чем же является Интернет для произведений науки, литературы и искусства? Хранилищем знаний планетарного масштаба или предельно глобализированным рынком объектов интеллектуальной собственности, имеющих экономическую форму товара? В представленной работе авторы не пытаются дать однозначный ответ на подобные вопросы, лишь пользуясь возможностью для начала дискуссии о существующих и перспективных моделях правового регулирования научных и художественных произведений в цифровом пространстве. Положения существующей системы авторских и смежных прав, осуществляемых с использованием цифрового пространства, неоднократно и достаточно подробно уже рассмотрены во множестве научных работ и комментариев. Однако в преддверии основной части исследования и мы не можем не остановиться на некоторых из них. Основными многосторонними международными соглашениями в области авторских прав являются, как известно, Бернская конвенция об охране литературных и художественных произведений (Берн, 9 сентября 1886 г.) (далее — Бернская конвенция) и Всемирная конвенция об авторском праве (Женева, 6 сентября 1952 г.). В этих актах ярко проявляется общая особенность авторских прав: их строго территориальный характер <1>, что значительно осложняет международную защиту последних. Решая такую задачу, указанные выше конвенции устанавливают принцип национального режима интеллектуальных прав. ——————————— <1> Тиллинг Е. М. Комментарий к ст. 1198 // Комментарий к Гражданскому кодексу РФ, части третьей / Под ред. Т. Е. Абовой, М. М. Богуславского, А. Г. Светланова.
Будучи созданными, по существу, в доцифровую эпоху, ни Бернская, ни Женевская конвенции, конечно же, не охватывают регулирование авторского права в сети Интернет. Между тем бурное развитие информационно-телекоммуникационных технологий подталкивало к незамедлительному разрешению образовавшихся коллизий и пробелов. И 20 декабря 1996 г. дипломатической конференцией были утверждены Договор ВОИС по авторскому праву (далее — ДАП) и Договор ВОИС по исполнителям и фонограммам (далее — ДИФ), которые нередко именуют интернет-договорами, хотя каждый содержит нормы, регулирующие правоотношения не только в сети Интернет. ДАП и ДИФ предпринимают попытку обеспечить баланс между необходимостью защищать авторов и артистов-исполнителей, с одной стороны, и обеспечивать реализацию потребностей пользователей и коммерсантов — с другой, учитывая трансграничный характер интеллектуальной собственности в цифровом пространстве. Являясь специальными актами к Бернской конвенции, указанные Договоры по существу лишь развивают ее положения, учитывая прогресс современных технологий <2>. ——————————— <2> См., напр.: Близнец И., Леонтьев К. Основные положения Договора ВОИС по авторскому праву // Интеллектуальная собственность. Авторское право и смежные права. 2004. N 6. С. 8 — 21.
Среди основных положений ДАП особо необходимо отметить обязательства Договаривающихся Сторон обеспечить установление правовой охраны технических мер защиты авторских прав и информации об управлении правами (ст. 11 и 12 соответственно). Дальнейшее регулирование интеллектуальной собственности в цифровом пространстве пошло по пути унификации материальных норм путем имплементации положений ДАП и ДИФ (принятых за основу) в национальные законодательства. Так появились в американской правовой системе в 1998 г. The Digital Millenium Copyright Act (далее — DMCA), а в Европе, в свою очередь, Директива ЕС «О гармонизации некоторых аспектов авторского права и смежных прав в информационном обществе» 2001 г. N 2001/29/EC (далее — Директива). Созданные в одну эпоху и для решения сходных задач, оба акта остаются между тем верны породившим их правовым системам, вбирая все их характерные черты. Не отменяя ни одного положения Бернской конвенции, Директива, в частности, придерживается уровня охраны «моральных» прав, уже достигнутого не только в Бернской конвенции, но и в законодательстве стран — членов Европейского союза <3>. ——————————— <3> Подшибихин Л. И., Леонтьев К. Б., Бузова Н. В. Европейский опыт совершенствования законодательства об авторском праве в эпоху становления информационного общества. Доступно на сайте: http://www. copyright. ru/en/library/inside/59/?doc_id=555. См. также: Urs Gasser, Silke Ernst Implementing the EU Copyright Directive in the Digital Age: Practice Guide. Доступно на сайте: http://cyber. law. harvard. edu/home/research_publication_series.
Регулирование интеллектуальной собственности в российской правовой системе, основанное также на принципах и институтах Бернской и Женевской конвенций, в свою очередь, тоже не осталось в стороне от подобных процессов: вначале в Законе РФ «Об авторском праве и смежных правах», а позднее и в действующем сейчас Гражданском кодексе Российской Федерации (далее — ГК РФ), части четвертой (ст. 1299, 1300, 1309, 1310), появились нормы об использовании технических мер защиты и охране информации об управлении правами, идентичные соответствующим нормам ДАП. Таким образом, анализируя установленные международным и национальным правом институты защиты информации об управлении правами и использовании технических средств защиты, можно отметить заложенную в основу таких институтов идею идентификации объектов авторских и смежных прав <4> (существо которой применительно к цифровой среде и раскрывается ниже). ——————————— <4> Близнец И., Завидов Б., Хохлов И. Анализ изменений к Закону РФ «Об авторском праве и смежных правах» // Интеллектуальная собственность. Авторское право и смежные права. 2004. N 10. С. 6.
В целом же можно заключить, что в настоящее время существуют правовые основы признания и защиты авторских и смежных прав, осуществляемых с использованием цифрового пространства (в частности, сети Интернет), в основу которых положен все тот же принцип монополии обладателя прав интеллектуальной собственности (впервые появившийся, напомним, более двух столетий назад). Однако охарактеризовать такую систему защиты возможно, скорее, как пассивную, более похожую на сонную старушку с ружьем, бродящую возле амбара и периодически покрикивающую, что, возможно, случись что, она даже будет стрелять… При этом «нарушители», которыми зачатую являются ординарные пользователи цифровых сетей, подчас попросту не имеющие иной возможности, кроме незаконной, реализовать естественное и фундаментальное для каждого цивилизованного общества право на информацию (к тому же воодушевленные легкостью кражи и фактическим отсутствием погони), продолжают относиться к подобному явлению как нормальному элементу сложившейся системы. И не секрет, что повернуть ситуацию в правовое русло удается в большинстве случаев лишь экономически сильным правообладателям, способным либо истребовать при помощи организаций по коллективному управлению причитающиеся им законные авторские вознаграждения, либо эффективно (при помощи все тех же организаций) «очистить» используемые объекты авторских прав от притязаний их создателей. Подобная монополия организаций по коллективному управлению представляется все возрастающей экономико-правовой проблемой обладателей авторских прав (при том, что изначальная цель создания таких организаций была диаметрально противоположной): значительные издержки при заключении прямых договоров между правообладателем и правоприобретателями в рамках существующих сегодня институтов привели к фактической ликвидации возможности обладателю авторских прав осуществлять принадлежащие ему права самостоятельно. Как верно было отмечено еще Г. Ф. Шершеневичем, инициатива защиты в гражданско-правовом порядке <5> всегда принадлежит субъекту защиты <6>. В силу этого основным постулатом защиты гражданских прав является положение, согласно которому недопустимо понуждение частного лица к осуществлению каких-либо действий по защите его субъективных частных прав. Только субъект защиты вправе решать, осуществлять ли ему какие-либо действия, направленные на защиту его субъективных прав, или отказаться от их осуществления; определять способы и средства такой защиты <7>. В этом и проявляются автономия воли, самостоятельный характер субъектов правоотношений. ——————————— <5> Учитывая автономную природу права интеллектуальной собственности, особенно ярко проявляющуюся в иностранных правовых системах, представляется необходимым все же подчеркнуть, что право интеллектуальной собственности, по нашему мнению, в значительной степени тяготеет к системе частного права, опосредуя большую часть принципов последней. <6> Шершеневич Г. Ф. Наука гражданского права. М.: Статут, 2003 (Классика российской цивилистики). С. 217. <7> Рожкова М. А. Средства и способы правовой защиты сторон коммерческого спора. М.: Волтерс Клувер, 2006. С. 3 — 4.
Таким образом, в корне неправильным видится направление развития правовой системы, где субъект защиты (правообладатель) попадает в фактическую (а постепенно и юридическую) зависимость от третьих лиц — в данном случае организаций по коллективному управлению правами. Однако речь также не идет и о предоставлении правообладателю способа самозащиты прав, определяемого в российской правовой системе, к примеру, статьями 12, 14 ГК РФ: обращение с соответствующим требованием к уполномоченным государственным (судебным) органам представляется неизбежным, если мы все же решаем воспользоваться принудительной силой государственного аппарата. Прежде всего необходимо признать в качестве принципиально неверного существующий подход законодателя к решению поставленных вопросов через императивное признание подобной системы осуществления прав в качестве единственной, по существу означающее невозможность предложить альтернативные (дополнительные) механизмы реализации и защиты прав авторов в цифровом пространстве (подробнее о которых и будет сказано ниже), повышающие автономию правообладателя и позволяющие миновать промежуточное звено управомоченного органа — организации по коллективному управлению правами. Сказанное выше не означает, что при создании альтернативных систем реализации (защиты) прав ряды авторов, обращающихся в организации по коллективному управлению, автоматически значительно сократятся. Осуществление в ряде предлагаемых систем авторских прав самими правообладателями, мониторинг правонарушений и их пресечение может и не найти широкого применения, поскольку объективно требует некоторых временных и финансовых затрат, которые, очевидно, при централизации данных функций (в руках все тех же организаций по коллективному управлению) снова будут производиться более эффективно. Однако решение вопроса о способах осуществления и защиты авторских прав (в том числе и определение приоритетов: самостоятельное осуществление законных прав или экономическая выгода) остается, таким образом, всецело на усмотрение правообладателя, который получает реальную возможность выбора. Из сказанного выше видна все нарастающая необходимость модернизации (а по существу — создания) системы реализации и защиты авторских прав в цифровом пространстве (значительной частью которого является сеть Интернет). Одним из наиболее интересных, по нашему мнению, предложений в этой области является повышение правовой защиты (для российской правовой системы — юридическое признание как таковое) цифровых лицензий на объекты интеллектуальной собственности, а также создание системы надзора за их исполнением. Приведенная ниже система в качестве основного объекта защиты рассматривает литературные произведения, помещенные в цифровое пространство в виде текста в электронной (цифровой) форме. Распространение такой системы на иные объекты авторских и смежных прав представляется совершенно возможным с учетом специфики правовой природы и технических аспектов защиты таких объектов. В настоящее время объекты авторских прав все больше становятся сходны с товаром, который нужно, согласно законам рынка, продавать и защищать. Особенно в этом направлении продвинулась практика распространения программного обеспечения. В настоящее время в США все большее распространение получает продажа программного обеспечения с использованием клик-рэп лицензий (click-wrap license), которые, по существу, являются разрешением на использование программного обеспечения, которое предоставляется при нажатии «согласительной» экранной кнопки <8>. ——————————— <8> См.: http://en. wikipedia. org/wiki/Clickwrap.
Суть клик-рэп лицензий как формы передачи программных средств заключается в том, что пользователь, перед тем как скачать на свой компьютер с веб-узла компании-дистрибьютора нужный ему программный продукт, знакомится с текстом лицензионного договора, который загружается на экран его компьютера. В случае согласия с условиями договора пользователь нажимает на виртуальную кнопку «Я согласен», расположенную в нижней части договора. Данные действия рассматриваются как принятие пользователем условий договора, что порождает для последнего соответствующие юридические последствия. (При этом необходимо, чтобы с технической точки зрения пользователь не имел возможности загрузить программное средство на свой компьютер без предварительной загрузки текста договора и нажатия кнопки «Я согласен».) <9> ——————————— <9> Левченко Д. Аспекты лицензионных договоров // Юридическая практика. 2006. N 11. Доступно на сайте: http://www. liga. net/smi/show. html? id=181929.
Оплата товара также не вызывает проблем и осуществляется с использованием системы электронных платежей. При этом положения такого лицензионного договора могут быть весьма существенны и содержать, к примеру, арбитражную оговорку или прямое указание на ограничение ответственности. Примечателен и тот факт, что заключение договора в такой форме (с соблюдением ряда процедурных требований) полностью признается судами США <10>. ——————————— <10> Подробнее см.: Richard G. Kunkel Recent Developments in Shrinkwrap, Clickwrap and Browsewrap Licenses in the United States. Доступно на сайте: http://www. murdoch. edu. au/elaw/issues/v9n3/kunkel93_text. html#Clickwrap%20Cases_T. Court holds clickwrap license enforceable. Доступно на сайте: http://ansuz. sooke. bc. ca/lawpoli/cases/2002011001.php. Дело: ProCD vs. Zeidenberg, 1996 г. Доступно на сайте: http://caselaw. lp. findlaw. com/cgi-bin/getcase. pl? court=7th&navby;=docket&no;=961139.
Подобную форму заключения договора, специально предназначенную для совершения юридически значимых действий в сети Интернет, возможно использовать для лицензионных договоров нового типа, которые автор (который в отличие от создателей клик-рэп лицензий не является субъектом, осуществляющим предпринимательскую деятельность) сможет заключать самостоятельно (при наличии на его компьютере несложного программного обеспечения) с любым лицом, желающим получить законные права на использование в той или иной форме (в т. ч. с выплатой вознаграждения) его произведения. При этом для осуществления большей части подобных сделок по передаче прав представляется достаточным наличие небольшого набора стандартных лицензий (4 — 6), содержание которых зависит от объема передаваемых прав. Однако авторами в настоящее время цифровые лицензии используются в основном лишь для добровольного отчуждения определяемого в лицензии объема исключительных прав, являясь по существу средством оповещения публики о таком добровольном отказе автора от части принадлежащих ему правомочий и приближаясь по своей природе к односторонним сделкам. В данном случае прежде всего имеется в виду институт копилефта (copyleft), в основу которого легло стремление ряда авторов подарить публике свои произведения, создать условия для их свободного использования в личных целях, но при этом сохранить запрет на использование своих произведений и всех других, созданных на их основе, с целью получения прибыли, ограничивая доступ третьим лицам к производным произведениям установлением авторской монополии. Правовой режим произведений, отнесенных их создателями к копилефту, необходимо отличать от правового режима произведений, находящихся в общественном достоянии (public domain). В последнем случае сохраняют силу (подлежат защите) лишь личные неимущественные права автора (moral rights), тогда как копилефт не уничтожает авторскую монополию как таковую, а является лишь формой ее реализации, защищая законное волеизъявление первоначального правообладателя <11>. ——————————— <11> Сам автор концепции копилефта Ричард Стелман отмечает, что в основе этого института лежит не что иное, как копирайт — монополия правообладателя, преобразуемая из средства приватизации объектов ИС в средство сохранения свободы распространения. По материалам http://www. gnu. stu. cn. ua; http://www. gnu. org.
Одной из организаций, разрабатывающих и способствующих внедрению такого рода лицензий, является находящаяся в США некоммерческая организация «Creative Commons». Идеи и разработки этой организации относительно структуры такой лицензии, прикрепляемой правообладателем к объекту авторских прав, весьма интересны <12> и вполне могут использоваться и для создания цифровых лицензий, основной целью которых является коммерческое использование произведения. ——————————— <12> См.: www. creativecommons. org/license.
Итак, когда вы соглашаетесь на передачу определенного объема прав на свое произведение и готовы прикрепить к нему небольшую специальную программу с необходимыми данными, компьютер использует одну из разработанных заранее стандартных лицензий или автоматически, при помощи шаблона, генерирует новую лицензию. Однако любая такая лицензия состоит из трех основных частей: а) часть общественного пользования (Common Deed) — описательная общая часть, понятная «простым смертным»; б) часть юридически оформленная (Legal Code) — суммирует законодательные нормы страны, в которой будет применена лицензия; в) часть цифровая (Digital Code) — специально описывает формат лицензии в форме кода, для упрощения индексирования ее поисковыми системами. Существование подобных цифровых лицензий, являющихся по существу скрепляющими файл (произведение, представленное в электронной форме) цифровыми печатями, напрямую согласуется с правовой природой упомянутых выше ст. 11 и 12 ДАП (определяющих правовое положение технических мер защиты и информации об управлении правами), логически развивая данные нормы. Однако при этом для эффективного использования такого института цифровых лицензий представляется необходимым его специальное правовое регулирование. Также необходимо отметить, что система электронных лицензий будет бессильна (а следовательно, и бессмысленна) без соответствующего механизма защиты, для определения которого представляется возможным использовать термин «кибернадзор». В основу такого механизма предлагается положить поисковые машины-роботы <13>, основной задачей которых будет, путешествуя по сети Интернет, находить объекты, идентичные заданному в запросе на поиск образцу, и проверять: ——————————— <13> В основе таких машин лежат технологии, используемые при функционировании знакомых каждому пользователю Интернета поисковых систем, например Яндекс, Рамблер, Гугл (Google) и др. Подробнее см., например: http://www. rambler. ru/doc/robots. shtml; http://www. citforum. ru/marketing/articles/search. shtml.
1. Наличие у найденного (идентичного с охраняемым) объекта соответствующей лицензии — права на существование; 2. Объем использования найденного объекта (не превышает ли он объем, допустимый в соответствии с лицензией). В случае обнаружения нарушений информация незамедлительно попадает к оператору, осуществляющему поиск, который может находиться в любой части света, используя разработанные (либо адаптированные) для настоящих целей поисковые системы через Интернет. Однако пресечение правонарушения представляется весьма затруднительным без использования принудительной силы государства, для чего предлагается сделать законным обращение в упрощенном порядке в судебные органы с соответствующими требования о прекращении нарушения и компенсации убытков (в российской правовой системе, в частности, представляется возможным использовать приказное производство). Фиксацию доказательственной базы, необходимой для такого обращения, возможно осуществлять с использованием квазигосударственных структур, к примеру нотариата. Для этих целей необходимо создание правовых норм, в соответствии с которыми, обратившись к нотариусу, возможно будет засвидетельствовать у последнего факт обнаружения поисковым роботом внедоговорного использования произведений, объем и характер такого использования. Нормативного регулирования также требует и система поисковых роботов, которые должны удовлетворять целому ряду технических требований (в том числе быть в состоянии хотя бы обнаружить факт сокрытия от них администраторами страниц определенной информации). Значительных дополнений также требует и процессуальное законодательство, которое должно детально регламентировать использование таких способов защиты авторских и смежных с ними прав, разрешать вопросы обеспечения доказательств, находящихся в сети Интернет. Финальным элементом предлагаемой системы является исполнение судебного решения, для чего необходимо закрепить и детализировать ответственность администратора сайта за содержание находящихся под его управлением информационных ресурсов, а также обязанность владельца веб-сервера (непосредственно размещающего контрафактный объект в цифровом пространстве) незамедлительно убирать контрафактный объект из сети при получении исполнительного листа. В случае нахождения указанных выше лиц вне юрисдикции Российской Федерации представляется необходимым обращаться в соответствующие органы иностранных государств, дабы обеспечить признание и приведение в исполнение данного решения российского суда. Но, несмотря на целый ряд ожидаемых плюсов, уже сейчас известен и негативный опыт использования системы цифровых лицензий, который, безусловно, также необходимо учитывать. Так, внутри интернет-сообщества в конце 90-х годов прошлого столетия зародились и сразу же приобрели большую популярность так называемые пиринговые сети (от англ. peer-to-peer — «равный с равным»). Любой пользователь Интернета может установить на свой компьютер специальное программное обеспечение (в зависимости от типа выбранной пиринговой сети) и получить доступ к компьютерам других пользователей сети, скачивая оттуда значительные объемы информации по упрощенной схеме — в более компактной форме и напрямую, минуя даже интернет-серверы. Пользователи с восторгом встретили разработку и сразу же принялись обмениваться в пиринговых сетях видеофильмами и музыкальными новинками, естественно, и не думая получать разрешение у правообладателей на создание бесчисленного количества копий их произведений. Правообладатели, прежде всего крупнейшие звукозаписывающие компании, возмущенные подобным все ухудшающимся положением вещей, инициировали целый ряд судебных разбирательств практически во всех частях света, основной целью которых было признать незаконной деятельность по созданию и распространению ПО для прямого обмена данными и существование пиринговых сетей как таковых. Но суды разных стран своими решениями установили: пиринговым сетям быть <14>. Несмотря на многочисленные попытки ограничить распространение охраняемых произведений, предпринятые в том числе и владельцами пиринговых сетей, массовые нарушения авторского законодательства все же продолжались. ——————————— <14> Подробнее см.: Долгин А. Экономика символического обмена. М., 2006. С. 46.
Не увенчались успехом и попытки привлекать к ответственности пользователей пиринговых сетей, непосредственно предоставляющих доступ к охраняемым объектам <15>, — значительного сокращения количества правонарушений в пиринговых сетях не произошло. ——————————— <15> Так, только в 2003 г. Ассоциация индустрии звукозаписи Америки (RIAA) инициировала более 6000 судебных исков против частных лиц, совершивших нарушение авторских прав с использованием пиринговых сетей. См.: Долгин А. Указ. соч. С. 49.
Ответом бизнес-сообщества (в лице крупнейших мировых звукозаписывающих компаний) на подобное развитие событий стало создание Системы управления авторскими и смежными с ними правами в цифровом пространстве (Digital Rights Management, далее — система DRM), основной задачей которой являлось с помощью системы кодов закрыть к электронным произведениям доступ лиц, не плативших за право их использования <16>. ——————————— <16> Подробнее см., напр.: http://en. wikipedia. org/wiki/Digital_Rights_Management; http://www. dlib. org/dlib/june01/iannella/06iannella. html.
Основной формой использования системы DRM стало прикрепление защищенных ею музыкальных файлов к музыкальному оборудованию определенных марок. Так, к примеру, цифровую музыку с DRM-защитой, купленную в интернет-магазинах компании Apple, можно прослушать лишь на плеерах, зарегистрированных в данном магазине и получивших специальный цифровой код. Излишне говорить, что покупатели цифровой музыки от таких нововведений оказались не в восторге, и даже самый законопослушный обладатель лицензионных произведений не упускает любую возможность пополнить свою коллекцию «свободной» музыкой (в том числе используя для этого все те же пиринговые сети). И в этой схватке правообладатели уже признали свое фактическое поражение, расписавшись в неэффективности DRM-защиты: в апреле 2007 г. руководитель компании Apple (осуществляющей продажу цифровой музыки через Интернет) и исполнительный директор компании EMI (один из 4 мировых гигантов звукозаписывающей индустрии) провели совместную пресс-конференцию, на которой объявили о начале продажи через интернет-магазины музыкальных файлов без какой-либо антипиратской защиты. «Мы всегда считали, — подчеркнул глава EMI, — что наилучшим способом избежать распространения нелегального контента является предоставление легального доступа по приемлемой цене. А нашим покупателям нам просто придется доверять (выделено нами. — Р. Б. и Ф. Р.)» <17>. ——————————— <17> См.: http://www. onliner. by/news/03.04.2007/18.08/.
Таким образом, мы становимся свидетелями попытки построения принципиально новых отношений между автором, предпринимателем (инвестирующим в автора) и потребителем конечного продукта: масштабнейшего экономического эксперимента с непредсказуемым финалом, но, очевидно, значительными последствиями, которые уже сегодня отражаются и на модели правового регулирования интернет-отношений в целом. Принципиально иной выход из сложившейся в цифровом пространстве ситуации предлагает профессор Стенфордского университета Уильям Фишер (William Terry Fisher), разработавший систему Цифрового обмена информацией (Digital Media Exchange, DMX). Центральным элементом системы является компьютерная сеть, сходная по своей структуре с пиринговыми сетями: пользователи имеют возможность свободно обмениваться аудио — и видеофайлами, ликвидированы не только фактические, но и правовые ограничения. Тем не менее монополия правообладателей продолжает существовать, и право на вознаграждение также не отменяется, но форма их реализация в корне иная. Денежные сборы на оплату авторских гонораров собираются с интернет-провайдеров, университетов и владельцев других сетей, которые транслируют используемые произведения. Гонорары выплачиваются пропорционально количеству просмотров/прослушиваний. Объем такого использования учитывается специально установленными автоматическими счетчиками <18>. В Канаде уже запущена экспериментальная система, известная под названием Noank Media. ——————————— <18> Подробнее см.: http://www. habrahabr. ru/column/2396/; в т. ч. фрагменты книги William T. Fisher Promises to Keep: Technology, Law and the Future of Entertainment. Stanford University Press. August 2004.
Таким образом, пользователь сети, оплатив вход в систему или отдавая часть платы за интернет-трафик (объем пользования сетью) в качестве оплаты за использование чужой интеллектуальной собственности, получает неограниченный доступ к вожделенным произведениям. Несмотря на кажущуюся успешность системы DMX (к слову сказать, первые испытания пока лишь подтверждают этот тезис), стоит, однако, обратить внимание и на тот факт, что осуществляемые в рамках системы платежи персонифицируются лишь в отношении их получателей — учитывая объем использования того или иного произведения, определяется доля правообладателя в собранной с пользователей итоговой (за определенный период) сумме. Пользователи же осуществляют отчисления на оплату роялти правообладателей исходя из показателей, достаточно опосредованно привязанных к объему использования контента определенным пользователем. Так, к примеру, если оплата взимается как процент от трафика, системой не учитывается, скачиваете ли вы все это время произведения охраняемые или уже находящиеся в режиме общественного достояния. В заключение хотелось бы отметить, что упомянутые в настоящей работе альтернативные системы реализации прав ИС в цифровом пространстве являются далеко не единственными из предлагаемых в настоящее время. Развитие рынка идет по пути множества альтернативных систем. И представляется верным, что одна из основных проблем правонарушений столь огромных масштабов — отсутствие достаточного количества эффективных законных способов удовлетворения спроса на охраняемые объекты <19>. ——————————— <19> Силке фон Левински. Некоторые правовые проблемы, касающиеся предоставления литературных и художественных произведений и другого охраняемого материала посредством цифровых сетей // Бюллетень ЮНЕСКО по авторскому праву, январь — март 2005 г.
Представленная работа, безусловно, не содержит окончательный рецепт, способный в считанные дни оздоровить использование интеллектуальной собственности в цифровом пространстве. Но очевидно одно: настоящие и будущие отношения по определению не в состоянии эффективно регулироваться и охраняться исключительно вчерашними институтами.
