(Еременко А. С.) («Арбитражный и гражданский процесс», 2011, NN 7, 8, 9)
МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ НАЧАЛА ТЕОРИИ ПРИМЕНЕНИЯ ГРАЖДАНСКОГО ЗАКОНА <*>
/»Арбитражный и гражданский процесс», 2011, N 7/
А. С. ЕРЕМЕНКО
——————————— <*> Erjomenko A. S. Methodological foundations of the theory of application of civil laws.
Еременко Александр Сергеевич, доцент кафедры правового обеспечения рыночной экономики Федерального государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Российская академия государственной службы при Президенте Российской Федерации» (РАГС), кандидат юридических наук, доцент.
В статье рассматриваются общие методологические подходы к формированию теоретической структуры учения о гражданском правоприменении. Описываются основные понятия теории применения гражданского закона.
Ключевые слова: гражданское право, теория права, правоприменение, гражданский закон, методология права.
The article gives the consideration of a general methodological approach to formation of a theoretical structure of the doctrine of application of civil laws. Basic notions of the theory of application of civil law are described.
Key words: civil law, legal theory, application of law, civil laws, methodology of law.
Исторически вопросы, возникавшие у правоведов при теоретико-правовом осмыслении структуры и элементов социальной регуляции, образовывали проблематику, краеугольными камнями которой всегда были категории права, закона, правоотношения, толкования и применения норм права, их логические связи и терминологическое взаимодействие в рамках познавательного процесса, в том числе на отраслевом уровне. В разные периоды данная проблематика находилась в фокусе всесторонней и глубочайшей научной критики. Основой понятийного комплекса «применение гражданского закона» является общетеоретическое учение о правоприменении как фундаментальная проблема юридической науки, носящая выраженный междисциплинарный характер и дающая выход на концепты специального правоприменения. Теория правоприменения представляет собой весьма разработанную доктрину. Отдельные вопросы правоприменения, поднимаемые в связи с отраслевой специализацией и проблематикой, изучены в сравнительно меньшей мере. Исключением является, пожалуй, теория уголовного правоприменения, характеризующаяся высокой степенью инструментализации <1>. Необходимо констатировать, что гражданско-правовой сегмент теории правоприменения в настоящее время в отечественной юридической науке является слабо освещенным. ——————————— <1> Брайнин Я. М. Уголовный закон и его применение. М., 1967; Эффективность применения уголовного закона / Отв. ред. Н. Ф. Кузнецова, И. Б. Михайловская. М., 1973; Беляев В. Г. Применение уголовного закона. Волгоград, 1998.
Образованию всякой теоретической структуры на началах ее автономности сопутствуют процессы закономерной концентрации внимания исследователя на организационных, методологических принципах, определяющих строение научного аппарата. Начальные этапы создания теории по объективным причинам ограничивают возможности перехода на уровень детализации и конкретизации понятий и категорий, берущихся на вооружение данной теорией как формой научного мышления, направляя исследовательский процесс в сторону аксиоматизации и обобщений. Закономерности становления <2> теории обусловливают возникновение гносеологической проблемы «неохваченности» тех или иных сегментов предмета данной теории. В свете этого при формировании теории гражданского правоприменения мы должны сосредоточиться на описании структуры данной теории и содержании ее фундаментальных понятий, постулируя экстенсивный принцип научного знания. ——————————— <2> О диалектических аспектах категории «становление» см.: Краткий словарь по философии / Под общ. ред. И. В. Блауберга, И. К. Пантина. 3-е изд. М.: Политиздат, 1979.
Методологически доминирующий в настоящей статье вопрос о парадигме общего и гражданского правоприменения, структурирующей научно-теоретическую и практическую информацию об изучаемом объекте, до сих пор остается дискуссионным. Элементы сегодняшней проблематики гражданского правоприменения, такие как гражданский закон, юридическая систематика, правотолкование и др., представлены различными уровнями теоретического анализа: от эмбриологического до уровня капитальной детализации. Нашей задачей является предложение научно взвешенного решения вопроса о парадигме гражданского правоприменения как методологически приоритетной проблемы теории правоприменения. В 1954 — 1955 гг. прошлого столетия на страницах журнала «Советское государство и право» был развернут продуктивный научный диспут, нацеленный на фундаментализацию проблемы правоприменения, вслед за которым получили развитие различные аспекты данной проблемы и, главное, была сформирована концепция правоприменения, устоявшаяся в юридической мысли к настоящему моменту. Необходимо подчеркнуть, что парадигма правоприменения никогда не позиционировалась как таковая, однако стиль научного мышления, выработавшийся вследствие познавательного процесса, имплицитно объединял ряд независимых вопросов вокруг правоприменения, возводя последнее в ранг центральной проблемы. Объединение таких вопросов не было устойчивым, и различные авторы предлагали собственные комбинации проблем, рассматриваемых в аспекте правоприменения. С течением времени сложилась определенная методологическая традиция в понимании относимости понятий, наводняющих собой содержание проблемы правоприменения, в которую стали включать методологию правоприменения, категории нормы права, юридической квалификации, толкования права и эффективности правоприменительной деятельности. В целях раскрытия научно-теоретического потенциала доктрины гражданского правоприменения необходимо изучить сложившиеся в юридической науке представления о правоприменении в связи с вопросами правореализации и проанализировать методологические пути решения проблемы понятийного аппарата теории гражданского правоприменения. При исследовании вопросов становления доктрины гражданского правоприменения в России мы отметили, что для научной школы отечественной юриспруденции являлось характерным синтетическое понимание толкования и применения закона как одного целого феномена, рядом с которым ставились вопросы так называемой «критики норм права» <3>. Проблема юридической квалификации, генетически связанная с конструкцией юридической критики, не экструдировалась и не рассматривалась как таковая, будучи растворена в монолитном концепте «толкование и применение закона». Данный догматический принцип был заимствован российским правоведением, главным образом у немецких (Ф. Берольцхаймер, Э. И. Беккер, Г. Лассон, Г. Френцель), а также у французских (Ф. Буастель, Э. Пикар) и английских (Дж. Картер, Дж. Остин, Дж. Солманд, Т. Э. Холланд) юристов еще в XIX столетии в результате сложных процессов научно-информационного обмена, сопровождавшихся влиянием политических, социальных, культурных, научно-технических, экономических и иных факторов, и в дальнейшем уточнен ввиду российской правовой почвы. В работах классических русских теоретиков, энциклопедистов права и цивилистов, посвященных вопросам применения законов, мы встречаем теоретические структуры, в основе которых лежит тривиальное понимание слова «применение», значение которого не выходило за пределы общей семантики того исторического периода отечественной языковой культуры <4>. ——————————— <3> См., например: Мейер Д. И. Русское гражданское право: Чтения, изданные по запискам слушателей. Петроград, 1915. С. 21. <4> См.: Трубецкой Е. Н. Лекции по энциклопедии права. М., 1917. С. 138 — 140.
В дореволюционной литературе правоприменение интерпретируется как «подведение нормы права под конкретное жизненное отношение» (Н. М. Коркунов, П. Г. Виноградов, Л. И. Петражицкий). Очевидно, данная схема запечатлевает сущность юридической квалификации, под которой понимают установление тождества между «конкретным жизненным отношением» и его законодательной моделью, предусмотренной в норме права. Однако и это не вызывает сомнений, проблема правоприменения не может быть сведена к вопросам юридической квалификации, и только. Предпринятая немецкими (Е. Бирлинг, Ф. Дан, И. Ф. Кирульф, Р. Регельсбергер, Р. Штаммлер и др.) и русскими учеными (Е. В. Васьковский, С. А. Муромцев, П. И. Новгородцев, Е. Н. Трубецкой, Б. Н. Чичерин, Г. Ф. Шершеневич и др.) теоретизация понятия «применение закона» привела к созданию его познавательной модели, базировавшейся на принципах силлогистики. Формально-логический подход к пониманию сущности правоприменения не мог объяснить закономерностей существования и развития этого противоречивого правового явления, вплетающего в свою структуру как рациональные, так иррациональные начала. Очевидно, приемы логики могли служить средством объяснения лишь некоторой части отношений, складывающихся вокруг правоприменения как объекта научно-правового познания. Традиция формально-логического понимания правоприменения, в рамках которой понятие юридической квалификации нивелировалось, была продолжена рядом советских и российских правоведов <5>. Но и зарубежные исследователи не проводили дифференциацию между теоретическими уровнями понимания правоприменения и его компонент, ассимилируя категории юридической квалификации и толкования норм права в едином правоприменительном процессе <6>. ——————————— <5> Боннер А. Т. Применение нормативных актов в гражданском процессе. М., 1980. С. 5; Лазарев В. В. Реализация права // Общая теория права / Под общ. ред. В. К. Бабаева. Нижний Новгород, 1993. С. 362. <6> Pound R. An Introduction to the Philosophy of Law. New Haven, 1922. P. 100.
С установлением четких гносеологических границ понятия «правоприменение», ставших следствием упоминавшейся ранее научной дискуссии и продолженных в ее развитие теоретических разработок, в концепции правоприменения стали выступать на поверхность публично-правовые, процессуальные особенности, связанные с проявлением деятельностного, праксиологического аспекта правоприменения <7>. Созерцая этот объект, ученые начали иллюминировать затененные стороны правоприменения, в том числе в аспекте правореализации <8>. ——————————— <7> К итогам дискуссии о применении норм советского права // Советское государство и право. 1955. N 3. С. 44 — 53. <8> См.: Сапун В. А. Социальная структура правосознания и реализация права: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Свердловск, 1978; Маликов М. Ф. Процессуальные средства реализации права (Теоретические и методологические проблемы): Автореф. дис. … д-ра юрид. наук. Ташкент, 1991; Завадская Л. Н. Механизм реализации права. М., 1992.
Правореализационный подход к закону позволяет раскрыть практическую сторону его действия и рассмотреть фактический аспект правового регулирования общественных отношений с максимального числа позиций <9>. ——————————— <9> Решетов Ю. С. Механизм правореализации в условиях развитого социализма. Казань, 1980. С. 106; Он же. Реализация норм советского права. Системный анализ. Казань, 1989. С. 34; Общая теория права / Под общ. ред. А. С. Пиголкина. М., 1996. С. 263; Правовое регулирование и правореализация. Казань, 2008. С. 95.
В науке общей теории права под правореализацией в самом общем виде понимают процесс осуществления правовых предписаний посредством механизма поведения субъектов права <10>. Понятие правореализации является интегральным и объединяет такие формы, как правоисполнение, правособлюдение, правоиспользование и правоприменение <11>. ——————————— <10> См.: Маликов М. Ф., Фаткуллин Ф. Н., Фаткуллин Ф. Ф. Теоретические основы реализации права. Уфа, 2003. С. 97 — 101; Общая теория государства и права: Академический курс в 3 т. / Отв. ред. М. Н. Марченко. 3-е изд., перераб. и доп. М., 2007. С. 707 — 710. <11> Маликов М. Ф., Фаткуллин Ф. Н., Фаткуллин Ф. Ф. Теоретические основы реализации права. С. 117.
В отрыве от понятия правореализации некоторые авторы рассматривают такой объект, как «осуществление права», предлагая прикладные интерпретации первых названных трех форм правореализации, растворяя их в понятии «осуществление субъективного права <12>. При таком видении проблемы осуществления права ей придается преимущественно цивилистическое значение, так как в гражданском обороте осуществление субъективных гражданских прав выражается как в действиях правосубъектных лиц, в состав которых включаются приобретение прав и несение обязанностей, так и в бездействии <13>. ——————————— <12> См.: Явич Л. С. Некоторые теоретические проблемы осуществления норм советского права // Ученые записки Таджикского университета: Труды юридического факультета Сталинабад, 1956. Т. 11. Вып. 4. С. 27 — 69; Тархов В. А. Осуществление гражданских прав // Развитие прав граждан СССР и усиление их охраны на современном этапе коммунистического строительства. Саратов, 1962. С. 112 — 125; Гревцов Ю. И. Правовые отношения и осуществление права. Л., 1987; Грибанов В. П. Осуществление и защита гражданских прав. М., 2001. <13> См.: статьи 8, 9, 10, 153, 307 Гражданского кодекса Российской Федерации // Собрание законодательства Российской Федерации. 2002. N 46. Ст. 4532.
Водораздел между понятиями правореализации и правоприменения проходит по линии правомочных субъектов, которые осуществляют правовые предписания, их правового статуса. Сегодня в юридической литературе довольно широко представлены многообразные точки зрения на природу правоприменения, которые по-своему являются справедливыми и отвечают целям научного плюрализма. Ряд важнейших проблемных «участков» теории правоприменения нашел удачное разрешение в трудах отечественных правоведов (в частности, понятие и структура правореализации <14>, в том числе осуществления прав <15>, понятия субъектов <16>, объекта (предмета) <17>, форм (видов) <18>, стадий <19>, признаков и основания применения закона <20>, его принципов, целей, задач, функций <21>, правового регулирования <22>, правоприменительных актов <23>). Такие решения целесообразно взять за теоретическую основу, и при необходимости, обусловленной объектом и предметом настоящего исследования, прибегнуть к методологическим уточнениям. ——————————— <14> Правоприменение в Советском государстве. М., 1985. С. 5; Маликов М. К. Проблемы реализации права. Иркутск, 1988. <15> О широком понимании осуществления права, поглощающем правореализационный механизм, см.: Гредескул Н. А. К учению об осуществлении права. Интеллектуальный процесс, требующийся для осуществления права. Социально-юридическое исследование. Харьков, 1900. <16> Ткаченко Ю. Г. Нормы социалистического права и их применение. М., 1955; Недбайло П. Е. Применение советских правовых норм; Завадская Л. Н. Субъекты и содержание правоприменительной деятельности // XXVI съезд КПСС и проблемы теории государства и права. М., 1982. С. 159 — 163; Правоприменение в Советском государстве. С. 147; Ершов В. В. Судебное правоприменение (теоретические и практические проблемы). М., 2001; Завадская Л. Н. Теоретические вопросы применения права // Теория права: новые идеи. М., 2001; Карташов В. Н. Применение права. Ярославль, 2002. <17> Алексеев С. С. Проблемы теории права: Курс лекций: В 2 т. Т. 2. Свердловск, 1973. С. 251; Дюрягин И. Я. Применение норм советского права и социальное управление. Свердловск, 1975; Горшенев В. М. Применение норм советского права. М., 1978. <18> Пиголкин А. С. Формы реализации норм общенародного права // Советское государство и право. 1963. N 6; Орзих М. Ф. Формы реализации норм социалистического права // Советское государство и право. 1968. N 2; Бро Ю. Н. Проблемы применения советского права. Иркутск, 1980. С. 27 — 33; Завадская Л. Н. Механизм реализации права. С. 3. <19> Михаляк Я. С. Применение социалистического права в период развернутого строительства коммунизма. М., 1963. С. 24; Ткаченко Ю. Г. Применение социалистического права // Теория государства и права / Под ред. А. М. Васильева. М., 1977. С. 385. <20> Карташов В. Н. Применение права. Ярославль, 1980. С. 5 — 6. <21> Александров Н. Г. Применение норм советского социалистического права. М., 1958; Алексеев С. С., Дюрягин И. Я. Функции применения права // Правоведение. 1972. N 2; Вопленко Н. Н. Социалистическая законность и применение права. Саратов, 1983. С. 109; Боннер А. Т. Законность и справедливость в правоприменительной деятельности. М., 1992. <22> Явич Л. С. Проблемы правового регулирования советских общественных отношений. М., 1961; Алексеев С. С. Механизм правового регулирования в социалистическом государстве. М., 1966. <23> Лазарев В. В. Эффективность правоприменительных актов. Казань, 1975; Витрук Н. Н. Акты применения права в механизме реализации прав и свобод личности // Правоведение. 1983. N 2; Григорьев Ф. А. Акты применения права. Саратов, 1995; Княгинин К. Н. Охранительные правоприменительные акты: Вопросы теории. Екатеринбург, 2001.
Опираясь на богатый теоретический материал различных отраслей правового знания, можно обобщить сложившиеся к настоящему моменту в юридической науке воззрения на проблему применения закона и сформулировать пять основных типологий понятия «правоприменение» в их синтетическом виде. В рамках компетентно-праксиологической концепции <24> делается акцент на понятии деятельности компетентных органов как субъектов правоприменительного процесса. Сторонники данной позиции (С. С. Алексеев, В. Н. Кудрявцев, В. В. Лазарев, П. Е. Недбайло, А. С. Пиголкин, Ю. С. Решетов, С. С. Студеникин, И. Е. Фарбер, др.) в качестве главной черты правоприменения называют его государственно-властный и индивидуализированный (индивидуальный праворегулятивный) характер, подчеркивающий связь применения закона с государственным управлением <25>. Концептуальная дефиниция правоприменения формулируется через категорию компетентной деятельности. ——————————— <24> «Праксиологический» — от греческого <…> — «работа, деятельность» и <…> — понятие. <25> Управленческий аспект правоприменительной деятельности отмечали в своих работах советские юристы. См.: Дюрягин И. Я. Применение норм советского права и социальное (государственное) управление. Теоретические проблемы: Дис. … д-ра юрид. наук. Свердловск, 1975; Он же. Право и управление. М., 1981; Юсупов В. А. Правоприменительная деятельность органов управления. М., 1979; Халфина Р. О. Гражданское право в системе управления экономикой // Гражданское право и экономика. М., 1985. С. 17 — 23; Она же. Право как средство социального управления. М., 1988.
Телеологическая концепция (от греч. «тауэпсилонламбдаэпсилономикрондзэта» — достигший цели, «ламбдаомикронгаммаомикрондзэта» — понятие, учение <26>) правоприменения в качестве структурообразующей категории видит цель применения закона <27>, на методологической базе которой дается дефиниция определяемого понятия. В приложении к специальному правоприменению профессор В. Г. Беляев пишет, что «применение уголовного закона — это положительный социальный результат правомерной деятельности правомочных органов и лиц по достижению целей данного закона путем реализации установленной им ответственности» <28>. ——————————— <26> Краткий словарь по философии / Под общ. ред. И. В. Блауберга, И. К. Пантина. 3-е изд. М.: Политиздат, 1979. <27> Лазарев В. В. Применение советского права. Казань, 1972. С. 33. <28> Беляев В. Г. Применение уголовного закона. С. 4.
По ознакомлении с высказываниями некоторых ученых можно сделать вывод о том, что проблема правоприменения рассматривается также под реляционным углом зрения при перенесении на него свойств правоотношения <29>. Реляционная концепция <30> правоприменения на передний план выдвигает юридическое понятие «отношение», через призму которого ряд авторов анализируют деятельность по применению закона (И. Я. Дюрягин <31>, А. В. Василенко, И. А. Галаган <32> и др.). Формулируется концепт «правоприменительное отношение», проливающий свет на реляционную сторону правоприменительной деятельности. Дефиниция понятия «правоприменение» строится на основе категории «правоотношение». ——————————— <29> О теоретико-методологических аспектах научного анализа правовых явлений, основанного на методе правоотношения, см.: Еременко А. С. Метод правоотношения как способ познания явлений правовой действительности (теоретико-правовой и гражданско-правовой аспекты) // Материалы докладов участников XI Международной научно-практической конференции «Проблемы методологии правовых научных исследований и экспертиз» (Москва, 2 — 3 декабря 2010 г.). Вып. 11. М., 2011. <30> От латинского relatio — отношение. Дворецкий И. Х. Латинско-русский словарь: Около 50000 слов. 2-е изд., перераб. и доп. М., 1976. С. 865. <31> Дюрягин И. Я. Правоприменительное отношение как разновидность управленческих отношений // Советское государство и право. 1977. N 7. <32> Василенко А. В., Галаган И. А. К проблемам теории правоприменительных отношений // Государство и право. 1998. N 3.
Представители процессуальной концепции правоприменения доминирующую роль в понимании этого явления отводят категории юридической процедуры (процессуальной формы) <33>. По мнению ряда ученых, применение закона рефлектируется в зеркале юридического процесса как особой системы, в рамках которой осуществляется регламентированное взаимодействие субъектов с целью реализации правовых предписаний <34>. Дефиниция понятия «правоприменение» конструируется на основе категории юридического процесса. ——————————— <33> Юридическая процессуальная форма: Теория и практика / Под общ. ред. П. Е. Недбайло. М., 1976. С. 7, 104 — 134. <34> Подробнее см.: Васильев А. М. О правоприменении в процессуальном праве: Проблемы соотношения материального и процессуального права. М., 1980.
Описанные концепции аспектуализируют частные, конкретные свойства правоприменения. Рассмотренные позиции, на наш взгляд, не в должной мере отражают сущностные характеристики правоприменения, в область которого вовлечены как государственные судебные органы, несущие в себе признак государственно-властной деятельности, так и, например, третейские суды, не входящие в судебную систему Российской Федерации <35>. Во-вторых, исполнение правоприменительных решений может быть осуществлено на добровольных началах, исключающих действие принципа принудительности исполнения судебных актов. В-третьих, как и всякий тип социальной деятельности правового толка, правоприменение характеризуется имманентным наличием цели и свойством объективизации (внешнего выражения) через процессуальную форму, механизм соблюдения которой обусловлен закономерностями такого явления, как отношение. ——————————— <35> См.: абзац второй пункта 2 статьи 3 Федерального закона Российской Федерации «О третейских судах» // Собрание законодательства Российской Федерации. 2002. N 30. Ст. 3019.
На фоне разносторонних концептуальных подходов к проблеме правоприменения важно выработать дедуктивное понимание правоприменения, которое синтезировало бы частные признаки этого явления и делало бы акцент на его гражданско-правовой специфике, оттеняя связь правоприменительного процесса с реализацией правовых последствий, предусмотренных в нормах гражданского права. Ввиду этого целесообразно подвергнуть индуктивный опыт познания применения гражданского закона теоретической идеализации. На основе высказанных суждений относительно сущности правоприменения можно выдвинуть логико-детерминистскую <36> концепцию, главная идея которой заключается в восприятии закономерностей действия закона, порождающего определенные правовые последствия. ——————————— <36> О сущности детерминизма и диалектической логики, соединяемых нами в данной концепции, см.: Краткий словарь по философии. С. 65 — 66, 69 — 71.
Применение гражданского закона есть социально положительный результат правомерной реализации данным конкретным правомочным субъектом данных конкретных правовых последствий, предусмотренных в норме гражданского права. Приведенная дефиниция заключает в себе методологический принцип, согласно которому правоприменение, нацеленное на установленную материальным и процессуальным законом реализацию правомочным лицом предусмотренных в законе правовых последствий, постулируется в качестве организационного начала правоприменительной системы <37>. Последняя функционирует как сложный механизм, состоящий из множества взаимодействующих прямо и опосредованно звеньев, в том числе правовой действительности, законодательства, правовой культуры, правоприменительной деятельности, правоприменительного процесса. ——————————— <37> О методологических аспектах применения нормы в правовой системе Германии см.: Шапп Я. Система германского гражданского права. М., 2006. С. 34.
Предложенное определение применения гражданского закона сконструировано на основе следующих объективных признаков, выявляемых теоретико-эмпирическим путем. Применение гражданского закона обусловлено социальной природой деятельности, направленной на выполнение функций гражданского права. Все процессы, протекающие в правовой действительности, обладают той или иной степенью социализации и несут в себе связь с социологическими закономерностями общественного устройства и развития <38>. ——————————— <38> О роли социологии права в изучении эффективности правоприменения см.: Проблемы методологии и методики правоведения / Редкол.: Н. М. Кейзеров, Д. А. Керимов, В. Н. Кудрявцев, И. С. Самощенко. М., 1974. С. 18.
Право как регулятор общественных отношений ориентировано на достижение положительных целей, представляющих общественно полезный итог конституционно значимой деятельности правоприменителя. Правоприменение выражается в публичной деятельности официальных лиц и органов, которая может принимать исключительно социально положительные значения. В противоположность данному признаку деятельность лиц, наделенных полномочиями по применению гражданского закона, которая нацелена на удовлетворение чьих бы то ни было частных интересов или на заведомо негативный с точки зрения публичного интереса результат (злоупотребление своим процессуальным статусом, нарушение процессуальных обязанностей) не может быть квалифицирована как правоприменительная. Социальная положительность как признак правоприменения характеризует соотношение общественной полезности, публичного и частного интересов и конъюнктурных особенностей правовой действительности, устанавливаемое правоприменителем в реальных пространственно-временных условиях, сопутствующих разрешаемому им правовому спору. Правоприменение обладает признаком правомерности <39>. Процесс и результат применения гражданского закона должен удовлетворять общим и специальным правовым принципам <40>, на которых строится правовая система Российской Федерации, развиваясь в конкретно-исторической обстановке. Фундаментальные начала правовой системы государства формализуются в его Основном Законе и законодательстве, представляя собой принципы позитивного права <41>. ——————————— <39> О правомерности и противоправности в поведении субъекта права см.: Кудрявцев В. Н. Право и поведение. М., 1978. С. 38. <40> См.: Яблочков Т. М. К учению об основных принципах гражданского процесса // Сборник статей по гражданскому и торговому праву. Памяти профессора Габриэля Феликсовича Шершеневича. М., 2005. С. 374. <41> См.: Орландо А. Принципы конституционного права. М., 1907.
/»Арбитражный и гражданский процесс», 2011, N 8/
Понятие правомерного является дискреционным, и оно определяется логико-правовым, толковательным путем. Понятие правомерного сочетает в себе начала разумности, справедливости и добросовестности <1>. Правомерность ограничивается строгой процессуальной формой, регламентирующей основание, условия и пределы статутной конституционной ответственности правоприменителя, с которой соизмеряются его процессуальные права и обязанности по реализации предусмотренных в гражданском законе правовых последствий. Реализация последствий, предусмотренных в законе, может быть признана удовлетворяющей условию правомерности при соблюдении процессуальной формы принятия правоприменительного решения, основанному на морально-этических установках, принимаемых правоприменительной системой. ——————————— <1> Подробнее см.: Скловский К. Применение норм о доброй совести в гражданском праве России // Хозяйство и право. 2002. N 9. С. 79 — 94.
Гражданское правоприменение характеризуется признаком реализационности (реализуемости) последствий, предусмотренных в законе. Состав правовых последствий, формализованных в конструкции нормы гражданского права — диспозиции, должен быть реализуемым, т. е. быть способным в материально-правовом смысле к фактической реализации и выполнимым с точки зрения исполнимости правоприменительного акта. Реализационность также означает, что правовые последствия, которые наступают в результате совершения определенных данных конкретных действия либо бездействия лица, участвующего в разрешении правового спора, требуют внешней силы, приводящей решение о реализации в исполнение в порядке, предусмотренном в процессуальном законе. Признак реализационности гармонизирует, балансирует взаимовлияние материальных и процессуальных правовых оснований юридической (судебной) защиты прав и интересов добросовестных участников гражданского оборота. Признак процессуальности и результативности гражданского правоприменения указывает на свойство движения отношения по применению гражданского закона, которое инициируется, длится и завершается принятием правоприменительного решения о реализации правовых последствий либо о невозможности такой реализации, вызванной отсутствием предусмотренных в законе юридических оснований. Результат правоприменения всегда предполагает определенный процесс его правомерного получения. При этом позитивно-правовая форма юридического процесса презюмируется правомерной до момента ее юридически значимого изменения в установленном законодателем порядке. Правоприменение неизбежно производит определенный правомерный результат — состояние, при котором результат непредсказуем, нереален либо недопустим, является логически и юридически невозможным. В этом выражается прогностический эффект правоприменительного процесса. Правоприменительное решение может быть принято исключительно в форме, установленной в процессуальном законе, — в форме правоприменительного (судебного) акта. Во взаимосвязи процессуальной и результативной сторон правоприменения отражаются диалектические закономерности перехода качественных изменений в к оличественные; единства и борьбы противоположностей; отрицания <2>. Принятый к рассмотрению спор обязательно должен быть разрешен — по данному спору должно быть принято окончательное правоприменительное решение, допустимое процессуальным законом <3>. ——————————— <2> Халфина Р. О. Диалектические противоречия и право // Советское государство и право. 1998. N 1. С. 30 — 37. <3> В статье 4 Гражданского кодекса Франции сформулировано правило о том, что судья, уклоняющийся от принятия решения под предлогом пробела, неясности или неполноты закона, несет ответственность за отказ в правосудии. Этот пример нормы-принципа из зарубежного гражданского законодательства имеет для нас актуальное методологическое значение, в частности, с точки зрения понимания сущности действия гражданского закона, цели его применения, функций юридической аналогии в гражданском правоприменении.
Признак процессуальности и результативности подчеркивает деятельностный аспект правоприменения: применение гражданского закона обладает свойствами, присущими деятельности как активной форме социального поведения человека <4>. ——————————— <4> О понятии «правоприменительная деятельность» см.: Маликов М. Ф., Фаткуллин Ф. Н., Фаткуллин Ф. Ф. Теоретические основы реализации права. С. 180 — 187.
Процессуальное и деятельностное свойства гражданского правоприменения свидетельствуют о наличии предустановленной процедуры, активизирующей механизм реализации правовых последствий, предусмотренных в нормах гражданского права. В границах этой процедуры выстраивается определенная последовательность производств, обусловливающих собой основания и порядок принятия промежуточных и окончательных правоприменительных решений, а также их отмены, приостановления, изменения, исполнения. Процедурными стадиями являются юридическая квалификация гражданских отношений и толкование норм гражданского права, соединяемые в механизм применения гражданского закона. Из перечисленных выше признаков вытекает признак правомочности субъекта, принимающего правоприменительное решение. Правомочность лица определяется по правилам процессуального закона о подведомственности и подсудности правовых споров, основанных на конституционных судоустройственных и судопроизводственных принципах <5>. Таким образом, при принятии решения о реализации правовых последствий судом, в компетенцию которого не входят данные конкретные процессуальные полномочия, результат применения гражданского закона является заведомо неправомерным, следовательно, недействительным, т. е. не соответствующим правовой действительности <6>. Такие случаи, если отсутствуют иные признаки, могут быть квалифицированы как юридические ошибки. ——————————— <5> См.: статьи 118 — 128 Конституции Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных Федеральными конституционными законами Российской Федерации о поправках к Конституции Российской Федерации от 30.12.2008 N 6-ФКЗ, от 30.12.2008 N 7-ФКЗ) // Собрание законодательства Российской Федерации. 2009. N 4. Ст. 445; Федеральный конституционный закон Российской Федерации «О судебной системе Российской Федерации» // Собрание законодательства Российской Федерации. 1997. N 1. Ст. 1; Федеральный конституционный закон Российской Федерации «О Конституционном Суде Российской Федерации» // Собрание законодательства Российской Федерации. 1994. N 13. Ст. 1447; Федеральный конституционный закон Российской Федерации «Об арбитражных судах в Российской Федерации» // Собрание законодательства Российской Федерации. 1995. N 18. Ст. 1589; Федеральный конституционный закон Российской Федерации «О судах общей юрисдикции в Российской Федерации» // Собрание законодательства Российской Федерации. 2011. N 7. Ст. 898; Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации // Собрание законодательства Российской Федерации. 2002. N 30. Ст. 3012; Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации // Собрание законодательства Российской Федерации. 2002. N 46. Ст. 4532. <6> В энциклопедических словарях действительность раскрывается как объективная реальность во всей ее конкретности; совокупность природных и социально-исторических явлений. Также категория действительности употребляется в смысле подлинной реальности, противопоставляемой видимости, «кажимости». См.: Советский энциклопедический словарь. С. 369.
Признак, согласно которому правомочный субъект считается данным конкретным (признак конкретной данности), индивидуально определяет, конкретизирует правоприменителя в правоприменительной системе, персонифицируя его конституционную ответственность по применению гражданского закона. Данная конкретность правовых последствий, подлежащих реализации данным конкретным правомочным субъектом (правоприменителем), означает, что состав последствий определен в гражданском законе либо определяется по правилам, предусмотренным в гражданском законе (при применении права или закона по аналогии), и является конкретным, т. е. исключающим злоупотребление со стороны правоприменителя и минимизирующим риск его юридической ошибки. В правоприменительном процессе правоприменитель связан составом данных конкретных правовых последствий, обусловливающим характер принятия правоприменительных решений. Признак субъектности правоприменителя обозначает его в качестве участника процессуальных отношений, осуществляющего определенные правомочия (права и обязанности) субъекта права, который характеризуется как конституционно-правовыми, так и процессуально-правовыми особенностями. Правоприменительная система — это целостная упорядоченная совокупность лиц и органов, на основании конституционного правопорядка данного конкретного государства осуществляющих правосудие в формах, предусмотренных в процессуальном законодательстве согласно принципам судоустройства и судопроизводства. В гражданско-правовой сфере правоприменительная система представлена судебными органами, которые осуществляют свои конституционные права и обязанности на основе Конституции Российской Федерации <7>, федеральных конституционных законов и федеральных законов Российской Федерации, процессуального закона, устанавливающих пределы полномочий правоприменителя (суда) по реализации правовых последствий, предусмотренных в нормах гражданского права <8>. ——————————— <7> См.: Иванова Е. А. Применение норм Конституции Российской Федерации в гражданском судопроизводстве: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2009. <8> Об источниках норм гражданского права, подлежащих применению к договорным отношениям, см.: Братусь С. Н. Юридическая природа судебной практики в СССР // Советское государство и право. 1975. N 6. С. 13 — 21; Зивс С. Л. Источники права. М., 1981; Яковлев В. Ф. Экономика. Право. Суд: проблемы теории и практики. М., 2003. С. 174; Серветник А. А. Применение договорного права. Саратов, 2007. С. 24 — 34; Марченко М. Н. Источники права. М., 2011.
Правоприменительная система имеет иерархически выстроенную структуру, устанавливающую взаимозависимые связи между Конституционным Судом Российской Федерации, Верховным Судом Российской Федерации, Высшим Арбитражным Судом Российской Федерации, судами общей юрисдикции и арбитражными судами Российской Федерации, третейскими судами <9> и иными судами. ——————————— <9> О месте третейских судов в правоприменительной системе см.: Яковлев В. Ф. Экономика. Право. Суд. С. 574, 582.
Судебные органы Российской Федерации могут взаимодействовать с иностранными судами на основаниях, в порядке и пределах отдельных видов производств, предусматриваемых в процессуальном законодательстве Российской Федерации и относимых к международным соглашениям и договорам с участием Российской Федерации. В масштабах правоприменительной системы взаимодействуют юристы как официально признанные специалисты в области права <10>. В зависимости от конъюнктурных параметров социально-политической среды юристы и те или иные формы их профессиональных объединений (нотариат, адвокатура, саморегулируемые организации, профессура и т. д.) могут осуществлять различные процессуальные функции в рамках правоприменительной системы: представительскую <11>, подготовительную <12>, консультационную <13>, исполнительную, просветительскую, воспитательную <14>, контрольную, организационную, примирительную <15>. ——————————— <10> О функциях юристов в правоприменительной деятельности и роли системных подходов к правоприменению см.: Еременко А. С. Право на получение квалифицированной юридической помощи. С. 32 — 40; Егоров В., Еременко А. и др. Интеллектуальный потенциал // Государственная служба. 2001. N 1. С. 28. <11> См.: глава 6 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации; глава 5 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации. <12> См.: абзац первый части 1 статьи 133 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации; статьи 147, 149 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации. <13> См.: статья 188 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации. <14> О правовом воспитании см.: Кудрявцев В. Н. Право и поведение. С. 183. <15> См.: Федеральный закон «Об арбитражных заседателях арбитражных судов субъектов Российской Федерации» // Собрание законодательства Российской Федерации. 2001. N 23. Ст. 2288.
В аспекте гражданского права правоприменительной деятельностью <16> является непредустановленная совокупность правомерных действий правомочных лиц и органов, которые направлены на систематические, предпринимаемые на компетентно-служебной основе организацию, координацию, контроль, надзор за осуществлением процессуальных полномочий по реализации правовых последствий, предусмотренных в нормах гражданского права, в целях обеспечения защиты прав добросовестных участников гражданского оборота и укрепления гражданского правопорядка. ——————————— <16> О трактовках понятия «правоприменительная деятельность» см.: Горшенев В. М., Дюрягин И. Я. Правоприменительная деятельность // Советское государство и право. 1969. N 5.
В структуре правоприменительной деятельности мобилизуются процессуальные и непроцессуальные, регулируемые и саморегулируемые механизмы взаимодействия правомочных лиц. В гражданско-правовом смысле правоприменительным процессом является формализованная в процессуальном законе система последовательных процедур принятия в определенных формах правомочными лицами юридически значимых решений о реализации правовых последствий, предусмотренных в нормах гражданского права, которые устанавливают основания, условия и порядок признания обязательности данных решений, их изменения, отмены, приостановления и исполнения. Правоприменительный процесс завершается принятием правоприменительного акта <17>, представляющего собой документ как официальное удостоверение юридического факта реализации либо невозможности реализации предусмотренных в законе правовых последствий. ——————————— <17> О понятии, признаках, структуре и функциях правоприменительных актов см.: Лазарев В. В. Эффективность правоприменительных актов. Казань, 1975; Маранц Ю. В. Определение как судебный акт. Вопросы теории и правоприменения // Закон. 2007. N 11. С. 61 — 75; Травкин А. А. Действие правоприменительных актов во времени: история проблемы в отечественной теории права // Право и государство: теория и практика. 2007. N 12 (36). С. 126 — 130.
Правоприменительный акт, форма которого отражает хронологический и логический ход правоприменительного процесса, выполняет ряд функций, обеспечивающих эффективность гражданского правоприменения: правоприменительную, процессуальную, правоохранительную, праворегулятивную, управленческую, информационно-познавательную, эстетическую, воспитательную <18> и иные функции. ——————————— <18> Подробнее см.: Проблемы методологии и методики правоведения. С. 58.
С позиций юридической этики правоприменительный акт должен быть инструментом эстетического воздействия на участников правоприменительного процесса <19>. ——————————— <19> Объяснения понятий «этика», «эстетика», «эстетический вкус», «искусство» см.: Краткий словарь по философии. С. 116 — 118, 379 — 384.
Эстетический подход к правоприменительному процессу <20>, в основу которого положен принцип освоения человеком мира по законам красоты, позволяет формировать благоприятное отношение у граждан и юридических лиц к процессу и деятельности по применению гражданского закона, правоприменительной системе, создавая критерии оценки явлений правовой действительности как прекрасных и безобразных; возвышенных и низменных; трагических и комических и документально запечатлевая образ жизни современного человека <21>. В содержании правоприменительного акта может быть выражен творческий потенциал правоприменителя, отображен его эстетический вкус. В конечном счете составление правоприменительного акта как некий творческий акт может быть оценено с точки зрения искусства. ——————————— <20> О культуре процессуальных документов см.: Судебная этика. Некоторые проблем нравственных начал советского уголовного процесса. Воронеж, 1973. С. 217. <21> См.: Сергеева С. Л. Проявление эстетики в праве, ее культурная и социальная ценность // Актуальные проблемы российского права. 2010. N 3 (16). С. 21 — 26.
/»Арбитражный и гражданский процесс», 2011, N 9/
В рамках гражданского правоприменения осуществляется взаимодействие правосознания правоприменителя и адресованного ему гражданского закона в условиях текущей правовой действительности, позволяющее сформулировать принцип системного единства правовой действительности, гражданского закона и правоприменителя. Данный принцип характеризует закономерности взаимодействия правосознания правоприменителя с обстановкой прошлого, текущего и перспективного моментов правовой действительности, воссоздающей объективные условия для его чувственного, нравственного, интеллектуального и иного имеющего юридическое значение опыта <1>, и гражданским законом, способным порождать причинные связи между фактическими обстоятельствами в гражданском обороте и правовыми последствиями наступления либо возможности наступления данных обстоятельств. ——————————— <1> Согласно принципам процессуального доказывания суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, формируемому из всей совокупности эмпирических, интеллектуальных, интуитивных представлений и установок правоприменителя в отношении окружающей его действительности (ч. 1 ст. 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации; ч. 1 ст. 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).
Основанием применения гражданского закона является правовой спор — юридический факт процессуального права <2>, возникающий либо могущий возникнуть в результате юридически значимого добросовестного обращения правосубъектного лица в правомочный суд с целью реализации последним правовых последствий, предусмотренных в гражданском законе <3>. ——————————— <2> Подробнее см.: Ярков В. В. Юридические факты в механизме реализации норм гражданского процессуального права: Дис. … д-ра юрид. наук. Екатеринбург, 1992; Лукьянова Е. Г. Теория процессуального права. М., 2004. С. 188; Рожкова М. А. Юридические факты гражданского и процессуального права: соглашения о защите прав и процессуальные соглашения. М., 2009. С. 127. <3> По вопросу о содержании категории «правовой спор» см.: Матиевский М. Д. Применение юридической категории «правовой спор» в особом производстве советского гражданского процесса // Проблемы применения и совершенствования Гражданского процессуального кодекса РСФСР. Сборник научных трудов. Калинин, 1984. С. 99 — 102; Воложанин В. П. Понятие гражданско-правового спора и формы его завершения // Российский юридический журнал. 2004. N 1. С. 137 — 138; Зеленцов А. Б. Спор о праве: теоретико-правовое исследование. М.; Калининград, 2005.
Юридически значимым условием добросовестного обращения лица в правомочный суд <4> является нарушение его гражданских прав (или гражданских прав иных лиц в предусмотренных в законе случаях <5>) либо необходимость в удостоверении наличия или отсутствия обстоятельств, имеющих юридическое значение <6>, или в принятии иных правоприменительных решений <7>. ——————————— <4> Русский цивилист и процессуалист Т. М. Яблочков отмечал, что государство в лице суда заинтересовано в том, чтобы охранять добросовестных лиц, обращающихся за защитой своих прав, путем постановления справедливых и правильных решений. Важную публичную функцию суда он видел в превенции гражданских правонарушений. См.: Яблочков Т. М. К учению об основных принципах гражданского процесса. С. 393. <5> См.: ст. ст. 52, 53 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации; ст. ст. 45, 46 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации. <6> См., например: глава 27 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации; главы 28, 29, 30, 32, 37, 38 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации. <7> См., например: главы 28, 30, 31 раздела VII Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации; главы 31, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 45, 46, 47 раздела VII Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.
В соответствии со статьей 46 Конституции Российской Федерации каждому гарантируется судебная защита прав и свобод, допускающая обжалование в суд решений и действий должностных лиц и органов. Данные конституционные нормы детализируются в статье 11 Гражданского кодекса Российской Федерации в аспекте судебной защиты гражданских прав. Суд как орган государственной власти является субъектом, правомочным принимать решения о применении либо неприменении гражданского закона, обязательность которых обеспечивается механизмом государства. Всякое решение о гражданских правах и обязанностях лиц, принятое во внесудебном порядке, может быть оспорено в суде <8>. В этой связи только суд правомочен принимать окончательные правоприменительные решения, направленные на урегулирование возникшего правового спора <9>. ——————————— <8> О повышении роли суда в механизме защиты гражданских прав см.: Братусь С. Н. Юридическая ответственность и законность: Очерк теории. М., 1976. С. 198. <9> Некоторые авторы утверждают, что граждане и юридические лица применяют закон (Калмыков Ю. Х. Вопросы применения гражданско-правовых норм. Саратов, 1976. С. 8 — 9; Недбайло П. Е. Применение советских правовых норм. С. 132; Благов Е. В. Учение о применении уголовного права. Ярославль, 1993. С. 6, др.). Разделяя точку зрения иных ученых (С. С. Алексеев, И. Я. Дюрягин, Ю. С. Решетов и др.), отметим, что с мнением о том, что применение закона характеризуется множественностью видов субъектов, вряд ли можно согласиться. Субъектом, правомочным применять закон в установленной форме на основании Конституции Российской Федерации и российского процессуального законодательства, является суд как орган государственной власти либо иной суд, уполномоченный применять нормы права специальным законом (например, Международный коммерческий арбитраж при Торгово-промышленной палате Российской Федерации). Суд принимает решение именем Российской Федерации, что также подчеркивает конституционно-правовые черты правоприменения (ч. 1 ст. 167 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, ч. 1 ст. 194 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации). Участники правоприменительного процесса, отличные от суда, выполняют различные функции, в частности функцию процессуальной инициативы (Чаусская О. А. Применение норм гражданского права: вопросы теории и практики: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Саратов, 2002. С. 11). Процессуальная инициатива как прерогатива сторон унаследована современным цивильным судопроизводством от древнеримского легисакционного процесса, сущность которого передавал ряд максим Римского права, например: «Ne eat iudex ultra petita partium», «Nemo iudex sine actore», «Ne procedat iudex ex officio».
При таком методологическом допущении проводится четкая граница между известными юридической науке формами правореализации и дифференцируются частные и публичные начала гражданского оборота <10>. ——————————— <10> О соотношении гражданского права с механизмом публично-правового воздействия на общественные отношения см.: Яковлев В. Ф. Экономика. Право. Суд. С. 145, 196, 208.
Гражданское правоприменение основывается на организационных, судоустройственных и судопроизводственных принципах, объясняющих закономерности структуры и функционирования правоприменительной системы, правоприменительной деятельности и правоприменительного процесса в их взаимосвязи, а также определяющих правовой статус правоприменителя <11>. ——————————— <11> Подробнее см.: Свердлык Г. А. Принципы советского гражданского права. Красноярск, 1985; Пучинский В. К. Принципы буржуазного гражданского процессуального права. М., 1989; Ференц-Сороцкий А. А. Принципы гражданско-процессуального права. СПб., 1993; Макрецова А. А. Принципы гражданского права переходного периода: Автореф. дис. … д-ра юрид. наук. М., 1996; Фурсов Д. А. Предмет, система и основные принципы арбитражного процессуального права: проблемы теории и практики: Автореф. дис. … д-ра юрид. наук. М., 1998; Яковлев В. Ф. Экономика. Право. Суд. С. 34; Захаров А. Л. Межотраслевые принципы права. Самара, 2004; Байниязова З. С. Принципы правовой системы России: проблемы теории и практики. Саратов, 2006; Кузнецова О. А. Нормы-принципы российского гражданского права. М., 2006; Скурко Е. В. Принципы права в современном нормативном правопонимании. М., 2008.
Эти принципы формируют конституционные начала российской правовой системы, сочетающие в себе морально-этические, социально-психологические, политические, культурологические, юридические установки, в частности — законность, справедливость, системность, открытость, интерактивность, экономию ресурсов (временных, материально-технических, интеллектуально-психологических и т. д.), эффективность. На принципах ответственности и профессионализма основывается механизм регулирования правового положения правоприменителя. Синтетическим принципом, объединяющим обе группы названных принципов, является принцип единства правовой действительности, гражданского закона и правоприменителя <12>. ——————————— <12> См.: Еременко А. С. Публичные и частные начала гражданского права как ценностные ориентиры гражданского правоприменения: Историко-теоретический очерк // Право и образование. 2010. N 12. С. 151 — 156.
Юридической наукой выработаны теоретико-практические подходы к пониманию стадий правоприменительного процесса, которые отражены в процессуальном законодательстве <13>. ——————————— <13> См., например: ч. 3 ст. 133, ст. 168 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации; ст. ст. 148, 196 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.
Правоприменительные стадии принято определять как переходящие последовательно друг в друга этапы правоприменительного процесса, представляющие собой обособленные комплексы юридически значимых активных и пассивных действий, которые направлены на обеспечение принятия окончательного правоприменительного решения <14>. Как справедливо указывает профессор Н. Н. Вопленко, «понятие стадийности отражает внутреннюю логику правоприменения, прохождение определенных ступеней юридического процесса и совершение при этом необходимых организационных, интеллектуальных, волевых и других действий» <15>. ——————————— <14> Подробнее см.: Алексеев С. С. Проблемы теории права. Т. 2. С. 222 — 235. <15> Вопленко Н. Н. Реализация права // Общая теория государства и права: академический курс: В 3 т. М., 2007. Т. 2. С. 718.
В литературе представлен подробный анализ содержания правоприменительных стадий <16>. ——————————— <16> См., например: Алексеев С. С. Проблемы теории права. Т. 2. С. 236 — 288; Брю Б. Н. Проблемы применения советского права. Иркутск, 1980. С. 17 — 26; Лазарев В. В. Применение советского права. С. 38 — 59; Ткаченко Ю. Г. применение норм советского права: лекции по курсу «Теории государства и права». Вып. 18. М., 1960. С. 13 — 31.
Большинство авторов полагают, что правоприменительный процесс сегментируют следующие стадии: 1) анализ фактических обстоятельств спорного отношения (дела); 2) выбор подлежащей применению к спорному отношению нормы права; 3) толкование подлежащей применению к спорному отношению нормы права; 4) принятие правоприменительного решения в форме правоприменительного акта; 5) контроль над исполнением изданного правоприменительного акта. С точки зрения стадий правоприменительного процесса, реализуемых в определенных видах производств, существенное значение имеет циклический характер процесса, который обусловлен системным принципом правоприменения. В силу данного циклического характера правоприменительный процесс хронологически детерминирован фазами своего начала и окончания. Начальным моментом правоприменительного процесса является стадия принятия судом обращения заинтересованного лица к своему производству и возбуждения судебного дела по данному обращению <17>. Уже на этой стадии правомочный суд принимает решение о юридической квалификации гражданского отношения, относя спорное дело к компетенции иного суда, если, например, дело не подведомственно либо не подсудно суду, в который обратился заявитель. ——————————— <17> По данному вопросу см.: Пушкар Е. Г. Право на обращение в суд за судебной защитой: Автореф. дис. … д-ра юрид. наук. Киев, 1984; Мурадьян Э. М. Ходатайства, заявления и жалобы (обращение в суд). СПб., 2008.
Стадиями правоприменительного процесса, взаимно обусловливающими получение правоприменителем правомерного результата реализации предусмотренных в норме гражданского права правовых последствий, являются: принятие обращения (искового заявления, заявления, жалобы) <18> к производству суда и возбуждение дела (арбитражного, гражданского); ——————————— <18> См.: ст. 4 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации; ст. ст. 3, 4 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.
подготовка дела к судебному разбирательству; судебное разбирательство (рассмотрение дела по существу); принятие и объявление судебного акта (правоприменительного акта); обжалование правоприменительного акта <19>. ——————————— <19> Исполнение и контроль над исполнением правоприменительного акта не могут, на наш взгляд, рассматриваться в качестве стадий процесса применения гражданского закона. Осуществление правосудия как основная функция суда разводит понятие принятия правоприменительного решения и понятия исполнения и контроля над исполнением такого решения. Согласно конституционному принципу разделения государственной власти в Российской Федерации на законодательную, исполнительную и судебную ветви полномочия лиц, взаимодействующих в рамках правоприменительной системы, должны быть четко структурированы и регламентированы, исключая эффект подмены компетенции одного органа (суда) компетенцией другого (органа, осуществляющего принудительное исполнение актов судов).
В правоприменительном процессе, протекающем в условиях диалектических противоречий, грани между выделяемыми в теории стадиями (установления фактических обстоятельств спорного дела, анализа подлежащей применению к спорному отношению нормы права, ее толкования, принятия правоприменительного решения в форме правоприменительного акта) могут стираться, сглаживая принцип стадийной последовательности. На практике стадия установления судом фактических обстоятельств может быть растянута во времени (например, при ситуации, когда имеющие юридическое значение обстоятельства становятся известными только при рассмотрении дела в суде второй (апелляционной, кассационной) инстанции, или по вступлении судебных актов, которыми завершено рассмотрение дела по существу, в законную силу <20>); одна стадия может переходить в другую в обратном порядке (например, при ситуации, когда суд, принимая решение, приходит к выводу о необходимости дополнительного исследования обстоятельств <21>); к определенным стадиям суд может приступать, минуя стадии, которые в порядке последовательности им предшествуют (например, при наличии преюдициальных оснований <22> освобождения от доказывания <23>). ——————————— <20> См.: ст. 268, глава 37 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации; ч. 1 ст. 347, глава 42 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации. <21> См.: ч. 3 ст. 168 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации; ч. 2 ст. 196 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации. <22> Подробнее о преюдициях и их роли в правоприменительном процессе см.: Буцковский Н. Основания кассационной практики по вопросам, преюдициальным (предсудимым). СПб., 1872; Семенов В. М. Преюдициальное начало в советском гражданском процессе: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Свердловск, 1952; Воложанин В., Матвиенко Е., Шардыко С. Преюдициальный характер решений и приговоров, вступивших в законную силу // Социалистическая законность. 1956. N 6. С. 25 — 30; Масленникова Н., Николаев И. Преюдициальная взаимосвязь актов правосудия // Советская юстиция. 1974. N 10. С. 11 — 13; Михайлов С. В. Преюдициальная сила постановлений апелляционной, кассационной и надзорной инстанций // Арбитражный и гражданский процесс. 2002. N 8. С. 31 — 34; Алехина С. А. К вопросу о преюдициальном значении фактов, установленных вступившим в законную силу судебным актом // Lex Russica. 2004. N 1. С. 359 — 364; Алиев Т. Применение преюдициальных актов при рассмотрении судами гражданских дел по вновь открывшимся обстоятельствам // Арбитражный и гражданский процесс. 2006. N 11. С. 6 — 10; Безруков А. М. Преюдициальная связь судебных актов. М., 2007. <23> См.: ч. ч. 2, 3, 4 ст. 69 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации; ч. ч. 2, 3, 4 ст. 61 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.
Все эти факторы указывают на дискретный характер стадий правоприменительного процесса, выделяемых в рамках интеллектуально-познавательной деятельности правоприменителя, регламентация которой является весьма условной. В противовес данному критерию сегментации процедуры применения гражданского закона предлагаемая нами процессуальная форма как классификационный критерий имеет более жесткую структуру, обеспечивающую реализацию принципа последовательности стадий. При изучении характера проявления правоприменения как объективного феномена реальности и тенденций преобразования данного характера вследствие функционального изменения отношений в гражданском обороте и государства в целом, а также при анализе фактических признаков и свойств правоприменения, отражаемых в эмпирическом опыте правоприменителя (суда) и массиве нормативно — правовой информации, обнаруживаются закономерности устойчивого развития теоретической структуры учения о применении гражданского закона в условиях правовой действительности. Сущностное наполнение теории гражданского правоприменения представлено рядом актуальнейших проблем сегодняшней юридической науки, инструментарий исследования которых образует методологический аппарат и на системном уровне формирует парадигму исследуемого явления. Выполнение принципа системного единства правоприменителя, гражданского закона и правовой действительности, фундирующего процесс и результат профессиональной деятельности правомочных субъектов, является одним из основных условий достижения цели правового регулирования гражданских отношений. Обстановка вариативности теоретических подходов к проблеме правоприменения, известных юридической науке, и отсутствия его доминирующей концепции послужила поводом для синтетической обработки таких подходов и предложения пяти основных типологических концепций правоприменения в их концентрированном виде: компетентно-праксиологической, за основу берущей понятие деятельности компетентных органов по применению закона; телеологической, в качестве смыслоопределяющего понятия видящей цель применения закона; реляционной, рассматривающей правоприменение через призму понятия «отношение»; процессуальной, структурообразующим понятием которой является категория юридической процедуры (процессуальной формы); и логико-детерминистской концепции, в основание которой положено понятие механизма действия закона и реализации предусмотренных в нем правовых последствий. Гражданское правоприменение расценивается в структурном плане как сложноорганизованная система, которая ipso statu обладает собственной воспроизводственной базой и аппаратом, и в функциональном плане — как конкретный результат правомерной реализации правовых последствий, предусмотренных в нормах гражданского права.
