(Комиссарова Я. В., Холопова Е. Н.) («Российский следователь», 2005, N 12) («Юридическая психология», 2006, N 3)
ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ЗАКЛЮЧЕНИЯ ЭКСПЕРТА-ПСИХОЛОГА В УГОЛОВНОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ
Я. В. КОМИССАРОВА, Е. Н. ХОЛОПОВА
Комиссарова Я. В., кандидат юридических наук (Московская государственная юридическая академия).
Холопова Е. Н., кандидат психологических наук (ГУ Калининградская ЛСЭ МЮ РФ).
Проблема оценки результатов судебно-психологической экспертизы (далее по тексту — СПЭ) и ее роли в процессе доказывания не получила пока достаточного внимания в юридической литературе. Между тем принятие процессуально грамотного решения по уголовному делу нередко напрямую зависит от того, как будет оценено заключение эксперта-психолога с точки зрения его относимости, допустимости и достоверности. Как известно, никакие доказательства по делу не имеют заранее установленной силы, поэтому заключение эксперта, эксперта-психолога в том числе, не обладает каким-либо преимуществом перед другими доказательствами. Оценивая заключение эксперта, следователь и суд изучают его форму и содержание. Надо учитывать, что общефилософский подход к определению соотношения таких категорий, как «содержание» и «форма», когда признается их диалектическое единство, но зачастую отмечается ведущая роль содержания, в области судопроизводства реализуется более жестко. К примеру, ст. 75 УПК РФ гласит, что доказательства, полученные с нарушением требований Кодекса, являются недопустимыми, не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использованы для доказывания любого из обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела. В связи с этим вне зависимости от степени объективности, всесторонности и полноты проведенных исследований одного факта переговоров эксперта без ведома следователя и суда с кем-либо из участников процесса по вопросам, связанным с производством судебной экспертизы, может оказаться достаточно для исключения составленного им заключения из перечня доказательств по делу. По форме заключение эксперта-психолога должно соответствовать требованиям, установленным законодательством (см. ст. 204 УПК РФ и ст. 25 Федерального закона от 31 мая 2001 г. «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации»). Содержание заключения эксперта-психолога определяется тем, что оно, во-первых, базируется на использовании знаний в области психологии (в частности, психодиагностики); во-вторых, как процессуальный документ является способом опосредованного представления информации об индивидуально-психологических особенностях личности обследуемого, его психическом состоянии в определенный период времени и т. п. обстоятельствах, имеющих значение для дела; в-третьих, доказательственное значение СПЭ определяется характером выводов, к которым пришел эксперт по результатам проведенных исследований. Наличие трех частей — вводной, исследовательской и выводов — характерно для любого экспертного заключения. Иногда выделяется еще одна часть — синтезирующая, в которой излагаются общая оценка результатов проведенного исследования и обоснование выводов. Прежде всего заключение должно содержать определенную сумму сведений, на основании которых можно было бы судить о том, кто, с какой целью назначил экспертизу, кто и где ее производил, что исследовалось в ходе экспертизы и кто при этом присутствовал. Специфика СПЭ обусловливает необходимость выделения в исследовательской части заключения нескольких подразделов. Здесь приводятся: а) анализ материалов дела; б) данные беседы; в) сведения о динамике психологического развития подэкспертного с указанием на условия воспитания и обучения, информация об индивидуально-психологических особенностях, обнаруживающихся в различные периоды его жизни, и пр.; г) ход и результаты индивидуально-психологического обследования подэкспертного; д) ретроспективный психологический анализ в плане поставленных на разрешение эксперта вопросов; е) указываются используемые методы. Данные о специфике психологического развития индивида большое значение имеют при обследовании несовершеннолетних подозреваемых, обвиняемых, потерпевших, свидетелей. При этом в заключении отражаются результаты анализа и обобщения показаний родителей, воспитателей, учителей, родственников, друзей подэкспертного, а также изучения педагогической и медицинской документации. Излагая ход экспериментального психологического обследования, эксперт перечисляет использовавшиеся методы, отмечая эффективность их применения в целях решения поставленных задач. Анализируя результаты ретроспективного метода исследования поведения субъекта, эксперт, пользуясь ранее полученными данными о закономерностях психологической деятельности подэкспертного, дает обоснованную оценку обстоятельствам, для выяснения которых была назначена экспертиза. Эксперт должен мотивировать, почему использующиеся положения могут служить объяснением интересующих следствие и суд фактов и чем он (эксперт) руководствовался при оценке особенностей психологической деятельности обследованного лица. В заключительной части документа содержатся ответы на вопросы органа (лица), назначившего экспертизу. Следственно-судебная практика предъявляет два важных требования к заключению эксперта: с одной стороны, описание хода и результатов исследования должно свидетельствовать о том, что выводы эксперта являются научно обоснованным итогом применения им собственных специальных знаний; с другой — оно должно быть доступно для понимания всеми участниками юридического процесса. Неудивительно, что оценка заключения эксперта была и остается одним из самых сложных этапов доказывания. Статья 88 УПК РФ гласит, что каждое доказательство подлежит оценке с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, а все собранные доказательства в совокупности — достаточности для разрешения уголовного дела. Между тем перечисленные «правила оценки доказательств» А. Р. Белкин не без оснований относит к элементам исследования, проверки доказательств, при этом в оценке доказательств ученый видит «логический процесс установления наличия и характера связей между доказательствами, определения роли, значения, достаточности и путей использования доказательств для установления истины» <*>. Подобный подход к разграничению с научно-методической точки зрения содержания различных этапов процесса доказывания вполне оправдан с позиций логики. Не случайно известный исследователь процессуальных основ судебной экспертизы Ю. К. Орлов, поясняя, что предметом оценки доказательств являются свойства, присущие любому доказательству, посчитал необходимым причислить к ним помимо относимости, допустимости и достоверности доказательственную значимость (силу) <**>. Не вдаваясь в дискуссию по данному вопросу, отметим, что возможность использования заключения эксперта-психолога в качестве доказательства во многом определяется такой его интегральной характеристикой, как достоверность. ——————————— <*> См.: Белкин А. Р. Теория доказывания: Науч.-метод. пособие. М.: НОРМА, 1999. С. 189 — 190. <**> См.: Орлов Ю. К. Использование специальных знаний в уголовном судопроизводстве: Учеб. пособие. Вып. 4: Заключение эксперта и его оценка. Показания эксперта. М.: МГЮА, 2005. С. 10 — 11.
Анализ следственной и судебной практики свидетельствует о том, что в подавляющем большинстве случаев достоверность заключения эксперта оценивается весьма поверхностно, причем происходит это не по причине «нерадивости» практических работников, а в связи с объективной невозможностью производства такой оценки лицами, не обладающими для этого соответствующими специальными знаниями в необходимом объеме. Очевидно, что субъекты оценки заключения эксперта-психолога далеко не всегда имеют познания в области юридической психологии и теории судебно-психологической экспертизы. Неудивительно, что 58,5% из числа опрошенных нами 1500 следователей и судей посчитали для себя принципиально невозможной оценку научной обоснованности и, как следствие — достоверности выводов эксперта-психолога. Однако, даже если лицо, назначившее экспертизу, в той или иной степени обладает специальными познаниями в области психологии, оно все равно может столкнуться с рядом сложностей. Как правило, все экспертные исследования проводятся по заранее разработанным, апробированным и утвержденным в установленном порядке методикам, оправдавшим себя на практике. На первый взгляд объективность, универсальность и надежность данных методик сомнений не вызывает, что в действительности не совсем верно. Длительное время разработка методов и методик СПЭ в нашей стране осуществлялась по единому плану, согласно которому некоторые методы отвергались как «идеологически чуждые». На современном этапе в экспертной деятельности может быть использована вся палитра известных науке методов. В связи с этим из-за применения различных методологических подходов разные эксперты-психологи, проводившие исследования в целях решения одних и тех же задач, могут прийти к противоположным выводам. В данной ситуации, по нашему мнению, лицу, назначившему экспертизу (СПЭ, в частности) и оценивающему ее достоверность, следует придерживаться следующих рекомендаций: — безусловно, должны быть отвергнуты экспертные заключения, базирующиеся на теоретическом фундаменте, несовместимом с принципами действующего законодательства; — стоит отдавать предпочтение отработанным, испытанным, прошедшим апробацию в судебно-экспертных учреждениях методикам экспертного исследования (в связи с этим для лица, назначившего экспертизу, информация об истории разработки методики приобретает гораздо большее значение, чем может показаться на первый взгляд); — необходимость применения методики, существенно отличающейся от наиболее известных, должна получить обоснование в заключении эксперта (в связи с этим представляется полезным издание справочника, содержащего описание методик СПЭ, хотя его значимость не стоит преувеличивать — подготовка справочника потребует продолжительного времени, причем по мере разработки новых и модификации имеющихся методик он будет устаревать, что ограничит возможность его использования); — дополнительные разъяснения могут быть получены от эксперта в ходе допроса (при расхождении нескольких экспертов во мнениях, имеющем методологическую подоплеку, их допрос нам представляется обязательным); — в целях уяснения сущности примененной экспертом методики следует шире использовать помощь специалистов в порядке, предусмотренном ст. 74 и 80 УПК РФ; — при возникновении сомнений в обоснованности заключения эксперта или наличии противоречий в выводах эксперта (экспертов) по тем же вопросам возможно назначение повторной экспертизы. Надо отметить, что до недавнего времени проведение повторной экспертизы являлось единственно возможным способом опровержения заключения эксперта по существу сделанных им выводов. В ситуации, когда субъекты доказывания не усматривали оснований для назначения повторной экспертизы, участники процесса не имели реальной возможности поставить под сомнение достоверность заключения конкретного эксперта. Отстаивая свои интересы, граждане и юридические лица, стремясь исключить то или иное заключение эксперта из числа доказательств, пытались ссылаться на ч. 3 ст. 6 Федерального закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации», в соответствии с которой лицо, полагающее, что действия (бездействие) государственного судебно-экспертного учреждения привели к ограничению прав и свобод гражданина либо прав и законных интересов юридического лица, вправе обжаловать указанное действие (бездействие) в порядке, установленном законодательством. Очевидно, что подобным образом «оспорить» результаты экспертизы нельзя. Согласно ст. 6 Закона РФ от 27 апреля 1993 г. «Об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих права и свободы граждан» жалоба гражданина на действия (решения) государственных органов, органов местного самоуправления, учреждений, предприятий и их объединений, общественных объединений, должностных лиц, государственных и муниципальных служащих рассматривается судом по правилам гражданского судопроизводства, предусмотренным главой 25 ГПК РФ. Указанный порядок не распространяется на обжалование заключения эксперта по существу сделанных экспертом выводов, так как в соответствии со ст. 9 Федерального закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» судебная экспертиза — это «процессуальное действие, состоящее из проведения исследований и дачи заключения экспертом по вопросам, разрешение которых требует специальных знаний в области науки, техники, искусства или ремесла и которые поставлены перед экспертом судом, судьей, органом дознания, лицом, производящим дознание, следователем или прокурором в целях установления обстоятельств, подлежащих доказыванию по конкретному делу». Иными словами, эксперт, проводя судебные экспертизы, выполняет профессиональные обязанности и не осуществляет организационно-распорядительные либо административно-хозяйственные функции. При нарушении профессиональных обязанностей в ходе судебной экспертизы эксперт может нести уголовную ответственность лишь за дачу заведомо ложного заключения в порядке, предусмотренном ст. 307 УК РФ. Сегодня, когда согласно ст. 74 УПК РФ (с учетом изменений, внесенных Федеральным законом от 4 июля 2003 г. N 92-ФЗ) в качестве доказательств допускаются заключение и показания как эксперта, так и специалиста, участники процесса, реализуя свое право на представление доказательств, могут воспользоваться помощью специалистов, если полагают, что заключение эксперта, имеющееся в деле, по каким-либо причинам является недостоверным. Безусловно, практика использования заключений специалистов наряду с заключениями экспертов делает первые шаги, а действующее законодательство в связи с этим порождает больше вопросов, чем ответов. Тем не менее думается, что сам факт изменения процессуального статуса специалиста может способствовать оптимизации деятельности субъектов доказывания при оценке заключений экспертов с точки зрения их достоверности. Таким образом, известное мнение Л. Е. Владимирова о том, что «судьи и присяжные не могут быть посвящены в тайны науки в течение одного судебного заседания… не могут критически относиться к экспертизе, для понимания оснований которой требуется целый ряд лет научных занятий» <*>, не потеряло своей актуальности. Отечественная юриспруденция отвергла концепцию Л. Е. Владимирова, согласно которой эксперт возводился в ранг «научного судьи». Однако сегодня, когда из-за многообразия экспертных исследований всеобъемлющая оценка достоверности заключения эксперта становится делом все более сложным для следствия и суда, мы поддерживаем мнение тех ученых и практиков, кто полагает необходимым законодательное закрепление четких критериев, которыми субъекты доказывания должны руководствоваться при оценке экспертных заключений, а также выступает за более широкое вовлечение специалистов в судопроизводство в установленном законом порядке. ——————————— <*> Владимиров Л. Е. Учение об уголовных доказательствах. Тула: Автограф, 2000. С. 236.
