(Николюкин С. В.) («Арбитражный и гражданский процесс», 2008, N 5)
К ВОПРОСУ О ВЫБОРЕ УНИФИЦИРОВАННЫХ МАТЕРИАЛЬНЫХ НОРМ ВЕНСКОЙ КОНВЕНЦИИ 1980 Г. В КАЧЕСТВЕ ПРИМЕНИМОГО ПРАВА В МЕЖДУНАРОДНОМ КОММЕРЧЕСКОМ АРБИТРАЖЕ
С. В. НИКОЛЮКИН
Николюкин С. В., заведующий кафедрой гражданско-правовых дисциплин Института бизнеса и политики, кандидат юридических наук.
В отечественной доктрине и практике одним из основополагающих начал, на котором базируются отношения между участниками международного коммерческого оборота, является принцип автономии воли. Реализация этого принципа выражается не только в возможности заключать гражданско-правовые договоры, как предусмотренные, так и не предусмотренные законом, но и определять подлежащее применению право <1>. Под применимым правом, регулирующим отношения сторон по заключенной внешнеэкономической сделке, следует понимать материально-правовые нормы, содержащиеся в нормативно-правовых актах национального законодательства, международных актах и обычаях, которые стороны по взаимному согласию избирают <2>. Например, субъекты из договора купли-продажи вправе указать, в качестве применимого — право страны-покупателя, право страны-продавца, право третьей страны и т. п. ——————————— <1> См.: Николюкин С. В. К вопросу о выборе Принципов УНИДРУА в качестве применимого права в международном коммерческом арбитраже // Арбитражный и гражданский процесс. 2008. N 3. С. 25 — 28. <2> См.: Николюкин С. В. О некоторых вопросах специфики арбитражных соглашений // Современное право. 2007. N 9. С. 49 — 51.
Соглашение о применимом праве может быть одним из условий заключенного между контрагентами договора. Оформление такой договоренности возможно и в виде отдельного документа, что не противоречит модели договорного правоотношения. К примеру, в деле от 12 февраля 1997 г. N 261/1995 по спору, возникшему из контракта, заключенного в марте 1994 г. между российской организацией и латвийской фирмой, признано применимым российское право, которое было избрано сторонами при совершении сделки. А в силу ст. 15 Конституции Российской Федерации и ст. 7 ГК РФ к отношениям сторон МКАС применил Конвенцию ООН 1980 г. о договорах международной купли-продажи товаров (далее — Венская конвенция, Конвенция), что не противоречит пп. «b» п. 1 ст. 1 этой Конвенции <3>. ——————————— <3> Арбитражная практика за 1996 — 1997 гг. / Сост. М. Г. Розенберг. М.: Статут, 1998. С. 175 — 176.
Законодательство Российской Федерации, в частности ГК РФ, позволяет выделить следующие особенности соглашения о применимом праве: 1) это соглашение имеет специфический предмет, т. е. субъекты международной коммерческой сделки, определяя применимое право, могут по своему усмотрению обратиться как к российскому, так и к иностранному праву, нормам международных соглашений, регулирующих соответствующий круг общественных отношений, и общим принципам права, международным обычаям и обыкновениям. Иными словами, они вправе сделать выбор между материально-правовым и коллизионным способами воздействия на договорные отношения; 2) соглашение о применимом праве является не обязанностью, а правом сторон. По общему правилу такое соглашение не относится к необходимым условиям договора, осложненного иностранным элементом. Нам же представляется, что соглашение о применимом праве следует относить к числу существенных условий договора, поскольку отсутствие указания на применимое право делает процедуру рассмотрения спора коммерческим арбитражем затруднительной; прежде всего, это связано с поиском коллизионных норм; 3) заключая соглашение о применимом праве, контрагенты преследуют цель более полно урегулировать свои права и обязанности по договору и иные элементы обязательственного статута договора; 4) стороны договора вправе выбрать применимое право как в момент заключения договора, так и в последующем, после его заключения. Следуя положениям ст. ст. 158 и 434 ГК РФ, соглашение о применимом праве может быть заключено как в письменной, так и в устной форме. Однако, по нашему убеждению, форма соглашения о применимом праве не может быть иначе как письменной. Как показывает практика, в настоящее время используются различные механизмы по разрешению проблемы выбора применимого права. В этом направлении основное внимание уделяется выработке и использованию таких международных инструментов, как международные конвенции. О выборе сторонами права, применимого для регулирования обязательств из внешнеторговых сделок, достаточно часто упоминается в ряде международных договоров, которые содержат унифицированные материально-правовые нормы. Например, в Конвенции ООН 1983 г. о представительстве при международной купле-продаже товаров, Конвенции ООН 1988 г. о международном финансовом лизинге, Конвенции ООН 1988 г. о международном факторинге и др. Основным источником правового регулирования, содержащим унифицированные материальные нормы в области международной купли-продажи товаров, значение которого не только не уменьшается, но и увеличивается, является Венская конвенция. Как отмечает Н. Г. Вилкова, Венская конвенция является наиболее успешным опытом международно-правовой унификации и по числу государств-участников не знает себе равных <4>. Действительно, на 25 февраля 2007 г. в Конвенции участвовали 69 государств, в том числе многие торговые партнеры России (в частности, Австрия, Аргентина, Болгария, Бельгия, Венгрия, Германия, Гвинея, Дания, Египет, Израиль, Италия, Испания, Исландия, Китай, Канада, Куба, Кипр, Колумбия, Люксембург, Латвия, Литва, Монголия, Мексика, Норвегия, Нидерланды, Новая Зеландия, Польша, Перу, Республика Корея, Румыния, США, Словакия, Сирия, Сербия, Словения, Сингапур, Уругвай, Финляндия, Франция, Чехия, Чили, Черногория, Швейцария, Швеция и др.). Из стран — членов СНГ в Конвенции участвуют наряду с Россией также Украина, Беларусь, Грузия, Кыргызстан, Молдова и Узбекистан <5>. ——————————— <4> Вилкова Н. Г. Договорное право в международном обороте. М.: Статут, 2004. С. 171. <5> См.: Розенберг М. Г. Контракт международной купли-продажи. Современная практика заключения. Разрешение споров. М.: Книжный мир, 2007. С. 19.
Вступлению в силу Венской конвенции предшествовала разработка и принятие в 1964 г. двух Гаагских конвенций о купле-продаже — Конвенции о единообразном законе о международной купле-продаже и Конвенции о единообразном Законе о заключении договоров международной купли-продажи. Заключение этих договоров имело важное значение. Во-первых, в них получил реализацию метод материально-правовой унификации правовых норм и практически впервые согласованы условия о заключении и исполнении договора международной купли-продажи товаров. Во-вторых, в данных Конвенциях впервые были закреплены единообразные правила по широкому кругу вопросов международной купли-продажи товаров (о средствах защиты продавца и покупателя, о значении категории существенного нарушения договора и пр.), а также совмещены подходы континентального и англо-американского права. В-третьих, указанные Конвенции являются примером применения метода односторонней международно-правовой унификации, включающей общие положения международно-правового характера о действии конвенции и приложенных к каждой из них соответствующих единообразных законов. Однако эти договоры не нашли широкого применения в силу того, что они в основном учитывали правовые традиции и экономические реалии континентальных стран Западной Европы, того региона, который принимал наиболее активное участие в их подготовке, это и отмечалось в представленном в 1970 г. на рассмотрение ЮНСИТРАЛ анализе мнений отдельных стран о Гаагских конвенциях 1964 г. <6>. ——————————— <6> Цит. по: Канашевский В. А. Внешнеэкономические сделки. Правовое регулирование. М.: Междунар. отношения, 2005. С. 144.
Рост популярности Венской конвенции связан как со значимостью сделок по купле-продаже в сфере международного коммерческого оборота, так и важностью обеспечения совершенного механизма их регулирования средствами международной унификации материально-правовых норм. Между тем в правовых системах государств существуют различия в урегулировании договора купли-продажи, что неизбежно вызывает трудности при формулировании его условий и определении последствий их нарушения при участии в договоре иностранного контрагента. По этой причине в области международной унификации правового регулирования договора купли-продажи были предприняты усилия, приведшие к принятию Венской конвенции. Хотя Конвенция, в сущности, предназначена для регулирования отношений по международной купле-продаже, ее влияние на нормы внутригосударственного права, касающегося купли-продажи, бесспорно. Так, в ГК РФ нашли прямое выражение вопросы, связанные с необходимостью возмещения стороной, нарушившей договор, убытков в виде реального ущерба и упущенной выгоды. Подтверждением сближения ГК РФ и Конвенции является ссылка на впервые включенную в ГК РФ норму, посвященную исчислению убытков, вызванных прекращением договора и др. Рассматриваемый международно-правовой договор достаточно определенно закрепляет сферу его применения. В силу Венской конвенции обязательным условием ее применения является, во-первых, нахождение коммерческих предприятий сторон договора в разных государствах, т. е. договор, заключенный хозяйствующими субъектами различной государственной принадлежности, коммерческие предприятия которых находятся на территории одного государства, не признается в смысле Венской конвенции договором международной купли-продажи, и, соответственно, к нему неприменимы ее положения; во-вторых, когда в силу коллизионной нормы в качестве применимого к договору национального права признается право государства — участника Венской конвенции, если коммерческие предприятия одной из сторон договора или обеих сторон не находятся в государствах — участниках Конвенции. Важным аспектом установления правового режима в отношении регулируемого Конвенцией круга внешнеторговых сделок является обеспечение единообразия в толковании и практическом применении содержащихся в ней унифицированных норм. Правда, как отмечает Л. П. Ануфриева, характер подобных расхождений не всегда выступает одинаково ярко, поскольку юридические и иные последствия проявляются с разной силой <7>. Конвенция разрешает ряд принципиальных вопросов в сфере международного коммерческого оборота, а именно: ——————————— <7> Ануфриева Л. П. Международное частное право: В 3-х т. Том 2. Особенная часть: Учебник. М.: Издательство БЕК, 2002. С. 241.
1) оформляет юридическое понятие договора международной купли-продажи товаров; 2) устанавливает порядок заключения такого договора между отсутствующими контрагентами; 3) определяет форму договоров; 4) формулирует основное содержание прав и обязанностей продавца и покупателя; 5) закрепляет ответственность сторон за неисполнение или ненадлежащее исполнение договоров. Применение Венской конвенции в практике Международного коммерческого арбитражного суда при Торгово-промышленной палате Российской Федерации (далее — МКАС) показывает, что за последние 10 лет было рассмотрено более 500 дел, которые в той или иной степени были связаны с применением Конвенции. Иногда эти дела ограничивались только ссылкой на то, что применяется Конвенция, и упоминанием соответствующего ее положения, например, что продавец должен поставить товар, а покупатель должен оплатить его. В таких случаях, как отмечает А. С. Комаров, редко возникали вопросы, как поступать, когда в Конвенции отсутствует необходимое регулирование, т. е. соответствующие проблемы в ней прямо не решены <8>. ——————————— <8> Венская конвенция о договорах международной купли-продажи товаров: практика применения в России и за рубежом / Отв. ред. А. С. Комаров. М.: Волтерс Клувер, 2007. С. 44 — 45.
При решении вопроса о применении при разрешении спора Венской конвенции МКАС принимает во внимание следующие особенности: во-первых, участие в Конвенции государств, на территории которых имеют местонахождение стороны соответствующего контракта; во-вторых, сфера применения, предусмотренная в Конвенции; в-третьих, степень обязательности норм Конвенции; в-четвертых, вступила ли Конвенция в силу для конкретного государства. В практике МКАС вопрос о соотношении Венской конвенции и национального права возникает, как правило, в следующих случаях: 1) когда речь идет о субсидиарном применении национального права по вопросам, которые не урегулированы в Конвенции; 2) при установлении соотношения ее норм с правом, в котором зафиксированы аналогичные нормы по рассмотренным вопросам. При рассмотрении ряда споров из контрактов международной купли-продажи товаров в МКАС часто возникает вопрос о юридических последствиях включения в контракт условия о применении национального законодательства, когда обе стороны контракта имеют местонахождение в государствах-участниках Конвенции или когда сторонами избрано законодательство государства-участника этой Конвенции. В большинстве норм Конвенции отражается их диспозитивный характер. Это говорит о том, что стороны договора вправе не только полностью, но и вовсе отступить или изменить действие любого положения Конвенции. В данном случае применяются соответствующие нормы национального законодательства. Исследуя арбитражную практику рассмотрения споров, следует подчеркнуть, что при разрешении спора в соответствии с нормами Венской конвенции МКАС принимает во внимание ряд моментов. Во-первых, участие в этом международном договоре государств, на территории которых имеют местонахождение стороны соответствующего контракта. Во-вторых, сфера применения, предусмотренная в таком международном соглашении, и, в частности, его действие во времени. В-третьих, степень обязательности его норм. В-четвертых, вступила ли в силу Конвенция для конкретного государства. Если Конвенция применяется согласно нормам международного частного права, т. е. когда в результате выбора права применимо право Договаривающегося государства (как предусмотрено пп. «b» п. 1 ст. 1), этот выбор фактически включает в себя и выбор национального права как субсидиарного статута. Такая практика отражена в многочисленных решениях МКАС, согласно которым основным источником регулирования является Венская конвенция, как составная часть правовой системы государства-участника, а субсидиарным статутом — национальное право этого государства. Для иллюстрации определения субсидиарного статута при применении Конвенции согласно пп. «b» п. 1 ст. 1 можно привести следующие примеры. 1. В решении по делу от 19 мая 2004 г. N 100/2002 по иску российской организации (покупателя) к индийской фирме (продавцу) в связи с невыполнением ею обязательства по поставке партии товара МКАС, обосновав в мотивировочной части применение к спору российского права, установил, что основным источником права является Венская конвенция, как международный договор Российской Федерации, составляющий часть ее правовой системы, имеющей приоритет перед нормами национального законодательства, субсидиарным статутом — российским правом <9>. ——————————— <9> См.: Практика Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 2004 г. / Сост. М. Г. Розенберг. М.: Статут, 2005. С. 162 — 169.
2. В решении по делу от 23 декабря 2004 г. N 97/2004 по иску российской организации (покупателя) к индийской фирме (продавцу) на основании контракта международной купли-продажи состав арбитража констатировал, что в п. 9.1 контракта стороны избрали в качестве применимого права российское право. Учитывая, что стороны пришли к взаимному соглашению о применении права по контракту, состав арбитража, руководствуясь п. 1 ст. 28 Закона Российской Федерации «О международном коммерческом арбитраже» и п. 1 § 13 Регламента МКАС, признал применимым к отношениям по контракту российское право. Однако, принимая во внимание, что Российская Федерация, как государство, в котором находится коммерческое предприятие одной из спорящих сторон, является участницей Венской конвенции МКАС, в силу п. 1 «b» ст. 1 Конвенции она применима к рассматриваемому спору <10>. ——————————— <10> Там же. С. 351 — 360.
3. В решении по делу от 17 июля 2001 г. N 419/1995 по иску германской фирмы (продавец) к английской фирме (покупатель) МКАС счел применимым к отношениям между сторонами право ФРГ. Исходя из того что ФРГ является участницей Венской конвенции, при рассмотрении данного дела применил в качестве основного статута Венскую конвенцию, а в качестве субсидиарного статута нормы законодательства ФРГ <11>. ——————————— <11> Практика Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 2001 — 2002 гг. / Сост. М. Г. Розенберг. М.: Статут, 2004. С. 122 — 125.
В рассмотренных примерах при применении Венской конвенции на основании ее пп. «b» п. 1 ст. 1 вопрос о субсидиарном статуте был решен выбором права государства — участника Конвенции. МКАС лишь определял соотношение применения Конвенции как основного статута и национального права как субсидиарного статута. В арбитражной (третейской) практике нередко встречаются случаи, когда Венская конвенция подлежит применению на основании ее пп. «a» и «b» п. 1 ст. 1, например, когда коммерческие предприятия сторон находятся в государствах — участниках Конвенции и стороны в контракте предусмотрели применимое право одного из этих государств. Так, в решении по делу от 16 марта 1999 г. N 387/1997 по иску российской организации к германской фирме МКАС установил, что контракт, заключенный сторонами 22.03.1996, не содержит указаний на применимое к правоотношениям сторон право. При определении надлежащего права арбитры, руководствуясь § 13 Регламента МКАС, применили нормы Венской конвенции, поскольку коммерческие предприятия сторон контракта находились в странах — участницах Конвенции. По другому делу от 10 марта 1999 г. N 469/1996 по иску российской организации к шведской фирме в заключенном между сторонами контракте от 09.11.1995 отсутствовало указание о том, право какой страны будет подлежать применению к рассматриваемому спору. Поскольку на момент заключения контракта предприятия истца и ответчика находились на территории государств — участников Венской конвенции (Швеция — с 1 января 1989 г., Российская Федерация — с 1 сентября 1991 г.), МКАС пришел к выводу, что к данному спору подлежат применению положения Конвенции. В то же время в силу п. 2 ст. 7 Венской конвенции по вопросам, которые прямо в ней не разрешены и не могут быть разрешены в соответствии с ее общими принципами, подлежат применению нормы национального права, определяемого на основании норм международного частного права, т. е. коллизионных норм. МКАС применил коллизионную норму, отсылающую к праву страны продавца, т. е. к материальному праву Российской Федерации <12>. ——————————— <12> Практика Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 1999 — 2000 гг. / Сост. М. Г. Розенберг. М.: Статут, 2002. С. 33 — 37.
В настоящее время сохраняет актуальность вопрос о необходимости точного формулирования в контракте условия о применимом праве. К сожалению, практика МКАС свидетельствует о том, что неточность формулировки данного условия имеет место в большинстве предъявляемых исков. Наглядным примером является рассмотренное МКАС дело от 5 февраля 1997 г. N 11/1996, где сторонами оспаривалась указанная в контракте между российской организацией и итальянской фирмой формулировка о том, что контракт соответствует материальному праву России и Италии. МКАС пришел к выводу, что данное положение контракта не может свидетельствовать о выборе сторонами применимого к их отношениям права, и применил коллизионную норму российского законодательства <13>. ——————————— <13> Арбитражная практика за 1996 — 1997 гг. / Сост. М. Г. Розенберг. М.: Издательство «Статут», 1998. С. 162 — 166.
Итак, среди международно-правовых договоров, регулирующих особенности международной купли-продажи, важнейшим актом универсального характера выступает Венская конвенция, разработанная в рамках Комиссии ООН по праву международной торговли ЮНСИТРАЛ. Практическое применение Конвенции в Российской Федерации обусловливается двумя обстоятельствами: во-первых, договор международной купли-продажи, регулируемый данной Конвенцией, является наиболее распространенным видом сделок, заключаемых российскими организациями во внешнеэкономическом обороте; во-вторых, сфера применения Конвенции весьма широка, а случаи, когда стороны исключали бы ее использование, редки.
