(Петрухина А. Н.) («Адвокатская практика», 2012, N 2)
ДОСТОВЕРНОСТЬ РЕЗУЛЬТАТОВ ЭКСПЕРТНОГО ИССЛЕДОВАНИЯ В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ <*>, <**>
А. Н. ПЕТРУХИНА
——————————— <*> Petrukhina A. N. Authenticity of results of expert research is in criminal procedure. <**> Статья выполнена при поддержке СПС «КонсультантПлюс».
Петрухина Алсу Наилевна, доцент кафедры юриспруденции Филиала негосударственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Московский психолого-социальный университет» в г. Муроме Владимирской области.
В статье рассмотрены проблемные аспекты оценки достоверности заключения эксперта. Особое внимание уделено изучению вопроса соотношения достоверности заключения эксперта с другими смежными понятиями.
The problem aspects of estimation of authenticity of conclusion of expert are considered in the article. The special attention is spared to the study of question of correlation of authenticity of conclusion of expert with other contiguous concepts.
Key words: proof, conclusion of expert, authenticity, estimation of proofs, criminal procedure.
Для оценки заключения эксперта в уголовном судопроизводстве будет явно недостаточно ограничивать ее только свойствами относимости и допустимости. Следует отметить, что законодатель, предписав в УПК РФ оценивать доказательства с точки зрения достоверности, не дал каких-либо разъяснений того, чем достоверное доказательство отличается от недостоверного. В частях 2 — 4 ст. 88 УПК РФ содержится описание процессуальных процедур признания доказательств недопустимыми. Однако какой-либо порядок или правила признания доказательств недостоверными в УПК РФ отсутствуют. Как справедливо отмечает И. В. Овсянников, «при наличии подобных пробелов в законодательстве на помощь правоприменителю традиционно приходила наука, конструируя определения тех или иных понятий, разрабатывая правила разрешения тех или иных вопросов. Однако если свойства относимости и допустимости доказательств достаточно подробно разработаны и исследованы в современной теории доказательств, то этого нельзя сказать о достоверности как свойстве доказательств» <1>. ——————————— <1> См.: Овсянников И. В. Проблема достоверности доказательств в доказательственном праве России // Современное право. 2004. N 7; СПС «КонсультантПлюс».
В отечественной процессуальной науке нет единства в понимании и толковании категории «достоверность». Так, М. С. Строгович фактически отождествлял достоверность с истиной <2>. По мнению Д. В. Арсеньева, достоверным является знание, истинность которого подтверждена определенными данными <3>. А. К. Педенчук предложил градацию достоверности в зависимости от формы познания: она может быть на непосредственной и опосредованной, «полученной путем сообщения или теоретического доказательства» <4>. ——————————— <2> См.: Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса. Т. 1. С. 256. <3> См.: Арсеньев Д. В. Истина, достоверность и обоснованность в следствии и судебных актах. Вопросы теории судебной экспертизы: Сб. науч. трудов ВНИИСЭ. М., 1979. Вып. 39. С. 18. <4> См.: Педенчук А. К. Проблемы обеспечения достоверности заключения судебного эксперта. М., 1992. С. 76.
Резюмируя сказанное, необходимо констатировать, что понятие достоверности включает в себя как истинность знания (его соответствие объективной деятельности), так и обоснование этой истинности, адресованное соответствующему субъекту (следователь, лицо, производящее дознание, прокурор и суд). В данной трактовке достоверности, как справедливо отмечает Е. П. Гришина, «переплетаются как объективный, так и субъективный моменты. Оба они тесно взаимосвязаны и, как правило, друг без друга не существуют. Объективный момент (наличие или отсутствие каких-либо фактов или различное сочетание фактов) всегда предполагают субъективное восприятие и сугубо субъективную оценку этих фактов действительности» <5>. ——————————— <5> См.: Гришина Е. П. Достоверность доказательств и способы ее обеспечения в уголовном процессе: Дис. … канд. юрид. наук. М., 1996. С. 50 — 51.
Понятие достоверности тесно связано с существующим в теории доказательств понятием истины. В современной теории познания существует множество концепций истины (формальная, материальная, конвенционная, процессуальная и др.). Мы будем исходить из классического определения истины как соответствия суждения объективной действительности. В юридической литературе проблема разграничения данных понятий была поставлена и исследовалась А. А. Эйсманом, Ю. К. Орловым. Согласно мнению этих ученых достоверным является обоснованное, доказанное знание, истинность которого не вызывает сомнений. Так, достоверным А. А. Эйсман называет «такой вывод из исследования или такое утверждение, истинность которого обеспечена заранее, гарантирована соответствующим выбором метода исследования или способа рассуждения» <6>. Из этого следует, что всякое достоверное знание является истинным, но не всякое истинное суждение может быть признано достоверным. Истинным может оказаться и случайное, неаргументированное высказывание <7>. ——————————— <6> См.: Эйсман А. А. Заключение эксперта. Структура и научные обоснования. М.: Юридическая литература, 1967. С. 111. <7> Там же. С. 110.
Таким образом, понятие достоверности включает в себя не только соответствие его объективной действительности, но и доказанность обстоятельств, подлежащих установлению в порядке расследования, рассмотрения и разрешения уголовного дела. Как верно пишет Е. А. Гришина, «достоверность вывода предполагает наличие определенного отрезка времени, которое необходимо для отыскания аргументов (доказательств) для этого обоснования» <8>. ——————————— <8> См.: Гришина Е. П. Указ. соч. С. 48.
В аспекте проводимого исследования необходимо остановиться на вопросе о разграничении понятий достоверности заключения эксперта и его обоснованности и правильности. В законе о достоверности говорится применительно к доказательствам (ст. 88 УПК РФ). Об обоснованности же речь идет применительно к решениям (ст. 7 УПК РФ) и к заключению эксперта (ст. 207 УПК РФ). И это правильно, поскольку решения и заключение содержат вывод (в решениях это, например, вывод о виновности или невиновности лица), однако в решениях в отличие от заключения он носит императивный характер. Термин «правильность» применительно к заключению эксперта закреплен в ст. 20 ФЗ о ГСЭД и ранее — в ст. 81 УПК РСФСР. Соотношение данных понятий дано Ю. К. Орловым. Однако его позиция вызывает возражение, поскольку понятие правильности у него, по существу, совпадает с истинностью. Так, он пишет, что «под объективной истиной и в философии, и в уголовно-процессуальной науке понимается такое знание, содержание которого соответствует объективной действительности, правильно ее отражает» <9>. По поводу же термина «правильность» Ю. К. Орлов отмечает, что «правильность экспертного заключения означает соответствие выводов эксперта объективной действительности» <10>. ——————————— <9> См.: Орлов Ю. К. Проблемы теории доказательств в уголовном процессе. М.: Юристъ, 2009. С. 23. <10> См.: Орлов Ю. К. Судебная экспертиза как средство доказывания в уголовном судопроизводстве. М.: Институт повышения квалификации Российского федерального центра судебной экспертизы, 2005. С. 108.
Кроме того, точка зрения указанного автора относительно разграничения понятий достоверности и обоснованности требует уточнения, поскольку не приводится четких критериев их различий <11>. Поэтому нами предлагается следующая трактовка этих понятий. Обоснованность заключения эксперта означает доказанность выводов результатами проведенного исследования, а также их убедительность, аргументированность (мотивированность). Достоверность — понятие более широкое, поскольку она определяется не только путем анализа самого заключения, но и его оценкой в совокупности с другими доказательствами, как, впрочем, и любого другого доказательства. Выводы эксперта могут быть вполне обоснованными, но могут противоречить другим доказательствам. В случае обнаружения противоречий между заключением эксперта и другими доказательствами, в частности другими экспертными заключениями, обычно назначается повторная судебная экспертиза. В результате либо выявляются какие-то недочеты первого исследования, не замеченные ранее, либо подтверждается и получает дополнительное обоснование первоначальный вывод. ——————————— <11> См.: Орлов Ю. К. Указ. соч. С. 142 — 143.
В качестве иллюстрации сказанного можно привести дело А., осужденного за нарушение Правил дорожного движения, повлекшее смерть четырех человек и причинение тяжкого вреда здоровью пятого. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации указала следующее. В деле имеются два заключения автотехнических экспертиз, выводы которых в части оставления следа (выбоины) на проезжей части противоречат друг другу. По выводам экспертов ЭКУ МВД РД, выбоина на полосе движения ПАЗ-672 оставлена рессорой автобуса в стадии контакта его с ВАЗ-2107. По выводам экспертов ДагЛСЭ, эта же выбоина оставлена деталями ВАЗ-2107, опровергается возможность оставления выбоины автобусом. В надзорной жалобе утверждается, что выбоина расположена в 2,2 м от осевой линии в средней части полосы движения автобуса параллельно осевой линии, выбоина прямолинейной формы. А/м ВАЗ-2107 после столкновения перемещался влево по ходу своего движения, как описано в заключении ДагЛСЭ N 74/75, разворачиваясь по ходу часовой стрелки. То же самое (разворот вправо) подчеркивается и в заключении N 298/6 ЭКУ МВД РД. При таком перемещении ВАЗ-2107 никак не мог оставить выбоину, параллельную оси дороги. Выбоина образовалась бы полукругом, слева направо. В приговоре указано, что «суд считает также, что след выбоины остался от деталей ВАЗ-2107 именно после опрокидывания или перемещения». Между тем ни на следствии, ни в судебном заседании не установлено, что ВАЗ-2107 опрокидывался, и это является предположением суда. Не исследован и не установлен экспертным путем вопрос о том, может ли ВАЗ-2107 после столкновения оставить на асфальте в зимнее время след выбоины длиной 90 см, шириной 8 — 10 см и глубиной до 4 см. Если да, то какой именно частью этой автомашины? Если выбоина оставлена хомутом коробки передач ВАЗ-2107, как утверждал эксперт С. на суде, то имеет ли хомут ширину 8 — 10 см? Между тем после столкновения с автобусом а/м ВАЗ-2107 не опрокидывался и не мог оставить эту выбоину. Допрошенные судом эксперты И. (ЭКУ МВД РД) и С. (ДагЛСЭ) дали противоречивые показания относительно транспортных средств. При таких противоречиях в заключениях экспертов суду в соответствии со ст. ст. 195, 207, 200 УПК РФ необходимо назначить повторную комиссионную экспертизу, производство которой поручить другим экспертам <12>. ——————————— <12> См.: Определение Верховного Суда РФ от 13 апреля 2006 г. N 20-д05-13 // СПС «КонсультантПлюс».
Что же касается правильности, то предлагается предельно узкая трактовка этого понятия — оно применимо только к выводам, данным на основе формальных правил, жесткого алгоритма (например, различные формулы в автотехнической экспертизе). Заключение эксперта будет правильным, если не допущено никаких ошибок в расчетах. Но оно может оказаться необоснованным (например, когда использована устаревшая методика или неприменимая в данном случае). В контексте рассматриваемой темы необходимо остановиться на проблеме разграничения понятий правильности и истинности. Так, по мнению А. А. Эйсмана, «правильное заключение эксперта является объективно истинным. Это значит, что высказанные экспертом мнения по поводу фактов соответствуют самим фактам, о которых он говорит» <13>. Позиция автора вызывает возражение, поскольку эксперт дает свое заключение на основе исходных данных, предоставленных ему, которые могут быть и неверными. В этом вопросе мы солидаризуемся с А. К. Педенчуком, который указывает, что «правильность — это соответствие суждения законам и правилам формальной логики, истинность же его — соответствие объективной действительности. Всякое истинное умозаключение должно быть логически правильным, но этого еще недостаточно для того, чтобы сказать, что умозаключение, правильное по форме, является истинным» <14>. ——————————— <13> См.: Эйсман А. А. Указ. соч. С. 100. <14> См.: Педенчук А. К. Заключение судебного эксперта: логика, истинность, достоверность: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 1995. С. 33.
Если эксперту представлены неверные исходные данные, то его заключение остается правильным и обоснованным (разумеется, если не было допущено ошибок). Его ввод в процесс доказывания носит условный характер, т. е. вывод является правильным при условии правильности посылок. Если они признаны неверными, то заключение становится недостоверным, но правильным. Актуальным для практики судопроизводства, но дискуссионным в теории доказательств является вопрос о соотношении достоверности и допустимости как важнейших характеристик любого доказательства, в частности заключения эксперта. Как верно отмечает Е. А. Гришина, «вопрос о достоверности того или иного источника доказательств или самого доказательства может быть поставлен только в том случае, если доказательство (или источник) являются допустимыми, и в то же время допустимое доказательство ничего не докажет либо приведет к ошибочным выводам, если оно не будет достоверным» <15>. ——————————— <15> См.: Гришина Е. П. Указ. соч. С. 42.
В то же время различие рассматриваемых понятий состоит в том, что «допустимость оценивается по формальным признакам, прямо предусмотренным в законе, а достоверность — не по формальным признакам, а содержательно. Другими словами, допустимость — характеристика формы доказательства, достоверность — характеристика его содержания» <16>. ——————————— <16> См.: Овсянников И. В. Указ. соч.
Точное соблюдение закона при получении заключения эксперта обеспечивает допустимость полученного доказательства, но не гарантирует его достоверности, так как экспертное заключение может оказаться интеллектуально подложным, т. е. при подлинных реквизитах содержать ложную информацию, и т. д. Кроме того, если оценка доказательства с точки зрения допустимости производится безотносительно к другим доказательствам, используемым для установления наличия или отсутствия того же обстоятельства, и обычно возможна уже при собирании доказательства, то оценка с точки зрения достоверности возможна лишь по отношению к другим доказательствам и дается обычно в конце процесса доказывания.
