ГРАЖДАНСКИЙ КОДЕКС РФ И ПРАКТИКА МЕЖДУНАРОДНОГО КОММЕРЧЕСКОГО АРБИТРАЖНОГО СУДА ПРИ ТОРГОВО-ПРОМЫШЛЕННОЙ ПАЛАТЕ РФ
Н. ВИЛКОВА
Н. Вилкова, доктор юридических наук, профессор кафедры частного права Всероссийской академии внешней торговли, арбитр МКАС при ТПП РФ, член Арбитражного суда МТП.
В 2003 году исполнилось восемь лет со дня введения в действие с 1 января 1995 года части первой Гражданского кодекса Российской Федерации, семь лет — со дня введения в действие с 1 марта 1996 года части второй Кодекса, с 1 марта 2002 года вступила в силу часть третья ГК РФ. Таким образом, более семи лет действуют основополагающие правила о вещных правах, прежде всего о праве собственности, общие положения договорного права, более шести лет действуют правила об отдельных видах договоров, приобретен опыт применения ГК РФ, в том числе в Международном коммерческом арбитражном суде при Торгово-промышленной палате РФ (далее — МКАС). За 70 лет деятельности МКАС накопил значительный опыт применения при разрешении споров из международных контрактов как международных соглашений, так и отечественного законодательства. Применяя отечественное законодательство, МКАС не только выносит решения по сложнейшим вопросам реализации договорных отношений, но и предоставляет иностранным фирмам возможность ознакомиться с современным гражданским законодательством России. Согласование во многих случаях в международных контрактах применения российского права свидетельствует об авторитете ГК РФ и подтверждает соответствие его предписаний потребностям рыночной экономики. С принятием трех частей Гражданского кодекса РФ возникла реальная правовая база для формирования российского рынка. Новый ГК РФ гармонично сочетает традиции русского кодифицированного законодательства и современные достижения отечественной и зарубежной цивилистической мысли, отраженной в документах как международно-правовой унификации в виде международных конвенций ООН <*>, так и в виде частноправовой унификации в виде Принципов международных коммерческих договоров УНИДРУА <**>. ———————————— <*> См.: Брагинский М. И. Венская конвенция 1980 г. и ГК РФ / Венская конвенция ООН 1980 г. о договорах международной купли-продажи товаров. К 10-летию ее применения Россией / Сост. М. Г. Розенберг. М.: Статут, 2001. С. 14 — 17. <**> Принципы международных коммерческих договоров / Пер. с англ. А. С. Комарова М: МЦФЭР, 1996.
Новый Гражданский кодекс РФ представляет третью в послереволюционный период развития нашей страны кодификацию гражданско-правовых отношений. Первый ГК РСФСР, принятый в 1922 году, в силу многоукладности экономики того времени и последовавшего затем периода новой экономической политики (НЭП) сохранил многие элементы регулирования рыночных отношений (обширные положения о вещных правах и о залоге как способе обеспечения интересов кредиторов, об объединениях лиц и капиталов в виде товариществ и акционерных обществ, подробное регламентирование договора купли-продажи). Второй кодекс — ГК РСФСР, принятый в 1964 году, в основном отражал планово-регулируемый характер имущественных отношений. Вследствие практически полного превалирования в экономике государственной собственности были исключены правила о торговых товариществах, а договор купли-продажи (которому отводилось место лишь как договору, опосредующему отношения с участием граждан) был заменен договором поставки, основные условия заключения и исполнения которого определялись специальными актами органов государственного управления. В третьем, современном ГК РФ закреплены принципы рыночных отношений, состоящие в признании равенства участников регулируемых им отношений, неприкосновенности собственности, свободы договора, недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в частные дела, беспрепятственного осуществления гражданских прав, обеспечения восстановления нарушенных прав и их судебной защиты. Принцип свободы договора конкретизируется признанием за участниками гражданского оборота права на приобретение и осуществление своих гражданских прав своей волей и в своем интересе. Они свободны в установлении своих прав и обязанностей на основе договора и в определении любых, не противоречащих законодательству условий договора (ст. 1 ГК РФ). К регулируемым гражданским законодательством отношениям Кодекс относит: определение правового положения участников гражданского оборота, основания возникновения и порядок осуществления права собственности и других вещных прав, исключительных прав на результаты интеллектуальной деятельности, регулирование договорных и иных обязательств, а также другие имущественные и связанные с ними неимущественные отношения, основанные на равенстве, автономии воли и имущественной самостоятельности их участников (ст. 2 ГК РФ). Поскольку согласно ст. 15 Конституции РФ общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры РФ являются составной частью правовой системы, первостепенное значение имеет анализ содержания ст. 7 ГК РФ. Во-первых, наряду с международными договорами РФ общепризнанные принципы и нормы международного права (под которыми понимается международное публичное право) представляют собой составную часть правовой системы (например, принцип справедливости и добросовестности в международных отношениях, принцип соблюдения принятых обязательств, то есть правила ius cogens); во-вторых, международные договоры применяются к регулируемым Кодексом отношениям непосредственно, кроме случаев, когда из международного договора следует, что для его применения требуется издание внутригосударственного акта; в-третьих, закреплен признанный во всех отраслях права приоритет международного договора над правилами гражданского законодательства. Важным представляется включение согласно ст. 5 ГК РФ обычая делового оборота <*> в российскую правовую систему и определение его соотношения с иными регуляторами гражданско-правовых отношений: обычаи делового оборота, противоречащие обязательным для участников соответствующего отношения положениям законодательства или договору, не применяются. В связи с этим существенное практическое значение имеет постановление правления Торгово-промышленной палаты Российской Федерации от 28 июня 2001 года N 117-13, которым Правила толкования международных торговых терминов Инкотермс 2000 признаны на территории РФ торговым обычаем. В п. 6 ст. 1211 ГК РФ предусмотрено: если в договоре использованы принятые в международном обороте торговые термины, при отсутствии в договоре иных указаний считается, что сторонами согласовано применение к их отношениям обычаев делового оборота, обозначаемых соответствующими торговыми терминами. ———————————— <*> Обычаем делового оборота признается сложившееся и широко применяемое в какой-либо области предпринимательской деятельности правило поведения, не предусмотренное законодательством, независимо от того, зафиксировано ли оно в каком-либо документе.
Следовательно, при согласовании продавцом и покупателем торгового термина и при отсутствии дополнительных указаний в договоре международной купли-продажи товаров в качестве обычая делового оборота будут применяться правила Инкотермс 2000<*>, что обеспечит определенность и предсказуемость его применения участниками контрактов международной купли-продажи товаров и смежных международных контрактов. ———————————— <*> О соотношении Конвенции ООН 1980 года о договорах международной купли-продажи товаров и Инкотермс 2000 см.: Вилкова Н. Г. Венская конвенция 1980 г. и документы Международной торговой палаты / Венская конвенция ООН 1980 г. о договорах международной купли-продажи товаров. К 10-летию ее применения Россией. С. 18 — 22.
Обобщение опубликованных в сборниках практики МКАС при ТПП РФ решений 1995 — 2000 годов <*> выявляет количество случаев применения отдельных статей ГК РФ, Основ гражданского законодательства 1991 года (в основном коллизионных норм) и ГК РСФСР 1964 года. ———————————— <*> Практика Международного коммерческого арбитражного суда: Научно-практический комментарий / Сост. и авт. М. Г. Розенберг. М.: МЦФЭР, 1997; Арбитражная практика за 1996 — 1997 гг. / Сост. М. Г. Розенберг. М.: Статут, 1998; Арбитражная практика МКАС при ТПП РФ за 1999 — 2000 гг. / Сост М. Г. Розенберг. М.: Статут, 2002. Поскольку содержание сборников арбитражной практики за 1995 — 1998 годы широко известно, интересно проследить различные случаи применения ГК РФ при разрешении споров в МКАС при ТПП РФ за последние годы.
1995 1996 — 1997 1998 1999 — 2000
ГК РФ 17 52 84 113 Из них определение применимого права в процентах 13 23 20 17
ОГЗ 1991 года 38 49 36 30 Из них определение применимого права в процентах 7 23 28 25
ГК РСФСР 1964 года 49 26 10 11 Из них определение применимого права в процентах 11 5 3 3
При этом в практике МКАС при ТПП РФ встречаются различные варианты применения ГК РФ. Обобщение опубликованных за 1995 — 2000 годы решений МКАС выявляет следующие случаи. 1. Применение ГК РФ по вопросам личного статута российского участника внешнеэкономической сделки, включая применение ГК РФ при решении вопроса о недействительности внешнеэкономической сделки, заключенной российским участником такой сделки. В деле N 55/1998, решение от 10 июня 1999 года <*>, предметом рассмотрения стал вопрос о действительности изменений контракта, совершенных посредством сообщений по факсу. Доводы ответчика о недействительности упомянутых факсимильных сообщений, вносящих изменения в положения контракта, в связи с тем, что они не считаются совершенными в письменной форме, не признаны МКАС обоснованными. Конвенция ООН 1980 года о договорах международной купли-продажи товаров (далее — Венская конвенция) подлежала на основании п. 1 «b» ст. 1 применению как составная часть права страны продавца. Она не касается действительности договора или каких-либо его положений (ст. 4), а также не содержит общих принципов, которые могли бы послужить основой для решения вопроса о действительности договора. Как отмечено в Комментарии к Венской конвенции <**>, когда обязательность соблюдения письменной формы вытекает из норм национального права, этими нормами определяются требования к ее соблюдению. ———————————— <*> Практика МКАС при ТПП РФ за 1999 — 2000 гг. С. 111 — 116. <**> Венская конвенция о договорах международной купли-продажи товаров: Комментарий. М.: Юридическая литература, 1994. С. 43.
Именно требованиями российского права к форме внешнеэкономических сделок и было вызвано заявление нашей страны по этому вопросу, сделанное на основании ст. 96 Конвенции. На момент подписания сторонами контракта (22 января 1996 года) действовала часть первая ГК РФ, в ст. 162 которого установлена обязательность соблюдения простой письменной формы в отношении внешнеэкономических сделок. На основании п. 2 ст. 434 ГК РФ <*> было признано, что факсимильная связь, представляющая вид электронной связи, прямо предусмотрена российским законодательством в качестве допустимого способа заключения договора в письменной форме. Истец доказал, что факсимильные сообщения об изменении условий поставки товара выполнены на бланках московского представительства фирмы ответчика, подписаны представителем ответчика, являющимся тем же лицом, которое подписало с истцом основной контракт и чьи полномочия сторонами не оспариваются; в верхнем левом углу факсов имеется отбивка, содержащая название отправителя — фирмы ответчика. Поэтому МКАС был сделан вывод о том, что указанные документы действительны и направлялись именно ответчиком через его представительство в Москве. ———————————— <*> Договор в письменной форме может быть заключен как путем составления одного документа, подписанного сторонами, так и путем обмена документами посредством почтовой, телеграфной, телетайпной, телефонной, электронной или иной связи, позволяющей достоверно установить, что документ исходит от стороны по договору.
2. Применение ГК РФ в качестве основного обязательственного статута внешнеэкономической сделки: 2.1. При избрании сторонами международного контракта российского права, либо в контракте (например, дело N 410/1998, решение от 22 июля 1999 года <1>), либо в заседании арбитража (например, дело N 163/1998, решение от 17 июня 1999 года <2>, дело N 342/1998, решение от 17 мая 1999 года <3>, дело N 302/1996, решение от 27 июля 1999 года <4>); ———————————— <1> Практика МКАС при ТПП РФ за 1999 — 2000 гг. С. 135 — 140. <2> Там же. С. 117 — 120. <3> Там же. С. 96 — 98. <4> Там же. С. 141 — 147.
2.2. При отсутствии соглашения сторон о применимом праве: 2.2.1. На основании примененных арбитражем действующих коллизионных норм <*>. Данная ситуация возникла в деле N 278/1998, решение от 8 апреля 1999 года <**>. Иск был предъявлен китайским продавцом к российскому покупателю в связи с неполной оплатой товара, поставленного по контракту от 23 апреля 1997 года. Требование включало среди прочего также уплату предусмотренного контрактом штрафа за просрочку платежа. Сторонами в контракте не было согласовано применимое право. В исковом заявлении истец основывал свои требования на нормах российского права и в заседании просил также о применении российского права. Ответчик не заявил возражений против применения российского права. ———————————— <*> Поскольку третья часть ГК РФ вступила в силу с 1 марта 2002 года, опубликованные решения МКАС основаны на коллизионных нормах Основ гражданского законодательства 1991 года. <**> Практика МКАС при ТПП РФ за 1999 — 2000 гг. С 73 — 75.
С учетом п. 2 ст. 28 Закона РФ «О международном коммерческом арбитраже» МКАС определил в качестве применимого право РФ. Рассматривая требование истца об уплате штрафа, арбитры признали право истца на взыскание штрафа за просрочку в оплате товара. Однако, руководствуясь ст. 10 и 333 ГК РФ и с учетом обстоятельств дела, МКАС уменьшил присуждаемую в пользу истца сумму неустойки. В деле N 416/1998, решение от 17 января 2000 года <*>, иск был предъявлен кипрской фирмой к двум российским организациям в связи с неполной оплатой выполненных работ по капитальному строительству по контракту, заключенному истцом с генеральным заказчиком. Основная часть причитающихся истцу сумм за выполненные работы была ему уплачена. Стороны в контракте не определили подлежащее применению право, а также не сделали этого в последующем. Поэтому на основании п. 2 ст. 28 Закона РФ «О международном коммерческом арбитраже» МКАС применяет право, определенное в соответствии с коллизионными нормами, которые он считает применимыми. В силу п. 2 ст. 166 Основ гражданского законодательства 1991 года (далее — ОГЗ), действовавших на момент заключения контракта, права и обязанности сторон, вытекающие из договора о выполнении работ по капитальному строительству, определяются по праву страны, где такая деятельность осуществляется. Поскольку строительство объекта, являвшегося предметом контракта, велось на территории России, к разрешению спора по вопросам, не урегулированным контрактом, подлежит применению российское право. ———————————— <*> Там же. С. 177 — 179.
3. Применение ГК РФ в качестве субсидиарного статута внешнеэкономической сделки — при применении российского права в качестве составной его части на основании ст. 7 ГК РФ при наличии международного соглашения, в котором участвует РФ. После принятия решения о применении Конвенции арбитраж определял применимое право на основании российских коллизионных норм — использовались положения указанной Конвенции и субсидиарно — нормы ГК РФ (например, дело N 406/1998, решение от 6 июня 2000 года <*>). В заключенном российской и английской фирмами контракте международной купли-продажи отсутствовали указания на применимое право. В ходе обмена состязательными документами и устного слушания по вопросу об исковой давности стороны ссылались на нормы ГК РФ, что могло свидетельствовать о том, что применительно к исковой давности стороны согласны опираться на российское право. При таких обстоятельствах МКАС счел необходимым в силу ст. 28 Закона РФ «О международном коммерческом арбитраже» обратиться к соответствующим коллизионным нормам. ———————————— <*> Практика МКАС при ТПП РФ за 1999 — 2000 гг. С. 276 — 281.
Коллизионными нормами, подлежащими применению в настоящем споре, МКАС считал российские коллизионные нормы. Обязательственный статут внешнеторгового контракта купли-продажи определяется по праву страны продавца, как предусмотрено коллизионной нормой ст. 166 ОГЗ 1991 года. Соответственно к спорному контракту подлежит применению российское гражданское право. При этом арбитраж принял во внимание, что Россия с 1 сентября 1991 года выступает участницей Венской конвенции. В силу п. 1 «b» ст. 1 Конвенции она подлежит применению также в случае, когда согласно нормам международного частного права применимо право государства — участника Конвенции. Поскольку стороны не исключили применение последней (что они вправе были сделать в силу ст. 6 Конвенции), она подлежит применению к правоотношениям сторон по спорному контракту, причем ее нормы подлежат применению в первую очередь, что проистекает из приоритета норм международных договоров, установленного ст. 15 Конституции РФ и ст. 7 ГК РФ. По вопросам, не урегулированным или не полностью урегулированным Конвенцией, субсидиарно применяется внутреннее право (ст. 7 Конвенции), каковым, как указано, является российское гражданское законодательство. В силу коллизионной нормы ст. 159 ОГЗ 1991 года вопросы исковой давности также регулируются российским гражданским законодательством. Срок исковой давности был определен и применен арбитрами на основании Гражданского кодекса РФ. 4. Встречаются дела, в которых по правилам ГК РФ рассматриваются как вопросы личного статута российского участника спора, так и вопросы обязательственных отношений российского и иностранного участников спора. В качестве примера можно привести дело N 417/1998, решение от 24 января 2000 года <*>. По контракту на выполнение работ по капитальному строительству применимым признано российское право на основании коллизионной нормы ОГЗ 1991 года, учитывая отсутствие по этому вопросу соглашения сторон. Поскольку иск был предъявлен в МКАС до того, как было возбуждено производство о признании ответчика несостоятельным, отклонено ходатайство ответчика, ссылавшегося на Федеральный закон от 8 января 1998 года N 6-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» <**>, о прекращении в МКАС производства по делу. Отклонены за недоказанностью доводы ответчика о ничтожности контракта, заключенного генеральным директором организации ответчика с нарушением нормативных предписаний Типового устава акционерного общества, утвержденного Указом Президента РФ от 1 июля 1992 года N 721 <***>. ———————————— <*> Там же. С. 192 — 198. <**> Собрание законодательства РФ. 1998. N 2. Ст. 222. <***> Собрание актов Президента и Правительства РФ. 1992. N 1. Ст. 3.
Ответчик, ссылаясь на п. 4 ст. 11, ст. 15 и 57 ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)», просил прекратить производство по делу, ибо против него в Арбитражном суде Московской области возбуждено дело о банкротстве. В п. 1 ст. 57 данного Закона предусмотрено, что с момента вынесения арбитражным судом определения о принятии заявления о признании должника банкротом имущественные требования к должнику могут быть предъявлены только с соблюдением порядка предъявления требований к должнику, установленного этим Законом. Поскольку иск был предъявлен в МКАС в декабре 1998 года, до того, как 8 февраля 1999 года было возбуждено производство о признании ответчика несостоятельным, арбитры не нашли оснований для прекращения в МКАС производства по делу. По мнению ответчика, контракт, на котором основаны исковые требования, представляет собой ничтожную сделку, и данный контракт не может считаться заключенным. Аргументируя довод о ничтожности сделки в отношении ее российского участника (личный статут), ответчик полагал, что контракт заключен с нарушением действовавшего в то время законодательства, а именно Типового устава акционерного общества открытого типа. В соответствии с п. 9.3 Типового устава заключение сделок с активами общества, размер которых превышает 20 процентов его квартального оборота в предшествующем квартале, подлежит утверждению советом директоров в порядке, установленном собранием акционеров. Контракт, из которого возник спор, был подписан президентом компании, но не утвержден советом директоров общества. Ответчик представил доказательства (в виде копии отчета о финансовых результатах и использовании средств за соответствующий квартал) того, что сумма заключенного контракта превышает размер, указанный в Типовом уставе и в уставе ответчика, однако не привел никаких доказательств (в виде протоколов заседаний совета директоров, собрания акционеров или утвержденных на этих заседаниях документов) того, что советом директоров не было утверждено заключение контракта, из которого возник спор. В такой ситуации МКАС констатировал, что отсутствует основание, по которому заключенный сторонами контракт мог бы считаться ничтожным. Арбитры отметили некорректность содержащегося в отзыве на иск утверждения об отсутствии юридических последствий у ничтожной сделки независимо от признания судом такой сделки ничтожной. В силу п. 1 ст. 167 ГК РФ недействительная сделка (и ничтожная, и оспоримая) не влечет юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью. Последние указаны, в частности, в п. 2 той же статьи: при недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой стороне все полученное по сделке, а в случае невозможности возвратить полученное в натуре (в том числе, когда полученное выражается в выполненной работе) возместить его стоимость в деньгах. Помимо этого в соответствии со ст. 395 ГК РФ на сумму возмещаемой стоимости подлежат уплате проценты. Таким образом, если бы арбитры и признали позицию ответчика относительно ничтожности контракта обоснованной, возникли бы указанные последствия. Обязательственный статут сделки затрагивался в связи с доводом ответчика о том, что контракт, из которого возник спор, не может считаться заключенным. В обоснование данной позиции он ссылался на ст. 432 ГК РФ, в силу которой договор считается заключенным, если между сторонами в требуемой в подлежащих случаях форме достигнуто соглашение по всем существенным условиям договора: согласно ст. 368 ГК РСФСР 1964 года для договора подряда на капитальное строительство обязательными являются условия о строительстве объекта, предусмотренного планом, в соответствии с утвержденной проектной документацией и в установленный срок. МКАС отметил, что к моменту заключения договора (6 апреля 1995 года) содержащиеся в ГК РСФСР положения о плановых договорах уже не действовали. Согласно ст. 2 ФЗ от 30 ноября 1994 года N 52-ФЗ «О введении в действие части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» утратил силу подраздел I ГК РСФСР, в который входила ст. 159 «Содержание обязательств, возникающих из актов планирования»; кроме того, на основании ст. 4 того же ФЗ положения ст. 368 ГК РСФСР применяются лишь постольку, поскольку они не противоречат части первой ГК РФ. Постановлением Правительства РФ от 20 июня 1993 года N 585 «О государственной экспертизе градостроительной и проектно-сметной документации и утверждении проектов строительства» <*> предусмотрено, что проекты строительства, осуществляемого за счет собственных финансовых ресурсов, заемных и привлеченных средств инвесторов, утверждаются непосредственно заказчиками (инвесторами). ———————————— <*> Собрание актов Президента и Правительства РФ, 1993. N 26. Ст. 2427. Утратило силу в связи с принятием Постановления Правительства РФ от 27 декабря 2000 года N 1008 «О порядке проведения государственной экспертизы и утверждения градостроительной, предпроектной и проектной документации» // Собрание законодательства РФ. 2001. N 1 (часть II). Ст. 135.
В рассматриваемом споре заказчиком выступает акционерное общество — субъект частной собственности всего имеющегося у него имущества, независимо от того, что определенное количество акций находится в государственной собственности. Соответственно есть основания полагать, пока не доказано иное, что строительство на основе контракта от 6 апреля 1995 года должно было осуществляться за счет собственных средств заказчика. Никаких доказательств осуществления строительства за счет государственных капитальных вложений, финансируемых из федерального бюджета или бюджета субъекта РФ, ответчик не представил. Следовательно, проект строительства подлежал утверждению самим заказчиком (ответчиком), о чем говорится в ст. 8.5 контракта: выполненную подрядчиком проектную документацию заказчик обязан либо одобрить в течение 5 дней, либо представить свои замечания. Ответчик не ставил вопроса о приостановлении или прекращении работ из-за отсутствия каких-либо согласований, им был подписан Акт о выполненных подрядчиком работах, а в письме генерального директора организации ответчика говорилось о признании задолженности ответчика по контракту от 6 апреля 1995 года. Утверждение ответчика, что несогласованным осталось и другое существенное условие договора, предусмотренное ст. 368 ГК РСФСР, — срок выполнения подрядчиком работ, являющихся предметом договора, не соответствует содержанию контракта: в ст. 5.1 прямо предусмотрено, что срок выполнения работ до сдачи объекта в гарантийную эксплуатацию не должен превышать 12 месяцев с даты начала работ. Поэтому МКАС пришел к выводу об отсутствии оснований, по которым можно было бы считать контракт от 6 апреля 1995 года незаключенным. Арбитры отметили, что и при наличии оснований для признания указанного контракта незаключенным ответчик не освобождался бы от возвращения истцу в качестве неосновательного обогащения суммы, на которую истцом были выполнены работы, и процентов годовых с этой суммы. 5. Соглашение сторон о применении к их контракту международной купли-продажи товаров права определенного государства не исключает регулирование их отношений Венской конвенцией 1980 года, поскольку основное место их деятельности находится в разных государствах — ее участниках и ими прямо не оговорено ее неприменение. Избранное сторонами национальное право подлежит использованию в качестве субсидиарного статута. В деле МКАС N 054/1999, решение от 24 января 2000 года <*>, контракт международной купли-продажи товаров содержал соглашение сторон о праве, подлежащем применению, согласно которому права и обязанности сторон по контракту, а также другие отношения, связанные с его выполнением, определяются по праву страны продавца. Продавцом по контракту выступала организация, учрежденная в России, и основным местом ее деятельности является РФ, поэтому применимое право по соглашению сторон — российское материальное право. ———————————— <*> Практика МКАС при ТПП РФ за 1999 — 2000 гг. С. 180 — 191.
Учитывая, что покупателем была фирма, учрежденная в США, а Россия и США — участники Венской конвенции, МКАС на основании п. 1 «а» ст. 1 Венской конвенции пришел к выводу, что их отношения по данному контракту регулируются данной Конвенцией. Им учитывались два обстоятельства: во-первых, стороны не воспользовались правом на исключение применения Венской конвенции, предусмотренным ст. 6, и, во-вторых, в исковом заявлении и отзыве на иск стороны ссылались на эту Конвенцию. Поэтому согласно п. 2 ст. 7 Конвенции российское гражданское законодательство — нормы Гражданского кодекса РФ — подлежит субсидиарному применению по вопросам, прямо в ней не разрешенным, с соблюдением правил Конвенции об использовании общих принципов, на которых она основана. При субсидиарном использовании норм ГК РФ учитывалось, что заключенный сторонами контракт должен быть квалифицирован в соответствии с предписаниями Кодекса в качестве договора поставки. Правила ГК РФ были применены при разрешении вопроса о порядке проверки покупателем качества товара, по которому имеются расхождения в позициях сторон. В пункте контракта «Условия сдачи-приемки товара» отсутствовали указания о порядке проверки покупателем качества товара, однако в пункте контракта «Качество товара» предусмотрено, что оно должно соответствовать ГОСТам и/или ТУ, указанным в спецификациях, и подтверждаться товаросопроводительными документами (ТСД), выпускаемыми продавцом. В спецификациях к контракту содержались конкретные ссылки на ТУ, где предусмотрен порядок проверки качества товара. При разрешении данного вопроса МКАС основывался на условиях контракта, положениях Венской конвенции 1980 года и субсидиарно применяемого ГК РФ, а также учитывал сложившееся понимание в доктрине и практике разрешения споров. Венская конвенция 1980 года не содержит прямых указаний о порядке проверки качества товара покупателем. Между тем п. 4 ст. 474 ГК РФ устанавливает, что порядок, а также иные условия проверки качества товара, производимой как продавцом, так и покупателем, должны быть одними и теми же <*>. Исходя из изложенного, МКАС пришел к выводу, что проверка должна производиться как в стране продавца, так и в стране покупателя согласованным сторонами способом. ———————————— <*> Этому предписанию ГК РФ соответствует и сложившаяся многолетняя практика МКАС при ТПП РФ, исходящая из того, что условие контракта, согласно которому качество товара должно отвечать определенному стандарту, означает, что проверка качества в стране продавца и в стране покупателя должна производиться в соответствии с указаниями этого стандарта. В конкретных решениях отмечалось, что действие в стране покупателя иных предписаний не имеет значения, так как стороны прямо договорились подчинить свои отношения по вопросам качества положениям конкретного стандарта, устанавливающего и порядок определения качества. См.: Розенберг М. Г. Международная купля-продажа товаров. М.: Юридическая литература. 1995. С. 94 — 95; Арбитражная практика МКАС при ТПП РФ за 1998 г. С. 57.
В деле N 136/1998 <*> иск был предъявлен российским продавцом к германскому покупателю в связи с неполной оплатой товара, поставленного по контракту, заключенному сторонами 2 июня 1997 года. Долг не был погашен и в дополнительный срок, согласованный сторонами. Требование продавца включало погашение суммы задолженности и уплату предусмотренного контрактом штрафа за просрочку платежа. ———————————— <*> Практика МКАС при ТПП РФ за 1999 — 2000 гг. С. 16 — 18.
Обсудив вопрос о праве, подлежащем применению к спору, МКАС пришел к следующим выводам. В соответствии с Венской конвенцией 198 0 года она применяется к договорам купли-продажи товаров между сторонами, коммерческие предприятия которых находятся в разных государствах, когда эти государства являются Договаривающимися Государствами (п. 1 «а» ст. 1). Поскольку коммерческие предприятия продавца и покупателя находятся в России и в ФРГ, а эти государства — участники Венской конвенции, ее положения подлежат применению при рассмотрении спора. В силу ст. 7 Венской конвенции и коллизионной нормы, содержащейся в п. 2 ст. 166 ОГЗ 1991 года, по вопросам, не урегулированным Венской конвенцией, должно применяться российское право как право страны продавца. На основании Венской конвенции 1980 года было удовлетворено требование продавца о взыскании стоимости не оплаченного покупателем товара, поскольку в соответствии со ст. 53 Конвенции в обязанности покупателя входит уплата цены за товар и эта обязанность не была им исполнена. На основании ГК РФ было удовлетворено требование истца о взыскании с покупателя штрафа за просрочку платежа; данный штраф был предусмотрен в п. 7.1 контракта и соответствует предписаниям ст. 330 ГК РФ. В деле N 243/1998, решение от 28 мая 1999 года <*>, при отсутствии соглашения сторон о применимом праве на основании ст. 166 ОГЗ 1991 года им признано бельгийское право: поскольку Венская конвенция 1980 года для Бельгии вступила в силу после заключения контракта, из которого возник спор, она неприменима к отношениям сторон. Вопрос в данном деле касался изменения порядка оплаты товара по контракту международной купли-продажи товаров. Российский ответчик ссылался на указанное изменение, которое содержалось в письме генерального директора его организации, и подтверждение бельгийского истца по телефону. ———————————— <*> Там же. С. 99 — 102.
При решении вопроса, был ли изменен контракт, МКАС исходил из того, что согласно ст. 165 ОГЗ 1991 года (сейчас п. 3 ст. 1209 ГК РФ) форма внешнеторговой сделки, каковой является контракт сторон, заключаемый российской организацией, определяется российским законодательством независимо от места совершения сделки. Данная норма права отсылает к ст. 161 ГК РФ, предусматривающей простую письменную форму сделок, заключенных юридическими лицами между собой, а также к ст. 434 ГК РФ, согласно которой письменная форма договора считается соблюденной, если договор совершен как путем составления единого документа, так и путем обмена документами. Исследовав материалы дела, МКАС не нашел подтверждений того, что истец дал свое согласие на изменение порядка платежей, установленного контрактом. В деле N 17/1998, решение МКАС от 1 февраля 1999 года <*>, применимым к отношениям сторон было признано российское гражданское право; согласие на его применение выражалось со стороны истца в виде ссылки на его нормы в исковом заявлении, а со стороны ответчика — в отсутствии возражений против применения законодательства РФ. ———————————— <*> Практика МКАС при ТПП РФ за 1999 — 2000 г. С. 19 — 23.
Иск был предъявлен российской организацией к английской и кипрской фирмам в связи с неоплатой первой из них товара, поставленного ей истцом по контракту от 10 мая 1993 года, и непоставкой второй из них истцу товаров на основании заключенного контракта от 13 марта 1993 года. Истец обосновывал свое требование ко второй фирме тем, что 2 июля 1993 года между ним и указанными двумя фирмами было заключено трехстороннее соглашение о взаиморасчетах, согласно которому поставка истцом товара осуществлялась в обмен на товары, подлежащие поставке ему кипрской фирмой. Английский ответчик ссылался на пропуск истцом срока исковой давности. Кипрский ответчик полагал, что у него отсутствуют обязательства в отношении истца, поскольку им не была произведена предусмотренная заключенным с ним контрактом предоплата за подлежавший поставке товар. Решая вопрос о применимом праве, МКАС исходил из того, что в исковом заявлении истец, обосновывая свои требования, ссылался на нормы российского права. В отзыве на иск английский ответчик согласился с применением таких норм, а кипрский соответчик не заявил возражений против применения законодательства России. Поэтому МКАС решил руководствоваться нормами российского права. При рассмотрении исковых требований по существу МКАС установил, что истец заявил свои требования на основании контракта от 10 мая 1993 года, заключенного между истцом и ответчиком, и контракта, заключенного истцом и соответчиком 13 марта 1993 года, а также трехстороннего соглашения о взаиморасчетах, подписанного истцом, ответчиком и соответчиком 2 июля 1993 года. Изучив данное соглашение, предусматривающее поставку истцом ответчику товара согласно условиям контракта от 10 мая 1993 года в обмен на товары, поставляемые соответчиком истцу по условиям контракта от 13 марта 1993 года, состав арбитража пришел к убеждению, что положения данного соглашения не меняют ни одного из существенных условий указанных контрактов. Поэтому МКАС полагал, что имеется достаточно оснований для квалификации трехстороннего соглашения от 2 июля 1993 года как мнимой сделки, совершенной без намерения создать соответствующие ей правовые последствия. Согласно п. 1 ст. 170 ГК РФ такие сделки ничтожны, то есть недействительны. Учитывая изложенное, МКАС пришел к выводу, что истец заявил свои требования к ответчику на основании контракта от 10 мая 1993 года, а к соответчику — на основании контракта от 13 марта 1993 года. При этом МКАС не нашел какой-либо связи между указанными контрактами и счел правильным рассматривать исковые требования к ответчику и к соответчику отдельно. Поскольку ответчик заявил об истечении срока исковой давности, МКАС рассмотрел материалы дела и констатировал, что с момента начала течения срока исковой давности прошло более четырех лет. Поскольку истец не представил каких-либо доказательств приостановления и/или перерыва течения срока исковой давности, имевших место до момента предъявления иска, состав арбитража пришел к выводу, что истец пропустил общий срок исковой давности — 3 года, предусмотренный ст. 196 ГК РФ. Согласно п. 2 ст. 199 ГК РФ истечение срока исковой давности, о применении которой заявлено стороной в споре, является основанием для отказа в исковых требованиях, поэтому МКАС принял решение отказать в удовлетворении исковых требований о взыскании с ответчика суммы задолженности и процентов годовых с этой суммы. МКАС, рассмотрев требования истца к соответчику, установил, что согласно заключенному ими контракту от 13 марта 1993 года соответчик обязался поставить истцу товары, а истец — произвести их оплату авансом путем телеграфного перевода 100 процентов суммы контракта на счет соответчика. В материалах дела отсутствуют документы, подтверждающие, что истец производил авансовые платежи за подлежавшие поставке по контракту товары, более того, в исковом заявлении он признал, что такие платежи им не осуществлялись. Поскольку истец не выполнил условий контракта, МКАС пришел к выводу, что соответчик не несет перед истцом никаких обязательств и, следовательно, истец не имеет оснований для предъявления к соответчику требований по контракту. Не найдя правовых оснований для рассмотрения исковых требований к соответчику по контракту от 13 марта 1993 года, МКАС оставил данные требования без рассмотрения. Обобщение практики МКАС, опубликованной в сборнике практики за 1999 — 2000 годы, выявляет самые разнообразные случаи применения Гражданского кодекса РФ, который служит подлинно рабочим инструментом как для арбитров при вынесении решений, так и для спорящих сторон при обосновании своих позиций.
