(Богданов Д. Е.) («Законодательство и экономика», 2013, N 12)
СПРАВЕДЛИВОСТЬ КАК НАЧАЛО И ПРИНЦИП ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА
Д. Е. БОГДАНОВ
В представленной статье доцент кафедры гражданского права Российской правовой академии Министерства юстиции РФ, кандидат юридических наук, доцент Д. Е. Богданов обосновывает вывод о том, что представления общества о справедливости являются одним из начал гражданского права, на основе которого в одно и то же время формируются как принцип справедливости, так и соответствующие нормы гражданского права.
Отечественная юриспруденция по инерции продолжает оставаться преимущественно позитивистской. Так, М. И. Байтин считает, что право представляет собой «систему общеобязательных, формально-определенных норм, которые выражают государственную волю общества, ее общечеловеческий и классовый характер; издаются или санкционируются государством и охраняются от нарушений возможностью государственного принуждения; являются властно-официальным регулятором общественных отношений» <1>. ——————————— <1> Байтин М. И. Сущность права (современное нормативное правопонимание на грани двух веков). 2-е изд., доп. М., 2005. С. 80.
Из данного определения видно, что, несмотря на указание автора на государственную волю общества и общечеловеческий или классовый характер, позиция М. И. Байтина остается позитивистской, которая недалеко продвинулась от командной теории классика позитивизма Дж. Остина с его идеей права как приказа суверена, подкрепленного угрозами применения санкций <2>, и позиции апологета позитивизма Г. Кельзена, считавшего, что всякое произвольное содержание может быть правом, а само право — это нормативный принудительный порядок <3>. Он же высказал еще ряд суждений позитивистского направления (например, по его мнению, право следует описывать «таким, каково оно есть, а не каким оно должно быть» <4>). ——————————— <2> Austin John. The province of jurisprudence determined // Jurisprudence. G. Christie (ed.). L., 1973. P. 471 — 474; McLeod Ian. Legal Theory. 5th ed. Palgrave Macmillan, 2010. P. 67 — 72. <3> Чистое учение о праве Ганса Кельзена // Сборник переводов. М., 1988. Вып. 2. С. 63 — 74. <4> Кельзен Г. Указ. соч. С. 144, 145.
Позитивистская трактовка права как системы общеобязательных, формально-определенных норм, санкционированных государством, предопределила следующее обстоятельство: большинство теоретиков занимают позицию, схожую с мнением Н. А. Чечиной: «…правовой принцип всегда и непременно находит свое конкретное выражение в норме или нормах права… идея, не зафиксированная нормой права, не может стать правовым принципом» <5>. ——————————— <5> Чечина Н. А. Принципы советского гражданского процессуального права и их нормативное закрепление // Правоведение. 1960. N 3. С. 78.
На наш взгляд, именно позитивистское понимание права приводит некоторых авторов к отрицанию возможности признания нравственно-этических принципов в качестве принципов гражданского права. Например, О. А. Кузнецова исключает возможность отнесения принципов справедливости и добросовестности к гражданско-правовым. В частности, она пишет: «Принципы справедливости, гуманизма, добросовестности, разумности относятся к нравственно-этическим… перечисленные нравственно-этические принципы являются общеправовыми, а не отраслевыми гражданско-правовыми» <6>. ——————————— <6> Кузнецова О. А. Нормы принципы гражданского права. М., 2006. С. 79, 80.
В связи с этим обратимся к иностранному опыту по исследуемой проблематике. Так, М. Хесселинк, руководитель Центра по изучению европейского договорного права при Университете Амстердама, в своих работах анализирует практику Европейского суда справедливости (Court of Justice of the European Union) <7>, которая вызывала оживленную дискуссию в европейской цивилистической литературе <8>. Данная практика интересна тем, что в отсутствие «писаного» кодифицированного европейского гражданского права названный Суд в целом ряде своих решений приступил к работе по формулированию общих принципов гражданского права (the general principles of civil law) как особого, нового источника европейского гражданского права <9>. Например, в деле «Messner» (2009 г.) суд вынес решение на основе принципов добросовестности (good faith) и недопустимости несправедливого обогащения (unjust enrichment). По делу «E. Friz» (2010 г.) Суд сформулировал и вынес решение на основе принципа удовлетворительного баланса и честного (справедливого) распределения риска между сторонами, преследующими различные интересы (satisfactory balance and a fair division of the risks among the various interested parties). ——————————— <7> Hesselink Martijn W. The General Principles of Civil Law: their Nature, Roles and Legitimacy // Centre for the Study of European Contract Law Working Paper Series N 2011-14; http://ssrn. com/abstract=1932146. <8> Hartkamp A. S. The effect of the EC Treaty in Private law: on direct and indirect horizontal effect of Primary Community Law // European Review of Private Law. 2010. Vol. 18. P. 527 — 548; Weatherill S. The «principles of civil law» as a basis for interpreting the legislative acquis // European Review of Contract Law. 2010. Vol. 6. P. 74 — 85. <9> Hartkamp A. S. The General principles of EU law and private law. Rabels Z. 2011. Vol. 75. P. 241 — 259.
Как отмечает М. Хесселинк, Европейский суд справедливости, по сути, постулировал, что данные основополагающие принципы уже существовали, прежде чем Суд к ним обратился <10>. Основополагающие принципы в данных ситуациях реализовывали три классические функции «неписаного» преторского или судейского (judge-made) права: толкование (интерпретация — interpretation) — secundum legem; заполнение пробелов (gap-filling) — praeter legem, а также корректировки — contra legem <11>. Таким образом, в целом ряде европейских правопорядках наметилась явная тенденция отказа от позитивистского понимания права. Судебная практика и доктрина стали ориентироваться на более широкое правопонимание. ——————————— <10> Hesselink Martijn W. Op. cit. <11> Tridimas T. The General Principles of EU Law. Second ed. Oxford, 2006. P. 19.
Естественно, не может не представлять интерес отношение России к данной проблеме. По мнению В. В. Ершова, «современная правовая наука в целом характеризуется смешанным типом правопонимания, в различных вариантах совмещающим позитивизм и юридический натурализм; многоуровневым, интегративным подходом, переходом от монистической методологии к философско-методологическому плюрализму» <12>. Таким образом, «интегративное понимание права в значительной степени устраняет противоречие между естественно-правовой, позитивистской и социологической концепциями правопонимания в теоретико-методологическом аспекте и расширяет возможности для эффективной правовой регламентации и защиты наиболее важных сфер общественной жизни в прикладном значении за счет широкого понимания формально-юридических источников права» <13>. ——————————— <12> Ершов В. В. Обращение к читателям журнала «Российское правосудие» // Российское правосудие. 2006. N 1. С. 7. <13> Палеха Р. Р. Формы права с позиции интегративной концепции правопонимания // История государства и права. 2011. N 5.
В связи с этим представляет интерес вывод В. Д. Зорькина, считающего, что в настоящее время «теория и практика конституционализма, отошла от формально-догматических релятивистских представлений о праве как «чистой форме», индифферентной к содержанию, целям и ценностям. Инструменталистский релятивизм, свойственный юридическому позитивизму, был потеснен интегративной юриспруденцией, включающей в себя не только формально-догматические и социологические аспекты, но и аксиологические и телеологические проблемы права» <14>. ——————————— <14> Зорькин В. Д. Ценностный подход в конституционном регулировании прав и свобод // Журнал российского права. 2008. N 12.
Таким образом, при интегративном правопонимании происходит гармоничное сочетание методологии разных подходов, синтез позитивизма с естественным правом, юридическим реализмом и социологической концепцией. Право начинает претендовать не только на социальную эффективность, но и правильность, справедливость его содержания. Соединяются воедино три основных элемента правопонимания: надлежащее установление права, его социальная действенность и правильность содержания <15>. Право начинает мыслиться не только с позиций сущего, но и должного, что ориентирует правоприменителя на достижение общесоциальных целей, общего блага. ——————————— <15> Алекси Р. Понятие и действительность права (ответ юридическому позитивизму). М., 2011. С. 15.
Ужасы Второй мировой войны, легализованное человеконенавистническое варварство фашизма, выразившееся в законодательстве нацисткой Германии и ее сателлитов, доказали ошибочность отказа от идей естественно-правовой доктрины, основывающейся на «соединительном тезисе», предполагающем, что позитивное право должно быть концептуально связано с такими моральными ценностями, как справедливость и общее благо. Названный тезис свидетельствует: существует «высшее право» (high law), и если закон ему не соответствует, такой закон не является проявлением права (lex injusta non est lex) <16>. В. Д. Зорькин отмечает: с позиций классического позитивизма право характеризуется как совокупность принятых государством законов, однако «…по существу закон есть форма права. С аксиологической и онтологической точек зрения право как норма свободы, выраженная в равенстве или справедливости, не тождественна закону. Регулирование социальных отношений на основе права как нормы свободы… резюмируется в наиболее обобщающем принципе такого регулирования, а именно в верховенстве права. Право как норма свободы, как масштаб равенства и справедливости в политическом обществе является сущностным содержанием закона. Закон есть наиболее цивилизованная форма права. Право возводится в форму закона. Поэтому верховенство права и верховенство закона также не тождественные, хотя и взаимосвязанные понятия» <17>. ——————————— <16> Spaak Torben. Legal positivism, law’s normativity, and the normative force of legal justification // Ratio Juris. Vol. 16. N 4. December 2003. P. 471. <17> Зорькин В. Д. Ценностный подход в конституционном регулировании прав и свобод.
Именно такое правопонимание и создает теоретические предпосылки для выявления начал и принципов правового регулирования, например, как это происходит в практике Европейского суда справедливости или Европейского суда по правам человека. Вызывает интерес и обстоятельство, что Конституционный Суд РФ, опираясь на принцип верховенства права и в целях максимального учета социальной реальности, социального контекста выносимых решений, т. е. «живой конституции», по словам В. Д. Зорькина, сформулировал целую систему основополагающих принципов российского права: баланса интересов, соразмерности и пропорциональности, справедливости, поддержания доверия граждан к закону и действиям государства, правовой определенности и разумной стабильности правового регулирования, предсказуемости законодательной политики и т. д. <18>. ——————————— <18> Зорькин В. Д. Конституционный Суд и развитие гражданского права // Российский судья. 2012. N 3.
В связи с этим заслуживает внимания доктрина судебного конституционализма, разрабатываемая Н. С. Бондарем. Названная доктрина как раз и направлена на утверждение верховенства права как нормы свободы и справедливости и обеспечения прямого действия «живой конституции». Как отмечает названный автор, «свою полноту верховенство права приобретает тогда, когда сам закон оказывается в подчинении правовым целям и ценностям и заключает в себе не любое произвольное, но правовое содержание, а само право воплощается в законе как в необходимом источнике своего существования» <19>. Сам же судебный конституционализм автор понимает как политико-правовой режим судебного обеспечения верховенства права и прямого действия Конституции, гарантирования конституционных ценностей на основе баланса власти и свободы, частных и публичных интересов, единства социокультурных и нормативных правовых факторов, конституционализации экономического, социального и политического развития России <20>. ——————————— <19> Бондарь Н. С. Судебный конституционализм в России в свете конституционного правосудия. М., 2011. С. 54. <20> Там же. С. 57.
Таким образом, названная доктрина является феноменом, на примере которого зримо проявляется тенденция формирования интегративного правопонимания, слияния методологии позитивистского, естественно-правового, социологического, реалистического типов правопонимания. Данная доктрина знаменует закат позитивизма в отечественной юридической науке, что с неизбежностью повлечет утрату господства формальной догматики в цивилистике. Из практики Конституционного Суда РФ видно, что право по своему содержанию и генезису имеет «вне-законотворческий» и «до-законотворческий» характер, соответственно Конституционный Суд РФ признает существование «неформальных» источников права, оперируя общими принципами права и правовыми принципами, конституционными ценностями, которые вытекают из «духа» Конституции <21>. Однако если мы признаем вне-законотворческий и до-законотворческий характер права, что тогда считать его источником, его квинтэссенцией, позволяющей формулировать основополагающие принципы права, что определяет «дух живой конституции»? ——————————— <21> Там же. С. 85.
Поиск метаюридических начал права приводит Н. С. Бондаря к выводам, близким к социологическому направлению в правопонимании: именно «гражданское общество есть объективно складывающийся порядок реальных общественных отношений, который основан на признанных самим обществом требованиях справедливости и меры достигнутой свободы, недопустимости произвола и насилия… в отношениях, составляющих гражданское общество, объективно воплощаются идеи права как высшей справедливости…» <22>. Таким образом, социальный контекст, общественные представления о свободе и справедливости являются источником права, его основополагающими началами. Задача государства — адекватно отражать их в нормах законодательства, чтобы принимаемые законы носили правовой, а не произвольный характер. Это согласуется с указанным ранее выводом В. Д. Зорькина, что требования справедливости и равенства представляют собой квинтэссенцию идеи права как меры свободы. В результате Н. С. Бондарь заключает: «…справедливость, равенство и свобода являются в этом смысле некой правовой (метаюридической) квинтэссенцией судебного конституционализма, так как именно эти категории воплощают в себе основополагающие начала доктринально-нормативных решений Конституционного Суда РФ» <23>. ——————————— <22> Бондарь Н. С. Указ. соч. С. 191. <23> Там же. С. 233.
Идея о троичности основополагающих ценностных начал права, троичности его ценностного ядра заслуживает поддержки. Как отмечает сам Н. С. Бондарь, общеизвестен «философско-мировоззренческий смысл троичности; человек создан по образу и подобию Божию; это означает, что во всей его духовной природе, во всех проявлениях духовной жизни присутствует образ Пресвятой Троицы» <24>. Однако необходимо внести уточнения: в ценностное ядро права и применительно к гражданскому праву к основополагающим началам следует относить справедливость, свободу и добросовестность, убрав из «троицы» начало равенства. Это обусловлено следующим обстоятельством: справедливость уже заключает в себе идею равенства, сама по своей природе справедливость эгалитарна. Если обратиться к классическому, аристотелианскому пониманию сущности справедливости, то она метафорически характеризуется с позиции арифметического и геометрического равенства. Арифметическое равенство — равенство формальное. Геометрическое равенство — равенство в пропорциях, исходя из общепризнанного критерия (например, каждому по его заслугам) <25>. ——————————— <24> Там же. С. 155. <25> Wright Richard W. The Principle of Justice // Notre Dame Law Review. 2000. Vol. 75. P. 1879; Кели Дж. М. Кратка история на западната теория на правото. София, 1998. С. 29 — 31; Gordley James. Foundation of Private Law. Property, Tort, Contract, Unjust Enrichment. Oxford University Press, 2006. P. 8; Englard Izhak. Corrective and Disributive Justice: From Aristotle to Modern Times. Oxford University Press, 2009. P. 165, 210.
Таким образом, в основе гражданского права лежат три основополагающих, онтологических начала: справедливость, свобода и добросовестность. Они являются ценностным онтологическим ядром права, одновременно выступая его конечными целями. Поэтому можно констатировать единство правовой онтологии, аксиологии и телеологии. Справедливость, свобода и добросовестность — это альфа и омега гражданского права, его источник и одновременно конечная цель. Попытки выявить основополагающие начала гражданского права предпринимаются и в иностранной науке. В связи с этим представляют интерес так называемые общие координаты европейского частного права (Draft common frame of reference — DCFR), разработанные Рабочей группой по подготовке Европейского Гражданского кодекса и Исследовательской группой по частному праву ЕС <26>. В редакции DCFR 2008 г. в них выделялись 15 основополагающий целей и ценностей, в частности: справедливость, свобода, защита прав человека, экономическое благосостояние, солидарность и социальная ответственность и т. д. Затем в редакции 2009 г. все они были сведены к четырем основополагающим принципам (underlying principles): справедливость, свобода, безопасность и эффективность. Как отмечает М. Хесселин, это скорее ценностные начала, чем принципы <27>. ——————————— <26> Principles, Definitions and Model Rules of European Private Law. Draft Common Frame of Reference (DCFR) / Prepared by the Study Group on a European Civil Code and the Research Group on EC Private Law (Acquis Group) // http://ec. europa. eu/justice/policies/civil/docs/dcfr_outline_edition_en. pdf. <27> Hesselink Martijn W. The General Principles of Civil Law. P. 46.
Таким образом, учеными осуществляется поиск онтологии права, его ценностного ядра, основных начал, которые выступают одновременно в качестве источника эволюции права и одновременно ее конечной целью. Как указывает Н. П. Асланян, «по мнению Гегеля, придание категории начала значения генетической субстанции явлений способно указать исследователю путь поиска и сформировать его исследовательскую программу» <28>. Гегель отмечал: «Поступательное движение от того, что составляет начало, следует рассматривать как его дальнейшее определение, так что начало продолжает лежать в основе всего последующего и не исчезает из него» <29>. Поэтому начало есть тот же результат, они совпадают постольку, поскольку явления совпадают с сущностью. Движение от начала к результату должно быть систематическим обогащением начала сущностными характеристиками объекта <30>. ——————————— <28> Асланян Н. П. Основные начала российского частного права. Иркутск, 2001. С. 18. <29> Гегель Г. Наука логики. М., 1999. С. 56. <30> Алексеев П. В., Панин А. В. Философия: Учебник. М., 1999. С. 531.
На определенном этапе развития соответствующего начала общество понимает необходимость принципиального изменения своего отношения к его сущности и значению в регулировании общественных отношений, его оформлению в виде обычая, судебной практики, закона и тем самым представления общества в виде начал трансформируются в принципы права. Вместе с тем в связи с трудностями отражения представлений общества языком закона содержание начал в чем-то, в каких-то его элементах и т. д. не получает адекватного отражения в законе, обычае, судебной практике или получает неточное, приблизительное, неполное. Поэтому, несмотря на закрепление каких-то начал в законе, обычае, судебной практике даже в виде принципов права, само начало как представление общества, например, о справедливости, свободе, добросовестности остается. Возможно даже некоторое противопоставление представлений общества как начал права и представлений, получивших отражение в принципе права. Поэтому начало будет учитываться при совершенствовании законодательства, его толковании и применении. В данном случае о полноте свершившегося скачка от одного качественного состояния представлений общества и представлений, отраженных в законе, обычае, судебной практике, можно судить только на основе общественной практики. Изменения в представлениях общества, в общественном развитии не поддаются инструментальным измерениям, здесь действительно практика является критерием истины. Однако именно представления общества в виде начал о справедливости, свободе и добросовестности служат ориентирами развития общества, права и законодательства. Начала являются онтологическим первоисточником права, его ценностным, аксиологическим ядром, на основе которого формулируются принципы права. Одновременно начала права выступают не только в качестве онтологии права, но и задают цели его развития, его телеологию. В связи с этим вызывает интерес позиция Н. П. Асланян, разграничившая категорию начал от принципов права. Как отмечает названный автор, «в гносеологическом смысле понятия «начало» и «принцип» совпадают, а в онтологическом — различаются. Причем категория «начало» носит и онтологический и гносеологический характер, а категория «принцип» — только гносеологический. Рассмотренные особенности исследуемой категории позволяют ее определить как абстрактное понятие предельной степени общности, отражающие онтологические и гносеологические аспекты изучаемой сферы реальности» <31>. ——————————— <31> Асланян Н. П. Основные начала российского частного права. С. 25.
Схожую позицию занимает А. Ф. Черданцев, считающий, что принцип — категория не онтологического, а методологического и праксиологического характера <32>. На это указывается и в философской литературе: «…законы в природе существуют объективно. Принципов же в природе нет. Принципы — чисто гносеологический феномен. И в силу этого они не могут иметь самостоятельного значения» <33>. ——————————— <32> Черданцев А. Ф. Логико-языковые феномены в праве, юридической науке и практике. Екатеринбург, 1993. С. 55. <33> Голованов В. Н. Законы в системе научного знания. М., 1970. С. 81.
Таким образом, начала права существуют объективно. Это его идейное ядро, онтологическое основание и одновременно цель правового развития. Справедливость, свобода, добросовестность гносеологически познаются и на их основе в одно и то же время формируются и принципы права и соответствующие нормы права. В литературе отрицается существование принципа справедливости как принципа гражданского права <34>. Однако некоторые авторы не признают принцип справедливости даже в качестве общеправового принципа. Так, А. Я. Курбатов пишет: «…требование справедливости не может рассматриваться в качестве общеправового принципа». <35> Автор утверждает, что «при рассмотрении справедливости в качестве морально-этической, ценностной категории ей может придаваться значение либо внешнего фактора, влияющего на права, либо некоего качества или свойства права, либо воплощение (цели) права» <36>. Таким образом, А. Я. Курбатов вообще отрицает справедливость как принцип права. ——————————— <34> Кузнецова О. А. Нормы-принципы гражданского права. М., 2006. С. 79, 80. <35> Курбатов А. Я. Справедливость в гражданском праве: подмена понятий, субъективизм и неопределенность // Вопросы правоведения. 2012. N 3. С. 58. <36> Там же. С. 45.
Есть иные точки зрения. Их авторы, наоборот, утверждают о принципиальном характере справедливости, о значении ее прежде всего как общеправового принципа <37>. ——————————— <37> Алексеев С. С. Собр. соч.: В 11 т. М., 2010. С. 63; Мартышкин О. В. Справедливость и право // Юрист. 2004. N 12; Корнакова С. В. К вопросу о принципе справедливости в российском праве // Вопросы правоведения. 2012. N 4. С. 86; Пресняков М. В. Конституционный принцип справедливости: юридическая природа и нормативное содержание: Автореф. дис. … д-ра юрид. наук. Саратов, 2010. С. 15.
С учетом избранной темы исследования нас интересует, является ли принцип справедливости не только общеправовым, но и цивилистическим, т. е. представляет ли он в то же время принцип гражданского права. В этих целях необходимо отметить нормы гражданского законодательства, в которых нашел отражение принцип справедливости. Так, об этом принципе говорится в статьях 6, 451, 1101, 1252 Гражданского кодекса РФ, статье 7 Жилищного кодекса РФ, статьях 125, 129, 132, 138 Кодекса внутреннего водного транспорта РФ, статьях 339, 343, 346, 349 Кодекса торгового мореплавания РФ, статье 3 Федерального закона «О закупках товаров, работ, услуг отдельными видами юридических лиц», статье 2 Федерального закона «О компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок» и т. д. О принципе справедливости идет речь в ряде международных конвенций, например в статье 2 Международной конвенции «О спасании», в преамбуле Конвенции УНИДРУА «О международном финансовом лизинг». Особый интерес представляет в этом плане Директива Европейского совета от 5 апреля 1993 г. N 93/13/ЕЕС «О несправедливых условиях в потребительских договорах». На необходимость решения споров с учетом принципа справедливости указывается в постановлениях Пленумов Высшего Арбитражного Суда РФ и Верховного Суда РФ, в частности в пункте 25 Постановления Пленума ВАС РФ от 17 февраля 2011 г. N 10, пунктах 19 и 22 Постановления Пленума ВАС РФ от 12 июля 2012 г. N 42 «О некоторых вопросах разрешения споров, связанных с поручительством», пункте 6.1 Постановления Пленума ВАС РФ от 30 июня 2008 г. N 30 «О некоторых вопросах, возникающих в связи с применением арбитражными судами антимонопольного законодательства», пункте 22 Постановления Пленума ВАС РФ от 18 ноября 2003 г. N 19 «О некоторых вопросах применения Федерального закона «Об акционерных обществах», пунктах 29, 30, 32 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 26 января 2010 г. N 1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина» и др. Широко используется принцип справедливости и при разрешении конкретных споров (см., например, Постановление Президиума ВАС РФ от 12 июля 2011 г. N 17389/10 по делу N А28-732/2010-31/18, Определение ВАС РФ от 28 марта 2012 г. N ВАС-1831/12 по делу А40-49223/11-112-401 и др.). Прежде всего следует отметить: в анализируемых актах ставится цель достижения баланса интересов между участниками правоотношения. В преамбуле Конвенции о международном финансовом лизинге на этот счет говорится: «Признавая важность устранения определенных правовых препятствий в отношении международного финансового лизинга оборудования, одновременно поддерживая справедливое равновесие между интересами различных сторон сделки…». Отсюда вытекает, что права и обязанности в отношениях по финансовому лизингу должны быть распределены таким образом, чтобы было обеспечено их равновесие, следовательно, соблюдался баланс интересов. В данном случае применена дистрибутивная справедливость, которая находится в основе обеспечения баланса интересов сторон, их равновесия. О необходимости обеспечения баланса интересов сторон правоотношения говорится в ряде постановлений Высшего Арбитражного и Верховного Суда РФ. Так, в пункте 22 Постановления Пленума ВАС РФ от 18 ноября 2003 г. говорится: к солидарной ответственности должны привлекаться созданные в результате реорганизации общества, если из разделительного баланса видно, что при его утверждении допущено нарушение принципа справедливого распределения активов и обязательств реорганизуемого общества между его правопреемниками, приводящее к явному ущемлению интересов кредиторов этого общества. Интересным для анализа представляется пункт 15 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 2 июля 2009 г. N 14. Согласно указанному пункту при рассмотрении иска собственника жилого помещения к бывшему члену семьи о прекращении права пользования жилым помещением суду в случае возражения ответчика против удовлетворения иска в целях обеспечения интересов сторон спорного правоотношения надлежит решить вопрос о возможности сохранения за бывшим членом семьи права пользования жилым помещением на определенный срок независимо от предъявления им встречного иска. При определении продолжительности срока, на который за бывшим членом семьи собственника жилого помещения сохраняется право пользования жилым помещением, суду следует исходить из принципа разумности и справедливости и конкретных обстоятельств каждого дела, учитывая материальное положение бывшего члена семьи, возможность совместного проживания сторон в одном помещении и другие заслуживающие внимания обстоятельства. В пункте 16 этого же Постановления разъясняется: если суд придет к выводу о необходимости возложения на собственника жилого помещения обязанности по обеспечению бывшего члена его семьи другим жилым помещением, вопрос о том, в каком порядке, на каких условиях и праве, суд должен решить, исходя из конкретных обстоятельств каждого дела, руководствуясь принципами разумности, справедливости, гуманизма и реальными возможностями собственника жилого помещения исполнить судебное решение. В приведенных выше пунктах 15 и 16 Постановления для обеспечения баланса интересов сторон вновь использована дистрибутивная справедливость. Но в данном случае ее недостаточно. Необходимо обязательно учитывать конкретные обстоятельства каждого дела: материальное положение бывшего члена семьи собственника жилого помещения и реальные возможности самого собственника и др. Возможность бывшего члена семьи собственника требовать от последнего удовлетворения своей жилищной потребности должна быть скорректирована применительно к конкретным обстоятельствам каждого спорного правоотношения. Только в этом случае решение проблемы станет справедливым. В результате справедливость здесь проявляется в двух видах: дистрибутивная и корректирующая справедливость. На основе принципа справедливости сконструированы и другие указанные выше правовые нормы. Так, согласно статье 14 Международной конвенции о спасании, если спасатель осуществил спасательные операции в отношении судна, которое само по себе или его груз создавали угрозу причинения ущерба окружающей среде, и не смог заработать вознаграждение, по крайней мере равное специальной компенсац ии, он имеет право на получение от владельца этого судна специальной компенсации, равной его расходам. Если же спасатель в результате проведенных им спасательных операций предотвратил или уменьшил ущерб окружающей среде, специальная компенсация, уплачиваемая владельцем судна спасателю, может быть увеличена до 30% понесенных спасателем расходов. Однако суд или арбитраж, если сочтет это справедливым и разумным, может увеличить специальную компенсацию, однако общее увеличение не может превышать 100% понесенных спасателем расходов. Расходы спасателя означают фактические расходы, разумно понесенные спасателем при осуществлении спасательной операции, и справедлива плата за оборудование и персонал, фактически и разумно использованные в ходе спасательной операции. Но если спасатель проявил небрежность и вследствие этого не смог предотвратить или уменьшить ущерб окружающей среде, он может быть полностью или частично лишен специальной компенсации. Правовые нормы КВВТ РФ и КТМ РФ, касающиеся специальной компенсации, практически полностью совпадают с приведенными выше положениями Конвенции о спасании. В данном случае законодательство основано на дистрибутивной и корректирующей справедливости, поскольку законодатель не только закрепляет правила, распределяющие права и обязанности сторон правоотношения в целях достижения баланса интересов, но и устанавливает необходимость учета конкретных обстоятельств дела, т. е. вопрос о выплате и размере специальной компенсации должен быть скорректирован в соответствии с обстоятельствами каждого дела. Наконец в случае проявленной спасателем небрежности, вследствие которой он не смог предотвратить или уменьшить ущерб окружающей среде, он может быть полностью или частично лишен специальной компенсации. Здесь на первый план выступает ретрибутивная, или воздающая справедливость. Несмотря на участие в спасании, положительный результат не наступил вследствие виновного поведения спасателя, в связи с чем он может быть лишен специальной компенсации. Но вместе с тем дистрибутивная и корректирующая справедливость по-прежнему должны приниматься во внимание судом, поскольку спасатель может быть лишен компенсации как полностью, так частично, что дает суду право справедливо решить вопрос с учетом всех обстоятельств конкретного дела. Внедрение принципа справедливости в нормы гражданского законодательства может осуществляться и без упоминания данного принципа в соответствующей норме. С. Н. Братусь отмечал: «Необходимо признать, что основные принципы какой-либо отрасли права мы должны обнаружить в самих нормах, составляющих в совокупности данную отрасль, но если они там прямо не сформулированы, то они должны быть обнаружены из общего смысла самих правовых норм» <38>. На наш взгляд, в гражданском законодательстве гораздо чаще принцип справедливости применяется в конкретных нормах без указания на него. В частности, он проявляется при распределении прав и обязанностей среди участников гражданских правоотношений. По мнению Г. В. Мальцева, когда законодатель выполняет специфическую задачу установления прав и возложения обязанностей на лиц — участников правовой связи, а также создания юридической основы для взаимодействия управомоченных и обязанных субъектов, он основывается на принципе дистрибутивной, т. е. распределительной справедливости <39>. ——————————— <38> Братусь С. Н. Предмет и система советского гражданского права. М., 1963. С. 137. <39> Мальцев Г. В. Социальные основания права. М., 2007. С. 684.
Можно проанализировать ряд норм гражданского законодательства, в которых законодатель осуществил распределение между субъектами права и обязанности. Так, согласно статье 462 ГК РФ если третье лицо по основанию, возникшему до исполнения договора купли-продажи, предъявит покупателю иск об изъятии товара, покупатель обязан привлечь продавца к участию в деле, а продавец — вступить в это дело на стороне покупателя. Непривлечение покупателем продавца к участию в деле освобождает продавца от ответственности перед покупателем, если продавец докажет, что, приняв участие в деле, он мог бы предотвратить изъятие проданного товара у покупателя. Продавец, привлеченный покупателем к участию в деле, но не принявший в нем участие, лишается права доказывать неправильность ведения дела покупателем. Для примера можно привести также правила статей 619 и 620 ГК РФ. В соответствии со статьей 619 арендодатель вправе требовать досрочного расторжения договора аренды, когда арендатор: пользуется имуществом с существенными нарушениями условий договора или назначение имущества либо с неоднократными нарушениями; существенно ухудшает имущество: более двух раз подряд по истечении установленного договором срока платежа не вносит арендную плату; не производит капитальный ремонт имущества в установленный договором аренды сроки, а при отсутствии их в договоре — в разумные сроки в тех случаях, когда в соответствии с законом, иными правовыми актами или договором производство капитального ремонта является обязанностью арендатора. Согласно статье 620 арендатор вправе требовать досрочного расторжения договора аренды, когда: арендодатель не предоставляет имущество в пользование арендатору либо создает препятствия пользованию имуществом в соответствии с условиями договора или назначению имущества; переданное арендатору имущество имеет препятствующие пользованию им недостатки, которые не были оговорены арендодателем при заключении договора, не были заранее известны арендатору и не должны были быть обнаружены арендатором во время осмотра имущества или проверки его исправности при заключении договора; арендодатель не производит являющийся его обязанностью капитальный ремонт имущества в установленные договором аренды сроки, а при отсутствии их в договоре — в разумные сроки; имущество в силу обстоятельств, за которые арендатор не отвечает, окажется в состоянии, не пригодном для использования. В связи с изложенным возникает вопрос: какой из известных принципов гражданского права был положен в основу распределения прав и обязанностей в указанных выше нормах? И прежде всего из принципов, предусмотренных статьей 1 ГК РФ. Почему, например, арендатор вправе требовать досрочного расторжения договора, если имущество в силу обстоятельств, за которые арендатор не отвечает, окажется в состоянии, не пригодном для использования? По гражданско-правовым договорам стороны находятся в равном положении, поэтому принцип равенства участников не был положен в основу распределения прав и обязанностей. Точно так же здесь не просматриваются другие принципы, предусмотренные статьей 1 ГК РФ. Поскольку нарушение прав еще не произошло, нельзя говорить и о принципе восстановления нарушенного права кого-либо из участников договора. Однако какой-то принцип должен быть обязательно принят во внимание законодателем при распределении прав и обязанностей, иначе это будет выглядеть как произвольное решение вопроса. В астрономии возможны открытия неизвестных ранее небесных тел на основе математических расчетов, на основывании гравитационных возмущений, исходящих от неизвестной планеты, хотя инструментальным путем она пока не может быть обнаружена ввиду несовершенства существующего инструментария. В определенной степени нечто подобное имеет место и в нашем случае. Должен быть принцип, отвечающий за распределение прав и обязанностей сторон по договору. Это должен быть принцип, в силу которого устанавливается баланс интересов сторон договорного отношения, чтобы права и обязанности одного субъекта гармонично коррелировали с правами и обязанностями другого субъекта. В связи с этим можно сделать вывод: в основе распределения прав и обязанностей по договору находится принцип справедливости. Должна быть принципиальная основа и при установлении различных очередей. Так, согласно статье 855 ГК РФ при недостаточности денежных средств на счете для удовлетворения всех предъявленных к должнику требований списание денежных средств осуществляется в следующей очередности: в первую очередь осуществляется списание по исполнительным документам, предусматривающим перечисление или выдачу денежных средств со счета для удовлетворения требований о возмещении вреда, причиненного жизни и здоровью, а также требований о взыскании алиментов; во вторую очередь производится списание по исполнительным документам, предусматривающим перечисление или выдачу денежных средств для расчетов по выплате выходных пособий и оплате труда с лицами, работающими по трудовому договору, в том числе по контракту, по выплате вознаграждений авторам результатов интеллектуальной деятельности; в третью очередь производится списание по платежным документам, предусматривающим перечисление или выплату денежных средств для расчетов по оплате труда с лицами, работающими по трудовому договору (контракту), а также по отчислениям в Пенсионный фонд РФ, Фонд социального страхования РФ и Фонд обязательного медицинского страхования и др. Определение очередности в данном случае основывается прежде всего на отмеченной выше дистрибутивной справедливости. Однако только ее уже недостаточно. Необходимо учесть лиц, которым с точки зрения общества следует обязательно предоставить приоритеты: потерпевшим в связи с причинением вреда жизни и здоровью, получателям алиментов. Именно они указаны в первой очереди. Тем, кому также по исполнительным документам следует перечислить денежные средства по выплате выходных пособий и оплате труда, установлена вторая очередь. Корректировка несправедливости в отношении перечисленных выше лиц осуществлена с использованием еще одного вида справедливости — корректирующей справедливости. На основе дистрибутивной и корректирующей справедливости определена очередность списания банком денежных средств со счета клиента. Более характерно принцип справедливости в гражданском праве проявляется в нормах, регулирующих гражданско-правовую ответственность, поскольку в этом случае проявляет себя не только дистрибутивная и корректирующая, но и ретрибутивная (воздающая) справедливость. По субъекту ответственности законодательство предусматривает по общему правилу индивидуальную ответственность. Однако в отношениях с множественностью должников имеет место солидарная или субсидиарная ответственность (ст. ст. 393, 399, 322 ГК РФ). По условиям наступления ответственность возможна как виновная, так и невиновная (ст. ст. 401, 1064, 1070, 1079 ГК РФ), как за противоправные, по общему правилу, так и за правомерные действия (ст. 1064 ГК РФ). По размеру возмещаемых убытков ответственность может быть полная, ограниченная, повышенная (ст. ст. 15, 1064 ГК РФ). В отношениях ответственности с позиции справедливости распределяются неблагоприятные последствия между участниками правоотношения (дистрибутивная справедливость), происходит ее корректировка в зависимости от обстоятельств дела (корректирующая справедливость), наконец, в связи с возложением на должника дополнительных имущественных обременений проявляет себя ретрибутивная справедливость. Таким образом, многие нормы гражданского законодательства сконструированы либо с прямым указанием на справедливость, либо справедливость была учтена без использования соответствующей терминологии, т. е. опосредованно. Изложенное позволяет утверждать, что в гражданском праве наличествует принцип справедливости. Нельзя согласиться с установками позитивистов, что принцип права — это исток, начало, отправной пункт и т. д., поскольку в данном случае кто-то, видимо, законодатель, должен прежде «изобрести» принцип, соответствующей отрасли права, а потом все остальное законодательство. Но если принцип должен быть (по мнению позитивистов) обязательно отражен в нормах права, а этих норм еще нет, откуда появится принцип? Так что же первично: принцип или законодательство? Если принцип, то на основе чего, если законодательство, то зачем тогда сам принцип? Позитивисты принцип права выводят из законодательства, а законодательство — из принципа. В результате получается порочный круг. На наш взгляд, проблему можно решить, если использовать категорию начал права, в частности справедливости, как начала гражданского права. В этом случае справедливость как начало права и есть тот отправной пункт, на основе которого в одно и то же время формируются и принцип справедливости, и соответствующие нормы гражданского права. Однако необходимо еще учесть и возможность применения справедливости как принципа права непосредственно судами. Так, в статье 2 Арбитражного процессуального кодекса РФ говорится: задачей судопроизводства в арбитражных судах в числе прочего является справедливое судебное разбирательство. О необходимости обеспечения справедливого судебного разбирательства идет речь и в статье 391.11 Гражданского процессуального кодекса РФ. Следует отметить, что Россия присоединилась к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, в статье 6 которой и было закреплено право на справедливое судебное разбирательство. Правда, в литературе данное право рассматривается в основном с процессуальной стороны <40>. Однако как достигнуть справедливого решения, если нормы права будут истолкованы и применены несправедливо? К тому же в содержание права на справедливое судебное разбирательство включают право на получение мотивированного судебного решения <41>, но для вынесения справедливого мотивированного судебного решения требуется не только истолковать и применить нормы права с позиции справедливости, необходимо еще и справедливо истолковать обстоятельства дела. Поэтому судебная практика буквально основывается на принципе справедливости. В противном случае нарушение данного принципа может послужить основанием для отмены соответствующих судебных постановлений. ——————————— <40> Рабцевич О. И. Право на справедливое судебное разбирательство: международное и внутригосударственное правовое регулирование. М., 2005. С. 89 — 135. <41> Там же. С. 135, 136.
Наконец не следует забывать, что источником права является обычай, следовательно, справедливость как начало гражданского права может проявиться и в форме обычая. Например, о справедливости идет речь в статье 7.1.6 Принципов международных коммерческих контрактов (Принципы УНИДРУА), статьях 4:109, 4:118, 6:111 Принципов европейского контрактного права. Мы не рассматриваем вопрос о правовой природе правил, указанных в приведенных выше Принципах. Некоторые авторы относят их к обычаям <42>, другие полагают, что данные Принципы представляют собой нечто большее, чем обычаи <43>. В то же время есть необходимость отметить: в судебной практике правила названных Принципов применяются в качестве обычаев <44>. ——————————— <42> Поротиков А. И. Обычай в гражданском обороте // Обычай в праве: Сборник. СПб., 2004. С. 349 — 362. <43> Бахин С. В. Субправо (международные своды унифицированного контрактного права). СПб., 2002. С. 65 — 118. <44> Поротиков А. И. Указ. соч. С. 358 — 362.
Таким образом, формами проявления справедливости как начала гражданского права являются законодательство, судебная практика и обычай. При этом отраженные и признанные в законодательстве, судебной практике и обычае представления общества о справедливости как начала права приобретают характер принципа гражданского права. В связи с вышеизложенным можно сделать вывод: принцип справедливости в гражданском праве — это признанные законом, судебной практикой, обычаем, сложившиеся в определенных исторических условиях и в определенное время представления общества о справедливости при распределении прав и обязанностей участников отношений, их осуществлении (исполнении) и защите, установлении приоритетов и неблагоприятных последствий, определении ответственных лиц, условий и мер ответственности и др.
Библиография
Асланян Н. П. Основные начала российского частного права. Иркутск, 2001. Алекси Роберт. Понятие и действительность права (ответ юридическому позитивизму). М., 2011. Байтин М. И. Сущность права (современное нормативное правопонимание на грани двух веков). 2-е изд., доп. М., 2005. Бондарь Н. С. Судебный конституционализм в России в свете конституционного правосудия. М., 2011. Зорькин В. Д. Конституционный Суд и развитие гражданского права // Российский судья. 2012. N 3. Зорькин В. Д. Ценностный подход в конституционном регулировании прав и свобод // Журнал российского права. 2008. N 12. Корнакова С. В. К вопросу о принципе справедливости в российском праве // Вопросы правоведения. 2012. N 4. Кузнецова О. А. Нормы-принципы российского гражданского права. М., 2006. Курбатов А. Я. Справедливость в гражданском праве: подмена понятий, субъективизм и неопределенность // Вопросы правоведения. 2012. N 3. Палеха Р. Р. Формы права с позиции интегративной концепции правопонимания // История государства и права. 2011. N 5. Рабцевич О. И. Право на справедливое судебное разбирательство: международное и внутригосударственное правовое регулирование. М., 2005. Чистое учение о праве Ганса Кельзена // Сборник переводов. М., 1988. Вып. 2. Englard Izhak. Corrective and Disributive Justice: From Aristotle to Modern Times. Oxford University Press, 2009. Gordley James. Foundation of Private Law. Property, Tort, Contract, Unjust Enrichment. Oxford University Press, 2006. Hartkamp A. S. The effect of the EC Treaty in Private law: on direct and indirect horizontal effect of Primary Community Law // European Review of Private Law. 2010. Vol. 18. Hesselink Martijn W. The General Principles of Civil Law: their Nature, Roles and Legitimacy // Centre for the Study of European Contract Law Working Paper Series N 2011-14; http://ssrn. com/abstract=1932146. McLeod Ian. Legal Theory. 5th ed. Palgrave Macmillan, 2010. Spaak Torben. Legal positivism, law’s normativity, and the normative force of legal justification // Ratio Juris. 2003. Vol. 16. N 4. Tridimas T. The General Principles of EU Law. Second ed. Oxford, 2006. Weatherill S. The «principles of civil law» as a basis for interpreting the legislative acquis // European Review of Contract Law. 2010. Vol. 6.
